Холодно, братец, холодно… снова осень, ну что тут поделаешь, осыпает червонным золотом дани опавшей листвы. Хлопоты, братец, хлопоты… снова падает яблоко спелое, брызги подняв, в расколотое зеркало синевы. Сумерки на душе… рваные… вечер поздний, тоска бездонная… как и прежде, сбылось пророчество мистера Календаря: вот она, ведь, окаянная, тяжела, словно весть похоронная, спутница одиночества - сдержанность октября. Приглашу в него, отрешённое, древнее, словно Тадж Махал, забытьё в лоскутах реальности, схваченных нитью снов, в пробуждением оглушённое, откровение высших сил в стихах, добавляя в коктейль сакральности пряно – прелый настой костров. Холодно, братец, холодно… на оконном стекле – испарина… и листва уступает времени, позолоту сбивает тлен. Солона жизнь, ох, и солона… но выпью все глотки, что подарены одиночества тяжким бременем, серым призраком старых стен… Одиночество, видно, божий дар, за который платить приходится, отмывая золото, здравый смысл, в прииске бытия… каждый день принимаю его удар, словно глас колокольный звонница, отзывается эхом чернильная высь: здравствуй, милое, вот и я!