Глава 11. Они шли по ночному город. Яркие фонари освещали погрузившиеся во тьму дома, и луна освещала бесконечные шоссе, дороги города. И вода в реке приобретала совершенно иной цвет. Все менялось с приходом ночи. Сначала ею овладевал страх. Куда они идут и зачем? Но обратного пути не было, ведь после этой ссоры с родителями, ей будет тяжело с ними помириться, а тяжелее же будет найти с ними общий язык Сьюзан де Крайтчеср. Но ведь ничего не предвещало скандала, пока мать Марии, Джулия не вставила в телефон батарейки и не захотела позвонить Люси, чтобы извиниться за поведение своей дочери за столом. Мария сжала кисти рук в кулаки, этот поступок матери до сих пор вызывал в ней бешенство. За что извинялась Джулия? За то, что её дочь заступилась за Сьюзан? Разве помогать кому-то это плохо? Или не уж то все вокруг нее разом потеряли рассудок? Что сделала семье Крейл Сьюзан де Крайтчеср? Абсолютно ничего. И из-за этого её ненавидят? Мария не смогла отговорить Джулию от её поступка. Женщина взяла в руки трубку городского телефона и обнаружила пятнадцать пропущенных вызовов. Звонил директор школы, где обучалась Мария, и Джулия не смогла не перезвонить ему, ведь её материнское сердце подсказывало ей, что что-то произошло. Директор снова пожаловался Джулии на Марию, он рассказал о споре девушки с учительницей, который произошел сегодня в школе и, извинившись и перед директором школы, Джулия, схватившись руками за голову, побежала к Джиму, сидящему на кухне за крошечным столом и поедающим консервы. - Все-таки Люси плохо готовить. Да, да Джулия, что ты так смотришь на меня, словно я сказал что-то новое? Мало и плохо твоя мать готовит. Я не насытился. Хотя и курица была вкусной, но я не смог наесться ею вдоволь. Не обижайся Джулия, но по мне лучше консервы. Они вкуснее стряпни твоей матери. Доносился голос вечно недовольного кухней Люси Джима из кухни. Мария сидела в гостиной на диване и слушала разговор родителей, через приоткрытую кухонную дверь. Сьюзан же переодевалась в комнате Марии, но и она могла отчетливо слышать громкие голоса родителей Марии, доносящиеся с кухни. - Что-то случилось? Теперь уже насторожился Джим, было слышно, как он откладывает вилку в сторону и открывает холодильник, убирает туда консервы. - Да случилось! В истерике вскричала Джулия. И Мария вздрогнула, она никогда не видела мать в подобном настроение. Обычно Джулия была спокойной и тихой, но сейчас, сейчас все изменилось. - Что именно, дорогая? - Твоя дочь позорит нашу семью! В рыданиях призналась Джулия, и со стороны кухни послышался удивленный возглас Джима - вот как? И чем же? Что произошло, ты ревешь из-за ссоры в гостях у старика Давида? - Нет, Джим! Снова звонил директор! Сегодня Мария сорвала урок! Услышав эту реплику, Мария хотела уже ворваться на кухню и сказать, что это вовсе не так, но затем передумала. - Как так? Снова спросил отец. Джулия плотно прикрыла дверь, но и так до Марии могли доноситься возгласы её матери и изумленные реплики отца. - Звонил директор. Мария слишком громко разговаривала на уроке, и говорила ни о ком ином, как Сьюзан, учительница сделала ей замечание и предупредила Марию, что о таком плохо говорить, тем более в стенах школы. Она думала, что Мария согласиться с ней, но нет, она стала спорить! - Спорить? Удивился Джим - такое не похоже на нашу дочь. - Всё меняется, милый. Вдруг Мария изменилась тоже? - Изменилась? Да, это не похоже на нашу дочь, засчитать такую мразь, как Сьюзан де Крайтчеср! Вот от кого все беды, дорогая, от этой мерза - отец задумался на пару секунд - мерзавца. Он виноват в том, что наша милая, нежная, спокойная Маша, меняется на глазах! Она уже совершенно относиться иначе к Декларации. Как все ужасно! Вскричал отец и стал шептать, гнев его, тем не менее, не затихал - я раздеру Сьюзан в клочья. Это из-за этой твари у нас одни неприятности. Из-за нее наша дочь стала мыслить, как предательница! Понимаешь, Джулия, как предательница! Уже вскричал отец. Мария не выдержала. Это она предательница? И кого же она предала? Священную Декларацию? Да она всего лишь высказала своё мнение? Теперь она враг народа? Но это же абсурд! - Кого же я предала? Тебя мама и тебя, отец? Рассмеялась в истерики Мария, отворяя кухонную дверь. Ей хотелось плакать, ей хотелось кричать оттого, что она слышала. Заметив на кухне дочь, Джулия, вытерла рукавом кофты слезы, застывшие на её красных щеках и обратилась с упреком к дочери - ты изменилась, Маша. - Да, возможно, однажды я решила задуматься над тем, как я живу, и где и при каких условиях. Но разве это не правильно? Разве люди не должны думать? Или эту работу за них будет выполнять священная Декларация? В истерике произнесла она. Джим вскричал - это великий документ, если бы его не существовало, мы бы давно все умерли! А Декларация это правила, правила которым все должны следовать, иначе будет плохо. - А может быть будет хорошо? Откуда вы знаете, как будет? Мы живем в Шейруйнге и считаем себя честными и добрыми людьми. Но разве добрый человек обидит другого? Разве это хороший поступок для доброго и честного человека? Пыталась убедить родителей Мария, она ещё не понимала, что бесполезно бороться, она уже проиграла. - Ты имеешь в виду Сьюзан? Её нельзя обижать? Да её надо сжечь на костре! - За что, отец, зато, что она живет так, как она хочет, а не так как привыкло жить это паршивое общество? Вскричала Мария. - Не смей оскорблять Империю, ты же предаешь свою родину! - Чем? Тем, что у меня появились мозги, тем, что я смогла подумать слегка иначе? О, да я предатель! Что же теперь такой, как я не место в вашем доме? - Милая, милая Мария, да разве мы такое говорили. Пыталась успокоить дочь Джулия, но отец перебил мать - таких, как ты в прошлом веке расстреливали. Они боролись против устаревших законов, они боролись за ужасное будущее. - Откуда ты-то знаешь, какое оно будет? - Всё будет хорошо, если будешь блюсти правила священной... Хотел договорить отец, но Мария перебила его - мне всё равно на Декларацию, да, может быть вы и правы, Сьюзан изменила меня. Но я ей благодарна за это. И её общество лучше, чем разговоры с вами обоими! Вскричала Мария и в слезах бросилась к двери, ведущей в свою комнату, но рассвирепевший Джим схватил её за руку, и девушка взвизгнула от боли. Она посмотрела на отца и ужаснулась. На его лице не осталось ничего человеческого. Перед ней стоял бык, готовый убить свою жертву, перед ней стоял волк, хотевший загрызть пушистого зайца. - Ты не пойдешь к ней! Я не позволю! Эта тварь рушит нашу семью на глазах - Джим попытался открыть дверь, но та была заперта изнутри, тогда он с силой вышиб её и, покосившаяся дверь отошла в сторону. Посередине комнаты он застал стоящую в дорогом, изящном платье, доходящем ей до колена Сьюзан де Крайтчеср, державшую в руке ключ от комнаты. Марии сначала показалось, что Сьюзан дрожит от страха, но потом она поняла, что дрожит она сама, боясь за Сьюзан, Мария не знала, что сейчас произойдет. Она и мать застыли в дверях комнаты, отец же, грозно посапывая, подошёл к Сьюзан и прокричал - убирайся, убирайся! Ты разрушаешь нашу семью! - Вы сами разрушаете её. Спокойно ответила Сьюзан и потом добавила, слегка отойдя в сторону от Джима, она, поправив прядь каштановых волос парика, добавила - я не уберусь отсюда. Есть документы, по которым я прописана вместе с вами в этой квартире. Так что я имею право жить здесь, значит, и мои вещи имеют право находиться здесь. Но вы в чём-то правы, лучше сейчас мне не находиться подле вас Джим, ибо меня может просто стошнить. От вас так разит коньяком, словно вы крестьянин, который выиграл в карты и теперь пропивает всё свое скудное богатство. Так что я уйду, но обязательно вернусь - и Сьюзан, повесив на плечо черную, небольшую сумочку, вышла из комнаты. Испуганная Мария отошла от двери и побежала по коридору, следом за Сьюзан. В прихожей она схватила её за руку - куда ты пойдешь сейчас? Сейчас же ночь! В ужасе произнесла девушка. Сьюзан пожала плечами - и что такого? Все же считают, что мое место там, в ночи с ночными жителями. А твой отец, он надеется на мою скорую гибель. - Сьюзан, прошу, не уходи. Взмолилась Мария. - И не смей удерживать его! В гневе прошипел выбежавший в прихожую отец - пусть ступает своей дорогой, а ты даже не смей и близко подходит к этому - он снова замолчал на пару секунд - существу! И отец схватил Марию за руку, девушка вскрикнула, а потом отстранила потную ладонь отца в сторону. Она не могла находиться рядом с Джимом. От него отвратно пахло алкоголем. Джулия же продолжала плакать. Всё это выводило Марию из себя. - Не вам решать с кем мне общаться! Решительно произнесла девушка - вы хотите, чтобы ушла Сьюзан? Тогда с ней уйду и я. И девушка поглядела на Сьюзан, словно пытаясь выяснить у неё, можно ли ей идти вместе с ней или нет. Она думала, что на лице у Сьюзан проявится удивление, но она по-прежнему оставалась молчалива и спокойна. Она повернула несколько раз ключ в дверном замке и отворила входную дверь. Тогда Джулия взмолилась - прошу Мария, не уходи! Ведь тогда ты подвергнешь позору всю нашу семью! - Я делаю, то, что считаю нужным. И очень жаль, что собственная семья не может понять меня. С горечью в голосе произнесла девушка. Она была полна решимости. Родители будут переживать за нее. Но пусть так и будет! Может быть, они задумаются и над тем, что Мария была права и послушают её. - Если ты сейчас уйдешь - свирепо прокричал Джим и протяжно икнул - то обратного пути у тебя не будет. Ты предашь всех нас! - Ты несешь бред, отец! Пыталась убедить Джима Мария, но было бесполезно. Джим с силой захлопнул за дочерью и Сьюзан дверь и послышался протяжный крик Джулии. Сьюзан, а следом за ней и Мария стали медленно спускаться вниз по лестнице. На лестничном пролете Сьюзан остановилась и повернулась к девушке. Мария внимательно поглядела на свою путницу. - Ты из тех, кого не поздно изменить. А ты меняешься, Мария. Заметила её собеседница. - Я знаю. Ответила девушка. Она слышала, как мотыльки, подлетающие к огромной лампе, висящей под потолком, хлопают тонкими крыльями. Луна, окруженная миллионами звезд, задумчиво глядела в немытое окно лестничной площадки. - И ты не боишься ночи? Изумилась Сьюзан. - Совершенно. Ночь наоборот притягивает меня. - Тогда идем, нам по пути. Убежденно произнесла Сьюзан де Крайтчеср и отворила дверь на улицу. Девушка вышла следом за ней. И теперь Мария вместе со Сьюзан шли по безлюдному шоссе. Они перешли по мосту через мутную реку, и нынче шагали на тротуар. На улице никого не было, и лишь откуда-то доносилась музыка. Страх сковывал Марию. Ей хотелось бежать обратно, вернуться домой. Но там её ждали родители, и если бы она вернулась, то призналась бы им, что проиграла эту бессмысленную битву. Тем более, как успела убедиться за последние двадцать минут Мария, ночью простых граждан Шейруйнга убивают не сразу. Раньше, маленькой девочкой, Мария Крейл слушала ужасающие истории о ночных жителях. Что эти люди не щадят никого, и если "ночная чистка" во время не поможет человеку, то его уже не будет на этой земле. Мария боялась, но показывать Сьюзан свой страх она не хотела. В конце концов, ночь это просто время суток. Ещё шесть часов и зародиться рассвет, и тогда уже ничего страшного не произойдет. Но ещё так много времени до рассвета! Сможет ли она выжить? Ведь за свою жизнь Мария никогда не была на улице ночью. Девушка наблюдала украдкой и за Сьюзан, которая не переживала и казалось, думала о чём-то своем. Они, молча, проходили квартал за кварталом, и Мария удивлялась тому, что пока им на глаза не попался ни один ночной житель. Вдруг где-то со стороны темной подворотни донеся чей-то охрипший голос. - Постойте, одарите монетой! Раздался крик души в ночной тишине. Мария хотела побежать дальше, но Сьюзан остановилась. - Сьюзан, вы же не будете давать этому нищему денег? Обратилась к достающий из кошелька монету Сьюзан Мария. Сьюзан же вошла в темную подворотню, и Мария в ужасе проследовала за ней. В углу, подле всеми заброшенного дома сидел, обмотанным грязным тряпьем человек. Мария пригляделась получше к нему и в ужасе заметила, что у нищего нет ног. Подле него стояла высокая, высохшая палка. Сьюзан кинула в сторону нищего деньги, тот подобрал их и простонал - спасибо. - Сьюзан, идемте. Поторопила свою знакомую, Мария. Но нищей окликнул их, обратившись к Сьюзан - оставайтесь здесь. - Что? Не сразу поняла она. - Ночная чистка, мой друг, скоро они проедут тут. Оставайтесь здесь. Предупредил нищий и глухо прокашлялся, Марии показалось, что укутанный в шарф человек задыхается. Она поморщилась и, не глядя в его сторону, ответила - нам нечего боятся, мы не переступали черту закона. Раздался истеричный смех, и эхо его еще долго бродило между фасадами заброшенных домов. Нищий покрутил у виска пальцем - уже переступили! Вы же гуляете ночью! А знаете, кто гуляет ночью, только ночные жители, такие как я! Те, кому не угодил жирный, страшный Дойл Крайтс! Сдохни, тварь - прошипел он, и Мария понадеялась, что он обращается к императору, а не к ней. Нищий же продолжил - это я из-за него без ног. Всякий кто ночью заявится, и всякий, кто не принадлежит "ночной чистке", подвергнется смерти или дикому наказанию. Меня двадцать лет назад задержал могучий человек, любивший, как оказалось, устраивать ужасные зрелища, он хотел проучить неугодных, и устроил отвратительное зрелище. Сначала он отрубил мою левую ногу, а потом правую. Я лишился своей продуктовой лавки, и стал нищим. Днем от меня отворачиваются, только ночью я нахожу утешенье. Вы не смотрите на меня, вам противен замотанный в лохмотья старик, а знаете, сколько мне лет? Мне сорок два года. И вчера у меня был день рождения. Я его отпраздновал здесь, сидя и глядя на ночное небо. Я гадал, сколько людей ходят под знаком смерти этой ночью, скольких ещё уничтожат, над сколькими ещё будут потешаться и унижать. Моего возлюбленного покрывает слой земли, моя сестра лежит в могиле, мои друзья покоятся в гробах, и только я один сижу и наслаждаюсь этим звездным небом, и я гадаю, сколько лет ещё я буду мучиться. Сколько времени нам всем осталось сидеть в тишине и гадать пока ещё кто-нибудь сдохнет? Взревел он и попытался подняться. Он хотел взяться на вторую палку, сделанную наподобие костыля, стоявшую неподалеку, но у него не получилось, и он остался сидеть на разорванной в клочья подушке. Мария, теперь без отвращения глядела на сидящего перед ней человека. Она не могла поверить в его историю. Нет, он говорил глупости, ведь "ночная чистка" призвана следить за порядком, она наоборот защищает людей, а этот человек говорит совершенно иные речи. Но Мария раньше не сомневалась и в словах Декларации, она не сомневалась в великом и могущественном императоре. - Вы говорите чушь, "ночная чистка" призвана защищать... Она не успела договорить, как оборванец кинул к её ногам монету и снова закричал - либо вы родились только этим вечером, либо вы полная дура, если не понимаете, что все они врут! Империя, самая честная страна? Да, так может сказать вор, убийца, любой мошенник, который привык врать, но тот, кто знает правду, разве он соврет. Консерваторам не нужны, такие как мы. Им не нужны те, кто возмущаются идеальными законами правления, по которым вырастают идеальные люди. Им не нужны недовольные и они подавляют нас, заставляя мучиться. Всех, кому не угодила Декларация, убивают. Ночь это время борьбы и время смерти. Но разве мы можем сделать что-нибудь с сильными, могучими исполинами из "ночной чистки"? У них оружие, у них псы, машины. У нас ничего. Неравная борьба получается, но этим людям всё равно. Им нужно, чтобы все были довольны, нерадивых же они истребляют. А то, что ночь время страха, это придумано для таких как вы, девушка и для таких, приезжих, как вы, незнакомка - и он внимательно поглядел на Сьюзан, которая, не произнося ни слова, подняла с асфальта монету и передала её в руки нищему. Тот улыбнулся, и Сьюзан в ужасе заметила, что у него выбито несколько зубов. Мария изумленно спросила у своего собеседника - откуда вы знаете, что Сьюзан приезжая? - Сьюзан, красивое имя. Так я читал, звали модельера королевы Мира цветов. Мне привез два года назад один путешественник газету из того чудесного королевства и я читал её. Тогда мне захотелось уехать в Мир Цветов, но знаете, с моими деньгами на это путешествие придется копить вечность и вряд ли такого как я пустили бы в самолет. А сейчас исчезла и эта счастливая страна. Теперь существует лишь Империя консерваторов. А по вам, Сьюзан видно, что вы не отсюда. Вы слишком гордо держитесь, у вас легкая походка. Вы не устали от жизни, а те, кто живет здесь устали от нее. Некоторые застреливаются, не выдерживая гнета со стороны властей. Я не застрелюсь, потому что верю в загробную жизнь, и в то, что самоубийцы там не в почете. Когда же я умру, я встречусь с Томом. Двадцатого июля закопали Тома, двадцать первого похоронили Софию. Ночь, луна, и скоро «чистка» прибудет за вами, и скоро придет смерть. Я ее вижу, да, её силуэт он стоит, я, я нет, я... Нищий бредил, он беспомощно указывал пальцем в сторону стены стоящего подле дома и что-то шептал. Сьюзан и Мария поглядели туда, но они никого не увидели, хотя и возможно там и стояла смерть, поджидающая бредившего человека. Он же стал кричать, и отрывки из его жизни вставали у него перед глазами. Мария утащила Сьюзан из подворотни и вывела на просторную улицу. Луна висела над городом, и слышалась вдали музыка. Мария и Сьюзан продолжили свой путь. Каждая из них думала о чём-то своем. Мария пыталась разобраться в том, что происходит ночью. Она продолжала слышать речи обезумевшего нищего. Не уж то он говорил правду? Не уж то одни люди стреляют не в чём ни повинных других людей? Но это же дикость, это же ужас, не уж то она раньше этого не замечала? Всю жизнь Мария провела, словно в тумане, десять лет девушка прилежно училась в школе, слушалась родителей и думала, что живет в безупречном мире. Сейчас она узнает правду о том, что на самом деле творится в её родном городе. А раньше? Что творилось с ней раньше? Не уж то она была такой глупой, что не замечала вокруг всего этого? Нет, она не хотела замечать. Она не хотела даже думать о судьбах людей, живущих рядом с ней. Но это же ужасно! Она жила, не замечая произвола, кошмара творившегося здесь. Но император? Знает ли он обо всех тех ужасах, что творятся по ночам в Шейруйнге, или Крайтс думает, что люди "ночной чистке" защищают по ночам граждан дневного города? Марии захотелось поскорее выяснить и этот вопрос, и она долго размышляла ещё о нищем и о его судьбе. Сьюзан не смотрела по сторонам. Она пыталась не запоминать Шейруйнг. Город, в котором рушились людские мечты о счастливом будущем. Не уж то среди ночи, в тишине, боясь выстрелов, и лая собак, здесь живут те, кто не согласился в свое время с Декларацией? И где они живут, где они прячутся? В подвалах? В заброшенных домах? Этот мир сходит с ума, сходят с ума жестокие люди, варвары, живущие в современном городе. Они думают, что дикие времена прошли, но это не правда, они ещё все те же войны, крушащие в свое время образовавшиеся поселение под названием "Мир цветов". Сьюзан вспоминалась её прежняя жизнь. Она вспомнила о первой встречи с Робертом. Подумать только, тогда она влюбилась в этого человека, тогда Сьюзан не хватало денег на дорогие платья, парики, макияж и обувь. Она была бедной и питалась в дешёвых тавернах, находящихся на окраине города Роз. Обычно в подобных заведениях обедали простые рабочие, или приезжающие в город фермеры. В тот день Сьюзан зашла в одну из таких непримечательных таверн. Отведав еды, которая Сьюзан показалась даже очень съедобной и вкусной, в других подобных заведениях кормили отравой, она засиделся допоздна, а потом когда уже оплачивала счет, решила расспросить официантку, о поваре работавшим в этом заведением. Официантка же указала ей на молодого человека, с русыми, доходящими ему до плеч волосами и усталым взглядом, который выходил из-за двери, ведущей на кухню. Тогда Сьюзан не решилась подойти к нему. Однако она знал точно, что никогда больше не забудет его. Через неделю Сьюзан приняла на работу Кейт Лейтрсбург и дала ей немного денег, Сьюзан же они показались целым состоянием. Она смогла прикупить себе достойный её наряд, снять квартиру и могла бы ходить в дорогие рестораны, но вопреки всему её тянуло в старую таверну, стоящую на окраине города. Сьюзан познакомился с Робертом, затем, не сказав ему об этом, устроила его на работу у своего знакомого в одном из самых дорогих и изысканных ресторанов города Роза. Потом у них завязались отношения, они стали жить вместе, сыграли свадьбу, а потом их отношения порушились, и Сьюзан прекрасно знала, что в этом была виновата только она. Сейчас в эту холодную ночь, когда над крышами домов завывал ветер, ей хотелось прижаться к груди Роберта, и рассказать ему обо всех тех ужасах, которые ей пришлось пережить в Шейруйнге. О том, как одиноко ей здесь и как скучает она по нему. Но уже слишком поздно что-либо менять. Она повела себя отвратительно, и после их ссоре в особняке Сьюзан, она больше никогда не видела Роберта. Жив ли он сейчас и где находиться? Или он мертв, похоронен под слоем земли и воды? В любом случае им больше не встретиться. И что будет с ней здесь? С ней, известным модельером Сьюзан де Крайтчеср? Нищий был прав, здесь не место для, таких как она. В ней пока течет жизнь, она пытается жить, но с каждым днем огонь жизни в её сердце затихает, и вскоре случится что-то непоправимое. Сьюзан не знала, что может произойти, но она чувствовала, что так жить она больше не сможет. Она пыталась не слушать оскорбления, она пыталась жить так, как она привыкла жить в Мире цветов, но Империя консерваторов была совершенно иной страной. Здесь её презирали, над ней смеялись и её ненавидели! Но из-за чего? Из-за того, что она не такая, как эти люди? И из-за того, что она не восхваляет какую-то там священную книгу? И из-за этого люди ненавидят её? Сьюзан вспомнила историю нищего. Он потерял своего возлюбленного и сестру, а потом его сделали калекой его же сограждане. И эти люди называют себя самым честным и справедливым народом в мире? Но это же отвратительно, и не уж то так будет продолжаться вечно? Но она не будет мириться с этим! Сьюзан будет высказывать свое мнение, она будет тем, кем ей хочется и кем ей нравится быть, и кучка злобных людей не заставит её поменять своего решения. Они не заставят её поменять своего решения, но они вдоволь поиздеваются над ней. Также как они поиздевались над нищим. Она станет калекой или её убьют. И всё это из-за несоответствий нынешнему обществу. Но если бы она ходила в деловом костюме на скучную работу, ей пришлось бы завести семью и жить с женщиной, которую она всю жизнь бы презирала, это было бы нормально? По меркам жителей Империи, это была бы стандартная образцовая семья. Звёзды светили высоко в небе, и пушистые облака медленно плыли по небосклону. Они уносились вдаль, и исчезали из виду. Высокие дома ночью не принимали такой угнетающей вид, как и днем. Наоборот они казались сказочными замками. Над лавками, и магазинами искрились яркие вывески, и хотя лавки не работали по ночам, вывески по-прежнему продолжали манить и притягивать взгляды ночных жителей. Улицы были пусты, и лишь со стороны дворов слышался веселый смех и чьи-то голоса. Яркий свет от фонарей разбегался по асфальту, но и его в свое время поглощал мрак. Ночью все было по-другому. Свежий, непропитанный бензином, воздух, пустые улицы, не слышится со стороны рынков криков торговок, не резвятся во дворе дети, и не спешат люди на работу. Мария со Сьюзан проходили по одной из узких улочек в центре города. В воздухе висел аромат недавно распустившихся цветов, это был очень редкий запах для Шейруйнга. Где-то совсем близко раздавалось чье-то пение, и лилась нескончаемым потоком музыка. Вдруг неподалеку от них раздался чей-то голос. Мария в ужасе вздрогнула, и внимательно оглядела улицу. Около неё и Сьюзан, буквально в нескольких шагах застыла фигура молодого человека. Свет от фонаря, подле которого он стоял, освещал его белоснежное лицо и узорчатый пиджак. Такие дорогие, старинные пиджаки носили только богатые жители города, они надевали их по особым случаям, когда отправлялись в гости или же желали поговорить с трибуны с публикой. Мария Крейл и Сьюзан де Крайтчеср не знали Марка Крайтса, юноша никогда не мелькал в светской хроники, никогда не появлялся с Дойлом Крайтсом на различных церемониях, поэтому многие жители Империи консерваторов только знали, что у императора есть наследник, но как он выглядит, никто не знал. Марк долго вглядывался в две темные фигуры, застывшие перед ним. Лиц этих людей не было видно, и можно было лишь разглядеть изящный силуэт Сьюзан, которая, всегда следила за осанкой, и с горбленную фигуру дрожащей от страха Марии, которая отошла на пару шагов назад. - Извините, вы не могли бы сказать, сколько нынче времени? Спросил Марк. Сьюзан пожала плечами - у нас нечего красть. Марк ужаснулся и засмущался - нет, нет, вы вовсе меня не так поняли! Я хотел лишь уточнить время, я забыл часы и мобильный телефон дома, к тому же не знаю, где я точно нахожусь. Всё это так странно... - Мы сами точно не знаем, где находимся. Где-то в центре города, я не знаю. Я не из Шейруйнга. Добавила Сьюзан и приблизилась к Марку. Он же при свете фонаря рассматривал Сьюзан, он отметил, как уверенно этот юноша держится на каблуках, в каком нарядном платье разгуливает он по ночному Шейруйнгу. Марк продолжал рассматривать тонкую талию Сьюзан, и её изящные руки. Сьюзан же, быстро оглядев своего нового знакомого, могла лишь отметить, как старомодно одет Марк: в старинную накрахмаленную рубаху с пышными рукавами, синий жилет, расшитый золотистыми узорами, и такие же синие панталоны. Сьюзан знала, что подобную одежду надевают богатые жители города. Но, что тогда этот богатый юноша делает ночью? Ведь богатство и ночная жизнь не совместимы. - Я впервые гуляю ночью. Решил вдруг признаться Марк. - Мы тоже. Ответила за себя и за Марию, Сьюзан. - Хотите, пойдемте вместе с нами. Вдруг добавила Сьюзан, и юноша, счастливо улыбнувшись, уже хотел пойти вместе с Марией и её спутницей, по узкой, выложенной брусчаткой улице, как послышалась оглушительная сирена. Её вой раздавался совсем близко, но вот он прекратился и на смену ему пришли крики из глубины тёмной ночи, послышались выстрелы и снова крики. Мария со Сьюзан переглянулись. Они вспомнили слова нищего, недавно беседовавшего с ними. Что делать дальше они не знали. В ужасе они оглянулись по сторонам. Все бакалейные лавки, магазины, бутики были закрыты, и им некуда было бежать. Марк в испуге озирался по сторонам. Снова раздался вой ужасающей сирены. Она была уже совсем близко и на углу улице все трое заметили белоснежную машину, на боках которой были старательной выведена краской серая полоса. Собой автомобиль напоминал небольшой фургон, напоминающей больше картонную коробку. Машина, от которой и разносилась сирена, стремительно приближалась. Она, петляла из стороны в сторону, трясясь на древней брусчатке. На дверце древнего автомобиля, Сьюзан смогла разглядеть старательно выведенные заглавные буквы "Н.Ч.". Автомобиль был уже совсем близко, и казалось, что Сьюзан, Марку и Марии не будет пощады, как вдруг раздался голос со стороны темного, поглощенного в мрак переулка, который находилась напротив еле горящего фонаря и дорогих бутиков, и Марку, Сьюзан и Марии достаточно было перейти дорогу, как они бы оказались в безопасности. Голос из темноты ещё раз крикнул им - скорее сюда! И Мария, а следом за ней и Марк со Сьюзан, выбежали на дорогу и, пробежав всего лишь в нескольких сантиметрах от летевшего на огромной скорости автомобиля, они, следом за человеком средних лет, чье лицо пересекал глубокий шрам, вбежали в темный переулок и остановились. Здания, окружавшие их, вздымались ввысь, тишина давила на беглецов. Но вдруг сирена снова послышалась и Сьюзан, а за ней и все остальные заметили, что машина остановилась в узком переулке, тем самом загородив бежавшим дорогу к отступлению и два человека в серой, полностью скрывающей их тела, униформе, с оружием выходят из машины и их тоже поглощает мрак переулка. Мария в испуге схватила за руку Сьюзан. Неужели это был конец? Неужели сейчас их посадят за решетку или убьют? Но вдруг, новый знакомый, спасший уже один раз Сьюзан, Марию и Марка, схватил Сьюзан и Марка за руки и потянул на себя. Мария последовала за ними. Спустя полминуты, они оказались, в узком проходе, проходящим между двух высоких домов. Быстро продвигаясь по проходу, Сьюзан, Мария, Марк и их спаситель вскоре оказались в другом переулке. В мрачном высоком здании напротив, находилась могучая дубовая старинная дверь, с двумя чугунными ручками. Из-под двери шел яркий свет, и из помещения доносилась громкая музыка. Слышались голоса, казалось, льющиеся нескончаемым потоком. Человек, уведший в свое время Марию, Сьюзан и Марка от гибели, не думая и отворил одну из створок огромной двери и втолкнул их в помещение. Яркий свет ударил в глаза. Звонкий голос, выступавшего на сцене человека, лился потоком на улицу. Свет от ярких гирлянд и люстр, висевших на потолке, освещали полностью помещение и Мария, Сьюзан, Марк смогли разглядеть людей, сидящих за круглыми деревянными столами. До того момента, пока подле дверей не оказались незнакомцы, они о чём-то разговаривали, и занимались каждый своим делом, но сейчас, все они повернулись в сторону пришедших. Девочка на сцене, чью низкую и стройную фигуру Мария заметила сразу же, перестала петь, а могучий человек с длинными, закрученными усами, перестал играть на рояле. И даже оркестр, размещенный подле сцены, затих. Все, собравшиеся в этом огромном зале, глядели на пришедших. Человек, приведший Сьюзан, Марию и Марка в это заведение, вышел на дорожку, между столиками, устеленную красным ковром, которая вела прямиком к сцене, и крикнул на весь зал охрипшим голос - я помог этим людям избежать ночной чистки. Зал тотчас начал перешептываться. И человек, сидящий подле стены, выкрикнул, приподнимаясь со своего места - а они сами точно не из ночной чистки? Люди в зале сконфуженно рассмеялись, и тот же самый человек крикнул спасителю Сьюзан, Марка и Марии, расхаживавшему по дорожке - а ты ручаешься, что эти люди не принесут нам вреда? - Я ручаюсь за них. Я верю, что вы не принесете нам зла. Обратился он к Сьюзан, Марку и Марии, которые по-прежнему стояли подле дверей. Они же уже предчувствовали, что люди из "ночной чистки" схватят их и убьют всех собравшихся здесь людей, но незваные гости не спешили сюда, и через несколько минут Сьюзан, а за ней и Марк с Марией осознали, что находятся в полной безопасности. Они, следуя за своим спасителем стали продвигаться к сцене. Девочка на ней снова запела, оркестр в углу широкого помещения заиграл, и из стоящего на сцене рояля стала доноситься дивная музыка. Помещение, в котором они очутились, было огромным. До потолка здесь не возможно было дотянуться рукой, казалось, что второй этаж здания был снесен и объединен с первым. Ширина этого помещения наталкивала на мысль о том, что также были объединены две комнаты нижнего этажа. Стены зала были оббиты старым деревом. Это помещение можно было бы назвать бедным, но его бедность можно было легко скрыть красивыми деталями интерьера. Так на скрипучие доски на полу был постелен огромный красный ковер, на потолке яркими красками были нарисованы различные узоры, а на стены были повешены картины в деревянных рамах, на которых были изображены горы, равнины и поля, усыпанные цветами. Ни на одной из этих картин не был изображен город, все они были полны ярких красок, и не на одно из них не встречались невзрачные высотки, и городские мостовые. Красный ковер простирался вплоть до сцены, которая возвышалась над залом. Сцена освещалась разноцветными огнями. Столы и изящные стулья зала, занимали всё помещение первого этажа. У многих пришедших сюда, на столешницах стояли напитки в прозрачных бокалах, кто-то из присутствующих заказывал еду. Её, также как и напитки выносили официанты на подносах из крошечной, еле заметной, находящейся около ниши, в которой сидел оркестр, двери, ведущей на кухню. Публика в зале собралась разная. Она, также как и само помещение, поразила Марию сразу же. Это место было пристанищем для ночных жителей. Тут они могли спокойно общаться. Здесь за столиками можно было заметить целующихся мужчин, обнимающихся женщин, спорящих о чём-то калек, нищих, сидящих прямо на полу. Тут было очень много людей, и Мария, глядящая по сторонам, то и дело как кому-то наступала на ноги, извинялась и догоняла Сьюзан и юношу, следовавшего теперь вместе с ними. Они подошли близко к сцене и тогда спаситель Марии, Сьюзан и Марка остановился, он повернулся к пришедшим и представился. - Моё имя Фред, а как вас зовут? - Сьюзан. -Марк. - Мария. Последней представилась девушка. Фред с интересом поглядел на Сьюзан и улыбнулся - раньше я вас не видел здесь. - Меня раньше здесь и не было, я не из этого города. Добавила она. Фред, поправив рукав ярко-красного камзола, изумленно посмотрел на неё - вы из другого города? - Нет. Покачала головой Сьюзан и добавила - я из другой страны. Наступило неловкое молчание. И Фред, чье выражение лица изменялось несколько раз в течение одной минуты, с изумлением качнул головой - не уж то вы из Мира цветов? - Да. Ответила Сьюзан и снова ощутила нестерпимую боль в сердце. Нет, разве это пристанище несчастных и отрешенных от остального мира людей, можно было назвать кафе или ночным клубом? Ей снова вспомнились друзья, улицы ночного города Роз, её дорогая машина и роскошная жизнь. В один день ей суждено было потерять всё. - Ещё никогда я не встречал человека из этой счастливой страны! Воскликнул Фред и хотел добавить ещё что-то, как девочка на сцене перестала петь, и послышался грохот аплодисментов. Певица же скромно откланялась и, откинув пряди рыжих, доходящих ей до талии волос, спустилась со сцены. Игравшей за роялем великан поднялся со своего места, и тяжело шатаясь, он, переставляя свои ноги, одну из которых заменял деревянный протез, подошел к ступеням. Ему помогли спуститься со сцены, и он нырнул в толпу. Девочка же, подошла ближе к Фреду и его новым знакомым, и приветливо улыбнувшись, Марку, Марии и Сьюзан, во все не детским голос представилась - Агата Кечстр. Местная певица. Сьюзан и Марк снова представились ей, и девочка пожала им руки, когда же она подошла к Марии, девушка была крайне изумлена. Она так ошибалась, думая, что на сцене выступает маленькая девочка, сейчас перед ней стояла женщина, маленького роста и жала ей руку. Карлица, заметив реакцию Марию, усмехнулась, обратилась к Фреду - видишь, всякий кто приходит сюда, крайне удивлен, знакомясь со мной. - Нет, же Агата. Попытался переубедить её Фред - я же, когда пришел сюда не был удивлен тобой. - Конечно, потому что мы были знакомы с тобой ещё раньше! Рассмеялась женщина, глядя на её лицо, ей можно было дать лет тридцать пять, не больше. - Я была крайне удивлена, увидев вас. Говорила Сьюзан, Марии и Марку, Агата, отходя вместе с Фредом в сторону нише, где раньше сидел оркестр, женщина останавливалась подле двух деревянных столов, сдвинутых вместе. - Я думала, что знаю всех ночных жителей Шейруйнга, оказалось, что это не так. Заметила Агата, глядя на стоящую подле неё Сьюзан. - Да, Сьюзан из другой страны. Добавил Фред. - Вот как. Улыбнулась она искренней улыбкой - тогда вы нашли свой приют. Здесь вас никто никогда не обидит, мы всегда помогаем друг другу. - Спасибо. Также искренне ответила ей Сьюзан. Впервые за последние несколько дней ей стало спокойно на сердце. В этом заведение её не будут ни в чём обвинять, и над ней не будут смеяться. Она думала, что она одна в этом мрачном городе. Нет, теперь Сьюзан будет знать точно, таких как она здесь много. - А вы откуда? Спросила Марка и Марию Агата. Девушка первая рассказала о себе, Марк же понимал, что рассказывать правду ему ни в коем случае нельзя. Да, эти люди такие же, как и он, они ненавидят Декларацию, они ненавидят его отца. Но поверят ли они сыну того самого ирода, который уже сорок лет, мучает их? Да, они и слушать его не станут, просто порвут на клочья и преподнесут затем Дойлу Крайтсу его труп, как возмездие за все его грехи. Поэтому Марк решил рассказать немного изменить свою историю. - Я сын богатого человека. Человека, который бывает на ужинах у самого императора. Услышав Марка, его слушатели удивленно поглядели на него. Марк посмотрел на них. Яркие наряды, ухоженные лица, и чем они хуже пьяных советников императора и его самого, пьющего вечером виски и гуляющего со стадом шалав? - Я ненавижу своего отца. Добавил тотчас Марк, и в его глазах зажглось то самое пламя ненависти, которое несколькими часами назад видел напившийся Дойл Крайтс в особняке на одной из богатых улиц Шейруйнга. Марк продолжил - он никогда мне не уделял должного внимания, он никогда не проводил со мной время. Но пару недель назад он изменился, стал спрашивать у нянек, как я себя веду, чем увлекаюсь, как учусь в университете. Я думал, что этот человек изменился и стал любящим отцом, но нет, он замышлял отвратительный план. Он хотел поскорее женить меня на одной из тех богатых дочек, которые предлагают свои тела императору, я же отказывался это делать. У меня был любимый человек - на этих словах Марк не сдержался и до боли сжал руку в кулак - мой отец убил его. Он не хотел позорить родословную, и поэтому хотел, чтобы я женился "по-любви" на одной из его богатых подружек. Он был пьян, когда я услышал из его уст слова правды. Он потом ушел, как ни в чем не бывало, отправился на какое совещание, а я вышел ночью на улицу, надеясь, что меня тотчас зарежут, и я попаду на небеса, и не буду мучиться на земле. А потом оказался здесь. Закончил Марк. Он заметил, как с жалостью смотрят на него собравшиеся вокруг него слушатели. И в его мыслях пронеслось ненавязчивое: не уж то и с ними было тоже самое? Но Марк не решился этого спрашивать, он услышал, что Агата приглашает его, Сьюзан и Марию сесть за столик. Агата села на сиреневый диван, около которого стояли два столика, соединенных вместе. На диване сидели также четыре человека. Это был худощавый парень с темными глазами и с копной голубых волос, мужчина, одетый в синюю шерстяную кофту, серые брюки и черные ботинки на небольшом каблуке, девушка с розовыми волосами и юноша с черными длинными волосами, заплетенными в косичку. Они весело поздоровались с Агатой и Фредом, заметив Марию, Сьюзан и Марка, они решили познакомиться с ними. - Меня зовут Тим Стойкфорд, мое второе имя Дейли. Лучше называйте меня моим вторым именем. Хотя Дейли это и фамилия, она досталась мне от бабушки. Я жил с матерью, она умерла, я остался один после второго потопа, мне нравился одна девушка из моей родной деревни, но она умерла, простудившись в дороге, когда мы бежали из нашего родного места за счастьем. Я остался один, тогда я встретил одного прекрасного юношу, потом мы вместе с ним прибыли сюда, ходили вместе по ночам, но его убила "ночная чистка". Лучше зовите меня Дейли. Повторил задумчиво человек с чёрными длинными волосами. Он был одет в чёрные кожаные штаны и белоснежную рубашку, поверх который был накинут фиолетовый платок. - Константин - представился мужчина с каштановыми, покрытыми лаком волосами и серыми глазами. - Маргарет. Произнес сидящий подле Константина молодой человек с голубыми волосами и сладко зевнул. Девушка с розовыми волосами, смотрящая отчего-то куда-то вдаль, словно не замечая гостей, так и не пошевелилась. И Агата решила объяснить всё ещё стоявшим около столов Марии, Марку и Сьюзан, произошедшее с девушкой. Она представила её - Милена Гетсбург. Её мужа убили два дня тому назад. Она была сегодня в морге. Услышав последние слова Агаты, девушка кивнула головой и снова продолжила смотреть куда-то вдаль. Сьюзан подсела к Маргарет, Марк и Мария пододвинулись к ней, а Фред, так как на просторном диване, стоящем полукругом не было места, взял из-за соседнего столика стул и пододвинул его к столам, за которыми сидели собравшиеся. Сьюзан с интересом поглядела на опустошенные бокалы, стоящие на столах и спросила у сидящей подле неё Маргарет - неужели здесь можно что-то заказать? - Да, конечно. Согласилась она, удивленно глядя на Сьюзан, она отметила какой качественный у нее парик, но ничего не сказав вслух по этому поводу, она придирчиво осмотрела стол и затем пояснила - меню видимо забрали наши соседи. И она взглянула на сидящих, на другом сиреневом диване мужчин и женщин, которые наблюдали за игрой в нарды. - И какие же здесь цены? Компания друзей дружно рассмеялась. Затем Маргарет разъяснила Сьюзан и всем остальным - здесь всё бесплатно. - Как бесплатно? Удивился Марк - какой же доход у этого кафе? Дейли и остальные смирили его ироничным взглядом. Дейли пояснил, перекидывая косу на правое плечо - никакого дохода. Человек, создавший это место, хотел принести только пользу и благо для всех нас. Он до сих пор жив и он поистине великий человек. После того, как он открыл это кафе, четыре человека открыли подобные этому заведения в городе. Они как маяки для кораблей, служат спасительным светом в ночи для тех, от кого отвернулись друзья и родные, для тех, кто ненавидит чёртову Декларацию. Последнее слово Дейли прошипел. - Сейчас многие непризнанные народом люди приходят сюда. Здесь находятся все те, кому тяжело жить. Все те, кто находятся между жизнью и смертью. Все те, кого ненавидят из-за несоблюдения всеобщих правил все остальные жители Империи. Мы те, кого презирают, но мы не можем ничего сказать в ответ. Добавлял Константин и Агата, до этого говорившая с подоспевшим официанту, снова возвратилась к беседе. Она решила рассказывать свою историю. - Знаете, когда я была маленькой, мой отец умер, и мать воспитывала меня одна. Потом она вышла замуж за бедного человека, он умер через год после их свадьбы, мать заказала на последние деньги пышные похороны. Мы голодали, и я втайне от матери продала золотые часы отца, на деньги которых я хотела поступить в приличный колледж, но не смогла. Потому что таких, как я туда не брали. Там обучались благополучные дети, из идеальных семей. Я к тому же была карлицей, и мне там было не место. Потом умерла мать, и я осталась одна. Никому я была не нужна. Мне было двенадцать, когда меня, обессилившую от голода, на улице подобрал какой-то человек в чёрном плаще. Был дождь и он отвез меня в это здание, тогда ещё заброшенное. Когда я пришла в себя, он рассказал мне, что это здание было домом его богатого деда. Но он был странным человеком и предпочел богатой жизни одинокую судьбу в бескрайних полях. С собой он забрал своего младшего сына. Тот вырос на ферме, потом женился на нищей крестьянке, у них родился тот добрый человек. Он любил родителей, но когда они отвернулись от него, он бежал сюда в Шейруйнг, надеясь отыскать приют у своих предков. Но никого не было, дом пустовал, и он въехал в него и стал жить. Потом он приютил и меня, мы стали с ним жить вместе. Однажды вечером он поведал мне, что его любимый умер на улице зимой от простуды. Знаете, температура, жар. Он просто не дошел до дома, а денег на транспорт у него не было. Он был одним из бедняков, тех самых, что не берут на работу из-за правил Декларации. Нас, тех, кто отрицает правила Декларации, редко устраивают на работы. А если и берут то только до тех пор, пока не узнают, что мы не живем по законам этой книги, и потом увольняют. Меня никогда не брали на работу, ибо, карлики не прелестны обществу Империи. И что из-за этого? Из-за этого я должна умирать на улице от голода? Слышался смех. Люди веселились и хорошо проводили здесь время. Но они просто хотели забыться. Забыться на какое-то время и не вспоминать прошлое, не думать о будущем. Ведь будущее ужасно. Ужасно из-за тех людей, которые следовали всеобщему мнению и обожали Декларацию. Мария чувствовала, как её руки тряслись. И законы этой книги она учила наизусть подобно молитвам? Книги, на страницах которой кровь. Кровь невинных людей. Нет, всё, что происходит в этом городе кошмар. Кошмар, который невозможно остановить. Люди, словно не слышат голосов вокруг себя и слушаются единого голоса, голоса "мудрого" императора. Сьюзан же, пыталась не слушать рассказ Агаты, ей и без того было тошно. Эти люди должны были оказаться в Мире цветов и наслаждаться счастьем, но только ей выпала такая участь, а им нет. Они родились, уже зная свою судьбу, она уже была уготовлена для них. И никак нельзя изменить будущего. Не уж то нельзя избавиться от кошмара? Марк содрогался от негодования. Он ненавидел теперь ещё больше своего родного отца. Кем он был? Злодеем, бессердечным животным, монстром, который с наслаждением глядел на то, как гибнут люди. В истории таких императоров было немало, и всё равно Марку казалось, что его отец самый жестокий из них. - Тогда хозяину этого огромного дома, моему другу, пришла в голову одна великая идея. Он понял, как бывают жестоки люди, и решил помочь всем тем, собрать все тех, кого презирало, и будет презирать это общество - Агата отпила из бокала, и добавила - он сделал великое дело. Теперь каждый может найти себе приют. На верхних этажах много комнат – пояснила Агата – отсюда – указала в сторону сцены рукой – ведёт лестница наверх. Она находиться за сценой, к ней ведёт небольшая дорожка, начинающаяся от ниши с оркестром. Объясняла удивлённым слушателям Агата - там ночные жители, могут ночевать холодными зимами, или когда у них нет денег. Мы живем вместе, одной большой дружной семьей. Да, пожалуй, именно слово семья подходит для нас. Поодиночке мы погибли бы, только когда мы вместе мы сильны. - Да, вы правы. Согласилась Сьюзан - в Мире цветов все жили одной дружной семьей. - В Мире цветов? Вдруг произнесла, выйдя из забытья Милена. Её взгляд по-прежнему не выражал никаких чувств. Сьюзан же с жалостью поглядела на неё - да, оттуда я родом. - Вы родились в самой лучшей стране, Сьюзан. Прошептала рядом сидящая с ней Маргарет. Сьюзан печально улыбнулась - но и её теперь нет. - Теперь нет выхода не для кого. Это как лабиринт. Задумчиво произнесла Милена и таким же тоном, не выражающим никаких эмоций, повторила - лабиринт. Ты идешь, словно в нужном направлении, а потом видишь тупик. Оглядываешься назад, а обратного пути уже и нет. И думаешь: а правильный ли это путь? Но из всякого лабиринта есть выход. Можно перебраться через стену. Но сейчас и этого нельзя сделать. Ибо уже и нет другого пути, на который можно было бы попасть. И Милена замолчала. Дейли кивнул головой, словно подтверждая слова задумчивой девушки - нет другого пути, нет Мира цветов. - Мир цветов для нас был мечтой. Потянулась к принесенному официантом очередному коктейлю Маргарет - расскажите, Сьюзан о вашей жизни там, за этой каменной вековой стенной, что отделяла ту прекрасную цивилизацию и нас, серых и неприметных. Расскажите - попросил юноша, и поправил подол, доходящего ему до пола вечернего платья. Сьюзан задрожала. Нет, о Мире цветов ей не хотелось говорить. Нужно забыть прошлое, нужно жить нынешним днем. Но это легко сделать, если прошлое ужасно. Гораздо тяжелее забыться, если прежняя жизнь устраивала тебя. Но и тогда впрочем, живя в городе Роз, Сьюзан находила минусы. Она всегда ходила в подавленном настроении, её всё не устраивало. Так в печали проходил каждый её день, и только вечером она могла отвлечься и забыться. Сьюзан забывалась в ночном клубе. Там она проводила весь вечер и возвращалась домой только поздней ночью. Затем приходила домой, ругалась с Робертом и закрывалась в своей спальне, усталой, дрожащей рукой стирала макияж с лица, снимала парик, платье, убирала в шкаф туфли, глядела на свое отражение в зеркале. Оттуда на неё смотрел худощавый юноша с изнеможенным лицом. Фред ложился в постель и спокойно засыпал под крики негодующего Роберта, доносившиеся из соседней комнаты. И она ещё тогда жаловалась на свою жизнь? Нет, тогда всё было прекрасно. Она смеялась над Империей консерваторов, создавала Кейт Лейтрсбург её фантастические наряды, танцевала в ночных клубах, а затем приходила домой, где её ждал заботливый муж. Сьюзан видела лицо подле неё сидящей Маргарет, лицо человека, хотевшего услышать сказку о чудесной стране, которой уже не существовало. Нет, она не станет вселять в этих людей безудержную надежду. Надежду на счастливую жизнь, на жизнь, которой нынче не было. И Сьюзан грустно вздохнула - извините, но я не могу вам рассказать. Мне больно говорить об этом. Фред, сидящий напротив неё, кивнул головой. Он видимо понял, как плохо ей на самом деле, хотя нет, он не мог понять то, что на самом деле переживала Сьюзан. И Фред произнёс - не стоит говорить, о том, что прошло. Давайте лучше выпьем за здоровье всех собравшихся. Тем более оно нам ещё понадобиться. Агата удивленно взглянула на Фреда, уже готового поднять бокал - что-то произошло? Спросила испуганно она. - Да, так. Слышал одну новость на днях - уклончиво сказал он. - Рассказывай, только скажи вначале хорошая это новость или плохая. Предупредил Константин, тем временем уже поменявшейся с сидевшей, словно в гипнозе, Миленой, местами, он пододвинулся вплотную к Дейли. - Я даже не знаю. Задумался Фред - я читал об этом в одной из городских газет, тех, что кладут в почтовый ящик бесплатно. Там говорилось о новой породе ловчих собак, которых специально разводят, для поимки ночных жителей, у этих собак двойной ряд зубов. - Как у акул что ли? Усмехнулась Агата. - Да. Согласился Фред – их производители считают, что они будут больнее кусать и вцепляться в своих жертв, так что вот такое известие. Подытожил он. Константин, который теперь крепко обнимал смущенного Дейли, утвердительно произнес - это они специально пишут Фред, чтобы у ночных жителей прибавился очередной страх. Но это не так, я на это не поведусь. Эти собаки не схватят меня. Уверенно произнес он, а Дейли, испуганно посмотрел на него. Константин тотчас предупредил - я не собираюсь ходить один ночью. - Правильно, лучше вдвоем. Если вдвоем умрем, то уже никто не будет плакать и страдать. Согласился Дейли и крепко прижался к его груди. Константин положил свою ладонь на руку прижавшегося к нему Дейли. - Так что не воспринимай, всё это всерьёз, Фред. Заметил он, и с любовью посмотрел на закрывшего глаза, Дейли. Вдруг из-за соседнего стола раздались громкие возгласы, а потом послышался смех. Он продолжался недолго, ибо вскоре кто-то что-то громко вскричал и из-за того же соседнего стола вышел русоволосый мужчина средних лет. При электрическом освещении можно было заметить глубокие морщины на его лбу и щеках. В серых глазах отражалась злость, смешанная с негодованием. Незнакомец был одет довольно просто. На нем была серая, изрядно поношенная рубаха, меховой жилет, старые брюки и чёрные башмаки, надетые на босую ногу. Человек, вышедший из-за стола, подошел к соседнему столу, и нервно поправив пряди немытых волос, убрав их за уши, он с недовольством пробурчал - как всегда. Агата, расслышав его бурчание, не замедлила обратиться к нему - что, вы снова проиграли, Сэм? - Это не для меня игра. Да и вообще, мне кажется, что они жульничают - и Сэм сурово поглядел в сторону веселившейся компании девушек и юношей за соседним столом. Марк, сидящий неподалеку от стоявшего Сэма, отодвинулся подальше от него. От Сэма веяло страхом и жесткостью, и Марк удивился, почему этот грубый и мрачный человек находится в обществе этих людей. Было видно, что он здесь один и его никто не ждет, да и он никому не нужен. - Всё может быть. Предположила Агата. Сэм, застывший подле неё, пожал плечам и поежился - я плохо чего вижу, наверное, они сговорились, и я снова проиграл. - Тогда вам лучше не играть. Посоветовал Константин, продолжавший поглаживать руку заснувшего на его груди Дейли. - Ааа... - протянул долго Сэм и махнул рукой - думаю, что повезет и проигрываю, нужно уж где-то попробовать удачу, а то она от меня всегда уходит. Может быть, в следующий раз повезет? Предположил он и удалился. Агата покачала головой - и всё-таки я продолжаю жалеть Сэма. - Нет, он ворчун. Вечно чем-то недоволен. Уверенно произнесла Маргарет, Агата же не одобрила её слова - он же потерял в свое время всё. И дочь, и дом, и все свои сбережения. Он еле уцелел, а ты ещё обвиняешь его в том, что он ворчун. Многие после таких событий кончают с жизнью, Сэм же сильный человек. Уверенно произнесла она. - Он не человек. По земле только ходит его оболочка, душа же его уже давно рядом с дочерью на небесах. И ей там очень хорошо. Произнесла Маргарет. Наступило молчание. Через несколько минут Фред всё же убежденно сказал - но его жалко, всех жалко, кто страдает. - Тогда жалей всех нас. Твердо произнесла Агата. А Фред пожал плечами - я и жалею всех вас, и себя тоже. - Но всё же что произошло с этим человеком? Спросила своих новых знакомых Сьюзан. Её очень поразил Сэм, и ей тоже стало его жалко. - Это грустная история. Очень грустная история. Прошептала ей на ухо рядом сидящая с ней Маргарет. Фред вытащил из кармана алого пиджака зажигалку и пачку дешевых сигарет и закурил. Агата, подержав в руке некоторое время, бокал с минералкой, сделала пару глотков. Дейли крепче прильнул к груди Константина. Мария и Марк стали ожидать начала истории, Милена же продолжала в беспамятстве смотреть куда-то вдаль. Сьюзан повернулась к Маргарет и встретилась с ней взглядом. Молодой человек в женском обличии долго не отводил от Сьюзан взгляд, а потом отвернулся в сторону и заговорил. - Это случилось десять лет назад. Тогда Сэму Кнаерду было тридцать восемь лет. У него была чудесная дочь. Он иногда приезжал сюда, заходил в приют и садился за столик в углу. Его дочь бежала на сцену и садилась за рояль. Она прекрасно на нем играла. Играла тремя руками. Катрин Кнаерду была одной из тех, кого не признавали и не признают до сих пор в идеальном обществе Империи консерваторов. Она родилась с тремя руками. Третья рука была расположена между двух рук, словно посередине и сначала, увидев такую свою только что родившуюся дочь, отец не поверил своим глазам. Этому ребенку не суждено было жить. Ведь как он мог прожить среди двуруких, двуногих мужчин и женщин. Если же кто-то отличается от общества, то он уже не признан им. Катрин была непризнанной. Ещё в родильном доме врач, соболезнуя Сэму, подошел к нему, тогда отец держал ребенка на руках, и предложил ему за деньги усыпить ребенка. Сумма была небольшой. На такие деньги с легкостью можно купить пачку недорогих сигарет или упаковку хлопьев. Сэм явно колебался, но потом услышал плачь ребенка, и понял, что никогда никому не позволить сделать что-либо ужасное с его дочерью. Врач пояснил, что тогда Катрин будет всю жизнь мучиться, что, таких, как она, убивают сразу же, но Сэм не слушал врача, он обнял девочку ещё крепче. Потом в тот же день сообщили, что мать Катрин скончалась после тяжелых родов, и Сэму пришлось воспитывать девочку одному. В городе, при виде его с коляской в парке, все мамы с малышами разбегались в разные стороны. Сэма презирали и всячески оскорбляли и однажды его сосед, один из представителей "ночной чистки" пригрозил ему, сказав, что Сэм должен бояться его и таких же, как он, ибо его дитя должно умереть. Сэм выставил на продажу в тот же день квартиру, и когда получил деньги, купил на них просторный, но заброшенный дом в окрестностях Шейруйнга, там он обустроился с дочерью. Он несколько раз пытался устроить Катрин в детский сад, предлагал деньги, но ему отказывали, хотя девочка обладала огромными знаниями. Тогда Сэм, потеряв всякую надежду, стал сам обучать девочку разным наукам. Катрин же в совершенстве познавала всё и жили бы они счастливо, если бы однажды Сэм не решил с собой взять любопытную, уже подросшую девушку в город. Они отправились в ближайший небольшой город, таких много встречается на пути из Шейруйнга в Стайкронг, ближайший крупный город, и там они с ней разошлись, и Катрин заблудилась. Сэм, осознававший, каких неприятностей ему может стоить подобная разлука, бегал в поисках Катрин по городу, пока не услышал крик своей дочери из одной тёмной подворотни. Двое могучих парней, подкрадывались к ней, и один уже схватил её за руку и был готов приставить к стене, как Сэм окликнул их и посоветовал убираться поскорее, но у одного из них было с собой оружие. Завязалась драка и в результате Сэм, вырвав из руки парня нож, проткнул его брюхо. Сэм и Катрин убежали. Они надеялись, что никто не узнает о случившемся. Но все оказалась намного хуже. Этот человек выжил, пролежав в больнице два месяца, он решил отомстить отцу девушки, опозорившего его перед другом и причинившим ему столько боли. Он записался в "ночную чистку" и навел ту на "дом неприятеля". Так в одну майскую ночь дом Сэма загорелся. Сам он, вместе с дочерью, выбежал на крыльцо дома. Там их ожидала смерть. Вернее та ждала Катрин, а не Сэма. Тот человек, что захотел уничтожить их семью, понимал, как дорога для отца дочь, он сказал команде "ночной чистки" что, Катрин издевалась над ним и хотела лишить его жизни, и люди, которые подожгли дом, решили наказать Катрин за её злодеяния, которых на самом деле не было. Её казнили на глазах отца той майской ночью, а Сэма оставили в живых. Говорят, что он похоронил свою дочь около сгоревшего дома, а сам бродит сейчас по улицам Шейруйнга. Ему абсолютно всё равно, что сейчас творится в мире, что происходит в Шейруйнге, и как я уже сказала, его тело здесь, а душа уже давно находиться на небесах. Маргарет замолчала, а спустя пару секунд, вспомнив, добавила - когда казнили Катрин, ей было всего восемнадцать лет. Снова наступила тишина. Казалось, она давила на всех собравшихся за этим столом. Вскоре же спустя несколько минут, Дейли, сладко зевнув, приоткрыл глаза, и Константин, поднявшись с дивана вместе со своим любовником, попрощался со всеми собравшимся, и обнимая Дейли, прильнувшего к его плечу, поднялся по лестнице на верхний этаж, где находились спальни. Милена повела рукой перед лицом, словно проверяя, видит она ту или нет, встала со своего места и направилась в сторону кухни, она прошептала - скоро Сайман заканчивает работу, мне нужно поскорее увидится с ним. Фред, Агата и Маргарет озадачено переглянулись. Фред первым вскочил со своего место и взял за руку уходящую Милену, он попытался ей объяснить - ты ошибаешься, Милена, твоего мужа уже давно нет в живых. Девушка покачала головой - ты говоришь чепуху, Фред, ты же знаешь, как я отношусь к подобным твоим шуткам. Я пойду. Неуверенно прошептала она, и Фред, взяв её за руку, пошел вместе с ней. Их скрыла танцующая под ритмичную музыку толпа. - Всё это так печально. И история Милены грустная и история жизни Сэма печальная. В сердцах сказал Марк. Ему представилась одна из многочисленных любовниц отца, женщина, руководившая "ночной чисткой". Марк никогда раньше и подумать не мог, что эти люди даже и не пытаются выяснять кто прав, а кто виноват. - Да, это так. Но давайте не думать о плохом, может быть поступить также, как и Дейли с Константином? Посмотрела с интересом Маргарет на Сьюзан и та смущенно отвела взгляд, Маргарет же, поняв, что она не так поняла её, спохватилась - я имела в виду показать комнаты второго этажа. Оттуда открывается вид на ночной город, хотя он и не так привлекателен, зато комнаты очень просторны и комфортны. Хотите подняться туда? Сьюзан, которая понимала, что если она не займет себя чем-нибудь, она скоро начнёт сострадать этим людям, и она не сможет смотреть на них без слёз, ибо будет смотреть она на собственное отражение в зеркале. Разве Сэм не пример для неё? У него было всё, в результате он стал нищем. Она была богатым, известным модельером, а теперь она никому не нужна и никто не интересуется ей. Никто не поможет ей и не выслушает её горьких слов. Разве Мария способна её понять? Нет, она никогда никого не любила и никогда никем не дорожила. Сьюзан не хотела больше слушать терзающие сердце рассказы, ей хотелось отдохнуть от той обстановки, что окружала её. И Сьюзан, встав вместе с Маргарет с дивана, Мария и Марк предпочли остаться на первом этаже приюта, прошла мимо пустующих мест в нише, предназначающихся для музыкантов, и прошла за своей спутницей к лестнице. Это была старая, пережившая много веков лестница, с деревянными, узорчатыми перилами, когда кто-то шёл по ней, она протяжно поскрипывала. Вскоре Сьюзан и Маргарет закончили свой недолгий подъём. Они очутились в длинном коридоре. Он заканчивался где-то вдали, и из приоткрытых дверей в него просачивался тусклый свет. Сьюзан не спеша зашагала по коридору следом за Маргарет. По пути им встречались плотно закрытые деревянные двери, чем-то напоминающие собой тонкие перегородки, окрашенные в темно-коричневый цвет. Многие из них были обшарпаны, у некоторых отсутствовали ручки. Маргарет двигалась вперед и вскоре остановилась у одной из последних комнат. Дверь в неё была настежь распахнута и Сьюзан с удивлением смогла отметить бедный интерьер комнаты. Здесь стояла узкая, напоминавшая больничную постель, кровать, поверх пружин которой, лежал посеревшей от времени матрас. На тумбочке подле кровати стояла лампа, тускло освещающая комнату. Сьюзан вошла в комнату, следом за ней в помещение прошла Маргарет, она прикрыла за собой дверь. Она подошла к Сьюзан, та застыла около окна, которое было плотно закрыто металлическими ставнями. - Почему здесь поставлены такие плотные ставни? Спросила Сьюзан, не поворачиваясь в сторону Маргарет. - Если "ночная чистка" будет стрелять по окнам, то пули не пройдут сквозь этот металлический занавес и люди останутся целы. Пояснила Маргарет и Сьюзан ужаснулась - разве они будут стрелять? - Всё возможно. На днях "ночная чистка" уничтожила один приют в Шейруйнге. Одна девушка вошла в заведение в ту ночь и представилась, что она одна из ночных жителей, сказала, что её жениха убили, а она еле спаслась от "ночной чистки". Этой девушкой оказалась прекрасная актриса, все кто находились там поверили ей, а на следующий день того приюта уже не существовало. - Она одна убила их? Не поверила Сьюзан. - Нет, уже ближе к утру, когда она поняла, что люди, собравшиеся там, уже потеряли бдительность, она пригласила туда своих друзей. Ночная чистка подожгла приют и он сгорел. Никому не удалось выжить. Не правда ли печально? Задалась вопросом Маргарет, Сьюзан же с недоверием посмотрела на неё. - Ладно, не будем о печальном. Уверенно произнесла она и резко переменила тему разговора - Сьюзан, сколько вам лет? - Двадцать семь. А, что это имеет значение? - Нет - смущенно произнесла Маргарет и добавила - вы просто прекрасно выглядите. А ваш парик, он бесподобен, а ваши наряды, я бы всё отдала за эти платья. - А я бы всё отдала, чтобы Мир цветов поднялся из-под воды. Уверенно произнесла Сьюзан. - Вы думаете, что у вас ужасная судьба? - Что может быть хуже моей жизни? - Нет, Сьюзан вы заблуждаетесь. Я и привела вас сюда, чтобы вы рассказали мне здесь о своих переживаниях. Вы жили в Мире цветов двадцать семь лет. Вы прожили там самые счастливые моменты своей жизни. А я уже родился в этом мрачном городе. Среди отвратительных людей. Мне всего лишь тридцать лет, а я уже думаю о том, как бы поскорее умереть. И в этом виноваты эти чертовы твари! Нет, это не может так продолжаться. День, а может два назад, знаете, я уже и сама не знаю, какое сегодня число, с моста сбросилась моя лучшая подруга, несколькими неделями назад "чистка" уничтожила одного из моих друзей. И никто не знает, что будет дальше. И кто умрет следующим. Вдруг Маргарет прекратила говорить, так как услышала, что Сьюзан горько плачет. Она всхлипывала, и прижимала руки к лицу, Маргарет приблизилась к ней и без лишних слов прижала Сьюзан к себе. Сьюзан продолжала плакать, сквозь слёзы пытаясь объяснить. - Не уж то и со мной скоро будет такое же? Не уж то и я сброшусь от безысходности с моста? Я жила так счастливо, у меня было много денег, вы наверное не поверите, Маргарет, но я была модельером самой Кейт Лейтрсбург, самой королевы. У меня был муж, друзья, шумные вечеринки. А теперь... Теперь я даже не знаю, жив Роберт или нет? Я ничего не знаю. Абсолютно ничего. Это так ужасно, Маргарет, это ужасно! Сьюзан ощущала, как стекает по щекам тушь, как исчезает её безупречный макияж, но теперь её это не волновало. Сейчас, кроме Маргарет, никто не видит её. Сьюзан поняла, что ей давно хотелось пожаловаться кому-то, но Мария и её родители по-прежнему оставались другими людьми, но Маргарет казалось, её понимает. Да, она понимает её, потому что она не только наслышана, но и сама знает о тех всех кошмарах, что происходят ночью. Маргарет провела рукой по "волосам" прижавшейся к её груди Сьюзан. - В любое время, вы сможете прийти сюда. Здесь вам всегда помогут. Говорила Маргарет. - Всё происходит так быстро. Всхлипывала Сьюзан - невозможно забыть своё прошлое. Своего любимого человека, чье тело, наверное, похоронила вода или он также вынужден мучиться в одном из городов Империи консерваторов. Попыталась объяснить Сьюзан, вспоминая о владельце "чёрных глаз" и о том, как разрешала она фотографировать себя с ним журналистам, чтобы в очередной раз позлить заботливого мужа. - Моего любимого уже как два года нет в живых. И эти два года я оплакивала его и не могла смириться с потерей, все мое сердце было занято им и воспоминаниями. Признавалась Маргарет, выпуская Сьюзан из своих объятий, но она по-прежнему стояла, прижавшись к Маргарет. – Сьюзан, вы должны беречь себя. Вы можете всегда приходить сюда. В приюте вам поймут и не дадут вам умереть. Кажется это единственное место на этой земле, где заботятся о людях. - Я ещё не раз приду сюда. И Сьюзан достала из своей сумочки носовой платок и, вытирая растёкшуюся по лицу тушь, произнесла - идёмте, Маргарет, внизу меня ждёт Мария, а вас ваши друзья. - Боюсь, что моих друзей с каждым днём становится всё меньше. И на этих словах Маргарет следом за Сьюзан покинула тесное помещение небольшой комнатки на втором этаже и, спустившись по лестнице, снова оказалась в просторном зале. Звучала веселая музыка и на сцене снова выступала Агата. Маргарет и Сьюзан подошли к двум соединенным столам, за которыми сидели Мария и Марк, и молча, оглядывались по сторонам. Они и не успели сесть, как вдруг на весь зал раздался чей-то голос, он доносился откуда-то сверху. Это был властный голос строгого и привыкшего к дисциплине человека, но человека пережившего очень многое в своей жизни, человека, который мог понять и выслушать историю любого из собравшихся. Он знал всех "ночных жителей" в лицо. Этот человек являлся хозяином приюта, его имя не получало огласки, но ему были благодарны многие. Он помог тысячам обрести спокойную и безопасную жизнь. Он редко выходил из своих апартаментов расположенных на третьем этаже приюта, но абсолютно все, кроме недавно пришедших троих человек, видели хоть один раз в жизни этого человека и знали его в лицо. Хозяин приюта спустился по лестнице и, пройдя нишу, в которой вновь сидел и играл музыку оркестр, оказался на сцене. Агата тотчас перестала петь. Замолчали собравшиеся в зале люди. Они покорно разбрелись по своим местам, и стали с интересом перешептываться. Хозяин же приюта, взяв из рук Агаты микрофон, подошёл к краю сцены и пристально оглядел зал, его серые, большие глаза, напоминавшие глаза старого ищейки, остановились на трёх незнакомцах, сидящих в первом ряду, он жестом подозвал их к себе. Испугавшиеся Сьюзан, Марк и Мария встали со своих мест и взошли на сцену. Они оказались рядом с хозяином приюта. Он с интересом оглядел пришедших, и приблизился к Марии и встретился с ней взглядом. Девушка не отвела взгляда, она долго и не отрываясь смотрела в серые, печальные глаза, в которых, как казалось, отражается вся тяжёлая судьба этого доброго человека. Потом хозяин приюта кивнул головой и приблизился к Марку, он тоже долго смотрел ему в глаза и юноша отвел взгляд. Мужчина усмехнулся и приблизился к Сьюзан, она вздрогнула, и тогда хозяин приюта с печалью вздохнул - вам будет тяжело, Сьюзан, но вы справитесь. - Откуда вы знаете мое имя? Удивилась Сьюзан. - Просматривал раньше зарубежные журналы о моде, там было много ваших фотографий и снимков платьев, которые вы придумали. Пояснил хозяин приюта и улыбнулся - вы можете в любое время прийти сюда с любой просьбой, я всегда помогу вам. - Вы, скрываете тайну, поэтому вы и отвели от меня взгляд. Вы думали о чём-то своём. Но вы не желали мне зла, я наблюдали за вами из-за сцены, и понял, что вы безопасны. У вас доброе сердце, вы можете остаться, Марк. Добавил хозяин приюта, и юноша вздрогнул. Откуда этот человек знает его имя? Ему хотелось знать ответа, но он побоялся задать хозяину приюта вопрос, хотя тот и не замедлил на него ответить - из газет, вы тоже известны в своём кругу. Добавил с усмешкой стоящий перед ним человек - поймите сейчас "ночная чистка" изобретает всё новые "ходы" и постепенно уничтожает нас. Я должен знать каждого, чтобы определить нового человека и понять предатель он или нет, чистое у него сердце или на нём следы чужой напрасно пролитой крови. Вы, девушка, тоже можете остаться - добавил хозяин приюта. Потом он обернулся в сторону внимательно слушавшей толпы и громко крикнул - веселитесь друзья, веселитесь так, чтобы потом было не грех умереть! И этот человек также внезапно удалился, как и появился. Марк, Мария и Сьюзан сошли со сцены и сели за столы. Они ещё недолго посидели и поговорили, потом к ним присоединилась Агата и Фред и ещё пару незнакомых им людей, а потом наступил рассвет. Это было время, когда с дорог уходила "ночная чистка", когда прятались по подвалам, заброшенным домам и приютам несчастные ночные жители. Это было время, когда день сменялся ночью. Когда те, чьё мнение отличалось от мнения общественности, уходили в свои дома и молчали, ибо та общественность была сильнее. Но всё должно было измениться. И перемены уже начались.