Вечер четверга выдался тихим и безоблачным. Оранжевый диск солнца все ближе снижался к горизонту, и теперь охватывал черный силуэт самолета, заходящего на посадку в аэропорт Красноярска. Вид этот можно было зафиксировать через объектив фотоаппарата и спокойно сделать одной из фотографий, висящих в зоне ожидания для пассажиров, которым в период двух или пятичасовой задержки надоело зреть в табло прилетающих и вылетающих самолетов. Настолько привлекательным был этот вечер, что хотелось, чтобы солнце замерло, осталось висеть чуть выше деревьев, не дав темноте окутать землю. Шаттл подвозил очередную порцию пассажиров к самолету, выполняющему рейс до столицы. Они высыпались из трех дверей и выстраивались в 3 колонны перед трапом, достав свои билеты для проверки службой САБ. Наигранная улыбка стоящей на входе в самолет бортпроводницы, свидетельствовала о выполнении не первого рейса за сегодняшний день, но для некоторых, вновь вступающих на борт воздушного судна, пассажиров она казалась всего лишь «атрибутом», неким «манекеном» для поддержания имиджа компании. Так что они проходили молча и не обращали своего внимания на ее присутствие-это вроде такого неписанного соглашения. Другие же, находили силы и вежливости, здороваясь, поднимали глаза и даже приветливо улыбались в ответ. Обыденности посадки на рейс поубавил эпизод с мужчиной, имеющего явные отклонения от нормального состояния здорового человека. Еще выйдя из микроавтобуса, доставляющего к самолету VIP пассажиров, у него то и дело, в один момент, сплетались и подкашивались ноги, и рывком опускалась голова, как будто неопытный кукловод сверху дергает не за те нити марионетки. Сохраняли равновесие мужчины двое сопровождающих с небольшими портфелями, подхватив объект внимания по обе руки. Они заметно приседали как раз в то время, когда воображаемый кукловод вновь дернул за свои нитки и тело «уставшего» пассажира стремилось придаться земле. Весь этот «па де труа» направлялся к трапу по довольно искривленной траектории, что волей неволей привлекло внимание летного и кабинного экипажей, сотрудников САБ и пассажиров, уже занявших свои места у иллюминаторов. С трудом осилив вершину трапа, тройка предстала пред женщиной из службы безопасности, контролирующей посадочные талоны и бортпроводницей. Внимательно осмотрев «груз» и еще раз проверив номер рейса женщина, недовольно отвернув голову, кивнула молодому помощнику, стоявшему около трапа. Жест, по-видимому, означал окончание посадки. Бортпроводница же, натянув улыбку, какую полагается пассажирам первого класса, несколько раз быстро моргнула, в тоже время, коснувшись пальцами левой руки виска. Этот жест, по-видимому, означал «снова… именно в мой рейс». В это время в кабине пилотов экипаж начинал выполнение процедур перед буксировкой и запуском двигателей, сопровождая все это комментариями произошедшего: -Главное, чтобы он предвыборную кампанию не начал разворачивать на время полета! Не очень-то хочется на ночь глядя промежуточную посадку делать. К тому же у нас стартовое время выходит, а дома ждут!- капитан держал в руках чек лист и пытался сосредоточиться на проверке. -А кто он?- спросил второй. – Сейчас в кресло плюхнется, да вырубится сразу! Еще будить придется. -Месяц назад, выполнял сто девяносто первый, из Челябинска. Тоже ничего не предвещало. - Кэп закрыл форточку,- зашел нормально, тоже в присутствии сопровождения, но своим пешком шел,- продолжал командир, - не то, что этот, «алкоголик из Красноярска» блин! – Попытался сравнить с героем знаменитой новогодней комедии капитан. -Кто «этот» то?- Не унимался второй -Чинуша какой-то. Говорят из столицы. Ты на брифинге не слышал что ли? -Ааа… Да нет, пропустил что-то, мимо ушей… Они бы ему носилки хоть выделили, VIP же все-таки! -Ага! И двух «санитарок» на рейс! С бани сразу бы и забрал с собой!- подхватил капитан -Потом, мать их, оргию разгонять в туалете? Совести то хватит! -Если не в салоне бизнеса! Нее пускай, мать их, курят лучше… -А что там с этим? С Челябинским то? – Вернулся к рассказу капитана второй пилот. -Да сначала по стандарту все: пожелали с коллегами выпивки, потом «подымить» захотелось, получили отказ, предлагали деньги, потом самый основной «игрок» у них запустил в ход очередную шляпу по типу «вы что», «вы не понимаете, с кем связываетесь», «моя фамилия у господа бога на губах» и так далее. Ну, я предупреждение то выписал ему. Не знал, честно говоря, что сурового Челябинского мужика так это возмутит. - Бедняге показалось, что ты его пешкой вообразил на бранном поле?- Продолжал стебаться второй - Не щадишь, командир, самолюбие народного избранника! -Думаешь, нужно было бутылку вискаря загнать ему следом, за унижение? -Ага, типа не поминай словом злым экипаж!- смеялся снова второй. -Ну, короче, коллеги его успокаивать начали. Они поадекватнее были. Слава богу, без физической силы обошлось. Дальше деятель в себя начал приходить. Прикинь, устроил, мать его, «опрос населения» о нуждах в наше тяжелое время. И перфоменс этот с бизнес-класса начал. Ему мужик так и сказал «Ты бы шел в эконом! У них как раз там телевизоры не работают, да и нужд там побольше будет!» Мало того, что его туда понесло, он там перед бабулькой какой-то потом на колени встал и заплакал, потом на коленях, также, до своего места и полз. В это время раздался сигнал, бортпроводница желала войти в кабину. -О! Маринка, ты же, как раз там была! Помнишь? Сто девяносто первый на прошлой неделе?- Воскликнул командир -Ааа, «слуга народа», предвыборная агитация в коленно-локтевой позе? Он потом, когда уходил, благодарности всему экипажу и пассажирам объявлял. Там это,- начала бортпроводница.- Новый кандидат на выборы походу объявился! Пока спокоен. -Да я видел, этот москвич, и этот не кандидат. -И что, в его жилах святая кровь течет что ли? Сейчас вот проснется, как раз перед взлетом или в наборе и будем мы в Красноярской гостинице клопов считать!- Недовольно проговорила Марина. -Давай запрашивай на буксировку и запуск, а то нам еще задержки не хватало!- бросил капитан второму пилоту. Солнце садилось и через иллюминаторы в пассажирский салон проливались огненные лучи заката. Тихий вечер в Красноярской гавани изредка прерывали взлетающие и садящиеся воздушные суда. Пассажиры в салоне тихо переговаривались в ожидании начала движения самолета, и кто-то уже мирно посапывал, заранее пристегнувшись, дабы не быть побеспокоенным бортпроводниками. В это время в бизнес-классе двое подчиненных храпящего чиновника, окутанные непосильным трудом, старались пристегнуть ремень вокруг его утробы. Чиновник, не смотря на состояние «мертвого груза», повизгивал и иногда стонал как ребенок, когда его усатый помощник охватывал его «стройную»талию, чтобы схватить вторую половину ремня. - Игнатьич, Игнатьич! Сейчас полетим, полетим! Пристегнуться только нужно! Ваня держи, сейчас я замок достану!- потянулся вновь за ремнем усатый. Так получилось, что в наше время, в бизнес-классах, можно встретить и представителей интеллигенции, кем и являлся сосед так называемого Вани, занятым оказанием помощи второму сопровождающему Игнатьича. Сосед этот был седой пожилой мужчина, лет так семидесяти, в очках, одетый в черную водолазку и серый пиджак. Выражение лица его было заключено в легком недовольстве зрителя, пришедшего на программу цирка du Soleil, а вместо этого ему неигровые клоуны пытаются показать пантомиму. «Усатый нянь», заметив, что за сим действом наблюдает бортпроводница, ожидающая результата, наигранно заулыбался и начал оправдываться: -Человек работает постоянно, отдыхать тоже нужно! Вот и разгрузился чуть-чуть! Со всеми бывает… Раздался долгожданный щелчок ремня, в аккомпанемент с которым, у госслужащего слегка дернулись красные пухлые щеки и, возможно, если бы кто-нибудь это видел, это могло вызвать легкий смех или улыбку. Усач уселся в свое место, немного тяжело дыша, и стал ослаблять галстук. Ваня же, уже со спокойной душой, передвигал кружечки в bubble gums на своем смартфоне, при этом, чуть поворачивая головой в разные стороны, немного выдвигая подбородок и не отрывая глаз от дисплея - рубашка или галстук создавали дискомфорт. Пожилой мужчина, сидевший рядом, снял очки с широкой костяной оправой, протер глаза и посмотрел в иллюминатор, отложив какую-то тетрадь. Летел он, скорее всего не в первый раз, но все равно смотрел, как на подстилающую поверхность проливалось вечернее зарево. Красота эта, параллельно с пересекаемыми часовыми поясами, должна сопровождать этот рейс до самой Москвы. -« А почему вы полугодовой осмотр не проходили?», я и говорю ей «Забыл я, да и вы настойчиво не предупреждали!» – рассказывал второй пилот капитану, пытаясь придать эмоциями яркости в истории. - «Вот чтобы вы не забывали в следующий раз, идите и собирайте все справки заново, а это нарколог и психотерапевт, как раз психолога пройдете - все как в первый раз»- нет, ты представляешь? – второй пилот повернул голову разделить недовольство от медицинского беспредела на комиссии с напарником. -Ну и что? Тебя не завернули нигде?- подкалывал капитан -Да я у нарколога то уже пятый год состою на учете, но он свой мужик, за штуку грина делает добро,- второй со спокойным видом взял рабочий план полета и начал что-то отмечать карандашом, в то время как капитан повернул голову и застыл с пристальным взглядом в его голову. -Да командир, есть грешок,- второй пилот закончил что-то отмечать и повернулся к капитану. Этот трех секундный взгляд друг на друга, и далее второй пилот демонстрирует широкую улыбку, после чего капитан сам коротко смеется и говорит: -Блин, сколько с тобой летаю, каждый раз не знаю, что ожидать о тебя! Я так понял, в психушке тебя тоже приняли? - Да нет места такого на земле грешной, капитан, чтобы душу излечить мою! Да и голову, что там таить!- не останавливался шутник.- Так вот, самое главное в психоневрологическом диспансере я захожу в кабинет, представляюсь, говорю, что справка нужна для прохождения врачебно - летной экспертизы, на что врач, строгая такая женщина Бальзаковского возраста, ответила: «Что, летать потянуло?» и смотрит на меня проникающим таким взглядом. Командир, меня так это рассмешило, я улыбку сдержать не мог. -Так ты бы гермошлем одел, перед тем как зайти, для полной яркости картины! - Интересно, у них там каждый день такие приходят? Дальнейшему обсуждению работы системы здравоохранения помешала Марина, старший бортпроводник, вышедшей на летчиков через внутрисамолетную связь. -Максим Олегович, через сколько снижаться начнем? Любопытность Марины имела цель, связанную с нетерпением поскорее окончить этот рейс и командировку, в целом. Поэтому и такова логика, чем чаще смотришь на часы – тем и быстрее идет время. - Минут 15,- ответил капитан, сверив свои часы с навигационным дисплеем. Проснувшийся чиновник, на котором не хотел застегиваться ремень, внимательно оценивал обстановку, возможно в первый секунды у него даже возник вопрос о местонахождении. Красные глаза его нервно передвигались от окна к проходу, и лишь изредка он поднимал их на бортпроводницу. Внутри них была то ли ненависть, обрушившаяся внезапно на себя самого из-за постыдного состояния перед посадкой на борт, то ли похмельный синдром требовал выработки агрессии и негатива на окружающих. Глупо было бы не внести сюда вариант с непредельной жаждой. Поэтому через минуту собравшись мыслями, он толкает своего соседа-няньку и спрашивает его полушепотом: -Миша, ты попить не хочешь? А Мишу, судя по всему, тем временем только-только захватил в свои объятия Морфей, о чем свидетельствовала его постепенно скатывающаяся на плечо с открытым ртом голова. Громко чавкая, постепенно принимая действительность происходящего, он протер красные глаза тыльной стороной ладони, повернул голову в сторону жаждающего. -Миша, ты пить хочешь? - Почти по слогам повторил Игнатьич «Дамы и господа, говорит капитан. Мы приступаем к снижению, просим вас занять свои места и пристегнуть ремни. Через 30 минут мы рассчитываем прибыть в аэропорт Домодедово города Москвы…..» -Игнатьич, я бы хотел, да поздно уже, снижение….-промямлил усатый -Что значит поздно?- Требовательно произнес чиновник,- Миша, воды!Понимаешь? -Игнатьич… Да может ну его?.. До земли потерпим?.. Самолет начинал выполнять левый разворот, а Миша, загруженный неразделенным с соседом пониманием требований экипажа, начал приподниматься с кресла, дабы выполнить сверхзадачу. Проносившаяся мимо с эконом–класса стюардесса Марина, рефлекторно и быстро произнесла: -Мужчина, займите, пожалуйста, свое место и пристегните ремень! Но Миша, не сдаваясь попыткой сделать глаза преданного пса, однако постепенно снижаясь к креслу, произнес: -Ааа можно водички, стаканчик? Очень нужно! -Мужчина, займите место и пристегните ремень! Раздача напитков производится только в горизонтальном полете!- Отрезала Марина. Миша, конечно же, приземлил свою пятую точку в назначенное место и пристегнул ремень, а показательный, агрессивный поворот головы рядом сидящего слуги народа в сторону окна просто напросто привлек внимание Бортпроводника, и указал еще на его расстегнутый ремень, который было видно, несмотря на объемный живот. Он расстегнул его, сразу после того как проснулся и осознав, что с кресла он не выпадет. Смекнув, кому предназначалась вода и оценив возможную реакцию, Марина доброжелательно попросила: -Мужчина, пожалуйста, пристегните ремень-это требования вашей собственной безопасности! -А я не могу! Вчера съел что-то, раздуло как шар.- Ответил чиновник с ехидной и надменной улыбкой. -Пожалуйста, с обеих сторон находятся регуляторы, будьте добры пристегнитесь, это требования капитана! - А ты сама попробуй, отрегулируй! А то что-то мне тесновато как-то!- Игнатьич отвернул голову к окну с сопровождением быдло-улыбкой, как будто тем самым он закончил разговор. Марина, разогнувшись, спокойно приняв бой, прокомментировала: -В противном случае, мы будем вынуждены вызвать наряд полиции, сразу же по прилету в аэропорт Домодедово! -Вот только стращать не нужно! – сзади открылся для общения второй сопровождающий – Девушка, это всего лишь ремень, а вы тут как будто он в драку лезет! -Это наши требования и вы, войдя на борт воздушного судна, должны их соблюдать! При том, что это ради вашей личной безопасности! - Вас просишь воды - вы не несете, мол, только в горизонтальном полете! Вы же тут стоите, правильно? А воды никак что ли?- политик пошел до упора -Я стою, потому что жду, когда вы застегнете ремень! -Марин все в порядке?- подошел стюард с эконом-класса -Молодой человек вы идите, без вас здесь разберутся!- Ваня решил уравнять стороны.- Ваша область ответственности за шторкой, вот туда и идите! -Не нужно мне говорить куда идти!- Строго отметил стюард.- Вас беспокоит что-то? -Молодой человек, все в порядке! Мы разберемся!- Подхватил нянь -Саш иди, все в порядке…- Марина одной рукой коснулась бортпроводника. Как только стюардесса двинулась в сторону кабины, руки чиновника зашевелились в области пояса и привели ремень в требуемое состояние. Но Марина уже положила начало своим обещаниям, доложив капитану о случившемся. -Докладывай, что теперь. - Произнес капитан, держа руку на рычагах управлением двигателем Второй пилот нажал на кнопку связи и доложил «Домодедово подход ,7232, снижаемся до трех тысяч футов, просим наряд полиции по прибытию, непослушный пассажир у нас», на что получил ответ «7232, подход, поняли вас, долетите?» - видно оставалось место иронии. «Долетим!» - ответил второй с улыбкой на лице. – Мимо земли еще никто не промахнулся!- продолжил, уже отпустив кнопку. В небе Московского Домодедово замигали аэронавигационные огни очередного заходящего на посадку воздушного судна. Еще миг и самолет останавливается на указанной диспетчером воздушного движения стоянке, где уже ожидает полицейская машина с сотрудниками правопорядка. Подъезжает трап, открывается дверь, и Марина пропускает на борт троих полицейских. - Здравствуйте, где? - Сразу же начал первый, вошедший на борт майор. -Добрый вечер, вон, в бизнесе сидит, только давайте всех выпустим для начала?- попросила Марина, указав на упрямого чиновника. -Конечно, только предупредим его, чтобы ноги не делал, оставался на месте - сказал майор и направился к чиновнику, проходя боком из-за нетерпеливых пассажиров. -Вечер добрый, майор полиции Димитров, просим вас оставаться на своем месте, до конца высадки. -Что – то я не понял майор, а в чем дело?- Удивленно произнес чиновник -На вас поступила жалоба со стороны экипажа, будем разбираться. -Слушай, командир, нам ведь проблемы не нужны, да и вам писанина да бумажки, на ночь глядя - начал подбираться Миша,- давай мы просто выйдем, а в терминале пообщаемся с вами и все объясним? А, мужики? -Вот все выйдут и пообщаемся,- майор кивнул, соглашаясь с правильностью своих действий и сел на только что освободившееся впереди кресло, двое же остальных продолжали дежурить на выходе. Народ потихоньку выходил, обсуждая полет и сравнивая его с другими рейсами по опыту, сервис и другие детали, которые небыли задеты в ходе пятичасового перелета. Наличие полицейских так же вызывало короткие реплики типа «О, полиция что-то нас встречает!» и «Ой, случилось что-то!». И только некоторые пассажиры, сидевшие близко к бизнес-классу, вкратце, поняли суть происходящего и даже сопровождали это комментариями: «Наконец-то хоть научат вести себя как людей! А то летают в бизнес-классах, а ведут как свиньи!» -Ну а вы что сидите? Выпустить вас?- Спросил Ваня, второй сопровождающий чиновника, пожилого мужчину сидящего рядом. -Да извольте уж! Ваня, увидев, что пассажиров сзади по проходу нет, кроме бортпроводников, встает и поправляет пиджак. Практически в это же время встает майор Димитров, и подходят два сотрудника МВД вместе с Мариной. Не дождавшись того, как бригадир Марина начнет акцию против буяна-пассажира, пожилой мужчин, выйдя в проход, в повышенном тоне дает свою оценку: -Я вам скажу так, что в мою бытность, еще в Советском союзе, власть хаяли конечно, но чиновники не позволяли себе такого хамского поведения ни в одном виде транспорта. Прилюдно, перед экипажем и персоналом аэропорта приехать к самолету в таком состоянии! А сколько пассажиров на борту?.. Вы не подумали, какого они будут о вас мнения? - Казалось, не мог уже остановиться интеллигент,- Что вы, ремень сложно застегнуть, не комильфо требования экипажа выполнять?.. -Мужчина, мужчина,- пытался остановить его майор,- пожалуйста, выходите, это не митинг. Ну а чиновник настолько был заинтересован в его словах, как и в народном мнении, что в очередной раз отвернул свою голову к иллюминатору с первоклассно - похренистическим изображением на лице. Пилоты заканчивали оформление документов по выполненному рейсу, а Марина с толком, с расстановкой, рассказала о произошедшем сотрудникам МВД, отдав два рапорта, подписанных командиром, майору. Госслужащие же, отрицая суть произошедшего, махая корочками перед лицами бортпроводников и полицейских, изо всех сил натягивали на себя одеяло неприкосновенности, которое постоянно спадало с них в виду невыполнения требований экипажа. В конце концов, согласившиеся пройти в отделение, они до сих пор пытались оправдать себя низким уровнем сервиса и «наглой» бортпроводницей, сделавшей замечание. Табор удалился с корабля, загрузился в машину, только уже не с буквами VIP, а проблесковым маяком синего цвета и надписью «Полиция», спешно направившейся в сторону отделения. А через 15 минут из его дверей вышли четыре человека и четвертый, майор Димитров, провожал госслужащих словами: «Да с кем не бывает! Что мы, не люди что ли?». После, проводив, он закурил сигарету, пульнув в урну два рапорта подписанных командиром и бригадиром бортпроводников. Радостные пассажиры высыпались перед терминалом из автобуса и направлялись получать багаж. Встречающие сканировали выходящую после прилета толпу, чтобы вовремя заметить своих друзей, родственников, родителей. Аэропорт же продолжал пропускать через себя многотысячный трафик, как и все время. Он спокойно принимал бизнесменов, политиков, клерков, профессуру, разнорабочих-выходцев азии, студентов и выпускал их обратно. Ничто не могло повлиять на работу крупнейшей гавани России: пьяницы, невоспитанное быдло и другие персонажи, которые привлекают внимание своим вызывающим поведением -всех их он переваривал и фильтровал, отстранял или допускал к полету. Пожилой мужчина вернулся домой, как и многие другие, сейчас он расскажет о том, как прошел полет супруге или другу. А завтра по новостям, сидя в кресле, он увидит знакомого чиновника, Игнатьича, представляющего министерство транспорта, который будет выступать об увеличении меры наказания за дебош на борту воздушного судна и невыполнение требований членов экипажа в полете.