Ира и Ирочка В последнее время жена на меня совсем внимание обращать перестала, огонь любви погас, что ли? Один дым остался. Будто её ноги в кровати не муж законный греет, а электрогрелка. Вечером ложусь в постель, с нетерпением жду, когда уж моя жёнушка нырнёт ко мне, а она особо сильно не спешит, на кухне пустой посудой гремит. До-олго там возится, пока все сериалы по телевизору не просмотрит. Не замечу, как глаза слипнутся. Просыпаюсь, по привычке обниму дорогушу, а рядом пусто, никого нет. Оказывается, давно уже утро наступило и постель любимой супруги успела остыть. Опять на кухне возится, печку топит. Может, и не ложилась? Спрашиваю: «Ты что, так и не ложилась?» «Спала, - смеётся. – Рядом же в обнимочку храпели». «Да ну…», - сомневаюсь я. Мне такая постельная жизнь абсолютно перестала нравиться. Что произошло? Я, как Карлсон, мужчина в полном расцвете сил, руки-ноги и всё остальное, что Господом дано, прилагается. А живу как-то не по-человечески! Да ведь даже иголка без шитья ржавеет, не говоря уж об остальном! По радио умные люди сказали, что в России мужчины в среднем живут пятьдесят шесть лет, а женщины – шестьдесят шесть. А на пенсию мы выходим в шестьдесят. Тебя с почётом на заслуженный отдых провожают, подарки дарят, красивые слова о тебе в твоём присутствии говорят, а ты, оказывается, уже четыре года, как на том свете. Вот до чего дошли. Вроде только-только жить начинаем, а, оказывается, жизнь уже пролетела. Если так, то женщинам нас – мужчин, надо на руках носить, беречь и лелеять, чтобы мы могли как можно дольше продержаться на этом свете. А получается, что мы жизни и не видели. А тут ещё жена обижает. Кормит, конечно, вкусно, по этому поводу жаловаться грех. Но у мужчин ведь кроме желудочного голода и другой голод проявляется, причём довольно остро. Ходишь вечно не в настроении, в каком-то угнетённом состоянии постоянной неудовлетворённости. Сами женщины, как соберутся на кухне, постоянно твердят: «Все мужики одинаковы, у них только одно на уме». Знают ведь, паразитки, что у нас на уме, а держат в голодном теле. У голодного мужика же глаза мутные, как у быка-производителя весной, но зато нюх звериный. Городским интеллигентам, конечно, насчёт этого легче, они начинают часто выезжать в длительные командировки, а сельчанам что делать? Остаётся только рыбалка. И мне пришлось рыбачку завести, куда-то ведь энергию, плещущую через край, надо девать. Теперь вдов молодых хоть отбавляй, и симпатичные! Мужья-алкаши всякую гадость пьют и строем с песнями на тот свет отправляются. Не поленись, загляни на кладбище, обрати внимание на новые кресты, прочитай надписи на них, и сразу узнаешь точный адрес опухшей от слёз вдовушки. После этого только сумей к ней подкатиться. Споёшь сладким голосом ей, что близкими друзьями с покойным мужем были, в молодости даже любил её, слюнки текли на неё глядючи, и вдова растаяла, ноги не держат, подставь руки и неси в постель. Мимо дома одной такой красотки частенько начал проходить, ловить момент. Ясное дело, заметила и однажды окликнула: «Николай, не зайдёшь ли ко мне на минутку? А то гвоздь забить никак не могу, гнётся». Гвоздь забить мне не трудно, это для меня плёвое дело. И правда, у меня он не согнулся, вколотил со шляпой вместе. Через некоторое время сам уже подхожу: «Гвоздь забить не требуется?» «Да как же нет…» - вдовушка голодными глазами зазывно поигрывает. Да, не сравнить рыбачку с женой! Придёшь к ней, так она с тебя всю пыль смахнёт мокрой салфеткой, с макушки до пят покроет поцелуями. Никогда не скажет, что у неё сегодня голова болит, тяжело ей. Не отстранит тебя ладонями, мол, сегодня не будем, давай завтра. Пришлось всерьёз за рыбалку взяться, хотя до этого к воде меня совсем не тянуло. Купил сапоги болотные, крючки, блёсны, жилки, прочие нужные и ненужные снасти. Супруге говорю, что на рыбалку собрался, а сам тихонько налево сверну. Некоторые мужики утром просыпаются и не сразу соображают, в чьей же постели они валяются, из-за этого зачастую жену называют именем любовницы. А я умный, у меня всё рассчитано. Жена Ира, а подруга – Ирочка. Поэтому никаких недоразумений быть не могло. Приходилось, правда, у настоящих рыбаков добычу покупать, чтобы глаза жене замазать. Рыбу домой принесу, Ира наварит-нажарит, такой царский ужин мне приготовит, да вдобавок и чарочку полную поднесёт. После ужина в постель ко мне залетает, жмётся, обнимает, целует, а мне абсолютно ничего не надо, всё, можно сказать, до лампочки, весь расслаблен, ни один нерв не дрогнет: «Ой, дорогая, так сегодня устал, ведь целую ночь на дальнем озере рыбачил! Весь мокрый, замёрз как лягушка, - и уже совсем словами жены. – Что-то голова болит, давай отложим на завтра». Губы надует и повернётся ко мне спиной. Я же как убитый, трупом до самого утра. Замечательная же жизнь настала, как в раю. Дурак, и что это я столько лет терпел, мучался? Давно уже надо было рыбалкой заняться. Но хорошая жизнь, оказывается, когда-нибудь да кончается. Как-то вместо речной рыбы я принёс супруге солёную треску. Рыбу у знакомого заядлого рыбака я купил заранее, положил в холодильник Ирочки. А у неё, оказывается, треска магазинная точно в таком же пакете лежит. Вот и перепутал я спросонья, не догадался внутрь пакета заглянуть. Жена мне ничего не сказала, пошла в магазин и узнала, кто эту треску покупал. И как только я снова намылился на рыбалку, проследила и застукала с Ирочкой в постели. Что тут началось! Я и не предполагал, что для жены я такой необходимый член семьи, без которого она жить не может. А я-то думал, что ей всё равно, есть у неё муж, или никогда не было. Как Ира накинется на Ирочку, обеими руками схватится за причёску, та тоже не слабая, коня на скаку остановит, и давай друг друга таскать по полу туда-обратно, туда-обратно, только шум стоит. А я быстренько оделся, сел на стул и наблюдаю за разворачивающимися передо мной боевыми действиями. Сердце так и прыгает от радости, из-за меня ведь дерутся, значит, я не такой-сякой, а исключительно нужный человек. Кто одержит верх, думаю, с той и останусь. Наконец, женщины устали, оторвались друг от друга, поревели и пришли в себя. А как увидели, что я на них гляжу и довольно улыбаюсь, то обе Иры взревели и набросились на меня. Ох и попало мне от них, ох и поцарапали же, безжалостно пинали, сбросив на пол. Получил я от моих любимых женщин сотрясение головного мозга, по лицу будто тёркой несколько раз прошлись, сломаны три ребра, по всему телу синяки и ссадины. Две недели в больнице валялся, глубоко вздохнуть не мог, не говоря уж о том, чтобы кашлянуть. Хорошо хоть, что жив остался. Выписался из больницы и не знаю, куда же податься? Сходил домой, а Ира всё моё барахло сложила в старое покрывало и выбросила в коридор. Направился к Ирочке, а она перед моим носом дверь захлопнула и на засов закрылась. Убирайся, мол, с глаз моих вон, из-за тебя я посмещищем для всего села стала. Придётся, видимо, жене в ножки поклониться, может, сжалится, пустит возле двери на коврике ночевать, как собаку. Вот ведь женщины-то какие! И за что мы их только так сильно любим? Иван Ногиев 2010 год