Глава 64. Восток континента тёмен. Далеко до рассвета. Над побережьем, над Туманным Морем дроидов собираются, струйками поднимаясь, синие огоньки Доминго. Ливнем, звездопадом рушатся в разноцветные, недолго остававшиеся покинутыми, рыже-жёлтые, зелено-жёлтые, красно-огненно-жёлтые, беспокойные без них. Проливаются на Симурга, на горячий лоб, на стальные латы, наплечники. Сбегают по полированным нагрудным пластинам. Сквозь металл, кажется, что приносят облегчение прохлады. Он наблюдал уже такое явление. Когда-то очень давно. На расстоянии. Синеглазая девушка указала ему, смотри, чудо!.. Тогда точно чудо, в синих глазах - синие огоньки Доминго, овал лица светлого, эфемерного, полу размытого в ночи, в тумане. И тогда он предпочёл бы смотреть на неё, а не на них, но зрелище понравилось ему. Теперь нет. Теперь ему ничего не нравилось. Симург резко хлопнул Белого Дракона по шее, разворачивая на континент, в долины. Поднялся ветерок, пахнуло горькой солью, вкус слёз. Когда горевал, о чём последний раз? Не помнил. Зато вспомнил где - в Собственном Мире. А дальше нарочно уже не захотел вспоминать. Выбросить бы голову в море, оторвать и вышвырнуть, жить без головы. За рамой, возле рамы сидел в Собственном Мире... Стоп, не вспоминать. Сейчас у него их два, заброшенных, непосещаемых. Настоящий, первый. И второй, присвоенный им. Опустошённый ача облачный рынок. Два нежилых мира. Ветер толкался, выбрал направление и подул сильней. Переменился... А донеси он ещё раз с Горьких Холмов солёный порыв, горький, как слово правды, быть может, Симург и поддался бы ностальгии. Прошептал бы дракону: "Домой..." И назвал по имени, - не все так делают, дают названия мирам, - настоящий свой Собственный Мир... Или, горечью захлебнувшись, не раскрывая рта, молча направил дракона вверх, Симург так долго охотился в небе, что интуитивно умел находить иные миры, и свой нашёл бы, при утреннем свете. Но ветер переменился. Какой-то странный, томительный мускус от сухих, диких трав, сопревших в низине, многократно отсыревая ночной влагой, прогреваясь дневным теплом. Или туча пролилась когда-то над материком, застоялась вода её?.. Странно... Редко случается. Интересно, какая она на вкус, вода с земли, из тёмной лужи, где корень Впечатления задержался среди корней травы?.. Если не смущался пить от Огненного Круга, что стоит выпить из лужи, ача... Симург снизился. Здесь ветра не было совсем. Животная затхлость, сладковатое брожение. Немногочисленные и яркие светятся огоньки дроидов. Сталкиваются, пропадают. Из трещин в земле то там, то тут змейками исходит пар, грибом раскрывается и опадает... Не забредал сюда, континент не его стихия. Стихия зарокотала... Инфразвук начался столь тихо… С невнятной тревоги начался, лишь позже стал слышим. Что это?.. Камнепад под землёй? В пустотах земных?.. Гудит, не прекращается... Ритмично катятся осколки, валуны пляшут по уступам? Разбиваясь, продолжая скакать в пропасть, в бездну?.. К абрису белёсой драконьей горы прислонясь спиной, во мраке, в тумане стоял юноша. Необычайно высокий. Как выяснилось. Издали было не оценить. Он встряхивал бубен, поднимал, перебирая быстрыми пальцами от края к центру, легко. И ударял в середину. И повторял и вслушивался. Долина вторила ему. Черноволосый, как атласным плащом укрытый гладкой чернотой волос. Наверное, и одежда черна, не разглядеть. Лишь бледное лицо, и от шеи вниз белеет треугольник открытого тела... Рефлекторно, не задумавшись и на миг, Симург уже доставал рогатку, и другой наконечник стрелы. Привычно, точно положил внутренним углом на струну, ею заменил рвущуюся под его рукой, недостаточно крепкую резину. Несколько взмахов драконьих крыльев вынесли его вперёд. Симург выбросил руку вперёд, одновременно натягивая струну, секунды не потратив на прицел, выстрелил. И тут, когда летела уже стрела без древка, когда ни тот, ни другой уже не свернули бы со стези, на которую их забросила судьба, в прелую затхлость долины неожиданно повеяло во второй раз свежей горечью, солью с Горьких Холмов... Опыт, уверенность. Симург и в окружающем мраке был уверен, что попадает, не промазал. И надёжно попадает - в плечо... О?.. Юноша взмахнул руками, крыльями в стороны разлетелись широкие рукава, круг бубна луной замер на отлёте. Юноша раскрылся за миг выстрела и... - сместился на ладонь, чуть-чуть вправо... Так чтобы псевдо металл наконечника, распадаясь от удара попал точно под горло. О, дроиды... Что за?.. Вообще-то рогатка Симурга имеет некоторую силу. Удар её человека отбрасывает и оглушает, сбивает с ног. Особенно с близкого расстояния. На что и рассчитана... Но помимо странного, короткого манёвра юноша даже не дрогнул. Он подбросил бубен, и его звонкая луна исчезла, как растворилась в тумане, или была поймана там. Черноволосый юноша двинулся к Симургу... Дроиды... Шёл, приближался, и дракон в профиль, хребет горы, обрисованный за плечами, как приклеенный двигался вместе с ним... Дроиды светлые!.. Медленно... Симург увидел, что тонкую прядь волос он наматывает на запястье, и что-то сжимает в руке. Ему стало страшно. Внезапно и очень сильно... Он как проснулся. Всё происходящее настолько походило на дурной сон, который разгадать, осмыслить невозможно… И очнулся внутри кошмара. От всей предыдущей жизни ача, сплошного морока, лихорадки сливавшихся в одну погоню непрерывных, неразличимых охот, прерываемых редкими вспышками острого, ненавистного наслаждения... Охот никогда не на равных. Наслаждения никогда не утоляющего жажды. И теперь - вот это... Дзонг не спешил, куда? Половина охотничьей тени Буро обо многом сказала ему, заинтересовала, сделал её мастер... И этот мастер явно не перед ним. Охотник в хрупкой блестящей скорлупе - не он. Симург осознал, что стоит на ногах, на спутанной сухой траве, дракон его растаял, когда, как?.. Морок, сплошной морок... Он пятился, отступал, шуршала, путалась трава под ногами. Он должен запрокинуть голову, позвать дроида немедленно, тотчас... Но страшно, отвести взгляд, открыться страшно... И не только... Бубна нет в руках у чудовища, а земля продолжает рокотать, вибрирует очень низким, человеческим голосом, словами, неразборчивыми, повелительными... Не потому ли сошёл с дроида, не она ли позвала его?.. - Юноша, - произнёс Дзонг глубоким, гулким выдохом, раскатившимся по долине. - Оуу, кто?.. - шелестели, набегали, прибоем шипели слова. - Ядовитую тень... Кто дал тебе, ловец?.. - слова гулкими валунами раскатывались. - Для кого ты охотишься прежде рассвета?.. Несколько слов... Но они всё катились, всё гремели, ударив, как волна в каменистый берег, отбегали теперь шипением через булыжники и гальку. Голос Дзонгу редко требовалось смирять, охватывающий, гулкий, шипящий, нечеловеческий. Напрасно попытался Симург выудить из панического хаоса что-то в ответ древнему Чудовищу Моря. Метались рваные обрывки мыслей, не ухватить, не вычленить. Пока стоял, оцепенев, Дзонг снова широко развёл руки, вскинул над головой, расколов небо и долину оглушительным грохотом! - Отведи меня!.. - потребовал он. Легко перекрыв грохот, повторил: «Отведи!..» Шипением прибоя, угрожающим, клокочущим в зобу криком гигантской хищной птицы. «Отведи меня!.. - рычала долина, повторяя с неба, из-под земли, - Отведи-иди-иди-иди!.. Меня-а-а-а!..» Симург прикусил губы. "Буро? Нет. Нет…" Возможность невозможного предательства вытолкнула его из шока. Буро… Сколько лет были знакомы?.. А сколько отпущено из них секунд, осознать, оценить?.. Правоту, терпение. "Нет, Буро... Нет". Краткий проблеск благородства в непроглядной душе ача. Напрасный. Бесплодный. Но он был. Хрипло и коротко, запрокинувшись в гремящее, тёмное небо, Симург выкрикнул призыв, подпрыгнув, схватился за гриву Белого Дракона. Без лишних слов дроид взвился в зенит. Дзонг указательным пальцем обвёл Огненный Круг, затем коснулся им же руки, державшей нечто, обмотанной прядью волос... И бросил, щелчком отправил стеклянный шарик вдогонку беглецу. Как нож масло, прошёл он стальные доспехи, взорвался холодом... И Симург узнал, каково это, быть с другой стороны на охоте ача. Даже в такой момент. Полудроиды любознательны, готовы к новым играм, открытиям, от самых невинных до смертельно опасных, к новизне любопытны всегда. Рассекая тьму между ночных облаков, лавируя, положившись на дроида, в свисте драконьих крыльев, Симург поймал себя на том, что с интересом прислушивается к холоду отравы… К необыденному, против воли идущему пробуждению памяти. Странной окрашенности её. В плоские, перенасыщенные цвета без полутонов, всё так одинаково ярко, что не цепляет... Ан, нет. Лишь до поры, пока холод ядовитой тени не упился влагой тела и не распустился хризантемой, ежесекундно умножающей лучи... Адские, райские... - всё вперемешку, Впечатления и прежние, далёкие дни... Зовут, зовут, манят... Как в них не возвращаться, не глядеть?.. Там что-то важное! Очень важное, тогда пропустил, но теперь нагонит!.. Но как же, как нырнуть?.. Ядовитая хризантема раскрывалась, набирала мощь. До кончиков пальцев расходились её лучи, адские, райские, распространяя яд, холод, вбирая в себя тепло жизни... Что ранен ответной стрелой охотившегося ача Симург понял сразу. Он не потерял ни зрения, ни слуха, ни голоса, ни свободы движений. Вывод напрашивался однозначный. Характерное различие: обычные, морские тени-яды предназначены для охоты - на - человека. Оружие ача цель имеет - в - нём. Для этих ядов, приготовляемых мастерами, носитель, человек неприкосновенен. Он плавильный котёл, он золотое блюдо, и не должен быть потревожен. Дзонг лепил охотничью половину тени немного иначе, нежели Биг-Буро. Стрела Буро, достигнув цели, заставляла восходить по ступеням памяти. Выпитые в течении жизни Впечатления и эпизоды происходившего представали перед мысленным взором последовательно и равновесно. Манили. Заставляли подниматься по ним, взбегать с нарастающей жаждой к следующему. Узреть нечто ослепительно прекрасное, решительно наиважнейшее там, за следующим поворотом. А там уже сам Биг-Буро... И рог мельхиоровый, до краёв полный, финальная половина ядовитой тени в руке. Та, что и не половина, - середина пришлась на неё, не дающая возврата. И большего не откроется за поворотом... Финальное связное Впечатление, чудное, да, конечно. В бокале ача, поднесённое рукой ача... Ловчий яд Дзонга быстрый, пробуждает память разом. Не последовательная лестница, а непрерывный хоровод. Подобный изредка захватывает Мелоди рынок, хоровод в хороводе. Круги то внутрь обращённые, то наружу, то друг к другу спиной. А когда - лицом, то два хоровода перепутываются и начинают течь огибая танцор танцора справа-слева... Бывший внутренний круг против солнца, внешний по солнцу, пока каждый каждого не минует, не обнимет мимоходом, не улыбнётся каждому, тогда меняются местами. Способ знакомства, нечастый танец, тем более странно, что простой и любимый людьми... Вереницы воспоминаний представали жертвам Дзонга. Неотчётливые вначале. Неукротимые в конце, скором, очень скором. Полыхнувшие жаждой разглядеть, уловить! Невозможно! А нужно!.. Раненый жаждет остановить буйный хоровод, одно Впечатление, любое схватить за руку. Маски сорвать с танцоров... Заново их узнать!.. Но невозможно, не получается, только лихорадка растёт. Жертва ача, ты же видел их! Сам пил и сам совершал!.. Мучительно неуловимые, мучительно важные. Они не дают течь времени и дыханию. Они проступают сквозь время, а ты, задыхаясь, падаешь им навстречу. Падаешь в водоворот… Вот-вот вспомнится что-то главное, что-то самое важное!.. Ты ранен, отравлен, ты просто отравлен... Ты погиб, Симург. Дракон, телохранитель рассёк бы походя... Охота Дзонга бесхитростна. Не сжимая, держит прядь своих удивительных волос, ею континент тысячу раз обвить можно... Чёрная прядь, волос за волосом разматывается с его руки… Дроиду ерундовая задача. Человек, и заметив, что на крючке, не порвал бы, не перерезал. Искрой можно прожечь, но это ещё догадаться надо, а главное - заметить... Симург не видел. Он помнил одно, с ядом - это гонка на скорость. Рама Собственного Мира единственное спасение для него. Слоями, подсвеченные сверху огоньками дроидов, приметой высокого неба расступались облачные миры. Рынок неизменной формы, плоский, продолговатый мелькнул под драконьим крылом... С опустошённым, присвоенным миром Симурга всегда он был связан в розе ветров... Исходя из того, Симург рассудил - второй мир ближе. И направил дракона к нему. Логично? Фатально логично... Он плохо уже различал, где летит, где верх, где низ... Внутрь обращённый взгляд метался по хороводу отрывочных сценок, мелодий, звуков, лиц... Не случайно способ и орудие охоты придумали демоны морские. Действие яда на последних стадиях напоминало действие морской воды, отрывочные Впечатления, короткие до полного сходства со Свободными Впечатлениями, кусачей, всерастворяющей стихией Великого Моря. И веки Симурга были уже густо-синими, ультрамариново-синими, полуприкрытыми, как задёрнутые плотные шторы на окнах дома, в котором не ждут гостей. Шторы и узкая между них щель, только пересечь раму, только разглядеть её!.. Дзонг завершал охоту, ориентируясь на натяжение нити, на соскальзывание с руки. Когда беглец завидит свою раму, на долю мгновения, но замирает, откидывается назад, как делают, любуясь, удивившись. И сразу ускоряется. Не ошибёшься. Симург долетел. Он увидел раму... Ту, оставшуюся для него рыночной! Рамой облачного рынка, на котором пал до рокового пристрастия!.. Раму, которая ни о чём, кроме одиночества и тоски, не говорила ему... А не ту, так и оставшуюся покинутой неподалёку, в светлый прямоугольник которой манок дроида когда-то сопровождал его... Не ту, на которой памятен каждый завиток. И проходя в которую, в опустевший, молчащий мир, хищник всё-таки немножечко, в глубине души - Восходящий. Прежний, чистый, Восходящий, хозяин... Пускай не в мире, но в сердце, такт, два, чуточку повторяется дроидский напев... Прищурившись синевой век, Симург различил знакомый, ромбический вход, рамы стальной, как его доспехи его, гладкой без украшений. И устремился туда, уже разворачивая дракона, чтобы боком спрыгнуть... А далеко внизу, овеваемый горьким предутренним ветром, Дзонг-Ача перехватил крепче и дёрнул на себя чёрную нить. И хищник тоже, не обязательно чистый хозяин, кто угодно, утекая под кров Собственного Мира, видя его, долетая, сорвался бы, прыгнул и сорвался с крючка. Вот же он - его Собственный Мир! Но перед Симургом маячил присвоенный, не его, отнятый им мир... Холод стрелы ача клюнул его повторно между лопаток, остужая Огненный Круг. Ядовитая тень дораспалась. Ромб стальной рамы, светлячки высокого неба, стада серых на чёрном, клубящихся облаков исчезли. Подобно тому, как Дзонг когда-то, он начал бессильно планировать вниз… Дракон парил на расправленных крыльях, остаток воли всадника заставлял его снижаться медленно, неотвратимо. Хороводы... Хороводы памяти... Зайти в них, влиться... Остановить... Поймать за руку!... Вьются, кружатся, яркие невозможно... Не остановить... На то самое место, откуда начал побег, Симург опустился мягко, плавно. С закрытыми глазами, синими, фиолетовыми веками. Дракон растаял под ним. Чтобы вскоре заново растаять, уже в небе, близящемся к рассвету. Дзонг был далёк от церемониальной тактичности Буро. Бокала, пиалы, наутилуса в серебре Симург не получил. Ему достался мокрый остатками яда трёхгранный шип, загнанный под ключицу без лишних слов. Тихий, отчётливый, необъяснимым образом ужасающий каждого, кто его слышит, тёмной ли ночью, днём или в зелёном сумраке толщи морской, звук "а-чча..." распространился по долине. И ветер с Горьких Холмов затих ровно на эти мгновения. Сразу Дзонга заинтересовало, кто сделал глупцу ловчую тень... Смочил губы, вдохнул, всмотрелся... И вычислить мастера стало первоочередной, заслонившей и жажду задачей!.. След! Верный след!.. О, сколько искал и ждал!.. Тот глоток, от Буро доставшийся Симургу, перешёл к Беспятому Дзонгу неизменившимся. Двойной возгонки, раскалённый глоток. Впечатление Вайолет... Для Дзонга - и чистый мёд и острый нож. Впечатление последнего времени, редкостное, не случайное, о нет!.. Вайолет-вайолет-вайолет... Подлинный, оригинальный... Ну и, откуда взялся мальчишка в жестяной скорлупе?! Немного времени осталось на выяснение. Дзонг наклонился, закрыл и своё и его лицо плащом чёрных волос, морской тревожной сыростью, от посторонних звуков, от ветра. Огоньки дроидов беспорядочно бегали под кожей, вокруг синих век... Обертона гулкие, перекатывающиеся в горле Морского Чудовища, Дзонг приглушил… Свёл прожекторами в одну точку и приглушил... В этом искусстве он давно превзошёл Кроху. Облизнул губы, волнуясь, столь важно не промахнуться, и тихо, вкрадчиво прошептал: - Оуу?.. Пойдём назад?.. Зря ты пришёл сюда, правда?.. - Правда... - эхом повторил Симург. - Отступай, отступай назад... Где ты?.. Скажи мне, что вокруг?.. Где ты сейчас?.. Шёпот Дзонга сопровождал и выталкивал с тропинки к рассвету обратно в полночь. - В рядах, - отвечал Симург, - в шатре... "Отлично..." Дзонг убрал из своего голоса всякий окрас, личные, характерные нотки, шипенье прибоя. Сделал нейтральным насколько возможно. И таковым произнёс слово приветствия... И Симург, навзничь лёжа, склонил голову, поздоровался в ответ: - Биг-Буро... "Есть, отлично!.." Дзонг отстранился и пригляделся к парню. Игра огоньков под кожей, под сталью упорядоченная уже, центробежная, растворяла и просвечивала. Но ещё отражалась в них... "Такое ничтожество и ача... Чего только не бывает на свете..." Про жажду Дзонг забыл. Вайолет... Прекрасный, подлинный вайолет... Огоньки дроидов вздрагивали, кружась, перепрыгивали что-то... Запретные Впечатления плохо разбивали, с трудом. Дзонг повёл рукой, бледной ладонью руки, чуткой как само море, и без труда обнаружил дымку, застившую Огненный Круг, даже на ощупь мерзко-кислую. "Не мой яд... Да и не яд вообще. Ача неморские... Чёрт знает что пьют..." Указательный и средний пальцы Дзонг поставил как рог ача против вращения дымки Впечатлений, возле Огненного Круга. Остановил и выпил с них кислую смесь запретного. Сплюнул. "Уходи спокойно, бедняга..." Синеглазая девушка улыбалась Симургу и указывала вдаль на синие огоньки Доминго... Они нахлынули, пролились... И не было уже ни боли, ни страха, никакого зла... "Оуу… Шатры, это рынок континента... Оуу, ряды, это крупный рынок... Южный... А кто ты, Биг-Буро?.." Глава 65. На задворках Южного рынка, где шатры-тайники столь же неприметны, единообразны, сколь и хорошо защищены… Где хранят то, что требуется поближе, или вовсе не может храниться в Собственных мирах: оливки, артефакты с тенями… Где сами хозяева, разбогатевшие, или по случаю добывшие заграждения от серых ночных туманов, остаются ночевать на континенте… Раздавался неподобающий месту буйный топот! Гулкий топот разносился, и светло было как в солнечный день. Ну, не везде, а так казалось возле жёлтого шатра Биг-Буро. Он не таился, выделялся в ряду. Замаскированных, в прочем, у него тоже полно. Этот - яркий, радостный цветом, без ловушек, без пирамидок, его имя Буро заменяло их. А внутри шатра под тонким шёлковым тентом вообще кажется, что снаружи яркое солнце Собственного Мира, приятная иллюзия. Гай по дружбе разбирался там с накопившейся механикой, консультировал, развлекал. Для Буро совершенно нормально взять что-то платой, не вникая, что и рабочее ли. А иногда ему говорили: "Честно!.. Сам не в курсе, зачем оно, но это всё, что есть на данный момент, возьмёшь?.." И он соглашался. Будет чем заняться, сюрпризы любил. Поскольку, кое-что и Гаю должно было перепасть от щедрот хозяина, он с разрешения хозяина позвал Густава, в надежде поторговаться за висящий на нём долг. Как ни был Гай поглощён предстоящим освобождением Руты, мысль о зловещей карте Гарольда не отпускала его. Неудачно поторговались, жаль... Не договорились... Гай ушёл, Густав и хозяин задержались. За солнечно-жёлтым пологом шатра топот двух пар очень быстрых ног прокатился, затих и тут же прокатился в обратную сторону. Биг-Буро выглянул, никого. Вздохнул завистливо, шустрые ребята. Прешустрейшие!.. Как от батута оттолкнувшись в прыжке от чьего-то грубого, хорошо натянутого тента, пружинившего под босыми ногами. Парень с высоты огляделся и дальше ходу!.. В одежде его причудливо сочеталась бахрома фазаньего борца с танцевальным костюмом мима. Правая и левая стороны тела контрастных синего и оранжевого цветов. Спружинил на следующем, более пологом тенте и перемахнул в соседний, улыбнувшийся ему чем-то, ряд. Но от Марика так просто не уйдёшь!.. Повторяя манёвр, он прыгнул следом. Но там увидел не беглеца, а прорезанный полог напротив. Парень не рассчитал, думал откинуть и спрятаться, а там - имитация полога. Тогда - насквозь. Ха... Манера у них общая, в высоком прыжке Марик огляделся, через ряд - тишина, никого не заметно... Затихарился внутри? Щаз проверим!.. Не пользуясь сделанным до него входом, не безопасно, загодя вынув нож, Хан-Марик оттолкнулся от соседнего шатра в новом прыжке. Приземлился сверху на купол того, в котором ждал обнаружить беглеца, чиркнул лезвием, свесился внутрь... Мим или фазан ещё секунду считал себя незамеченным, но быстро осознал реальность... Причина его промедления - шатёр в глубину длинный, а выхода там не нашлось! Стенки не прорезать, так и задумано, бывают такие ловушки на задворках. Хорошо, и пирамидки не нашлось, сидел бы уже на ней. При появлении Марика попытался третий, десятый, судорожный раз... Фигушки!.. Со скрежетом лезвие тупилось об дешёвую на вид, серую ткань. Гнусным скрежетом!.. Зажимая уши, Марик свалился внутрь, вскочил, перекрывая путь к отступлению. Мим отчаянно в последний раз проскрежетал ножом и, ладони кладя на землю, сполз по стене... - Эээ... - протянул Марик, - я выиграл! - Тогда, - мим поднял лицо, - я вожу! Танцор по лёгкости движений, по скорости борец! Мим вскочил на ноги. Марик на четыре ноги, как Пёс Морской, от него научился. Сменив порядок следования, оба сиганули в узкую прорезь и были таковы... Умчались следующие шатры портить. Ой, попадутся... Буйный топот разносился по пыльным задворкам Южного. И звенела браслетка на щиколотке Хан-Марика, вот сто раз же просил!.. Густав и Биг-Буро вышли при свете разглядеть улитку Измеритель-Светлого. О пользе её долго рассказывать, вроде прибора ночного видения, для охотника стоящая вещь. По своей инициативе, Буро предлагал её Густову за долг Гая, не желал технарю такой беды, как прикоснуться к корню страшного Впечатления. Густав колебался, но... Предложение вполне... Артефакт редкий, а дураков много, должника он найдёт... Согласился. Топот носился эллипсами, затихая на дальних поворотах... Приблизился и прекратился. Хан-Марик вернулся к Густаву из параллельного ряда, протиснувшись между тентов. Довольный как удав. - Поймал? - лениво спросил Густав, разглядывая витую трубку артефакта. - Нет, зачем? Ты же просил узнать, я и узнал. - Да?.. А позволь полюбопытствовать, что это было за "дын-дын!" вокруг? - Мы играли. - Во что? - В догонялки. Густав вздохнул. "Обалдеть, в догонялки..." - Удивлён, что не в ладушки. - В ладушки?.. Если бы Хан-Марик перенял у Морского Пса не только собачий бег, но и способность двигать ушами, они сейчас развернулись бы и встали домиком. Как у любого полудроида, прослышавшего о незнакомой ему игре. - А… Это как? "О, дроиды!.. Язык мой..." Густав обернулся к Буро: - Бутон-биг-Надир... За улитку, и за его несносные вопросы... - освобождаю Гая. Просвети Марика на досуге!.. Биг-Буро сдержал улыбку. Попытался... И чинно склонил голову в знак согласия... Марик раскрыл, было, рот, но Густав пресёк незамедлительно: - Нет, Маричка! Мне играть с тобой в ладушки - уж совсем никуда!.. Излагай, чего выяснил. Столько набегали, на целую повесть. Густав сказал Марику поймать собственнолично. Не на пирамидку, ни для кого, а выяснить что за дела. Дела же такие... Мим, с которым Хан-Марик носился сейчас по задворкам Южного, был очередным сюрхантером, нанятым Мадлен. Ещё не окончательным, ещё отвлекающим маневром. Нагнетающим напряжение. Так что свою функцию, засветившись, он выполнил. И жизнь сохранил, оказавшись сообразительнее предыдущих, ослеплённых предложенной платой с надбавкой за скорость исполнения. Он не ринулся сразу в пекло, а покрутился рядом, запомнил окружение и отдалился. Исчез, чтобы навести справки. У кого мим стал наводить справки? У игроков Против Секундной Стрелки, кто из них появлялся в более-менее безопасных местах, на Мелоди. После у Биг-Джуна... По цепочке придя к тому же Марику!.. На тот момент масштаб уже прояснился для него. И заказ был немедленно аннулирован, задаток возвращён. Ещё чего... Он не самоубийца... А Хан-Марику новый приятель! Так и прозвали в этом кругу - Мим, он стал играть с ними. Касательно заказа ясности не прибавилось. Куда больше мог бы рассказать рядом стоявший Буро!.. Заказала хозяйка в полной птичьей маске. Привести в пустой, без хозяина, с пирамидкой шатёр... Густав чертыхнулся, раскланялся, ушёл. Отмахнулся от Марика.