… Что я увидел тогда, приехав в деревню? Словно попал в те века, когда дико проходили по этим краям скопом, с Южной стороны Дона, степные племена, которые жгли, разоряли, убивали, забирали в полон.Так и перед моими глазами предстали разрушенные села и обнищавшее население,когда люди по три года не получали законных зарплат. Я с болью в сердце узрел разоренные колхозы, с разрушенными, разворованными фермами и сопутствующими производствами. Я увидел погибающее село и впавших в отчаяние людей, взятых в полон Зеленым Змием. Передо мной проходило большое количество бывших колхозников, которые с особым остервенением, чтоб не впасть окончательно в отчаяние, пытались ухватиться за что угодно и как угодно, лишь бы выжить в новых, навязанных населению бандитских, непродуманных рыночных отношений. А сколько было их…- сожженных в надежде на лучшее душ. Самый распространенный бизнес на селе: собирать цветной металл и пустые бутылки, перепродавать, скупая друг у друга овощи и мясо, спихивать (любыми путями) секонд-хенд, привезенный из Москвы. Если у тебя была точка на рынке, все…- ты великий бизнесмен. В каждом десятом доме продавалась левая водка, привезенная нашими городскими друзьями. Много было самогона, но потом и его научились разбавлять левым спиртом. Да-а. До чего только люди не доходили в то время - время пика развала величайшей империи. Сколько спилось, сколько развелось, сколько было убито. Сколько, сколько, сколько, сколько… Я не оправдываю своего друга, про которого хочу написать рассказ, хотя мы все сами побывали в этой мерзкой, гадской и скотской мясорубке, где были все эти сколько.

Виктор Иванович – это реальное лицо, но в то же время и собирательный образ, в который я попытался воплотить увиденное, услышанное, прочитанное, таким образом, конечно же, чуть-чуть себя, со своим деревенским взглядом и мыслями, когда…- то ли смейся, то ли плачь и деревья с животными разговаривают.

А вот моему другу для полного счастья нужно было пять тысяч рублей. Залез он в долги до той самой степени, до той точки не возврата, когда отдавать было нечем и чем, не предвиделось, а когда - тем более. Пробовал водкой спекулировать. В то злополучное время многие этот бизнес не уважаемый проходили. Но если бы был непьющий, тогда возможно, хотя при этом и незачем. Ведь, если бы был непьющий, то и долгов бы не было. Парадокс? Продать было нечего, поскольку, чтобы что-то продать (говоривал кот Матроскин, если перефразировать), надобно что-то купить, а купить было не на что. Он даже посчитал, сколько требуется продать молока от их единственной коровушки – кормилицы. Получился ровно год и при этом самому ни-ни, ни глоточка, ни капельки. Когда мысли и дела, действительно, до полной серьезности, зашли в тупик, друг начинал уже подумывать о ненужности в этом бренном мире. Но однажды…

- Меняю в своей жизни решительно всё! Щас еду на заработки, буду жить, как в ресторане, – проговорил Виктор Иванович.

В ударенной по пьянке об косяк башке с быстротой молнии стал созревать гениальнейший план, дающий очень значимые, а самое главное быстрые результаты. Причем с перспективой на будущее. В принципе он давно собирался, как следует обдумать не дающее покоя доходное дельце, но постоянно отбрасывал все мысли об этом. Потому, что дельце попахивало… Было, так сказать, с неким криминальным душком. Отбросив, наконец, все иллюзии, сделав ставку на удачу, Виктор Иванович бодренько встал со своего насиженного места, тем более что водка закончилась.

Единственный, добрый и славный друг, москвич, как бы предчувствуя всю ответственность создавшейся обстановки, завелся с пол оборота. Ворота с грохотом разлетелись в стороны, выпустив со двора великого (как он про себя думал) человека - мастера интриг и потасовок, человека всевозможных талантов и необдуманных поступков, человека - парохода, пробивающего любые препятствия на своем пути и ставящего верные метки своего существования на всем жизненном пространстве, где бы он, не находился.

Свинцовые облака всей своей невообразимой толщей пытались обрушиться на землю. Совершенно нечего было противопоставить этому неистовому давлению природы. Только верхушки сосен по-настоящему вели борьбу с нависшим злом. Они тщательно пытались проткнуть небо. Мельчайшие капли, надоевшего до самой задницы дождя, навевали мрачные мысли и копили всего окружающего пространства. Частая рябь на озере, поникшие от влаги деревья ещё больше омрачали и так уже гадкую обстановку. Мокрый песок уже давно насытился и полностью отдал все возможные права многочисленно скопившимся лужам.

Зелёный москвич вез своего хозяина по привычному маршруту следования, стремясь создать все возможные благоприятные условия для достижения пункта назначения, где, наверное, было единственное место для успокоения, уравновешивания и других благостных формирований в доску уставшего организма. Разрабатывая на ходу удивительный план великих поступков, наш озабоченный авантюрист и продуманный комбинатор в первую очередь заехал до знакомого электрика. Еле-еле он выпросил электромонтажные когти, на которых специалисты взбирались на деревянные столбы для устранения неисправностей. Здоровенный, толстый и грузный казак – электрик (как он на столбы взбирался-то - одному богу известно) с откровенной болью в душе и сердце вручил Виктору злополучный инструмент.

- Если ты, хохол, через неделю не вернёшь когти, я тебе ноги по-выдираю и скажу, что так и было! - Сказал электрик и поднес к носу собеседника здоровенный кулак.

- Плохо знаешь ты меня, - отодвигая наглый кулак от своего честного лица и чистой совести, ответил Виктор Иванович.

Толстый, пронзил взглядом тело просящего, словно рентгеновским лучом и ответил:

- Вот именно, что знаю таких прохиндеев очень даже хорошо. Поэтому напутствую и предупреждаю.

- Ну, ты даёшь!

- Даю, даю… - и банку самогона не забудь!

Природа не унимала своих мерзких проявлений. К задолбавшему все мозги суточному дождю добавилась холодрыга. Появилась изморозь, которая уже во всю, блестела на стволах и ветках деревьев.

- Погодка, в самый раз, - бурчал себе под нос наш герой.

И действительно, в такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выпустит.

Сумерки довольно быстро опускались на землю. Москвич во весь опор мчался в сторону села. Виктор Иванович за весь, почти прошедший день, неоднократно поправил драгоценное здоровье и даже успел, как следует выспаться. Огромное спасибо завгару, приютившего своего драгоценного друга и снабдившего его на дорожку литром доброго казачьего самогона. Виктор хотел было по пути заглянуть к одной, очень хорошо знакомой разведёнке, но вовремя одумался и отбросил в сторону обволакивающее легкомыслие с непозволительным вольнодумством. Он твердо решил покончить с задуманным делом. А уж потом, мол, как получится.

Немного прошло времени, прежде чем москвич остановился. Машина была нарочно оставлена в стороне, чтобы не привлекала к себе особого внимания (на всякий случай). И вот, наконец, перед лицом Виктора Ивановича предстала во всей красе заброшенная линия электропередач. Четыре пролёта стояли полностью обрезанные с двух сторон.

- Вот с них-то мы и начнём, - подумал наш экспроприатор колхозного имущества и двинул назад к машине за инструментом. - Докатился, твою мать, дошёл до точки, - бурчал Виктор. - Куда ж деваться? Небось и алюминий подорожал.

Он долго закусывал пряником, обдумывая ещё, и ещё раз все обстоятельства предстоящего дела. Потом сглотнул, сплюнул, натянул на уши картуз и незаметно как, оказался возле деревянных, покосившихся от времени столбов. Высоты Виктор Иванович недолюбливал с детства. Он с каким-то недоверием посмотрел вверх, покачав из стороны в сторону бесшабашной головой. В итоге, он начал мысленно сам себе накручивать, накручивать и негативно оценивать все нехорошие стороны намеченного мероприятия.

- Тут даже пасынков нет. И столбы покосились настолько, что могут сами упасть в самый неподходящий момент, да еще и в тюрьму посадят, на хрен, - витало в воздухе.

Виктор Иванович присел на мокрую землю, и стал было снимать с ног, с трудом напяленные когти, как внезапно проснулся собственный внутренний голос. Голос очень был похож на что-то родное, знакомое и, поэтому имел для своего хозяина довольно веское значение.

- Ты чё творишь, дядя? Испугался на подступах к Рейхстагу? Возьми себя в руки, предатель, вперед и с песней! – Напутствовал внутренний голос.

Ну, куда после такого напора страстей деваться? Виктор тяжело вздохнул, надел перчатки, положил в карман телогрейки кусачки и сделал самый первый шаг. Зацепившись страховочной цепью за столб, он неуверенно поставил когти. Затем, немного обвыкнув, стал медленно перемещаться вверх.

- Только вниз не смотри, - напутствовал его внутренний голос.

Не весть от куда налетел пронизывающий ветер. Изморозь стала переходить в падающие снежные хлопья. В селе, за редким случаем кое-где да мелькнет фара от какого-то запоздавшего автомобиля. Эти незначительные факторы ни в коем случае не способствовали прекращению назначенной операции. До ближайшего провода осталось каких-то полметра, как внутренний голос решил подбодрить своего смелого хозяина:

- Вот видишь, а ты боялся, даже шлем твой не помялся. Теперь можно и вниз посмотреть.

Виктор Иванович посмотрел вниз. Внезапный страх, обуял первопроходца. Голова закружилась, ноги затряслись, а руки соскользнули с ледяной корки. Все тело напряглось, потом дернулось и резко повело в сторону. Столб, как тогда показалось, издал скрежещущий звук. Ужасающий треск пронзил окружающее пространство. Опора стала постепенно наклоняться. Внутренний голос, потерял вместе с равновесием всё свое железное спокойствие и заорал как бешеный:

- Бросай всё к хренам собачьим и прыгай! Прыгай, придурок, немедленно, долбанешься о земь вместе со столбом!

Именно в этот экстремальный момент мозги Виктора по-настоящему оценили провокационную деятельность своего голоса, а так же всю создавшуюся обстановку. Он резко повернул трясущееся от испуга тело на другую сторону падающего столба. Тут же, стремительно, обдирая прямо через фуфайку локти, слетел с непокоренной верхотуры вниз. Наступило внезапное протрезвление и просветление. Тело трясло и лихорадило, как со страшного похмелья. Наш, перепуганный в доску, скалолаз, дёргающимися руками отстегнул когти, подошёл к машине и с нервным усилием бросил их на заднее сиденье. Пластиковая литровка с самогоном сама по себе выпрыгнула из бардачка прямо в руки нетерпеливому хозяину. Нетерпеливый хозяин налил целый стакан и залпом осушил его. На этом бы можно было и закончить эту неудивительную историю, но вдруг она сама, того не желая, потребовала продолжения.

Все чувственные органы Виктора Ивановича стали приходить в норму. В норму так же стала приходить мысль о неоплаченных долгах. В норму пришёл и внутренний голос.

- Ну, чё, ты ругаешься? Все в порядке, все под контролем. Кто ж знал, что столб гнилой? Смотреть надо было лучше, ведь не маленький. А теперь что? Столько готовился и всё напрасно. Смотри, чудо, ветер даже стих.

Виктор Иванович напрягся в мучительном ожидании. Затем решительно дернул полстакана самогона. Он сверкнул смело в появившиеся звезды золотой фиксой и решительно направился к следующей линии электропередач. Теперь, Виктор Иванович старался больше не думать об предстоящей опасности. Поэтому шёл почти уверенно, покачивая в руке когтями. По дороге нес любую пьяную околесицу, какая только могла придти в слегка затуманенную голову.

- Долбанные демократы! Всё разграбили, всё разбомбили! Все фермы, все отряды с мастерскими до упадка довели! Хотя понятно - сами из большевиков произошли: До основанья мир разрушим.

Вскоре показалась заброшенная ферма. Но, она была в то время ещё не совсем заброшенная. Председатель старался изо всех сил сохранить оставшиеся строения, но ничего из этого не выходило. По крайней мере, на данной ферме находился сторож. Он охранял за копейки крышу и стены от привычных разграблений. Ведь тогда несли все и всё. Виктор знал прекрасно охранника. Знал, что тот, скорее всего, спит пьяный дома. Освещения не было видно. Одна линия, идущая от села, точно была подключена. А другая, идущая от фермы, через семь или восемь пролетов была на самом верху обрезана.

- Обесточена, - проснулся, не показывающийся до настоящего момента, охамевший внутренний голос.

- Заглохни ты, надсада! Из-за тебя чуть в штаны не наделал.

Столбы выглядели довольно прочными, к тому же, с бетонными пасынками. Больше не думая ни о чем и никого, не слушая, даже своего внутреннего голоса, Виктор напялил когти и, в срочном порядке, пока не передумал, шагнул навстречу судьбе.

- Или пан, или пропал! - только и пронеслось вверх темного столба.

Навык был уже получен. Поэтому Виктор Иванович уже более уверенно взобрался на самую верхушку, давно манящей его цели. Оглядевшись по сторонам, не заметив ничего подозрительного, он уверенно достал из кармана промокшей телогрейки кусачки. Злоумышленник крепко сжал инструмент и откусил один провод. Он с большим шумом упал на покрытую небольшим снежком землю. Приподнявшись чуть повыше, он уже с затаённой легкостью откусил от столба второй провод. Вот тут-то всё и началось. Провод ударился об землю, зацепил предыдущий и…

- Новый Год, Новый Год… - всё кругом засверкало бенгальским огнем, осветило, как днём. К тому же, совсем рядом показались ярко освещённые фары, быстро - приближающего автомобиля.

Что только не пронеслось, в насмерть перепуганных мозгах. Виктор, в срочном порядке, буквально скатился со столба. Он пытался бежать к своей машине прямо в когтях, но было очень неудобно. Пришлось остановиться и с усилием откинуть их в сторону. Потом он очнулся, поднял поднял железяки и с удвоенной силой помчался к лесу.

- Вот откуда взялось выражение - «отбросить когти» - стал выпендриваться внутренний голос.

Виктор, с особой жестокостью утопил ненавистный внутренний голос в оставшемся самогоне. Немного переждав, внимательно прислушиваясь и всматриваясь по сторонам, он рванул, к чертовой матери, пока не загребли. По дороге иногда всплывал утопленник, говорил всякие гадости, указывая тем самым на очень неприятные жизненные моменты.

- Ты когда, сука, пить бросишь? - орал, мерзавец, голосом жены. - Так и будешь со столбами дружить? Гляди, как бы им улыбаться не пришлось.

Ночь промчалась незаметно. Наступило обычное, ни чем не примечательное утро. Рассудительное спокойствие окутало село в своем предзимнем ожидании. На крыльцо дома, пораньше от соседей, вышел проснувшийся сторож, который исправно охранял, стоящую неподалёку ферму. Он закурил сигарету, выбросил пустую пачку «Прима», и, как ни в чем не бывало, подошёл к сараю. Там находилась на данный момент совсем нехитрая скотина - просто напросто обыкновенная коза. Он пошёл неспешно подывиться на свой, на хрен никому не нужный объект, который охранял, а заодно решил вывести на прогулку и козу.Тем более, что снега было мало и пырей своей зелёной массой так и просился на завтрак любому жвачному животному. Не видя ни чего вокруг, после вчерашнего злого употребления алкогольных напитков, сторож прибил колышек возле ближайшего столба, привязав к нему свою Милку. Он неторопливо зашёл внутрь фермы и увидел, что нет электричества - вырубило автоматы. Ничего не подозревая, бубня себе чего-то под нос, сторож нажал на рубильник. Автоматика снова сработала. Он вышел из помещения. То, что бросилось ему немедленно в глаза, повергло в ужас, причем дикий. Бедное, двухрогое создание, то бишь Милка, лежало на спине, уткнувшись рогами в землю.

- Мандец козе, - прошептал сторож с лицом, ничего не выражающим.

Свинцовые облака всей своей невообразимой толщей пытались обрушиться на землю. Совершенно нечего было противопоставить этому неистовому давлению природы. Только верхушки сосен по-настоящему вели борьбу с нависшим злом. Они тщательно пытались проткнуть небо.

P.S. Я тоже противник водки, хотя через нее прошли каждый пятый. А вот через "столбы", отчаявшись, каждый второй.