Ничего на веру не приму, я не верю ни в чьи толкования. Доверяю лишь только уму – средоточию мудрости знания, моего иль кого-то извне, с аргументами в нём достоверными. Лишь от них убежденья во мне – для других могут быть не примерными. Не хочу быть ни с кем в МММ, не хочу быть я и с ортодоксами. Мне претит одинаковость тем, любо многое, что с перекосами, но без шизофрении в словах, без холодной заумности гения, чья надежда остаться в веках обернётся насмешкой мгновения. Мне плевать на спесивость толпы, одержимой какою-то верою: там у каждой свои есть столпы и знамёна с любимой химерою. У меня интереса к ним нет, к их богам у меня безразличие. И блюду я свой приоритет и своё вот такое отличие. Тору каждый толкует мудрец лишь согласно своим разумениям – точно также умелец-кузнец доверяет своим лишь умениям. Потому не приму никогда ничего, в чём почуял сомнение. И хочу, чтоб рождалась в трудах даже буковка в стихотворении.