В провинции театрик так смешон – Обнять и плакать, только и осталось… И чередою режиссёрских жён Все роли переиграны давно, Софиты гаснут и вокруг темно, А зрители… Их нет. Какая жалость, Они ушли, наверное, в кино. Сквозит любовью изо всех щелей, Щеляст театрик, протекает крыша… Нет счастья на земле, но нет и выше. Но, слава богу, хоть весна, тепло… Вытряхивают моль из королей, А из добра вытряхивают зло, И к завтрему сценарий перепишут. Развешан для просушки реквизит, Коты заведены для ловли мышек… И счастье есть! И новые афиши Уже рисуют. Старых примадонн Художник юный там изобразит. В репертуаре вновь какой-то Дон – Жуан, Сезар, Кихот… Парад страстишек, Страстей давно уже в помине нет. Иссякли. Износились. Поистёрлись... Слова сухие застревают в горле. В коробках грим от старости засох, А новый не укупишь – грим в цене, И денег не бывает у дурёх, Придётся красить старым и прогорклым. От лицедейств уставшее лицо, Любовный пыл изобразить не в силах – Как реквизит истёрлось, износилось. Костюм сидел, а нынче он большой, И с пальца бутафорское кольцо Спадает – видно, пальцы похудели. В провинции театрик так смешон. И в самом деле, друг мой, в самом деле… 27.04.15.