Глава 115. Обоснованно ли, нет, за грехи какие, за отличия, не видимые ей самой, до последних событий обзывали хищницей Мурену, она не знала. Наступил момент, когда согласилась отчасти, сама почувствовала себя чужой. Не хищницей, но от изгнанников Архи Сада отдельной. Непонятой, и велика бы важность.. Не понимающей! Это куда странней. И внезапней. Разумеется, Селена вольна прощать... Но есть же предел! И невозмутимость Беста выходила за грань понимания... Или на расчётливости покоится его флегматичность?.. Ещё хуже. Её заносило... Сначала в гневе, теперь в глухой непримиримости. Не удавалось понять... Ветер относил её ближе и ближе к морю, дальше и дальше от небесного, от земного... «Все странные какие-то... Поговорить с Изумрудом? Изумруд - это серьёзно. А поговорить - не серьёзно!» У него не станешь искать хитроумных решений и помощи в самокопании. Из-за простых проблем… А все проблемы простые! Так бы сказал он, так бы и сделал! И она. Мурене элементарно не повезло с косяками Ро. Тайна же - не её тайна... Близкой душой оказался Олив, обязанный Мурене. И у Господина Сомы выспросила, что могла про охотника, про гнусную ящерицу комодо. Оказалось, с этими двумя не требуется выдавать чужие тайны, чтоб перейти от упоминания имени Густава к теме: "Как таких земля носит и драконы на белых крыльях?!" Они не знали как! Но с ними можно было это обсудить. Нежданный спутник появился у Мурены, летавшей в сторону Морских Чудовищ. Раз за разом им оказывалось по пути... Она не звала, не думала, что маленький дружочек решиться... Амиго. Жизнь полна загогулин и поворотов. От проклятий комодо к тайнам комодо... Предпочтениям, приёмам... Доминантам... От скрываемого борцовского опыта, к предмету открытого коллекционирования... К проклятой колоде. От Олива к Бутон-биг-Надиру. Бест с Муреной, так вышло, общались с ним по-отдельности... Биг-Буро причину её появления враз понял! Зеленоглазая хищница моря... Мурена уже остыла, уже не столько планировала месть за подругу, поехавшую умом, сколько пыталась разобраться, как устроены другие люди изнутри... Не как она сама, определённо! Нет, ну, такое - простить?! - О двенадцати из песенки?.. - ласково проворчал Буро. - Про тех, которые, "если нам закрыто небо, нам открыто море"? Немножко знаю, но... В принципе, нет необходимости так углубляться в дебри чужих, гнилых душ, чтобы скроить добротную охоту! За этим пришла?.. В подробности чужого коллекционирования... Но если тебе интересно... - Дак, оууу!.. Я не в подробности его и углубила! Дак, он, гад - всплыл!.. Буро расхохотался, утешительно поцеловал и погладил Мурене розовую ручку: - Да, Густав плавучий тип, скользкий! Только кажется мне, что если тебя отторгает даже Великое Море, всепринимающее, нечему радоваться... Сделаем так... Не боишься, красавица цвета зари, юноше Киту сестра, по ночам гулять? Обидел вопросом, вижу? Ты и Котиничке, как младшая сестра, лицом... Только ли им?.. Уже сравнивали тебя с Женщиной в Красном? Вы похожи, сравнивали не зря... Рад буду видеть тебя после заката. Днём, глянь, - Буро качнул головой на группу, ждущую поодаль, - ходят, как с себе домой! Дёргают. Шумно и покоя нет. Туман их разгонит. А тебя не отпугнёт. Услышишь про двенадцать. Приходи, хочешь, захвати кого-нибудь... Как поживает Бест? Как чувствует себя?.. Буро не надеялся, что "кем-то" за компанию станет он. А вдруг, хорошо бы. Он не придёт. Не скоро придёт. - Супер поживает, - рассеянно ответила Мурена, - мы все рады, Селена всем дорога, в Архи Саду у всех праздник... Прямо не знаешь, куда деваться... И без последних слов по этим "все, всем, у всех" очевидно было, что во множество безоглядно празднующих Мурена не включена... "Захвати кого-нибудь, ха!.. Нырну-ка я поискать компаньона за каменным лесом, а то в рыночном тумане боязно!.. Ха!.." Мурену вдруг стукнуло в голову, не телохранитель, Амиго! Вот кто будет счастлив, раз с Оливом интересно ему! И позвала. И не ошиблась. Рынки и подводные гуляния в равной мере страшили его, но робкий сказочник не мог упустить такой случай! Бутон-биг-Надир принял званых гостей с обычной заботой. Отгородил ширмами уголок, норку, чтобы секретничать, чтобы тёмный купол громады шатра не тянул озираться. Эти ширмы можно ночь напролёт разглядывать... Сюжеты, истории рассказанные картинками представляли собой они. Малограмотные полурдоиды обожают такое! Кто из мастеров Краснобая готов слушать байки старые и новые, из-под облаков принесённые, на облачных рынках вчера случившиеся, и зарисовывать ловко, может скопить состояние только на этом умении! Светильник вместо пирамидки - рыночная вежливость. Курительницы с паром связных Впечатлений и курительницы со сладким дымом... Шикарно не по стоимости и не по содержанию даже, а продуманной тонкостью сочетания. Они прилетели и дошли за полночь. Из-за Амиго! Мурена кружила в потемневшем небе над Архи Садом, дожидаясь его. Амиго собирался как танцовщица на Мелоди. Смотреть нету сил. Рылся в каких-то сундуках, нырял в них, лишь зад торчит, сундуки у него бездонные... И всё вперемешку! От книг, до артефактов и тряпок. И склянки питьевые там держал, раздавит случайно или пробка истлеет от времени, гору хлама вытаскивал сушить!.. "Зачем?! - спрашивала Мурена. - Ведь так неудобно!.."- "По смыслу..." - "Тряпки тоже?.." - "Вообрази!.." Чтоб не любоваться в очередной раз и не придушить его в процессе, улетела, на радость Белому Дракону, ускорения резкие отрабатывать и выписывать сложные кренделя... Дождалась... И чуть не упала!.. Амиго взлетел из куп ночных деревьев зелёной искоркой на Белом Драконе. Жилет зелёный, узор - чешуя, с одним открытым плечом, рукава и второе плечо наспех отрезаны. Юбка длинная два разреза спереди, два сзади, ткань кольчужной тяжести. Ого, подобного не одевал никогда!.. И выбрав это, очевидно не красовался, - а зеркало имелось в Архи-Саду, - не прихорашивался... Амиго приветствовал Биг-Буро жестом, который их Морских Чудовищ знают лишь настоящие, живущие напополам меж сушей и морем, что означает - принадлежащие морю... Не бывает наоборот. Оно весит больше, тянет сильней, оно решает и как тебе называться, и что тебе не скрыть... А неморскими называются, извращённой тварью и прочим, те, что как Буро не подходят и к побережью. Маленький юноша приподнял открытые ладони, будто подавая что в них, очертил круги горизонтальные, левую опустил, а правую открыл, как две обычно открывают, просто вперёд. Означает не только "я не готовлю оружия", но - "я предлагаю, что есть, и обещаю мир". Морские жесты вообще стремительные и загребающие по-пластике, чтобы продолжать плыть, движения не нарушать, неизвестно чем ещё на них ответят!.. Наверное, это смешно для светлокожего, ростом по локоть Буро изгнанника, - какой мир, какой ждать от него войны? - но он был совершенно серьёзен, и Буро тоже. Открытое плечо - заведомая просьба о покровительстве. Земном. Морских покровительств не бывает. Буро с полуулыбкой, синхронно жест воспроизводя, провёл своей левой рукой по открытому плечу и приподнял за подбородок: - Оу?.. - вопросительно произнёс он. - Давно мечтал познакомиться, - сказал Амиго. - Не решался беспокоить. - Оу... Ну, что ты... Кто же такой важной персоной ославил меня, Бедовичка?.. Всегда рад новым знакомствам. Они расположились на туго набитых травой и пеной подушках, в количестве набросанных так, чтоб гости оказались вровень с его креслом. Крутые валуны покрывала нежнейшая, вручную тканая "травка"... Дым от самой крупной и красивой курительницы, фавна трубящего в рог, огибал уголок в ширмах, прежде чем потянуться к пологу... "Чудовища умеют жить, - про себя отметила аскетичная Мурена. - Не первый раз убеждаюсь". Потрепала подушку, как Ухаха трепали они, вспомнила опять про пустоту на месте монисто, не ускользнувшая от Буро деталь... Вдохнула глубоко дым ничем не похожий на их костры, на белые коряги, отдающие морскую солоноватую свежесть, на можжевеловый мёд. Похоже на что-то из неспелых плодов, ещё вяжущая, но уже пряная терпкость, ах... Буро улыбнулся ей, безмолвный комплимент составителю - лучший. Выпили по бутылочке на глоток, из связки, брошенной между ними, и Буро сказал: - Тихую ночь в такой чудной компании жаль отдавать монстрам далёкого прошлого... Мурена любила Амиго, да и сам по себе он попадал в счастливое число всем нравящихся людей. А то рассердилась бы, потому что немедля Амиго воспользовался предлогом: - Бутон-биг-Надир, уважаемый! Что если спрошу, уважаемый господин, про Або?.. Про Аут Аволь?.. Лакрицу посреди океана... И путь к ней?.. "Вот за что нерыночных людей ценю: удивить могут!.. Оу, ха-ха, не абсурдно ли для чистого существа тянуться к утешительной байке монстров, теряющих последние человеческие черты?.. Не там ищешь счастья..." - Ну, во-первых, просто Буро. Биг-Буро если, то ладно... А Лунная Стевия - лишь другое названье мечты... Дай ей имя - и она словно ближе, правда? Двое ворот не открылись ещё ни разу наружу, не выпустили того, кто расскажет, каков он изнутри, Сахарный Аут... "Если так, - подумала Мурена, в глубине души считавшая Аволь сказкой, - тем более что Изумруд, как выяснилось, ни слова такого, ни легенды просто не знал! - но если сам не веришь, Буро, почему вы не скажете кратко, Аволь?.. Почему, чуть зашла речь, подряд стремитесь проговорить все её названия?.. А если одно, пропеть его надо, прикрыв глаза, как выпить?.. Что-то не верится..." Биг-Буро выбрал для Амиго отдельную бутылочку, маленькую амфору из связки, протянул и обратился, чуть склоняясь тяжёлой короной к нему: - У меня на Техно есть друг, Ментор звать. Это, ты, образованный юноша знаешь, скорее ругательство, он ментор, оу!.. А мне не хотелось бы с первых минут знакомства показаться таковым, но я всё же скажу. Юноша-Друг-Амиго!.. С радостью буду островком для тебя. На Южном, и на Техно, на Краснобае, и везде… Но не в море. Не в море… Пойми в чём суть, суть Аволь, если б она была, прямо противоположна направлению, которое ты взял! Направлению к нам, тварям морским и Великому Морю. Аволь - выход из него, что ищут на глубине. Выход не на берег. Не в небо. Они когда недоступны уже... Пустая надежда, несуществующий выход... А ты в небе. Ты на берегу… Не собираешься ли ты сказать мне, что ушёл бы в Великое Море ради Лакричной Аволь?! Но Амиго именно этого и хотел! Её, его... Сахарный Аут... Сколько узнал, ещё больше выдумал, но лишь одна сказка, одно имя - Аволь... - захватило его. Как глоток утешения запало глубоко в сердце, обвило Огненный Круг. Оно не вода, не испаришь, не смоешь. Слово протаяло, как знаешь, живи... Забывай. Не забывай забывать!.. Это чудовище рассказало ему, которое спас, вытащил. Биг-Буро взъелся на Злотого с кампанией, когда привели Дзонга к нему, купились на уловку. А несправедливо взъелся!.. Он отчитывал их как старый хищник моря бестолковых, молодых и жадных хищников земли, но они не могли поступить иначе. Могли на продажу не приводить. Подвело их сочетание дроидского поступка в первой части с недроидским во второй! Белым Драконам и дроидам второй расы, исключение - воплощённый дроид, недоступно существование в среде Свободных Впечателений. Агрессивность этой среды не повреждает их, но в ней они полностью дезориентированы. Широкие дроидские орбиты и в общей, и в необщей форме под водой больше не широки и не близки, расстояния между ними заполнены чем-то хаотичным и плотным. А люди - полудроиды. Половина их существа вышла из моря, как жизнь вообще, а вторая, дроидская половина хранит память о бездне океана, как о чём-то дико опасном, общем враге, перед которым все равны. Не помочь человеку в волнах, мало кто, в каком гневе способен. Низовые гонки часто заканчиваются совместным вылавливанием упавшего. Да что гонки, дружеское развлечение... Поединки небесных борцов и войнушки их туча-на-тучу заканчивались подобным не раз!.. Да что войнушки, Густав, охотник напрочь лишённый сердца не смог пролететь мимо Хан-Марика, хоть и подумал, продам, а на самом деле не смог, отвернувшись, улететь! Было так... Юноша в светлом рванье, водорослях, сетях, верёвках, еле заметный, как белый мусор в белой пене, взлетал на гребни и пропадал в тёмном ущелье волн. Щупальца с жалами на концах, с присосками фосфоресцирующими, их-то Амиго и разглядел с высоты, как бусы великана, брошенные, замыкались в кольцо, но юноша ускользал. Внизу - беда, наверху не хватало времени позвать дракона. Кто-то глубоководный, прилипший к подводной скале ловил его... Тянулся... Юноша подныривал через кольца и пребрасывался через них, когда волны швыряли. Опытный пловец, но вряд ли он соображал в какую сторону плыть... Амиго собрался с духом, попрощался с жизнью, снизился и подхватил пловца на своего дракона. Даже и без труда. Немногим крупней его, лёгкий. На этом сходство заканчивалось... А везение? Смотря, что им называть. Но могло быть хуже. Для начала верёвки и водоросли оказались снастями. Тем, чем в "Когти" играют на облачных рынках. Под водой они для чего-то другого предназначались, не для игры... Колючки и крючки сразу и намертво перепутались с одеждой Амиго. В злонамеренности не упрекнёшь, но сюрприз неприятный. Вместе спустились, вместе отправились в ту пещеру, куда и летел Амиго. Было чем развести костёр. Обсыхали и распутывались. Снасти и одежда источали неправдоподобный холод... Юноша не отпускал его. Он сразу сел меж костром и выходом, сел к Амиго близко. Колючки оставил лежать под рукой. Раненый, отравленный?.. Он выглядел слабым и опасным. Смотрел, как Амиго разжигает костёр, как раздувает его неуверенное пламя, растопка дрянь. Смотрел полуприкрытыми сверху тиной болотной глазами. Беззлобно и отвратительно прямо. Не сухопутные, морские, оценивающие градус тепла, хищники так смотрят. Этот явно не в результате драки очутился в Великом Море, ныряльщик, своим купанием он напуган не был, и непонятно был ли обрадован спасением. Снятая одежда, тряпьё возле костра заледенело до корки! "Дроиды светлые, благосклонные, кого я вытащил?.." Но юноша успокоил его: - Глубоко нырял... - сказал он, и голос раскатился по пещере, сразу пониженный до тусклого шёпота. - Быстро всплывать пришлось... Обычное явление, скоро оттает. Я человек, как и ты. Мне холодно, больно. Приближаться к огню не могу. Подержи костёр, побудь рядом. Я тебя отблагодарю... Амиго не показалось, что у него есть выбор, тем более решил не спорить. Топливо, охапки сухих водорослей, пустотелых, круглых, как тростник. Они прогорали быстро, требовалось часто бросать. В такие наливают Впечатления в Соломенный День те, у кого нет соломок подороже и любители привкуса морского. Волны эту ерунду прибивают к южным берегам. Юноша остался у входа, Амиго ближе к костру. Замёрз один, а руки дрожали у другого... По своему обыкновению он начал болтать о чём-то, выдумывать, напевать под нос, словно был в Архи Саду. Когда комок рваной одежды осел, перестал хрустеть и пар не шёл от него, юноша смог одеться и переместиться ближе к огню. Он в упор тинистыми глазами осмотрел Амиго, так Олив смотрел отравленных, добредших к нему, и сказал, кивнув на кубическую шкатулку, затерявшуюся в крючках снастей: - Дело хорошее - поделиться со спасителем. Боюсь, моя добыча не придётся тебе по вкусу. Не годится за благодарность... Но судя по тому, что я услышал, ты коллекционируешь тайны и сказки. Я добавлю ледышку в твою коллекцию... И рассказал по Аволь. Рассказал?.. Оглушил, отравил... Посвятил в тайну. Амиго слушал, раскрыв рот... Ему напевали вайолет старой школы. И речь, и песня... Почему вайолет? Потому что второй голос был. Он был в сердце поющего, в замираниях пауз. Это вайолет-памяти, протяжный, меченый паузами... Звучавший когда-то давно вайолет, который уже не дождётся вариации, как возвращения, как не дождётся вспоминающий того, второго певца. И тихого голоса такой глубины Амиго в жизни не слышал! Все страхи испарились как лёд с одежды незнакомца. "Если это - голос океана, то океан благословенное место!.." И тина, перечеркнувшая мутные зрачки, и всё-всё потеряло значение!.. - Або... Аут... Аволь... - растворились под сводами пещеры последние звуки. Перечислением эпитетов и названий начинался и заканчивался этот недлинный вайолет. Да и состоял-то он не из чего-то конкретного, из множества смутных обещаний того, что за Двумя Дверями... Лунной и жёлтой... Юноша замолчал и резко встал, подобрал имущество, жгутом свил, повесил через плечо. С видимым, откровенным сожалением хищника уходил, но совесть есть и у таких. Маленького спасителя предупредил на прощание: - Не ищи и, встретив, не узнавай меня. Аволь позвала тебя?.. Я не рассчитывал. Значит так или иначе будешь искать... Не надо, нет смысла. Я не добавлю к своей песне и строки. В одиночестве у догорающего костра, среди пепла, разнесённого по пещере, запаса как не бывало, очнувшись от волшебного, глубокого голоса, Амиго пытался соотнести подёрнутые мутью глаза, холодную, грязную липкость повадки не таящегося хищника и подарок, сделанный ему... Юноша оказался прав, Аволь позвала его. Амиго искал, но не певца. В итоге через несколько лет он знал по именам всех неморских чудовищ континента! Вызнал, что ценят они, в чём нуждаются, каковы их нравы, обычаи... Этикет. С тем и пришёл ночью с Муреной на Южный рынок. Буро откинулся на спинку кресла и подвёл черту. - Не образно, прямо тебе говорю - сейчас ты в Аволь, свободный, нет на тебе печати моря. Ну, что же ты в нём ищешь?.. - Так ведь я - изгнанник... На это Буро нечего было ответить. - Что ж... Значит, про двенадцать. Слушай про них. Слушайте обое... Або… Может быть, сами сделаете правильный вывод. Передумаете искать её в солёных безднах морских, Лакричную Сахарную Аволь!.. Центр континента притягивает облачные рынки, наикрупнейшие, наитяжелейшие из них. Двенадцать изгнанников проводили день за днём в тихих уголках предыдущего Центрального Рынка. Возможно… Наверняка они и не являлись "первыми" изгнанниками на свете, ни первыми Чудовищами Моря. Но первыми - континентальными, не бродяжками, изгнанниками, объединившимися на земле. Активно искавшими выход из своего бедственного положения. Что их объединяло и подвело. Группа имела симпатии-антипатии внутри себя. А кое-кто и взрощённые планы. Джокер-Сальвадор оказался равноудалён поначалу ото всех. Пришедший позже. Группа переместилась на континент с Пояса Рынков, зависшего над ним. Мало-помалу их, утяжеляющихся, тенями, посетителями, артефактами утягивало вниз. Некоторых на твёрдую землю, основную часть - в Великое Море. Там пропадали. А завсегдатаи их перебирались на соседние рынки либо на земные. Сальвадор после утраты предпочитал высокое небо и жизнь бродяжки, нигде не задерживающегося надолго. Чем-то отталкивал его материк. Предчувствием того, что будет привязан к нему впоследствии на годы, на тысячелетия, которым утратит счёт... Но спускался. И там однажды познакомился с двенадцатью разом. Уже раненый морем. Тот Центральный Рынок имел неправильную форму птичьей рогатой головы. Серпы длинных рогов в одну сторону с продольными торговыми рядами. Клюв толстый в другую, с концентрическими. Вход со стороны шеи. А на кончике клюва залили морской водой широкую площадь, целое озеро глубиной по щиколотку, пористые острова пустив плавать по нему. С целью такой, чтобы пирамидки ставить нельзя было. Место отдыхать и общаться спокойно. Для тех, кто пробрался до него через рыночные опасности! В соответствии с общим характером полудроидов "озёрный клюв" стал подобием Мелоди. Танцев меньше, не блеск - выплясывать на крутых островках. Зато удобно валяться, и спихивать друг друга! Техно Рынок предоставил их, не встающие на дно ни под какой тяжестью, он уже существовал. На таком пенистом островке-утёсе Сальвадор и подслушал их невольно. Шестерых из. Прошлёпала компашка, расположилась с другой стороны. Вёсел не притащили. С соседними островками ни петь, ни задираться не стали, на отшибе остались. Было что обсудить. Их спор задел Сальвадора, как и сам факт, что изгнанники они - товарищи по несчастью. Самоуверенность хрипловатого, прерывавшегося надо и не надо коротким смешком голоса, - "Таким не доверяю..." - и раздражала и удерживала внимание. Он возлагал все надежды на Великое Море. Поддержка его позиции шла от низкого, басовитого голоса, страстная поддержка. Возражали им не собрано, отдельными опасениями. Альтернативой, как понял Сальвадор, была оккупация далёкого от земли, небольшого облачного рынка. Так же мыслить станут будущие галло, только практичней, жёстче, отняв мир, пустую территорию с этой целью. Аргументы против: трудность обнаружения, опасность исследования, суетность охраны были для Рока, - а в море звал он, - не основными. С ударением преподносился пустой, в общем-то, пафосный аргумент... "Не эрзац нам нужен, не жалкое подобие утраченного! А, внимание, - Настоящая Жизнь! Настоящая Новая Жизнь!.." Звучно... Слишком звучно. "Не хозяевами Собственных Миров, так хозяевами всей водной стихии!.." Гарольд вторил ему басом. А возражали Симон, Кит и Сомнамбула-Майя. Гемма присутствовала, но молчала. Юбис присоединился позже, он резко возражал. Долго подслушивал Сальвадор, прежде чем выйти, по воде издалека обойти и представиться. Ещё не раз и не два сталкивались их надежды и сомнения. Рок неизменно был заводилой, Гарольд присутствовал всегда. Но однажды его не случилось... Вот тогда Рок Сальвадору и шепнул свою мысль. Сопроводив небольшой демонстрацией... Снял руки до локтей. Широкие воронёные браслеты закрывали предплечья. Взял руку за руку и обе снял... И стал зелёным... Правая взяла левую, её ладонью закрыла рот: тссс... Приложила к уху Сальвадора, затем отплыла по воздуху, закрыла ладонью второе ухо. Ватная глухота, шум набегающий, отдалённый... Сальвадор содрогнулся. Глаза Рока, молчавшего напротив, смеялись, блестели как острые сколы подземного обсидиана, проступившие сквозь зелёную пать лица. Туф островка закрывал их от озера... За спиной Рока убегало вверх и вверх, в никуда дымное марево призрачной стены рынка. Из уха в ухо прокатился гулкий, морской голос: "Ну, как тебе фокус?.. Они... Весёлые, влюблённые в море, желающие его познать, они не видели подобного!.. Тебе, Сальвадор, показываю!.. Я ждал такого, как ты... Зря они радуются, не знают, во что влюблены... А познать им придётся!.. Сальвадор... Ты не такой, ты не уходишь, да?.. Мне не удаться тебя убедить... И это очень хорошо, превосходно!.. Сальвадор, они станут подводным обиталищем мне, островом!.. - Рок топнул, смеясь, по пенистому туфу и пространство загудело в ушах Сальвадора, в демонических ладонях, - Как этот!.. Позже задуманное им назовут Морскими Гигантами, но подчинить удастся лишь Изумруду. - Они все станут моими ручками!.. Как эти!.. И твоими... Твоими тоже, Сальвадор... Я смогу возвращаться с руками полными подводных сокровищ, оружия, которое можно создать лишь там... А ты положишь в них охотничью добычу... И связные Впечатления... Власть над сушей будет опираться на власть под толщей морской, и наоборот... Ты и я, ты и я, Сальвадор..." "Он хочет и воду?.. - отметил Сальвадор, сквозь поднимающийся гнев. - Обычные связные Впечатления?.. Даже тематику не упомянул..." - Рок!.. - воскликнул Сальвадор громче, чем следовало из своей гулкой глухоты. - Я никогда не видел тебя верхом на драконе!.. Ты что, не летаешь?! Стальным, воронёным браслетом рука ударила его наотмашь, злобно, сильно, и обе приросли на место, вернув коже Рока бледный, человеческий цвет. Какая тоска и обида это "не летаешь" людям не понять... - Д-да... - процедил Рок. - А куда мне летать?! Мы - изгнанники!.. Не способен был песней позвать Белого Дракона Рок давным-давно. Насколько, не знал и Гарольд, посвящённый в часть замысла. И познания Рока в сплавленье теней были точны, велики. Он навязал двенадцатерым мысль, что Впечатлений перед уходом следует накопить как можно больше. Не придётся ждать вольного-невольного сплавленья теней. "Обращаться с которыми они не умеют... И не успеют научиться. Гемма выследит их, Гарольд присвоит. Усвоит!.. Я научу его!.. Он станет оболочкой... Будет как в латах, как в непробиваемой шкуре. А на последнем этапе шкура достанется мне!.. Тентом на шатёр подводный! Непробиваемый, неподвластный даже проклятой солёной воде! Кусачей, грызущей воде! Штормам достигающим дна!.." "О, дроидский свет ушедший, чудовищна в нём не океанская, непоправимо чудовищна земная, людская часть..." - подумал Сальвадор, сдержав ярость. Рок положил подбородок на судорожно сцепленные пальцы, внимательный, холодный как галло, наклонился и прошептал: - Джокер... - так назвал его Рок. - Ведь и тебя коснулось Великое Море... Я чувствую... А меня оно держит. Ты ещё джокер, и там и тут, но ты уже брат мне... Ближе ко мне, чем к ним. Отчего бы нам не скооперироваться?.. Морское Чудовище заинтересовано в материковом компаньоне больше, чем в ком бы то ни было. Эта система и до и после, Олив с Шершнем, повториться многократно. С разной степенью результативности и разным исходом для обеих сторон. Рок ждал ответа. Сальвадор мысленным взором окинул девятку: весёлых, влюблённых, желающих знать. Руку поставил на туф, на локоть и сжал не ладонь, а браслет, тоска и холод, тень... - Согласен!.. - ещё басовитей Гарольда прорычал он, встретившись с Роком глазами тёмными, грозовыми. Он был взбешён. В омерзении от услышанного. Он немедленно предал морскую тварь. Успел! Накануне ухода! И никто ему не поверил!.. Единственный услышавший чужака был Юбис... Но тот слишком понадеялся на свои силы. Ушёл со всеми. Их хватило, чтобы расправиться с Роком. Но Великое Море оказалось Юбиса сильней... В образе Гарольда, преданного, но продолжавшего возрастать, продолжавшего задуманное Роком. Сальвадора он люто возненавидел. Искал его. Помнил его. Юбиса во вторую очередь. Поверил он в предательство Рока или нет, никто уже не узнает. Он и Гемма имели инструкции, что делать в море. Следуя им, Гарольд стремительно терял рассудок и способность выходить на сушу. Она вернётся к нему, напоследок. А Гемма, ищейка, если б не выследила Юбиса на свою беду, до сих пор бы жила. Тут технически, какое дело... Первичные тени, созданные самостоятельно, диктуют, но внешние можно отбросить, внутренние смыть, заплатив жизнью или нет, как повезёт. А вот с тенями, слепленными из чужих, отнятых теней, совсем другая история. Во-первых, долго катая в руках, - каковой цели служили и чётки Селены, поддержанию навыка, - можно не заключая их в артефакт, придать им самим видимость и стабильность артефакта. Селена хотела добиться однажды принципиального изменения качества, чтоб артефакт утратил характер тени, стал вещью неживой, проносимой в Собственный Мир. Пока не получалось. Внешними остаются отнятые у кого-то или у самого себя тени. Руками вырванные. Центром ладони, кончиками пальцев, малыми тигелями перелепленные. А отнятые и переплавленные основным тигелем, Огненным Кругом вторично, они переходят, Ухаха тому пример, в размер и крепость тела. Плоти, шкуры, чешуи. Задача куда сложней. Не в облик. Извращённый облик Морского Чудовища формируют тени первично сплавленные собой или кем-то другим. Дважды плавленные - лишь добавляют ему прочность. И смыть их очень, очень трудно. Для тех немногих, кто этой стадии достигает, она наступает, когда и смывать-то не с кого, на окончательном исчерпании Огненного Круга. Гарольд стал таков. Он не мог дальше варьировать форму. Мог только расти. Был он бездной, пустотой. Бурдюк в непробиваемой, чёрной шкуре. Бурдюк с морской водой раздирающей, с ядами, расщепляющими до конца тех, кто попался на его бивни. Под дыбом стоящей шкурой гуляло само Великое Море, отравленное, бешеное всегда! Ревела из его пасти, не прекращалась буря, не наступал и не случится штиль. Он - ужас, а кем ещё ему быть... Вся память, весь рассудок задержались в налитых кровью глазах. Пасть помнила - пожирать. Глаза помнили - Сальвадора. И берег. Сушу. Гарольд тысячу раз выбрасывался на сушу, он не понимал, что не в состоянии - уже и ещё - выйти на неё. Назад позволяли отползти морские туманы. Это было отвратительное зрелище… Когда стал умней и хитрей, как тень, как учатся терпеливо караулить и внезапно бросаться безмозглые тени, он охотился на побережьях. Всех, любых. Даже тех, где падает водопадами Чистая Вода забвения. Когда Гарольд раскидывал лапы перед всадником на драконе, думавшим, что летит высоко, что летит в безопасности... Когти на лапах его не уступали бивням в размере... Бивням вокруг ревущего провала пасти... "Сааа-аль-вааа-адо-оррр!.." Ярость, ярость и всё. Он был способен терроризировать, но не оккупировать континент. Не Змей. Нечем думать, соображать. И хранить нечего, таких вещей, чтобы помнил и ценил не осталось. В общем, это был примитивнейший организм... Который однажды, в безудержном росте своём физически превзошёл бы и проглотил сушу… Ужасающе надёжны простейшие системы. Что-то должно накрениться, сломаться в них, чтоб началось развитие... Одно из трёх: либо сущность усложняется, либо разрастается, либо подыхает, если нет движения ни снаружи, ни внутри... Было. Снаружи. Сальвадор помешал. У него имелось оружие. А оружие дал ему дроид... Их, дроидское. И знал, для чего даёт. Прецедента не имевшее самоуправство. Нарушение, превосходящее три запрета в сумме. Те связаны с жизнью, радостью жизни. Но этого дроида заставила вмешаться в человеческую сферу не любовь, а война. Нет, ну, конечно, сначала любовь! К людям. К веселью. К полезности своей. А уже затем... Троны не видели Гарольда, но и, узрев, не сочли бы возможным вмешаться. Они с самого начала ориентированы на Восходящих и на порядок в Собственных Мирах. Те люди, которым дома не сидится, хищники, изгнанники, проморгавшие дом, на самом деле не в приоритетах для тронов и всей второй расы. Дроид был как две капли воды, а точнее, два язычка янтарно-жёлтого пламени схож с владыкой Там и являлся его приближённым. Глава 116. Янтарно-жёлтый дроид. Над шатром Биг-Буро, над гостями его, бродяжкой морской и чистым сказочником. Над Южным Рынком. Над континентом Морская Звезда. Надо всей землёй, над Великим Морем. Над бессчётными облачными мирами... Высоко-высоко... Над высоким небом, где проходят внешние орбиты Юлы и обитают Белые Драконы, дроиды независимые навсегда. Вселенная смотрела колючими крупными звёздами, на янтарно-жёлтого дроида, комету, язычок немеркнущего огня, снова и снова принимавшего высшую форму, облик человека. Летучего, быстрого в непроглядном небе, как рыбка золотая в чёрной воде. Вспенивающейся вокруг него, бликующей сталью, бурлящей. Когда рассыпался на золотые огоньки, утихомиривались и водовороты мрака, всё равно не поймать... Белые Драконы глядели смирно, морды задрав к звёздному небу. Прервали игру, круг распался, царь горы остался без горы. Янтарной комете не удавалось прорваться вниз. Что вообще 2-2 делает в их, драконьих сферах?.. Но и поймать его не удавалось тоже. Безмолвная погоня, беззвучный салют невиданной мощи, если как-то можно описать непрерывные переходы из необщей в общую форму дроида, пытающегося избежать и связывания, и столкновения. Обеим сторонам не развернуться во всю на пределе общего поля Юлы. Под потолком. - Ахр-фыррр... - лязгали зубами драконы и вздыхали сочувственно. - Не удерёт!.. - Хрох-хо-хо!.. - возражали другие. - Удрапает!.. - Фрах-ха, а куда?.. Куда рвётся-то, к нам или ниже?.. Возьмём к себе, ахр?.. - Если попросится! - Арр, он пытается выиграть время!.. Да, по крайней мере, время. Залпы, круги этой погони вообразит тот, кто представит себе орнамент на чернёном блюде, у которого центр где угодно и нет краёв, рисованный кисточкой толщиной в волос и сокрытый, замаскированный брызгами капелек тонких, как пудра. Черные Драконы пытались замкнуть сплошной стеной залп, выстреливавший непредсказуемо, краткие мгновения общей формы. На высоту удалось загнать его, это им плюс. Но место над осью Юлы выбрал он идеально! Опирался на вечную тихую орбиту внутри неё, на точку по сути. Сильный дроид мог на неё опираться и, взмывая, отталкиваться от неё… Залп! - янтарная капля! - комета! - хвост её! - человек с раскинутыми руками!.. Бумц!.. - Фейерверк!..- Распадение!.. - Пудра летящая в драконьи глаза… В Чёрных Драконов, голубые белками глаза… В их пульсацию, зловещие, ускоряющиеся спирали... Безмерно сложным рисунком, многогранником, меткой, тысячекратно проныривающей сквозь самоё себя, оборачивался дроид. И каждый раз очевидная или скрытая симметрия его орбит содержала ошибку! Ошибку, позволявшую ему собраться в новом месте. Ошибку, которую пружиной оттолкнёт от себя непроницаемая безошибочность тихой орбиты. Ошибку, за которую могли зацепиться и Чёрные Драконы. Но они не успевали! Чёрных ящеров в доспехах блиставшей чешуи хватало на то, что б максимально разбежаться. Ожидая, когда соберётся он, станет возможным ловля… Дугами шеи изогнув, носом к континенту, они медленно распускали сжатые кулаки, когти расправляли, и хвосты, и даже брови над круглыми глазами, с девственной голубизной белков... Шире, шире, как можно шире, и присматривались, и… Бабах!.. - прорывалась в небо янтарная капля! - из салюта в общую форму! - и обратно в салют!.. Не успели! Крутятся, крутятся завихренья тончайших технических орбит, повторяют звёзды сто-лучевые, побеги, фракталы, дендриты, символы и прямо отражения, и дом, и сад, и всех от начала существовавших языков иероглифы, буквы, слова... Осыпается ими пудра янтарно-золотая, дроиды тончайших орбит... Фу, только пудра!.. Опять промахнулись... В неуловимом месте ночного неба оставался виден от пудры лёгкий след. Свет трона, орбиты, что не распадались. Драконы метались. Он мал на пространстве погони, он неизвестно где. Повинуясь его требовательному притяжению, дроид соберётся снова. Но трон обвить они могли только чудом! Вычислить, свистнуть, собраться и окружить. Чудом… Дроид-нарушитель и воевал, и гонялся как нарушитель: начинал с ошибкой, и распадался с нею! Не столкнуться с преследователями, и вниз не прорваться, тонким лучом не прорезать их строй. Белые небесные ящеры, похрюкивавшие, похохатывавшие, вздыхавшие то сочувственно, то восхищённо, то разражавшиеся громовым хохотом одобрения, вдруг присмирели. Они уже сошлись во мнении к этому моменту, что высший дроид развлекается так, гоняя этих смешных, и в небе на две лапы встающих, чёрных недоящеров... Но вдруг изменили мнение... Начали толкаться. Боками ёжится. Носами поводить и указывать им куда-то... Где длинные острые лучи звёзд замутились. Потом замутились и звёзды. Туманом, двумя беспредельно распахнутыми белыми крылами... Что не приближались… И змея белой шеи, запечатлев, долго не меняла изгиб... - Троп... Троп... - прокатилось в высоком небе. Кто, где услышал Белых Драконов, предпочёл нырнуть в завихренья Юлы, в дроидские сферы. Над половиной земного шара раскинув крылья, огромный дракон сверху наблюдал за тем же, за чем они снизу. Драконья морда орлиная. Отвёрнута. Чёток профиль. И чуть не наклонена. Но если б не наблюдал, не появился бы здесь. Вправо, влево нет окончанья крыла. - Достаточно... - произнёс голос поверх них, сверху от всего происходящего на дроидском эсперанто, механистичный, слышный во всех точках неба одинаково. - Довольно попыток, возвращайтесь. Троп... Орлиная голова дракона без спешки нырнула вниз, глаза прищурила и подняла клювом янтарную, золотую звезду. Подбросив, как в замедленной съёмке. И там, настолько высоко являясь единственной твердью, на клюв же поймала, позволила приземлиться. Дроид стоял на нём воткнутым дротиком, наконечником золотой стрелы, широкоплечий, прямой. Вибрирующий дротик, словно не пойманный, а мощным броском достигший цели. Трепетал слишком упруго для пламени. Орбиты многократно и на предельной скорости разбросанные до необщей и собранные в общую форму не могли успокоиться сразу. Но виду дроид не подавал. - Ну что, доигрался? - спросил механистичный голос. - Что?.. Наигрался?.. - запрокинув голову, насмешливо переспросил тёплый голос, вибрирующий, как и облик его. - Нет, ещё не наигрался! И я в своём праве!.. - Ты, милое воплощение своеволия, считаешь, что на границах нет законов? Или на них подвигаются законы, где сталкиваются права? Наоборот обстоят дела... Там свои пограничные законы. - И какие же?.. Неподкупный воплотитель общей воли, будь так добр?.. - Не задерживаться! - Бла-бла-бла!.. - поболтал языком тёплый дроид, насмешив обвинителя. - Бац-бац!.. - ответил тот голосом машины, и получилось убедительно... - Но я уже задержался, что же мне делать?! - Взывайте к вашей Фавор! - Ааа!.. Всех разом вызываешь? Что ж, мы - согласен!.. Сколькие за тобой? Эти неповоротливые, которых я заставил сейчас побегать?.. Этот с красивым клювом? - насмешник указал глазами под ноги себе. - Автономный дроид, посмотри вниз. Они тоже независимые и автономные. Стоит свистнуть, и они услышат меня. Не меня, волю свою услышат!.. Не они ли Юле границы? А на границах свои законы, это ты правильно заметил! И они не любят когда на границе задерживаются. Кроме званых. Я зван. А ты?.. Кто их остановит в этот раз? Те, что и прежде? Дроиды желания?.. Те, к которым я уже почти принадлежу? Или ты откажешься признать оммаж, принятый Августейшим? - Об этих границах я и говорил, а не о спектакле, что ты здесь устроил. - Откажешься? - Не нужно делать вид, что это интересует тебя. - И всё-таки? - Не надо делать вид... А, пустое... Дроид, ты - откажешься! Напрасно ты думаешь выиграть время таким рисковым способом. Стоять на границе тоже самое, что взлететь, не рассчитав импульс крайней орбиты, слишком высоко. Память деталей, представляется мне с ходом времени поважней памяти тенденций. Мне представляется, как осколку... Целый пласт автономных сгинул когда-то... Все знают почему, но никто не знает - как. Не помнит... Считается, кем-то придумано что ли, что их прочь от земли унесло? Куда? Кем, чем?.. Каким ветром?.. Что за вздор... Бесконечное расширение... Вот и всё. Можно сказать, их разорвало... Внешние и внутренние орбиты по природе своей обладают разной скоростью, разной энергией. Нельзя их ни слишком разгонять, ни слишком сужать. Особенно для трона! Лишь баланс, лишь равновесие. Внутренняя не поспеет за внешней, а у границы две стороны, нельзя стоять на ребре. Понимаешь? Я не сам с собой разговариваю. Человеческих день-два... Что ты выиграешь и какой ценой? - Соответствующей. - Зачем?.. - устало спросил механистичный голос. - Ты поддерживаешь то, что давно бы угасло. Зачем?.. - И буду!.. - не ответил тёплый, перекатывающийся тигриным рыком. - И не сомневайся, буду!.. Недолго осталось. Но столько, сколько осталось, буду! Собрался воспрепятствовать мне? Вниз посмотри! Видишь эти белые, задранные к нам носы? Троп им страшен?.. Есть такое... Но есть и другое: Троп им - несимпатичен... Его место, извини, дроид с красивым клювом, могут занять и улитки! И выполнять его работу. Если попытаешься отнять у меня последние нужные, - да, нужные, очень нужные мне дни! - я начинаю вторую войну. Сейчас начинаю. - Зачем... Звёздная туманность повела беспредельными крыльями. Словно потягиваясь - немножко вверх, вниз... - Твоя торопливость, - сказал тёплый голос, - похожа на зависть. На ревность. - А на заботу она не похожа? - спросил голос усталой машины. - Ревность, признаю. Но, пойми, высший дроид, вы для меня немножечко тоже, что и они для вас... И я хотел бы понять. Да кто объяснит нам?.. И мне и тебе... - Давай попробуем. Ты мне, я тебе. У белок консультироваться я бы не стал! Им всё слишком понятно!.. Согласись, кто не знал сомнений не самый лучший учитель. У Тропа тоже бесполезно, извини, исключительный дроид!.. - Давай, раз никого больше нет. Вопрос цены... - задумчиво начал механистичный голос и с каменным холодом продолжил. - На твоё самоуправство! Это не просто наглость. Вызов? Мне?.. Если, условно говоря, тебе так безумно важен один, последний день, зачем в предпоследний ты перешёл все мыслимые границы?! - Затем что он - предпоследний! - расхохотался тёплый голос. - Вот этого ты и не можешь понять! Вопрос о цене?.. Стоит того! Я разрешил твои сомнения? - Не очень-то вы полагаетесь на свою Фавор... - Дроид автономный, драгоценный для трёх рас, я понимаю, что натворил. Причём тут Фавор... - Я так доверял тебе... Так полагался на тебя... - Так выступи на моей стороне на закате последнего дня! Который даёшь мне, правда?.. Существует параллель между Закрытым и крупнейшим из тёплых семейств. Семейство Там аморфно, текуче в границах без захвата чужого. Трон же его владыки напротив - совершенный круг. Подобный стене, за которой развлекаются и томятся дроиды желания. А внутренний, настоящий трон в орбитах Августейшего столь аморфен, непостоянен, что можно сказать, его и нет, а есть только символический внешний. Что и позволяет ему успешно, с удовольствием и без труда справляться со своими дроидами в ежедневном дружеском противостоянии! Владыке Там нет нужды в чём-либо подобном. Его символический трон окружают приближённые дроиды общей формой неразличимые с тем, кто на троне. Потому что для них общее в функциях, взаимопонимание внутри семейства значимей и приятней размежевания в специфике. Для владыки точное в скоростях и траекториях сходство преимущественной части орбит гарантирует отсутствие притязаний у таковых дроидов на трон. Долго объяснять, но так устроены равновесия, азимуты дроидской природы. Даль, Отдалённость, Окоём - всё их имена, приближённых владыки Там... Не-Тут, Затем-За-Этим - одиночки из Туманных Морей присоединившиеся, их имена сложнее. Можно ли сказать, что владыка и братство притягательней для них, чем люди? Ни в коем случае! Владыка для них - феноменальное окно в сферу людей. Секрет его притягательности мало-мальски не секретен, просто владыка - лучший! Они, как бы ясные окна, а он распахнутое окно. Только что вылезти нельзя, но звуки, запахи, шум Дома и Сада, смотря где находятся люди, дома или в саду, всё видно... Его жёлтые тигриные глаза они копируют и его непредсказуемость принимают. Не черту характера, как у человека, подавно не дефект. Стратегию. Свойство орбит непосредственно несущих трон, следующих за совершенным кругом трона. В чём она выражается... С трона Там может быть призван дроид к исполнению задачи от его специфики далёкой. Когда дроид, владеющий этой темой в совершенстве, стоит тут же рядом. Обиженный? Готовый взбунтоваться? Нет и нет!.. Во-первых... Им это нравится! Дроид, как-будто обделённый, знает, что получит однажды такой же подарок. И он полетит к Восходящему, к которому иначе не занесла бы его судьба. Лично для каждого это важно и здорово, это их дроидская жизнь, Фавор!Для семейства в целом ещё важней. Уравнивание, непредвзятое благоволение. Таким образом преимущества в службе, в сближении с людьми не достаются узкому кругу наиболее востребованных дроидов, популярных тем, орбит и без того широких, широкой специфики. А от кого, кстати, побочный эффект, зависит популярность конкретных тем? От других крупных тронов. От кого исходит запрос. Без сравнения часто - от Доминго. Так он мог бы косвенно взрастить внутри тёплого семейства конкурента его владыке. Того, кто на троне был бы слабей, сговорчивей и послушней... Ан, нет. С придворными Там не проходят такие штучки. Во-вторых, и на самом деле, это главное... Владыка прекрасно понимает, что дроид ответственный и несведущий привлечёт, расширяя запрос, дроидов сведущих ещё скорей и внимательней, чем выбрал бы их он сам! Ещё больше расставит промежуточных акцентов. Ещё чутче будет прислушиваться к оттенкам голоса и слов: то ли предлагают Восходящему в ливнях? Рад ли он угаданному? Или сильней желает новизны, чем услужливости? В итоге, ответственный дроид и откорректирует точность своих орбит, и расширит, те, что были точны, но узки. Преумножит число орбит, технических дроидов, если на турнирную площадь приведут его радикальные несогласия... Или утратит некоторых там же!.. Усовершенствуется в эсперанто дроидском и человеческом. Одни сплошные выгоды! Избранная стратегия помогла владыке Там непритворно сдружить его дроидов. И расчётливостью обуздать: кто знает, кому завтра придётся помогать? Стала причиной того, что из семейства ничтожен отток дроидов, минимальна тенденция к отделению мелких семейств. Поэтом оно такое большое... Но по той же самой причине, оно медленно растёт. Дроиды не стремятся вливаться в него, велик шанс встретить своего антагониста. И ещё приметили давно, что это, возможно и правильный, выгодный путь, но - в одну строну! Для тех же, кто и не похож на владыку Там, имитировать облик его - обычное времяпрепровождение. Двое, несколько могут соревноваться на память, а затем отправиться к трону, установить, кто победил! Не только человеческим, и дроидским глазам общей формы глубинное сходство плохо различимо. Чтоб рассудить их, они просят владыку принять необщую форму и тогда всё становится очевидно, в последовательности расширения орбит... Владыка Там и ближний круг находят это их развлечение очень забавным. И особенно результаты его! Владыка и сам, бывает, задумывается, а что если и он эту, ошибочную, не свою последовательность воспроизведёт?.. К примеру, эллипсы, изнутри в расширении обгоняют... Перегоняют, слипаются... Освобождаясь, меняют форму по дуге, а не от коронного импульса... Мысль?.. Нравилась ему свежесть их взгляда. Но чаще бывало так... Золотисто-смуглый дроид жёлтыми тигриными глазами обводит все необъятные владения... И каждый дроид возымев вдруг желание оглянуться... Сужает, совсем сужает зрачки... Сейчас черта их зрачка - Юла, сейчас он один в целом мире... И начинает танец кружения... Быстрый! Стремительный! Он пропадает... Видится им дрожащей струной, тем, кто обернулся... Позже, не сразу, жёлтая лента короны выше-ниже обвивает его. Без раздумий вливаются в танец приближённые трона. Эти, и прежде похожие, в танце - подлинно неотличимы... Из трона Там образуется "гонг" Там... То самое, всем зависть внушающее единство... Слышимое далеко за пределами семейства. Призывающее в них. Кто и не зайдёт, заслышав его, вспомнив о нём, улыбнётся тёплому владыке. А внутри семейства гонг вовлекает танец дроидов, находившихся дальше и дальше к границам. И каждый принимает облик владыки. Вначале кружащиеся волчки, дроиды усложняют и замедляют танец. Он обретает рисунок. Процесс, если б имел название, назывался бы благоволеньем. Не трон задаёт рисунок им, а их своеобразие готов обнять. Их сложность принимает. Вокруг трона кружит дроид и вокруг того, кто вовлёк его. Дополнительные завихрения создаёт вступление антагонистов... В танце высшие дроиды, по сути, изображают технических, как-будто у них карнавал! Наряжаются дроидами неавтономными, и должен сложиться один высший дроид! Огромный, размером в семейство! Чем больше дроидов влилось в танец, тем медленней кружение владыки. Почему? А чтоб не удалось ненароком! Чтоб поставить предел. Внешних кругов танцоры, присоединившиеся позже, слабей навыками и силой. Им трудно удерживать точным медленный ритм, его облик в медленности орбит и вырисовывать весь узор танца. Но они пытаются! Страстно, азартно! Они пытаются, несмотря на то, что первый сбившийся, а не последний удержавшийся получит утешительный, он же главный, приз! Не мухлюют!.. Вот один сбивается и с него начинается не менее красивое обрушение симметрии. Если в танец приходят незваными, и владыка даже не смотрит на них, то с выходящим из гонга он прощается поцелуем. Сам уже не по центру, блуждая в своём круженье, к ошибкам притягиваясь... На этом танце построена была и погоня, к отчаянью Чёрных Драконов и ликованию Белых! Белки не дразнят, не изображают в сатирических сценках тёплый четвёртый трон. Танец его - практически кувыркание! Уважают. Что может быть разумнее и нормальней, чем кувыркаться в небе?.. Что же бывало утешительным призом? Невероятное и обыденное, желанное для всех!.. Сотрудничество при очередном запросе от Восходящего непосредственно с владыкой. Его делал ответственным, ему передавал запрос. А самого себя направлял служить оступившемуся дроиду! Как любят и почитают владыку Там трудно выразить, при том, что это общее отношение к четырём главным тронам. Так было однажды, в день, когда только присоединился к тёплому семейству, и с дроидом, вручившим оружие Сальвадору. С нарушителем... Он, вообще-то, гонг услышал снаружи, потанцевать зашёл... Не возбраняется!.. Да так сразу всё и получилось. И затем уже в течение долгого времени проделал путь от окраинного танцора, до приближённого трона. До нарушителя. Это не единственный вариант гонга. Есть Гонг-Гонки-Бой!.. В нём, соревновательном, владыка не ускорялся и не замедлялся, а выходил до внешнего круга по спирали. Протанцовывая с каждым краткую турнирную стычку, что-то, что могло пригодиться дроиду на турнирной площади, да и ему самому. И возвращался, но не по спирали, а так, чтоб никто не знал, через кого пройдёт, вторую схватку проведя... Боевой танец. Более резкий, с замирающими позами. Но в этом случае симметрия не ломалась. Обоснованы, разумны запреты второй расы. Достаточно вообразить человека, попавшего невзначай в такой захватывающий танец... И союз многих тысяч, и соревнование... И регламент и свобода импровизации. И тонкие, и постоянные связи, и от центра гонга озаряющий тёплый свет... И то, чего надо добиваться, и то, то без сомнения будет как дар вручено... Густое, стремительное, бесконечно тягучее время, которого на всё хватает... И льётся от тронного гонга тёплый свет... И вихри мчащиеся холодят, и сам ты взметаешь вихри. Это танец в огромном пространстве, на просторе. Опытные гонщики знают такое состояние, ветер в лицо, скорость такая, что трудно дышать, а движения Белого Дракона - тягуче сильны. Крылья размеренно заканчивают долгий взмах, со свистом мимо всадника пролетают, будто зачерпывает ими дракон, плывёт... Крылья крыльями, но помимо того, они имитируют бег и особенно на больших скоростях. Упругой пружиной растягивается дракон во всю длину, сжимается и мускулы лап перекатываются монотонно неутомимы... Так и время на гонге, как Белый Дракон в полёте: стремительно, размеренно, упруго, неукротимо... И что увидит вокруг себя человек, с гонга сойдя, выйдя из тёплого круга? Разовое приглашение, это ведь даже не перепутанные с возлюбленным дроидом орбиты, это просто танец, бал!.. В какую холодную, пресную пустоту выйдет такой человек? Что ему дальше снаружи делать? И зачем?.. Сам себе трон, плотный, цельный, не нарушенный, но на цельности человеческих плотных орбит запомнивший отпечаток счастья. Подобной глубины и свободы единение никогда не станет возможным среди людей. Ни на каком Мелоди, ни на каких гонках и дружеских поединках. И эти три не сольются в один Гонг-Гонки-Бой с лёгкостью, навеянной тёплым владыкой Там. Потому что человек богат и груб, лишку изменчив, ненадёжен в своей упёртости. Нет довольно пространства между его орбитами, численно превосходящими дроидские в тысячи раз, не могут они так свободно переплетаться и расходиться, оставаясь прежними, увы. Можно судить насколько сильно влияние, избранного владыкой Там, ненавязчивого господства по тому хоть, как его подданные обращали к трону слух. Метки активно используются внутри семейств. Четвёртому тёплому они для внутреннего употребления не нужны. Его дроиды настроены на ожидание личного или общего гонга... Привыкли. Угадывают, какой прозвучит? К Восходящему, нет? Так хорошо, и так прекрасно... Сколько имеется в каждом и любом дроиде от дроидов желания, пленниц и королев Закрытого семейства?.. Имеется, иначе не оказывали бы влияния. И капли этой, капельной доли хватало ждать всеобъемлющий гонг неотступно, сквозь другое, прочее, разное, ждать всегда ради поцелуя владыки.