Далёкого отсюда горизонта дожди уже размыли параллель. На белых картах еле виден контур каких-то непредвиденных земель, придуманных художником-расстригой, пропившим краски, кисти и холсты, и озадачившим весь мир интригой. Молчащих карт белёсой красоты, Не каждый может оценить мгновенно, Задумается, потирая лоб, А после скажет зло и откровенно – "Да, ну вас к чёрту! Кто это поймёт? Где горы, что коричневым рисуют? Где города? Где реки и моря? Придурок, всё нарисовавший всуе, Потратил время и бумагу зря." Да, он себя не утруждал, подробно изображать детали. И пустырь разлёгся без стеснения, удобно, заполнив белым белые листы. И линий, словно вен, голубоватых, змеится тонко призрачная вязь. Пустырь так чист, не хожен, не захватан, как первый снег. Но где-то, затаясь под белым-белым, спрятались озёра, моря и горы, тишина и шум – шаги и даже звуки разговора – там где-то жизнь. Увы, не всякий ум сумеет разглядеть на картах этих всё то, что мастер там наколдовал… Легко и просто понимают дети, да те, чья жизнь бумага и слова. 15.03.15.