Посвящается моему тестю Гриневичу С.Р. ( ветерану ВОВ, участнику боевых действий, работавшему звеньевым проходческой бригады до 65 лет) *** Шахтёр не может быть наполовину. Он или есть, или он им не стал. Он состоялся, если ставил спину Без колебаний под прогнувшийся металл. Он не считает, сделал кто и сколько, Спешит туда, где сильно горячо, Он кровлей управляет, рядом с стойкой Своё, подставив крепкое плечо. В забое все видны, как на ладони: Рабочий, комбайнёр и звеньевой. Проходческим комбайном на уклоне Мы метры трудные в поту даём с тобой. Корона быстро вертится, натужно, Летят куски пород со всех сторон. Мы, в респираторах, с лопатой дружно Породу зачищаем «на вагон». Несём верхняк, в «карманы» ножки ставим, Расстрелы крепим, планки, хомуты, Проверим «репер» и «скобу» поправим, Борта «затянем», выложим «буты». Я не могу за ним никак угнаться, Шестьдесят пять, а, будто, молодой. Таким шахтёром можно восхищаться. Сергей Романыч – знатный звеньевой. Кипит работа, это так заметно, На штреке «под шнурок» стоит металл, А память о тебе – те километры, Что под землёй с комбайном прошагал. А память о тебе – и дочь, и внуки, Фамилию носящие сыны, Беспалые заботливые руки, И ордена, с последней той войны. Уж двадцать лет, как ты ушел от нас. Уж двадцать лет, как нет тебя в забое. Частицу сердца ты вложил в Донбасс И часть Донбасса в Небо взял с собою.