Я – безродный пиит, а не важный "маститый" писатель, с исчислением титулов больше, чем прожитых лет. Ни наград, ни регалий, но так уж задумал Создатель, что любому мулле полагается «свой» минарет. В электронном формате, как проповедь или молитву, в быстротечные годы суммируя дней череду, как священник за души ведёт бесконечную битву, я за "паству" свою виртуальную битву веду. Мне с Христом не тягаться, да я и не мечу в пророки, Н2О из-под крана в «Кагор» превращать не берусь – чуть везучей других в ремесле обиванья порогов (за патентом на право писать) в канцелярии муз. В этом мире, как шут балаганный назойливо - пёстром, скрупулёзно ведущем учёт всех прожитых минут, у меня с тем, распятым-воскресшим, серьёзные контры: не хочу, дабы пряник отведать, пройти через кнут. Мне плевать на чужие вердикты, указы, печати… Сам себе добродетелей сборник и счётчик грехов… Но недавно мой пыл охладил «неизвестный читатель», прочитавший от корки до корки «писанье» стихов. Словно вялый микроб на предметном столе микроскопа, словно бледный мертвец на прозектора грязном столе… жизнь моя перед ним "два притопа, четыре прихлопа" танцевала, покуда восток кровью не заалел. Кто-то скажет «пустяк…ерунда», но признаюсь вам честно, озадачил как тёмная нашей Луны сторона: три лица – варианта иметь может тот «неизвестный»- Человек, вездесущий Господь или сам Сатана. Ведь ни кто же не даст никаких мало-мальских гарантий. И ответ на вопрос не отыщется даже в вине. Я дрожу, как осиновый лист, при втором варианте, а при третьем – лавиною страха озноб по спине. Ведь могли же, прочтя, удалиться, как тени, бесследно… и проникнуть в идею ещё до рождения строк. У богов и у проклятых ими характер зловредный: мол, «Гуляй на свободе» - и держат в руках поводок. Проповедуй, мулла… выступай со своею доктриной… и обуздывай души, как норов мустанга ковбой… Но живи, ощущая всё время дыхание в спину. И пиши, что угодно, но знай – мы следим за тобой. Неизвестный читатель… Вполне безобидная маска. Неопознанный некто, «Джон Доу», как я, Ваша честь. Человек, однозначно. Но, всё же, терзает опаска: даже в вымысле доля реальности, всё таки, есть.