И против подлецов конкретного колибра, Ржавея, неустанно целовать Портретом нанесенную палитру, Пружинами провисшую кровать, Иконостас, к подолам поднесенный, Холодность протокола старшины, Где истинный и самопокаренный Съедает с пшеной кашей часть вины, Его состав прокиснувшая трезвость, А пелена в глазах, как сливки в молоке, Его могли на части рвать и резать, Закапывать в суглинистом песке, Прикалывать на стену расписание, Изнежившись колючими мехами Ухмылкой, гнусом, вонью и страданием, Резинкой канцелярской и трусами Припорошенная снежком стоит далина, И столбушки стежком занозы под ногами, И убаюкана стишком от крови львиной Земля картофельным мешком под облаками