Глава 0. Где-то в далёких глубинах сознания постоянно происходит непрерывное течение. Мысли, наполненные разным смыслом, стремятся из потока в поток, тормошат чувство настоящего, напоминая о прошлом, некоторые попадают в сильное течение и влияют на что-то необъятное и страшно большое. Некоторые мысли просто плавают по кругу на самом дне, не пытаясь даже упомянуть кому-нибудь о своём существовании; есть такие, которые стремятся объединиться, чтобы попасть в сильное течение, «для всеобщего блага», как они говорят. Часто такие «группировки» растворяют в отсеке памяти, в самом ужасном месте для фингесов, там, где я работаю. Мой незамысловаты мир имеет 4 отсека: Сознаваемое, Осознанное, Предсознанное, Бессознанное. Отсеки делятся на уровни, я слышал, что их неопределённое множество, например в моём отсеке существуют уровни Восприятие, Внимание, Память, Мышление, Воображение; в отсеке Предсознанное были уровни Ассоциация и Интуиция, существовало ещё невероятное количество других уровней, о которых я никогда не слышал или слышал по рассказам знакомых, вот, например, позавчера Кардус Мысловский, работающий на уровне Воображение, рассказал, что имел дело с фингесами с уровня Рационализация. - Неплохие ребята, - говорил он, - только чувствую, за душой что-то таят постоянно, один там был Бездельный, ничего не хотел делать и придумывал всякую ересь в оправдание своей инертности. Как и у любого «королевства» у нас были «король» и «королева», бессмертные боги, их звали Эра и Тан, в отсеке, где они жили было бесчисленное количество чиновников, которых редко кто видел, но все приказы исходили только оттуда. Помимо этого, отсек Бессознанное содержал ещё один уровень, никто не знал что там такое, лишь чиновники имели связь с ним, говорят, что уровень этот бесконечен и там творится постоянный хаос, некоторые верили, что мысли, сожженные на уровне Памяти, попадали туда. Моя работа заключалась в погружении мыслей в камеру с дихломорфином, там они растворялись навечно. Своеобразная работа палача была не из самых заурядных, но иного выбора не было. Камера представляла собой огромную герметичную комнату, охрана заводила туда фингесов, я лишь дёргал рычаг, открывающий заслонку жидкости, убивая приговорённых. Глава 1. Это был обычный день, похожий на все остальные. Я направлялся из уровня Бессознанное с поручением модернизации камеры, наполняющейся дихломорфином. Было несколько заказов: на 66 часов по андарну и 780 часов по евалсену. Ко мне должны были привезти 56 фингесов в 2 партии. Убить пятьдесят шесть жителей… в этом для меня уже не было ничего необычного; мораль, нравственность, - эти понятия давно уже улетучились на фоне массовых убийств, совершаемых совсем бездумно, во мраке моей души осталось место лишь для безразличия. Весь мир виделся сплошной серой массой. Я был рычаг, а фингесы телами, одноликими, бессмысленными… Было время когда мне даже нравилось наблюдать как синеватая влага покрывает обезображенные от ужаса лица, разъедает их, образуя на коже огромные надутые волдыри; потом они лопались, стоны затихали, а жидкость меняла свой цвет на красный. Я имел безупречную репутацию, никогда не опаздывал, вовремя проводил все казни. В этот день я как обычно зашёл в местное кафе, называвшееся «Когнитив Сублимантов», занял своё старое место в тёмном еле освещённом углу и заказал пару пива толстенному официанту с наклейкой на левой груди «Синапсон». От чувства наплывающего безделья, я достал список и просто стал бегать глазами по фамилиям приговорённых: Депрессинов, Невротин, Навязчивый… «Навязчивый? – подумал я, чувствуя как в голове бешено забился импульс, - Навязчивый? Навязчивый?! - и импульс пробежался по затылку, отчего у меня помутнело в глазах, потом направился к горлу… ощущение лёгкого удушья сковало мою шею, а затем в правую руку, и листок затрясло будто на сильном ветру. - Навязчивый,- забормотал я, - Я? Я?! Я?!! В это время подошёл Синапсон и небрежно поставил кружки, придавив список. На какое-то мгновенье я замер, ожидая непонятно чего от вонявшего официанта. Той привычной тишины не было, кафе наполнилось мрачным настроением, от которого веяло надвигающейся угрозой. «А что если этот здоровяк связан со службой зачистки? - думал я, - Что если парочка за соседним столиком схватит меня на выходе отсюда? Что мне делать? Ещё не пришло время… ещё не пришло…» Весь этот мир напоминал по замыслу большие часы, где детали непрерывно двигались, давая жизнь стрелкам, где никто не совершал ошибок, бездумно выполняя порученную работу. Постоянно уничтожались и появлялись на свет новые фингесы, все они, наполненные пустотой, стремились трудиться. Но делали всё не из-за своих нужд, а по причине животной боязни, что служба зачистки « ХАРТС» доберётся до них; тот, кто попадал им в руки, безнадёжно умирал. Только сейчас, в страхе и смятении, я осознавал, что являлся заложником огромной колонии, не оставляющей никого без присмотра, даже меня, незаметного серого неудачника. Но почему же меня ещё не забрали. - Привет, Сарус… Погрузившись в свои бесплодные раздумья, я и не заметил как напротив меня сел Кардус. - Привет, Мысловский. Он не раздумывая взял кружку и уже было потянулся к списку, но я успел его прервать. - Ты опоздал, - сказал я, пытаясь изобразить дружеский интерес. - Да, - как-то задумчиво отрезал он, - только что был на уровне Интуиция, говорят, угроза надвигается, угроза, которая сильнее даже Эры и Тана… - Восстание? - Нет, что-то вроде мессии, которая коснётся и обычных фингесов… ты же знаешь их, никогда черти ничего конкретного не говорят… Он замолчал, потом посмотрел на стакан, на меня, снова на стакан. - Ты какой-то бледноватый, случилось что? - Меня приговорили, - без промедления ответил я. Кардус замер, его каменное, грубое лицо не выражало ничего, взгляд плавно опустился на стакан, губы еле шевельнулись в порыве что-то сказать, но тут же сомкнулись обратно; потом собрался, набрал воздуха в лёгкие и протяжно, сгибаясь в спине, выдохнул: - Мне жаль… Глава 2. В окне послышался вялый звук сирен откуда-то издалека, он постепенно приближался… всё ближе… ближе. И вот, в кафе зашли огромные тела в чёрных одеждах и с наклейками на груди «H.A.R.T.S.». - Сарус Навязчивый? – заиграл грубый неживой голос из-под блестящей железной маски. - Я… Большая рука, жёстко дёрнула мою тонкую как иголку шею и потащила в машину. Через решётчатое окно «Нейрокандера» я наблюдал за размытыми проносящимися домами, беззаботными фингесами, идущими на работу и пытался вспомнить хоть что-то в моей бездарно прожитой жизни, что-то яркое, светлое и жгучее память, то, что другие вспоминают для успокоения в трудные часы, но ничего не было… пустота и серое однообразие наполняли моё духовное нутро. Пронёслась табличка «Уровень Память». Сердце в груди заволновалось, руки наполнились лёгкой, но частой дрожью. «Уже совсем близко, - думал я, - ещё чуть-чуть и мой разум растворят молекулы дихломорфина, с ним уйду я и мир». Дверца машины распахнулась, меня толкнули в толпу фингесов, заходивших в здание с надписью «Альц». Я узнал своё рабочее место, всё тут было родным: жидкие кислородированные двери, место для уборщика останков после процедур, и моё место, со скрипучим стулом, напротив которого виднелся позолоченный РЫЧАГ, камера с дихломорфином, где я ни разу не был за свои 26 лет работы. Где –то впереди был слышен детский плач; из – за него я каждый раз вздрагивал, думая лишь о том, что смерть моя будет сопровождаться этими жуткими криками. По дороге в камеру, я заметил молодого кудреватого парня, стоящего рядом с моим стулом и жадно смотрящего на рычаг. Я гордо отвернулся, не давая обидной зависти овладеть моим рассудком… В то время, как нас загоняли в камеру, словно скот, я почувствовал сильное жжение на правом плече. Вскрикнув от боли, я задрал рубашку. Опухшее, красное плечо ныло всё сильнее и сильнее. На моих глазах в самом центре болячки стали прорисовываться какие-то буквы, будто бы их вычерчивали невидимой сигаретой. Когда боль прекратилась и опухоль стала моментально спадать, я рассмотрел на плече два рубца в виде букв «S» и «H»… Дверь камеры захлопнулась со звонким скрипом. Я осмотрелся. По-прежнему волна детского плача носилась по испуганному воображению фингесов, ещё сильнее вгоняя их в панику. Женщины вокруг меня отрешённо плакали, а большинство мужчин смиренно молчали, уставившись в пол. - Ублюдки! – выкрикнул толстый бородач и заколотил по двери, - Ублюдки! Выпустите! Это неправильно! «Ну вот и всё… - подумал я». Свет погас… Все замерли, молчаливо ожидая… Где-то вверху справа послышалось журчанье воды… Женщины истерически заверещали. Я почувствовал, как по ногам забегало тепло… Кожа приняла необычную форму, съёжилась, стала очень жёсткой как засохший бетон. Остальные вокруг меня жалостно орали, взывали о помощи, ругались. А я просто стоял, трогая свои руки и привыкая к новой коже. Никакой боли я не ощущал вообще… «Что же это со мной? – думал я , - Почему все умирают, а я стою и наслаждаюсь тёплой водой? Кто я? Неужели это ещё не конец? Что с моей кожей, почему она стала такой твёрдой?..» Стоны стихли… Загорелся свет… Я обнаружил себя в огромной кровавой массе, повсюду плавали разлагающиеся тела. Это было ужасно. Вся моя одежда была в крови плавающих рядом трупов… Примерно через пять минут тела окончательно растворились в дихломорфине, и жидкость вокруг меня приняла плотную красную форму. Никогда в жизни я не видел ничего более ужасающего, мне захотелось немедленно что-то разбить, сломать, уничтожить. Где-то внутри меня запылал огонь… Это была злость, она бежала по всему телу, наполняя его силой. Я злился на себя и всех – за что такое мне ? За что?! Глава 4. - Ты слышал? - говорил Агглютин, - что произошло на уровне Память? - Неа, - неохотно ответил Типизан. - Говорят, что какого-то психа не удалось растворить в дихломорфине, видимо он обладал сверхъестественными способностями. За всю свою жизнь я не слышал, чтобы не удавалось кого-то растворить… Странно, да? Типизан с чувством одолжения покачал головой… - Ты бы лучше работал, а не болтал. Из-за тебя опять обеда лишат. - Да ты не дрейфь … никто не слышит, - продолжал Агглютин уже шёпотом, - Дак вот. Мало того, что его не удалось растворить, он вырвал дверь камеры и убил всех охранников какой-то железякой. Ты представляешь?! Перебил всех кто работал в «Альце». Хартс туда направила пятьдесят фингесов и никто не остался в живых. Раньше мы все боялись службы зачистки, а теперь не известно кого на самом деле надо бояться. - Ну и что дальше стало с этим психом? - Никто точно не знает, ходят слухи, что он накинул грязный балахон с капюшоном и скрылся под видом анамбота, тех бродяг-прохвостов, до которых нет никому дела. Хартс проверяет все дома в поисках этого маньяка… Уже задержали примерно сто пятьдесят анамбов. Но мне кажется, что он ушёл за пределы… решил спуститься на самое дно к рефлексонгам. С его возможностями будет не так уж сложно прорваться через посты Хартса. Хоть бы так оно и было… Агглютин замолк. - Я думаю, до нашего уровня он не доберётся – сказал Типизан. - Я тоже думаю. В Воображении не так уж часто бывают гости. - Вы правы, господа, - сказал мужчина приятной наружности, стоявший позади них, - Это тихое пыльное местечко, никто и не подумает сюда идти. - А вы, собственно, кем являетесь? – сказал Агглютин, пытаясь сделать уверенное лицо. - Меня зовут Сарус… Сарус Навязчивый, - улыбаясь из-под капюшона, сказал незнакомец. Агглютин заметил, что за спиной у Саруса было нечто похожее на рычаг, толстое, высотой с него, а на конце арматурины был жирный зубец. - Агглютин Зофре моё имя. Глава #. (Тот, кто не любит тягомотину может пропустить). Где начинается мой мир?.. Где кончается?.. Знает ли кто?.. Может, предел вообще не свойственен вселенной. Одно я знаю точно, как зародилась жизнь здесь. Я помню, как ещё родители рассказывали, что существовала раса инстинктантов, могучих и сильных богов, правившая в хаосе и бесконечном мраке рефлексонгами. Потом в этой великой расе произошёл раскол, было это всё на фоне ужасного побоища, где боги убивали друг дуга и ни в чём неповинных рефлексонгов… В итоге, после раскола, остались Эра и Тан. Они не желали более жить в прежнем мире хаоса и, передав его в руки молодых инстинктантов, образовали свой мир… Мир, в котором и происходит действие Саруса. Эра и Тан дали развитие молодой расе – фингесов, корни их истории тянулись от ассоциантов, расы, считавшейся намного моложе рефлексонгов. Если говорить о древности, то точно никто не знает, кто же появился раньше инстинктанты или рефлексонги. Вскоре мир Эры и Тана стал расти, появлялись уровни, отсеки. Главным достоянием был конечно же отсек Осознанное. Считается, что после его создания всё встало на свои места, теперь мир хаоса и бесконечного мрака был лишь уровнем отсека Бессознанное. Я никогда не видел Эру и Тана. Не видел их силу. У меня нету даже ни малейшего представления о их внешности, жизни, деятельности, может, они давно мертвы. Может, все легенды врут, и нету никакого мира хаоса. А нас, невинных фингесов используют в корыстных целях. Неужели это моё предназначение, - бессмысленная смерть у себя же на работе . Я должен всё исправить, а если Эра и Тан действительно существуют, то отомстить. Я ни в чём не виновен! Вы заплатите! Заплатите мне своими жизнями, ибо ошибки эти не должны повториться… Настало время нового бога – САРУСА! Глава Weapon Взяв рычаг, я ощутил сладкую лёгкость в душе. Этот кусок железа был со мной почти всю мою жизнь. Тут я заметил, как на позолоченной рукояти стал прорисовываться символ, напоминавший букву «I». Это знак, - подумал я и решительно дёрнул рукоять в другую сторону, вырвав рычаг, да так, что на конце оставался жирный зубец от механизма. То что надо! – заорал я и замахнулся на кудреватого паренька, стоявшего рядом с открытым от удивления ртом, зубец с хрустом вонзился ему в грудь, отбросив на меня брызги крови. Я довольно ухмыльнулся, чувствуя, что вместе с моим гневом растут и мои силы… Глава 5. Незнакомец заметил мой интерес к железной палке, что была у него за спиной. Он что-то буркнул… Рядом прозвучал лёгкий треск. Я повернул голову… Как это было возможно? Мой глаз даже не уловил движение руки Саруса. Он держал свою арматурину, горизонтально впившуюся своим зубцом в голову Типизана. От страха я отпрыгнул назад и инстинктивно прикрылся рукой, ожидая удара. - Не надо бояться. – ровным голосом сказал Сарус. - Прошу тебя… не надо… не надо… я не хочу… - мой голос дрожал, а глаза наполнились влагой. - Встань, я не за этим здесь. - Не за этим? Ты не будешь убивать меня? - Нет. Вставай же! Нам пора! - Пора? Куда пора? Что вообще происходит? - Ты хочешь жить, Агглютин? Если да, то советую немедленно встать! Я думаю, что сейчас не самое время растрачиваться на объяснения, так как рядом лежит труп твоего товарища, которого я убил минуту назад, - он говорил не моргая, лицо было полу немым, - Типизану уже всё равно, а тебе, наверное, нет. Если ты задашь ещё один вопрос, то я расквашу твоё лицо вот этим остриём, - Сарус показал на зубец, с которого стекала ровной струёй свежая кровь, - И тебе тоже будет всё равно. Так что вытри сопли и иди за мной. Я встал и направился за убийцей. Во время пути он молчал, изредка посматривая на меня из-под капюшона. Я каждый раз прятал глаза, опасаясь разозлить его. Мы поднялись на три уровня выше, обогнули заслонки асимметроза и зашли в район трущоб. В самом конце уровня стоял ветхий домишка. - Нам туда, - сказал Сарус, показывая рукой на рухлядь. Глава 6. встреча старых друзей. - Хо-хо! Привет! Давно не виделись, ребята! – сказал Кардус, открывая дверь. - Привет… - сказал Сарус и хлопнул его по плечу, проходя мимо. - Кардус? Но как? То есть… вы заодно? – бормотал я в недоумении. - Всё в порядке Агглютин, сейчас ты всё узнаешь, садись за стол, я принесу чего-нибудь выпить, - успокаивающе говорил Мысловский. - Пойду вздремну, - сказал Сарус и скрылся в дальней комнате. Вдруг на кухню забежала девочка лет пяти с длинными чёрными волосами в испачканном жёлтом платьице, которое висело на её худощавом тельце, подобно мешку. - Привет! – сказала она свои пищащим детским голоском и села рядом с Кардусом напротив меня. - Здравствуй… - Я Ния! А тебя как зовут? - Агглютин… -Ура ! – закричала она, стукая по столу тонкими руками - Ура! Наконец-то! Кардус! Кардус! Агглютин нашёлся ! Я был в недоумении… - Знаю, дорогая… знаю. Дядя Сарус нашёл нашего друга… - расставляя кружки, говорил Мысловский. - А где сейчас дядя Сарус? - Спит… Он очень устал, занимаясь поисками Агглютина. Посиди с нами ещё, Ния. - Хорошо, папа. - И что всё это значит? - сказал я. - Значит это, что ты сегодня должен был оказаться здесь, вот ты и оказался. Зачем?.. Позволь начать. Эта неразбериха началась вчера, когда моего друга Саруса должны были казнить. Но, как ты уже понял, это не удалось. Он оказался богом. Видимо раса наша эволюционирует. Я пока ещё затрудняюсь точно говорить о его способностях… Но… они и в самом деле колоссальные. Огромная сила, скорость, выносливость и многое другое, то о чём мы даже не подозреваем, о чём он сам не знает, скрывается в его теле. Правда, направленные лишь на разрушение. Он выдержал паузу. Выпил что-то из железной кружки и продолжил: - Ты думаешь как это связано с тобой ?.. В то время когда Сарус устраивал кровавую бойню в «Альце», произошло ещё кое-что, но тут у меня. Я как обычно дремал на своём тентраилевом диване. Ничего особенного. Спал и спал. Как вдруг за окном появился свет, да такой яркий, что у меня глаза чуть не выпали от напряжения. Далее в комнату что-то влетело и упало на меня. Это был годовалый ребёнок. С татуировкой «Nia» на спине готического стиля. - Это я! – улыбаясь, вскрикнула девочка. - Да, дорогая, это ты. Через час после этого я заметил, нечто невероятное. Девочка подросла года на два. «Как такое возможно?»- Спрашивал я себя. Но не мог найти этому рациональное объяснение. Первое что она сказала : « Агглютин». Агглютин! Ты представляешь? Ну а когда пришёл Сарус и рассказал, что произошло с ним, то я потерял сознание от удивления. У меня есть несколько предположений по поводу всего этого. Но как это к тебе относится, я не знаю. Девочка, наблюдавшая за Мысловским, пожала плечами и посмотрела на меня. - Что?.. – сказал я, смотря на Нию, - Всё это очень странно… мне надо идти. Девочка подошла ко мне и заглянула в глаза. Я слегка улыбнулся, пытаясь понять, что она хочет сделать. - Одно можно сказать точно. Вы трое связаны и это нельзя игнорировать. Завтра будет первый день нового мира… У нас в распоряжении только следующий день. Один день. По моим подсчётам завтра вечером ей будет около двадцати. А через 3 дня… - Мысловский замолк, посмотрел в пустой стакан и удалился в поисках выпивки. Ния взяла мою руку в свои хрупкие пальчики. Я подумал отдёрнуться, но не стал, боясь обидеть её. Она с интересом смотрела на меня, не моргая. Мне стала неприятна данная ситуация. Я подумал, что сейчас войдёт Кардус или Сарус. - Чувствуешь? – спросила она. - Нет… - А сейчас? Я хотел ответить, но не смог. Тело занемело. Руки, ноги, голова, даже губы и глаза не слушались моего разума. Стало невыносимо страшно. Что если так и останусь? Что если я нужен был девочке для этого оцепенения? Она вообще не из расы фингесов… Кто она? В глазах начало быстро темнеть. Предметы на кухне заплавали по воздуху, затем сливаясь друг с другом пропали в пустом мраке вместе с Нией. Стало холодно. Всё стихло. … Глава 7. - Может, избавимся от него? – говорил Сарус. - Тебе лишь бы мочить и ломать. Забыл уже зачем мы здесь битый час? – сказал Мысловский. Я открыл глаза… Голова ныла от боли. В тело просочилась усталость. - Что со мной происходит? - Не знаю, - сказал Кардус, - ты спал всю ночь как убитый, разбудить не могли, пришлось тащить твоё тело сюда. - Куда сюда? - Сюда… - он обвёл рукою бардовое небо, - Это самый высокий уровень. Точнее даже не уровень. Ведь уровень – это всего лишь выдуманное отверстие. А это место, это пустота… свобода, не имеющая ни начала ни конца, ни смысла, ни истории. Посмотри вниз и сам всё поймёшь. - Вниз? - Да да! Если ты не заметил, то мы у самого обрыва. Я осторожно подполз к краю. Сильно упёршись в острый камень, направил свой взгляд ниже… Огромная пропасть, бесконечно тянувшаяся вниз, предстала пред моими глазами. Напротив нашей скалы, была ещё одна, точно такая же. Они в виде обрезанного каньона сходились на самом дне, но, возможно, это был лишь обман зрения. Может они вообще никогда не сходились и были абсолютно параллельны. Скала имела маленькие выступы, внутри которых виднелось движение тел. Наверно это были отсеки и уровни. Постоянно происходила какая-то суета. Огромные лифты непрерывно носились то вверх, то вниз, «Нейрокандеры» скользили от нашей скалы до соседней. А ниже это всё выглядело как муравьиная возня. - Я вовремя? – за спиной послышался женский голос. Я повернулся и увидел знакомое жёлтое платьице, но сидело оно не на ребёнке. Молоденькая стройная брюнетка с длинными пышными волосами смотрела на меня знакомым доверчивым взглядом. Я вспомнил про расчёты Мысловского, по поводу её развития, усмирив своё удивление. - Ния? – спросил я. - Да, Агглютин, это я, - ответила она и кротко улыбнулась. - Что ты… - Сейчас! – прервал меня Кардус, ожидающе смотревший на небо. Раздался жуткий треск. Ветер ударил меня в лицо и чуть пошатнул. В безоблачном темнеющем небе, прямо над обрывом, стала рождаться огромная воронка. Пожирая небо, она быстро росла. В её центре сверкала жирная молния, волнами расходившаяся по небу в разных оттенках, освещая адский круговорот. - Что происходит?! – кричал я через шум сильного ветра. - Началось…- сказал Мысловский. - Что? - Сейчас наша очередь! Мы наделены высшими силами не по своей воле… И нам не дано понять по чьей. Но, зато мы знаем, что надо делать. Надо убить Эру и Тана. Больше этот мир не принадлежит им… он принадлежит НАМ! Ты понимаешь? Настало время действовать. Внезапно, из самого центра небесного смерча, свисавшего над пропастью, упал вниз тонкий луч, до тошноты яркого зеленого цвета. - Что это за херь?! – крикнул Сарус. - Это путь… - ответила Ния. Она стояла неподвижно. Я заметил, что её плотные блестящие волосы блёкло передавали оттенки зелёного луча. Детское платье играло с ветром, волнуя мой взгляд. В её образе была некая внушительная сила, рождавшая во мне уверенность во всем этом адском концерте. Хоть я и знал, что впечатление о ком-то – это лишь сгусток мыслей. Но сейчас я не чувствовал ни страха, ни ступора, который одолевает в ситуациях из ряда вон выходящих, наподобие этой. - Пора! Пора действовать. – заревел Мысловский, - это дорога, - говорил он, указывая на луч, - Она приведёт нас к Эре и Тану. Надо допрыгнуть до него! - Да?! – сказал Сарус, - А если это не путь?! - С твоими то способностями я бы не волновался, - заулыбался Мысловский, - Если не путь, то мы все разобьёмся и умрём или будем долго лететь, точнее бесконечно, но и там мы замучаемся и умрём… Нас уже почти везде ждёт «Хартс». Подумай Сарус. Или мы закончим, то что начали, либо будем постоянно скрываться в бегах. - Надоел ты мне со своими бредовыми размышлениями, Кардус! Если надо будет, то я всех убью, кто встанет у меня на пути. Мне ничто не помешает… Я бог! Бог! Ния, наверно не выдержав, сделала два огромных шага и прыгнула навстречу лучу, но, не долетев до него, стрелою устремилась вниз, панически размахивая руками. - Ния! – заорал я и подбежал к краю. - Чего это с ним? – спросил Сарус. Луч резко увеличился до извилистых краёв каньона и сомкнулся обратно. Я заметил, что ниже он был расширен, примерно там, где летела Ния. - С ней всё в порядке, - сказал я и прыгнул тоже. Всё вокруг стало ярко зелёным. Я ощущал лёгкую эйфорию. Суета фингесов напротив замедлилась, моё тело застыло в воздухе. Казалось, я стоял на месте, где время не обозначено. Где его попросту нет. Далее, мое тело что-то резко сковало, сжимая мышцы даже на лице. Руки и ноги сильно зажгло, я увидел, как начиная от пальцев, правая рука стала исчезать. Точнее не исчезать, а разливаться на зелёную жидкость, еле видимую в ярком свете. Когда моё туловище пропало наполовину, я, невольно теряя сознание, погрузился в сон. Я знаю… Знаю, что мой мозг – это кусок материи. Организованной, чётко выполняющей свои же приказы. Но действительно ли я осознаю себя?.. действительно ли все мои мысли, поступки, размышления являются осознанными. Что есть контроль, и когда его нет?.. Сознание – это контроль? Почему я за себя не отвечаю во время сна. Я уверен, есть какая-то сторона моей «осознанной» жизни, где совершаемые действия носят независимый характер. Невозможно, наверное, всё осознавать; подвергать сомнительному контролю. Осознание чего-то предполагает анализ. Всё ли я анализирую?.. Нет. Та сторона моего духа, приспособленная к самосознанию, живёт сама по себе. Она только и ждёт, когда сознание её отпустит. Если я на стороне сознательного, то есть ли на той стороне кто-то?.. Что, если сознательное вообще не односторонне. Глава 8. - Прыгай Сарус, - сказал Мысловский. - Ну нет! Хватит с меня этого балагана бессмысленного! Сам прыгай, старикашка! А я пошёл назад, делать то, что нравится - убивать! – разгневался Навязчивый. - Успеешь ещё наубиваешься, давай не глупи! – Кардус встал перед ним. - Отойди, Кардус… мы давно дружим, и сейчас не самое время вставать у меня на пути. - Пойми ты! Если не прыгнем все, то Агглютин умрёт напрасно. Ты этого хочешь? Даже если тебе наплевать на его жизнь, сделай это ради меня. Ради нашей дружбы. Мне не всё равно, что будет с Агглютином. Доверься мне, Сарус. Просто доверься. Я не отойду. Ты это знаешь. Наше будущее там! Надо только прыгнуть к нему… Смысл всего происходящего важнее твоей и моей жизни. Мы лишь тени, которые выбраны светом! Тени! - голубые глаза Кардуса наполнились красной жидкостью и заблестели, отражая зелёную струю света; Сарус невольно отпрыгнул, испытав лёгкий шок от увиденного. - Ты не Кардус, которого я знал всю мою жизнь… Кто ты? - О чём ты? Конечно же я Кардус! Пора уже прыгать, Сарус! - Может ты первый прыгнешь? А я за тобой. Как тебе? - Неплохая идея, но я должен прыгать последний. - Ах последний… - сказал Сарус, медленно занося за спиной свой рычаг с зубцом. - Не надо Сарус… Не делай этого. - Этого? – спросил он и бросил руку с рычагом вперёд. Кардус без особого напряжения, скорее наоборот, как бы играючи, остановил рычаг в полёте. Схватив руку Навязчивого, он швырнул его, подобно лёгкой игрушке, в пропасть. - Извини… - сказал он, провожая взглядом летящего Саруса. Сарус слился с лучом. Огромная слепящая волна накрыла скалы. Пронеслась по каждому отсеку, достигла каждого фингеса. Минуя толстые стены уровней, добралась до Эры и Тана и устремилась в Бессознанное. - Теперь всё будет по-другому… - прошептал Кардус, наблюдая, как свет занимает всё пустое пространство. Он окинул взглядом зелёную панораму. Сверху было видно, как плотная, светящаяся зелёным цветом масса проникает в обычных жителей, старательно трудившихся на уровнях. Их тела кидало из стороны в сторону, разрывая сосуды и выпуская кровь; глаза с бешеной скоростью вылетали, будто по ним колотили изнутри. Далее судорожное тело глухо падало, болезненные крики прекращались. Кардус цинично улыбался, чувствуя вину за всё происходящее. Сгустки света огибали его тело, в неспособности просочиться. Смерч стал стихать. Муреновое небо успокоилось, и из центра еле видной воронки стал вылизать острый металлический угол новой скалы. Он плавно двигался в пропасть между скалами. Мысловский заметил, что по размерам он как раз закроет пустоту между ними. Эта трансформация была решающей. Кардус знал это. Подняв своё тело над ещё свободной пропастью, он направился вниз… Мысловский летел, бороздя зелёную поверхность воздуха. Летел сквозь узкие проёмы и выступы отсеков. Летел, пока не ощутил в теле тяжесть. Пред ним предстал громаднейший уровень с надписью на угловатом грязном балконе «Еинечелв». Толкнув ржавую толстую дверь, Кардус увидел два огромных тела, их красная морщинистая кожа тлела, расщепляясь от зелёного света. Мысловский, осознавая случившееся, вышел из уровня. Облегчённо вздохнув, он гордо задрал голову и увидел как железная скала, грузно снижавшаяся промеж скал, почти закрыла свет. Рядом с остриём металлической массы висела маленькая табличка, означавшая название нового отсека – «shIЗОФРЕNia».