Твердая спинка стула неудобно впивалась под лопатки, запястья перешли от стадии «боль» в стадию «чешется» - и это был явно плохой знак. Повязанный на рот кляп удалось сдвинуть. Хотелось умереть, спать, пить и есть, и именно в таком порядке. И в туалет, но не срочно. Пожалуй, теперь он был готов назвать свой план не очень удачным. Макс поерзал, пытаясь устроиться поудобнее. Узлы Хайнц вязал просто отличные: что сказать, он никогда не вел себя как дилетант. Он мог быть уверен, что в его отсутствие пленник никуда не денется. Блефовал он или нет, когда говорил о страже? Хайнц не настолько самоуверен, чтобы пожелать привлечь к себе внимания властей, но, с другой стороны, вдруг власти в этом городе – это Хайнц? Амбиций у него на это хватило бы, и возможностей тоже. За пару часов Макс успел изучить нехитрое внутреннее убранство комнаты. Он даже не рассчитывал на такое везение, но Хайнц или его подручные приволокли его в самое надежное, как им казалось, место – убежище Хайнца, в котором он проводил встречи до того, как уехать в пустыню. Стол с бумагами был всего в нескольких шагах - старинного вида, крепкий и очевидно запертый. Блокнота там точно нет, но вполне могут быть бумаги, способные пролить свет на планы Хайнца, или хоть намекнуть на его следующий шаг. На большее пока нечего и надеяться. За дверью раздались шаги. Макс отчаянно дернулся, расцарапывая руки веревкой – призрак таких же веревок он ощутил на шее. Дверь, приоткрываясь, тихонько скрипнула. Только не это, только не… - Соланж? – вскрикнул он, увидев входящую девушку. – Но… как? Но…как? – повторял он вопрос с разной интонацией и чувствуя себя дураком. – Как? Ты меня нашла! Как? - Ох Макс. – Пробормотала она, оглядывая его и комнату быстрым взглядом. – Помолчи минуточку, ладно? Мне сейчас не до тебя. – Прикрыв дверь так, чтоб можно было выглянуть в коридор, она прошлась по комнате. Проверив шкафы и полки и удостоверившись, что в них нет ничего важного, она подошла к столу. - Может ты меня развяжешь? – подсказал Макс вежливо, наблюдая за ней. – Я тут как бы не отдыхаю. - Ну надо же. – пробормотала девушка, перекладывая бумаги на столе. Похоже, мучения Макса её нисколько не волновали. - Эй, развяжи меня немедленно! – Макс повысил голос. – Он же может вернуться в любую минуту! Или прислать стражу! Я не хочу в тюрьму! Или на виселицу! - Тебя нельзя развязывать, потому что тогда он поймет, что здесь кто-то был и весь наш план сорвется. Так что потерпи немного, хорошо? - Нет не хорошо! Какой еще план?! Забудь про план, я передумал! - Макс неистово извивался, заставляя стул подскакивать. – Развяжи меня! - Как же ты мне надоел. – Пожаловалась девушка противоположной стене и наконец повернулась к Максу. – Давай посмотрим, что тут у тебя. - Наконец-то! – Торжествующе воскликнул Макс. –Начни с рук, они уже немеют. - Пожалуй, я начну с кляпа. И им же закончу. Прости, Макс, так будет лучше для всех. - Мммм! – Воскликнул он обиженно, гладя в спину склоняющейся над столом девушки. – Мммм! Мм! Спина на секунду выпрямилась. - Прости, как ты меня только что назвал?! На столе были аккуратные стопки бумаг, распределенные по принципу, понятному только их владельцу. Счета лежали вперемешку с рисунками и афишами, а газеты соседствовали с бланками официальных писем. - Тут только счета… - Разочарованно протянула девушка, пересматривая бумаги. – Много сделок с разными людьми. Покупка, продажа, ничего особенного, выглядит так, как будто он торгует чем-то. Погоди… - на перевязанной бечевкой стопке долговых расписок она заметила знакомую фамилию. – В. Биггль! – удивилась она. – Хайнц заключал с ним какие-то сделки. И еще с кучей людей! Да он погряз в долгах! - Мммм. – отозвался Макс пессимистично. - Ладно, потом разберемся. – Она сунула один из нижних листков в карман. – Думаю, мне пора. Пока, Макс, отлично держишься. - Ммм. *** Хайнц впервые за все это время лично подошел к палатке Осрика, застав его там за расшифровкой символов, переписанных с уцелевших обломков. Нет, тот особо ни на что не надеялся – прошло уже много времени, и большинство его догадок так и остались без ответа, но голова просила работы. Он складывал символы в группы то так, то эдак, но смог восстановить только то, о чем уже и так догадывался исходя из собственного опыта. Увидев Хайнца, он спешно вскочил на ноги. - Есть новости. – Хайнц выглядел озабоченным. – Насчет нашего общего друга Макса. - В чем дело? - Встревожился Осрик. – Он же сейчас должен быть в Пле-Пло. Там что-то случилось? - Увы, он сейчас находится под стражей. В Раль-раме. - Под стражей? Но почему? И что он делал в этом городе? - Боюсь, его обвиняют в убийстве, совершенном около года назад. – Хайнц добавил в голос немного теплоты – совсем чуть-чуть, чтобы не выглядеть фальшиво. Он превратил разум Осрика в своего союзника, просто сообщая одни факты и умалчивая о других так, чтобы картина складывалась выгодным для него образом. Добавил немного сочувствия, скрасил тревогой, выждал паузу. – Мне очень жаль. - Это ошибка, я уверен! Макс не способен на такое, я знаю… – Осрик запнулся. Но знает ли? Было бы лицемерием сказать, что эти годы изменили только одного из них. И раз сам Осрик сейчас способен на многое, то как насчет Макса? – Что ему грозит? - Боюсь, с судом или без, удача не на его стороне. Убийство – тяжкое преступление, и мера наказания за него, как правило, высшая. А это значит смерть. Осрик побледнел от ужаса. - Но есть и другой вариант. – небрежно отозвался Хайнц, окидывая взглядом горизонт. - Какой? - Ну, пока еще ты способен изменить многое просто своим присутствием. Решение кажется очевидным. Тебе не придется даже ничего делать специально. Уже второй раз ему предлагали рискнуть жизнями других людей, и опять – ради Макса. -Ты предлагаешь пойти за Максом в город? – спросил Осрик, не веря своим ушам. – Это ужасная идея! Могут пострадать невинные люди. - Или твой друг. В наступившей тишине было слышно, как шуршит песок. Осрик смотрел в лицо Хайнца, ища подсказку, но тот оставался непроницаемым. - Неужели нельзя ничего сделать? – спросил Осрик, предчувствуя ответ. - Сам понимаешь. Осрик понимал. И помнил данное самому себе обещание: никаких больше городов. Каждый раз, оставляя за плечами хаос и горе он чувствовал, как что-то внутри него натягивается, замирая на краю. Но потом отпускало, с каждым шагом, пройденным по пустыне в одиночестве. Отпускало, чтобы потом, рано или поздно, вновь замереть в звенящем, как струна, напряжении. В хорошие дни он радовался, что смертен. В плохие – желал поскорее умереть. Но сейчас пред ним стоял выбор, который сломает его в любом случае. Он не тот человек, который может безнаказанно для себя решить, кому жить, а кому умереть. Кажется, что-то из этого он сказал вслух, но скорее Хайнц прочел его мысли по напряженному лицу. - Решайся. Возможно, он попал в поле зрения стражи, когда искал тебя. Разве это не лучшее доказательство его верности тебе? Он поступил как настоящий друг. - Там десятки тысяч людей. – Сказал Осрик, не обращаясь ни к кому конкретно. – Дети. Старики. Мужчины и женщины. Хайнц, чувствуя, как шанс уплывает из его рук, наклонился к Осрику и положил руку ему на плечо. - А еще там твой друг, уже на полпути к петле! – сказал он внушительно, чеканя слова. - Разве ты вот так его бросишь? Осрик вздохнул, расправляя плечи. До этого у него не было выбора – обстоятельства сами приводили его в какое-либо место. Но… добровольно отправиться в густонаселенный город? Это уже не катастрофа, это убийство. - Макс неповторим. – Сказал он мечтательно. – Он умный, и, хотя и делает вид что его ничего не трогает, он заботится о друзьях. Он веселый и добрый. И он – Осрик повернулся к Хайнцу – ни за что бы не позволил мне жертвовать другими людьми ради него. - Но он же твой друг! – Хайнц неожиданно для себя разозлился. На его глазах этот добродушный простофиля перечеркивал один из лучших его планов, и во имя чего? - Разве это ничего не значит? - Для меня это значит все. – Ответил тот просто. – Но я сделал свой выбор давным-давно. Хайнцу пришлось принять этот ответ. Усилием воли он сдержал вспышку злости, растущую внутри, и подождал, пока она не превратится в раздражение. Уже уходя, он бросил через плечо загадочную, по мнению Осрика, фразу: - Ты сделал все только сложнее, парень. *** Осрик не знал, что в этот момент Макс уже меряет шагами свою тесную камеру, то и дело поскальзываясь на каменном полу и стараясь хотя бы не обращать внимание на грязное ведро в углу, которым, к сожалению, пользовались по назначению. Толстый сержант, руководящий его перевозом из каморки Хайнца в участок, ушел, отдав последние распоряжения старику с ключами. Тот бездумно кивал в ответ на слова сержанта – да, новый заключенный опасен, да, подозревается в убийстве, да, в прошлом был аферистом, да, я за ним пригляжу конечно сержант так точно сержант сэр так точно сэр. Кажется, сержант остался доволен инструктажем. Осклабившись напоследок в сторону камер, он покинул помещение, подчиняясь настойчивым приказам внутреннего тирана – урчащего от голода желудка. Макс и охранник остались один на один. Заскучав, Макс подошел к решетчатой стене камеры. - Эй! – позвал он охранника, прикорнувшего на неудобном стуле углу. – В чем меня обвиняют? Тот нехотя открыл глаза - Пока ни в чем… - ответил он скрипучим голосом, видимо наслаждаясь длинными паузами, на протяжении которых Макс не отрывал от него выжидающего взгляда. – Но подозревают в некоторых нехороших делах, произошедших в городе южнее – Миларете. - Подозревают? Значит, меня заперли здесь, даже не зная наверняка? - А что, ты спешишь куда-то? – Ответил старик и закряхтел, видимо, изображая смех над собственной удачной шуткой. - Сержант сказал, что меня задержали только из-за анонимного сообщения какого-то «неравнодушного гражданина». – Это был выстрел в небо, но по реакции охранника Макс понял, что попал. Значит, Хайнц все-таки сдал его, как и угрожал, но и ему не хватило храбрости чтобы пойти до конца. Может, он не хотел быстрого исхода? - Но этого ведь недостаточно для выдвижения обвинений. Охранник был явно недоволен темой разговора. - Прекрати задавать вопросы, парень, или я забуду приносить тебе еду следующие пару дней. - Пару дней? Но у меня нет пары дней! *** К счастью Макса, он успел провести достаточно времени с Осриком для того, чтобы паутина обстоятельств, опутавшая его, дрогнула и поддалась навстречу. Ему повезло, что, даже одержимый одной целью Хайнц оставался верен себе и нажил достаточно влиятельных врагов. И, возможно, впервые принцип «враг моего врага – мой друг» сработал так, как надо. Соланж, покинув Макса и разобравшись в записях, сложила два и два и отправилась прямо к наибольшему кредитору Хайнца – Бигглю, и дальше Макс принимал в своей судьбе участие не большее, чем, скажем, рыбная икринка. Как только железная решетка захлопнулась за его спиной, роскошная дубовая дверь открылась перед очаровательно зловещей Соланж, впуская в дом Биггля. Хозяин - худощавый немолодой господин в простом черном костюме – ожидал её в гостиной. В нем чувствовалось внутреннее достоинство и выдержка, которая, видимо, и помогала ему в делах. После того, как они церемонно раскланялись и заняли глубокие кресла друг напротив друга, Биггль, с разрешения девушки, раскурил дорогую сигару. - Я вижу, вы довольно решительная молодая леди. Немногие приходят ко мне лично, тем более, угрожая шантажом. Но вы меня заинтересовали. У вас есть пять минут, а затем я прикажу вывести вас из моего дома. Соланж расправила долговые расписки, которые все еще сжимала в руках. Именно благодаря имени Биггля на бумаге и его подписи ей удалось убедить охрану пропустить её внутрь, но теперь все зависит только от того, как и что она скажет. - Если выгоните меня, не дослушав, вы опять совершите ошибку. - Опять? – Биггль улыбнулся. – Милая леди, будь я так опрометчив, разве сидел бы с вами здесь, в собственном особняке в центре города? - И все же вы можете ошибиться. Как тогда, когда оказалось, что ваш партнер – мошенник, вытягивающий из вас деньги. Биггль молчал, но на челюсти обозначились желваки. - Я знаю, кто он. Он поступил так не только с вами – но и со многими людьми до вас. Это была его профессия. - Я должен был догадаться. – Пробормотал Биггль, опуская глаза. Очевидно, он с трудом воспринимал собственный промах. Значит, будет рад его исправить. – Ну и что с того? - Вы потеряли около ста тысяч. Если поступите так, как я говорю, вернете двести. Биггль рассмеялся, выдохнув дым ей в лицо. - Для того, чтобы поверить вам, леди, нужны более веские причины. Откуда я знаю, что вы не пытаетесь манипулировать мной и что это не очередная уловка этого мерзавца Хайнца? Ответ поднялся из глубины, продиктованный не столько разумом, сколько эмоциями: - Однажды я потеряла все. Не хочу, чтобы это повторилось. *** За 5 (пять) часов в полумраке каменно-железного плена Макс выяснил, что его камера, площадью примерно в девять квадратных метров, ограждена 26 (двадцатью шестью) железными прутьями, которые не поддавались ни а) сгибанию, ни б) расшатыванию. Зато его лоб очень хорошо поддался созданию кровоподтеков, когда он особенно неосторожно поскользнулся на склизком полу. Приходя в себя, Макс наконец-то обратил внимание на рисунки и надписи на стенах. Судя по ним, как минимум у дюжины её бывших обитателей была эксцентричная личная жизнь, а порой – даже физиологически невозможная. Пополняя кругозор и словарный запас таким образом, краем уха Макс прислушивался к происходящему снаружи: не снаружи здания, потому что крошечные окошки полуподвального этажа пропускали только пыль и грязь, а к звукам внутри участка. Его личный охранник уже давно посапывал, балансируя на табурете и возмутительно пренебрегая законами приключенческого романа. Он сидел так, что до него было не дотянуться, и предусмотрительно оставил ключи у входа, до которого от Макса было метров пять открытого условно чистого пространства. Макс услышал голос сержанта: сначала зычный и непререкаемый, а затем – все более тихий и сдержанный. Слов было не разобрать, как и голоса собеседника, но это явно был мужчина. Неожиданно голоса стали приближаться. Макс совершенно четко расслышал слова «подозреваемый» и «расследование». Обычно эти слова не сулили ничего хорошего, впрочем, они отлично подходили обстановке. Парень, потирая ушибленный лоб, встал и одернул одежду. Может, враг и увидит его страх, но не увидит боль. А если и увидит боль, то не увидит слез. Ну, в крайнем случае, он соврет что в глаз что-то попало. Да, пожалуй, в своем настоящем состоянии Макс был готов и врать, и, если это понадобится, плакать. Однажды способность вовремя пустить стыдливую, сдержанную мужскую слезу спасла ему жизнь. Шаги послышались уже на ступеньках в подвал. Мгновенно пробудившись, тюремщик вскочил и вытянулся в струнку. Никаких примет недавнего сна – на его лице отражалась только задорная готовность к выполнению своего долга. Макс невольно восхитился и сделал мысленную пометку на случай, если ему пригодится такая способность. В подвал спустились двое мужчин. Одним из посетителей был сержант, раскрасневшийся от недавнего спора. Он кивнул тюремщику, придирчивым взглядом окинул камеры, скривился, увидев Макса и наконец отступил в сторону, давая дорогу своему спутнику – бледному мужчине в костюме гробовщика. - Нет, еще ведь слишком рано… - Простонал Макс. – Не надо…Я еще слишком молод, чтобы… - Мистер Биггль - начал сержант, подобострастно кивнув в сторону – Нанес визит, чтобы внести за тебя залог. Он лично поручился за твои действия и гарантирует, что в случае необходимости окажет необходимую помощь следствию. Гробовщик – но теперь Макс разглядел, что костюм дорогой, хорошего покроя – сдержанным кивком приветствовал Макса и быстрым жестом попросил молчать. «Все вопросы потом» - говорил его взгляд – «просто соглашайся». Макс открыл и закрыл рот, подчиняясь просьбе. Охранник, позвякивая ключами, медленно плелся к его камере и, кажется, целую вечность шарил ключом в начинающем ржаветь замке. Наконец Макс, не веря своей удаче, переступил порог. Впрочем, его спутник не торопился ничего объяснять. Покинув участок, он направился к центру города, сложив руки за спиной и не оборачиваясь. Кажется, он даже наслаждался прогулкой, в отличие от Макса, который, щурясь от яркого света, пытался подобрать какое-нибудь объяснение всему происходящему. - Мелкий Биггль! – вскрикнул он, остановившись и щелкнув пальцами. – Я вспомнил! Обтянутая черным спина впереди дернулась, и Биггль обернулся – только лишь для того, чтобы бросить на Макса холодный отчужденный взгляд. - Я был бы очень признателен, молодой джентльмен, если бы вы больше не называли меня так. И, к слову, лучше вам вовсе молчать. Дождавшись утвердительного кивка, Биггль повернулся и как ни в чем не бывало продолжил путь. Макс, выдерживая дистанцию, шагал за ним. Подумать только! Мелкий Биггль, как ни иронично, один из крупнейших торговцев среди Большой семерки городов, возглавляет целую сеть торговли, открывший несколько новых рынков, в том числе несколько зарубежных – легендарная личность в определенных кругах. И почему вдруг он приходит ради такой мелкой рыбешки, как Макс, в участок, платит деньги из своего кармана, и ведет его, судя по качеству новой брусчатки, в один из самых дорогих районов города. Нужно что-то действительно убедительное, чтобы такой человек… - Соланж. – Пробормотал Макс. –Что ты задумала? *** - Итак. – начал Биггль, обернувшись к сидящим в гостиной Максу, Соланж и Деду. – Следуя вашему плану, леди, я купил одного мошенника ради того, чтобы проучить другого. Теперь ваша очередь раскрыть карты, не так ли? - Купил? – одними губами повторил Макс, обращаясь к Соланж, но та только отмахнулась. - В прошлом году в городе Миларете был убит стражник; в этом году, несколько дней назад –профессор из Пле-Пло. – Её голос немного дрожал от волнения. – В обоих случаях убийца – Хайнц. Доказать это несложно, если сравнить оба убийства и опросить свидетелей. Теперь он гораздо хуже, чем просто вор и обманщик. Можно сопоставить этот факт с тем количеством людей, которые готовы заплатить чтобы увидеть его мертвым. Это значит, что награда за него – живого или мертвого – возрастает в разы. А еще мы знаем, где его искать. Биггль задумчиво потер подбородок: - Не думал, что когда-нибудь займусь торговлей людьми или охотой за головами. У вас, ребята, хоть есть план? Макс посмотрел на Соланж, Соланж – на Деда, а тот смотрел на гравюру с полуобнаженной одалиской на противоположной стене. В полумраке освещенной несколькими свечами огромной гостиной его глаза были по-кошачьему остры. Почувствовав внимание, он встрепенулся. - Что? План? Ну, сейчас набросаем. Биггль, обведя их тяжелым взглядом, процедил: - В любом случае вам полезно знать, что я не занимаюсь благотворительностью. Если у вас ничего не выйдет, я продам вас бродячему цирку – слышал, они сейчас на подъеме и нуждаются в свежих кадрах. Никто из присутствующих в этой комнате ведь не считает цирк ди Сальво развлечением? Макс вздрогнул, вспомнив танец у костра: - Нет, боги, конечно нет. - Очень хорошо. – ответил Биггль, покидая комнату. *** Наверное, какой-то внутренний инстинкт милосердно отключил эмоции: Осрик ходил, разговаривал, машинально ставил чайник на огонь, но не терялсамообладания. Судя по всему, ужасное испытание, начавшееся в этих местах пять лет назад, наконец-то подходило к концу. Он больше не верил Хайнцу, но каменная ловушка выглядела гораздо убедительнее глиняных развалин, а символы удалось перенести удивительно точно. Еще пара часов, и он будет свободен от худшего кошмара в своей жизни. Если все пойдет так, как надо. Чайник выкипал, громко тарахтя крышкой, но Осрик не обращал внимания. Он никогда не думал о том, что же будет с ним после того, как проклятие удастся снять. Даже в своих мечтах Осрик никогда не доходил дальше этого момента. Тем более, без записей профессора он не знал ничего о дальнейшей судьбе носителей «бури». Что его ждет: избавление, смерть или и то, и другое? Внутри поднимался запоздалый непрошенный страх, замешанный на инстинкте самосохранения. *** Хайнц был в тихом бешенстве. Впрочем, как и всегда, когда события не желали происходить там и тогда, когда ему угодно, а хаотично наталкивались друг на друга и сваливались целыми кучами. Сначала этот близорукий рохля решил проявить благородство, теперь его дружок Макс оказался на свободе и рыщет неизвестно где, так еще и кредиторы прислали выразительно оформленный сверток со свиным сердцем. Эти люди не отличались поэтичностью, и сделанный ими жест был настолько прагматичным и прямолинейным, насколько это возможно. «В следующий раз это будет твое сердце» - говорило их послание, и Хайнц, брезгливо отбросив сверток в сторону, принял решение: пора. Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо… Его мысли прервал тихий шорох у входа. - Эмм… господин? – раздался приглушенный голос. Чтобы освоить такой «простите-что-прерываю-вас» голос, нужна недюжинная прозорливость и осторожность, поэтому, как правило, вакансия помощника Хайнца частенько пустовала, приобретая ореол таинственности. Этот помощник – кажется, его звали Бен, хотя Хайнц всех помощников называл Бенами – продержался рекордные две недели, лишившись всего лишь мизинца за то, что пролил кофе на важный документ. - Что? – отозвался Хайнц раздраженно. – Если скажешь, что в лагере проблемы, я прикажу тебя убить. - Как скажете, господин. – подобострастно отозвался «Бен» и засеменил прочь, ускоряя шаг. - Какого черта? – рявкнул Хайнц, выскакивая из шатра и застав только удаляющуюся спину помощника. – Эй, ты – одернул он проходящего мимо голого по пояс каменщика с киркой. – Дай мне эту штуку. Выхватив кирку и взвесив её в руке, он замахнулся, прицеливаясь. Резкое движение плечом – и «Бен» рухнул, как подкошенный, нелепо вывернув руку, будто протянутую к рукоятке кирки, торчащей из спины. Каменщик смотрел на Хайнца, разинув рот. На его лице ужас теснил прочь удивление, медленно превращаясь в гримасу страха и отвращения. Хайнц смерил его взглядом: - Писать и читать умеешь? - Н-н-нет, господин. - Как тебя зовут? - У-у-льрик, господин. - Буду звать тебя Беном. Теперь ты подчиняешься только мне и можешь командовать всеми остальными. - Н-но… - Или я найду еще одну кирку. - Д-да, господин. Хайнц махнул рукой в сторону, с которой доносился непривычный шум: - Разберись там. - Д-да, господин. - И, кстати… - Хайнц, передумав уходить, остановился в пол-оборота к своему новому помощнику. – Как давно ты заикаешься? Просто интересно. - М-минуты две как, господин. Хайнц удовлетворенно кивнул. - Я иду посмотреть на стройку. Один. Понял, что это значит, Бен? Что там через пять минут не должно быть ни души. - К-к-как скажете, господин. - Замечательно. Новый Бен подождал, пока его работодатель не отойдет по крайней мере на пятьдесят шагов, и только тогда отправился выяснить, что за неразбериха случилась у главного проезда в лагерь. А посмотреть было на что. Как оказалось, выезд оказался намертво заблокирован сбитыми в кучу повозками бродячего цирка. Животные мычали, лаяли, кукарекали и лягались, люди ругались и жестикулировали, но все до одного кричали и славно сходили с ума под жарким, выцветшим до белизны небом. Крик привлекал толпу, которая скатывалась сюда, как лавина. Рабочие бросали свои места и, словно загипнотизированные, устремлялись к шумной куче-мале. Подошедший Бен заметил, что передняя повозка лишилась слетевшего с оси колеса и по инерции развернулась поперек, преграждая дорогу. Впряженный в неё мул безвольно висел в оглобле, словно мертвый, но временами оживал и внезапно хватал кривыми зубами ближайшего к нему несчастного. Каждый мнил себя единственным компетентным специалистом по повозкам и мулам, и готов был доказать это любому усомнившемуся, споря до хрипоты. К сожалению, ни один так и не спешил подтвердить свои слова делом. Хозяин повозки, бойкий потрепанный старик, только подначивал толпу шутками и неуместными замечаниями. Постепенно на свет появлялись обитатели и остальных повозок, внося еще больший хаос. «Бен» усердно заработал локтями, проталкиваясь вперед. Окровавленная кирка - достаточно мотивирующий образ для любого человека. Оказавшись возле мула, «Бен» решительно схватил его за уздцы – за что и поплатился. Зубы полусонной животины сомкнулись на том, что оказалось ближе всего, или, вернее, на пару сантиметров ниже того, что оказалось ближе всего. Но «Бен» не спешил благодарить судьбу за везение – боль и так получилось достаточно сильной, чтобы криком и жестами добавить еще больше дров в огонь всеобщей суматохи. Никто не заметил, как из последней, самой большой и потрепанной повозки выбрались три фигуры: не очень грациозно пригибаясь к земле, они под защитой циркового каравана обогнули толпу по широкой дуге. Галдящий цирк давал прикрытие, достаточное не только для трех осторожных человек, но и для еще одного галдящего цирка. *** Когда они отошли достаточно далеко, чтобы исключить риск быть замеченными кем-то из рабочих, они повернули в сторону темнеющих на горизонте каменных столбов, окруженных строительными лесами. Первым шел Макс, зорко всматриваясь по сторонам и останавливаясь при каждой возможной опасности. За ним шел Дед, одной рукой держась за локоть Соланж и сжимая в другой руке длинный лук, раздобытый ими у Биггля. - Ты уверен, что попадешь в него? – допытывался Макс у Деда. – Может быть пыльно и темно, видимость будет ужасная. - Я подстрелил бы его и с закрытыми глазами, молодой человек. – Ответил Дед, останавливаясь и поправляя повязку на глазах. – Я привык к темноте, чего не могу сказать о глупых вопросах. - А ты уверен, -обратилась к Максу Соланж – Что это поможет? Макс кивнул: - Я просто продолжил те умозаключения, что нашел в книге профессора. Сосуд, одержимый «бурей», неуязвим, но Хайнцу так нужна эта сила, что он попытается провести обряд переселения. Значит, в какой-то момент он будет уязвимым. - А если у него не получится вытащить эту штуку из Осрика… значит, все будет как раньше? - Да. – Макс помрачнел. – Поэтому лучше бы у него получилось. *** Последние несколько метров они преодолели пригнувшись, почти ползком, скрываясь за песчаным барханом. Небо набухло свинцовыми тучами, и, хотя время едва перевалило за полдень, на пустыню опустились сумерки. Опустевшая стройка топорщилась скелетом осиротевших лесов и настилов, увивающих каменные столбы, словно плющ. Ловушка была готова на три четверти: оставалось сомкнуть арки куполом, закрывая проклятию бегство в небо. Песок, хотя и тщательно огороженный, мел поземкой по каменным плитам, обрисовывая выпуклый узор древнего языка. В общем, это было место, куда уходят умирать пейзажисты. Присмотревшись, в центре каменной площадки можно было различить два силуэта: один, тощий и высокий, принадлежал Хайнцу, а во втором, чуть пониже и в потрепанной одежде узнавался Осрик. Дед неспешно, наощупь натянул тетиву на плечи лука. Она тихонько звенела под его пальцами. - Отойдите немного. – Попросил он Макса и Солаж. – Я не хочу, чтобы вас случайно задело. Что-то в его тоне заставило их повиноваться без вопросов, и они, поскальзываясь в вязком печке, передвинулись чуть дальше по кругу, оказавшись перпендикулярно паре Хайнц-Осрик, которые, похоже, о чем-то беседовали между собой. Внезапно, замолкнув, Осрик покачнулся, как от удара. Соланж зажала себе рот, чтобы случайно не вскрикнуть и не выдать себя. Видеть Осрика так близко и не иметь возможности помочь оказалось слишком сильным испытанием для его друзей. Самой ужасной же оказывалась необходимость ждать «подходящий момент» - который, как известно, имеет тенденцию наступать не тогда, когда нужно, или вообще обходить нуждающихся стороной. - Все будет хорошо. – Шепнул ей Макс, наклонившись к самому уху. Кажется, он забыл, как моргать. Напряженные глаза слезились, делая вид еще более размытым. Сердца обоих молодых людей бились вразнобой, тяжело ухая и отдаваясь в ушах. Усиливающийся ветер напоминал о себе, в шутку подбрасывая в воздух целые пласты песка с верхушек барханов. Фигура их друга, подчиняясь жестам Хайнца, дернулась еще раз. Казалось, мощный порыв воздуха прошел прямо сквозь него, взметая пыль и на несколько секунд отрывая Осрика от земли. Запрокинув голову, Осрик сначала упал на колени, а затем тяжело свалился набок. - Осрик! – Соланж дернулась было к нему, но Макс её задержал. Еще рано. Через поднятый ветром песок едва угадывался силуэт Хайнца. Тот, выпрямившись и повелительно воздев руки, что-то кричал бурлящему вокруг него пространству. Для Макса время замедлилось. Повернувшись к бархану, на котором находился дед, он увидел, как медленно выскальзывает тетива из мозолистых пальцев. Спустя целую вечность Хайнц пошатнулся и разинул рот в немом крике. Стрела вошла прямо в середину груди, и он схватил её, пытаясь в последней судороге вернуть контроль за своим телом. Воздух вокруг него окрасился в цвет крови, и та же краска проступила в пыльном вихре вокруг. - Осрик! – Рыдала Соланж, вырываясь из рук Макса. - Тише, тише, - бормотал он, пытаясь различить контуры двух лежащих тел. – У нас все получилось. Ты слышишь? Все получилось! Словно в насмешку над его словами земля под ногами дернулась. До них донесся треск разрушаемого камня. Макс аккуратно, но решительно отстранил от себя Соланж. - Ты ведь знаешь, что я уже разочаровался стать героем? - Что? – переспросила девушка, не глядя на него. - Если я умру, будешь скучать? - Да. – ответила она машинально, гладя мимо него туда, где упал Осрик. – Только вытащи его оттуда, пожалуйста! Макс бросился к гробнице. Нет, не так. Макс, прикрывая локтем лицо, пригнувшись и увязая по колено в песке, побрел к гробнице. Ветер великодушно заглушал его ругательства, в которых фигурировали персонажи фольклора, Осрик, сам Макс и некоторый физиологические процессы. Макс ориентировался по каменным балкам, возведенными Хайнцем, но они разрушались на глазах. Буря свирепствовала, вытягиваясь к небу пыльной, почти черной изгибающейся воронкой. Барханы песка перекатывались, словно волны, приоткрывая то один, то другой фрагмент каменных пластин. Макс споткнулся о что-то мягкое – из кучи песка под его ногами виднелась груда тряпья, которая при поверхностном исследовании пинком оказалась слабо шевелящимся Осриком. - Эй, не вздумай тут умереть! - Прохрипел Макс, с трудом вытаскивая его наружу. Осрик закашлялся, но глаза не открыл. Он был слаб, как котенок, и Максу пришлось взвалить его на плечо. К счастью, ветер стал утихать: забрав кровавую дань, буря уходила туда, откуда пришла – в бурлящую облаками бесконечность. Под лучами закатного солнца пыль окрасилась в красно-оранжевый цвет, резко контрастируя с темнеющим небом. Видимость оставляла желать лучшего: уже в нескольких сантиметрах от лица очертания предметов терялись и становились нагромождением зыбких теней. Обратный путь дался гораздо легче, но все равно Макс устало вздохнул, сваливая Осрика к ногам Соланж. Та сразу же засуетилась над парнем, вытирая пыль с его лица и пытаясь привести в чувство, как будто слова «эй, скажи что-нибудь, посмотри на меня» когда-нибудь и правда действовали. Засмотревшись на них, Макс отступил на несколько шагов. «Ну вот – подумал он – наконец-то все так, как должно быть.» Разворачиваясь, чтоб уйти, он почувствовал, как понемногу освобождается от неосознаваемого до этого чувства вины, что тяготело над ним все эти годы. «Оказывается, быть героем довольно приятно» - с удивлением отметил про себя Макс. Он отсалютовал Деду, проходя мимо, когда услышал слабый зов за спиной. - Макс. – Осрик, чья голова покоилась на коленях девушки, попытался привстать на локтях. Их глаза встретились. - Неужели все закончилось? – спросил он беззвучно, отчетливо артикулируя каждый слог. Макс пожал плечами и развел руки в безошибочно угадываемом жесте: черт его знает, но скорее всего да. Осрик, подумав, опять поднял на него глаза. - Останься. Макс горько улыбнулся и покачал головой. Нет, ему еще за многое нужно расплатиться. - Мы еще встретимся? Опять тот же жест плечами и руками. Однако напоследок Макс улыбнулся улыбкой, которая сделала его на пять лет младше и словно вернула их обоих туда, где они оба были настолько же глупы и наивны, чтобы ошибаться снова и снова. Осрик улыбнулся в ответ робко, но искренне, и кивнул в ответ на шутливый салют Макса. - Прощай. *** После ухода Макса Соланж грустила совсем чуть-чуть, но когда Осрик заявил, что хочет отлучиться из Пле-Пло на недельку-другую, она срывала ярость на всех вокруг. Её пыл несколько поумерился после того, как Биггль предоставил солидный кредит на постройку семейного ресторанчика «Сливовый сад». Новые проблемы заставили её с головой окунуться в бизнес, проводить встречи, переговоры, заключать сделки и раз за разом доказывать, что девушка может вести дела не хуже любого мужчины. Однако неделя проходила за неделей, и Соланж, пройдя через все стадии и остановившись на смирении, задалась вопросом: а было ли что-то между ними, или это все влияние проклятия? Конечно, Осрик милый, но достаточно ли этого чтобы думать о чем-то серьезном, тем более, если он смог просто взять и исчезнуть из её жизни? «Сливовый сад» открылся через месяц. Пока что Соланж справлялась сама, но уже подыскивала пару надежных рук в помощь. В этот вечер она опять задержалась допоздна, совершенствуя свое детище. Скрипнула дверь. - Мы уже закрываемся! - Мягко сказала она, не поднимая головы и продолжая вытирать стойку. – Приходите завтра, будет запеканка. Вошедший сделал еще пару неуверенных шагов ей навстречу. Вздохнув, она подняла голову и встретилась глазами с Осриком. Тот был одет с иголочки и выглядел аккуратнее, чем обычно, и словно более… Осриком, чем раньше. На его руке индифферентно висела Мисси, слабо мотая хвостом и щурясь своим кошачьим мыслям. - Я хотел найти её, потому что она тебе дорога. Вот, нашел. А потом нашел тебя. Мисси уставилась на Соланж, а Соланж – на кошку. В желтых глазах кошачьего дьявола она увидела себя – залившуюся румянцем, сердитую и счастливую одновременно. - Не смей на меня так смотреть. – Пробормотала Соланж кошке. Та заурчала. – Зачем ты пришел? - Спросила девушка у Осрика, забирая у него животное. - Кхм… я тут подумал… что было бы здорово выпить с тобой по чашечке чаю. Ну, знаешь, каждый день. Пока смерть не разлучит нас. Если ты не против. Кошка презрительно фыркнула, когда ей на шкуру закапали слезы. П.С. Через месяц после дня свадьбы молодые получили конверт без обратного адреса, а в нем – солидную сумму и афишу «Невероятного Шоу ди Сальво», с качественным изображением всех участников труппы. Улыбающееся лицо в полумаске они узнали безошибочно. Кажется, Великий Малигенти тоже нашел себе место.