Глава 5. Чрезвычайное, пугающее везение сопутствовало Густаву и во зле. Он смотрел на лица. Он знал возле кого остановиться, и на какую долю секунды, а где ускорить шаг. Знал кому показаться жадным, кому наивным, кому надёжным. Замечал на что обращают люди вожделеющий взгляд. За первый год, не выходя с рынка, он привёл как охотник одиннадцать человек. Четверых упустили на входе, тупицы. Оказал пару услуг другим одиночкам незадорого, тренировки ради, работу закончили другие хищники. Был представлен Бутон-биг-Надиру. Группа хищников играющих в бег Против Секундной Стрелки условно называлась таковой. Их объединяла собственно эта игра и её разновидности, согласие с правилами. Шатёр. В остальном дружили и враждовали, как остальные на рынках. Единственно ещё, своих наружу не продавали. Охота внутри группы - сколько угодно. Могли нанять из чужих людей охотника, обидевшись на приятеля, или желая от него конкретный откуп, но не наоборот. Заказчики из половины удавшихся похищений сделали для Густава, чистого хозяина, три первых карты проклятой колоды, все пики. На девятке плыл корабль. На семёрке летела чайка. На восьмёрке стояли водяные часы. В Собственном Мире он только ночевал и складывал артефакты, карты плюс мелочи достающиеся попутно, там становилось невыносимо. К исходу первого года, к началу второго сезона туманов невыносимо душен стал и рынок. Густав начал чувствовать фальшь на своём лице, в голосе, начал ошибаться. Значит - в небо. Куда наивней Восходящие в облаках. Куда азартней охота на чистых хозяев, и не помышлявших о рынках до встречи с ним! Значит, он будет спускаться только для мены. Надо развлечься, рассеяться. Так и пошло в дальнейшем: невыносимо в Собственном Мире, на рынках, в облаках. И Густав чередовал их. Но прежде, чем впервые увести с Центрального Рынка надолго, судьба добавила к будущему Густава новый штрих. Был найден им Хан-Марик. Треугольный гребень резал зеркальную водную гладь, штиль на море полные сутки, после бури вчерашней. Под гребнем огромная тень уставила вверх три ярко-зелёных глаза без зрачков. Она раскрывала и смыкала веера-плавники, неотступно следовала за белым сиянием двух драконов. Двое парней сцепились в драке низко над морем. Судя по высоте, один пытался удрать, развив скорость, но не вышло. Телохранители кружили, стараясь быть ниже их, между своими подопечными и по-настоящему опасной стихией. Густав решил досмотреть представление. Один из парней вырвался вперёд. Служивший полным одеянием ему, кусок широкой ткани раскручивался и рвался с треском, полоса с бахромой спланировала на воду. На острый плавник, сдуру хватанувшей тряпку, тени. Отшвырнула ударом китового хвоста и продолжила преследование. Безразличный к артефактам, Густав проследил угасание волнистого флага, расшитого спиралями, звёздами, в толще воды. Подобным металлическим блеском отливают зелёные крылья жуков, в виде которых создают искры-зажигалки. Тем временем у преследователя выработалась тактика - прижимать к воде, не улыбнувшаяся второму телохранителю. Чёрный Дракон сбил его мощным хвостом, но белый успел подхватить над водой. В этот момент Морское Чудовище выпрыгнуло. Мимо. Перелёт над головой. Убегающий рванул вбок, но первый, не отвлекшись на подводную угрозу, успел снизу схватить его босую ступню, увы, с ножным браслетом, за него. И дёрнул, сбросил противника с широкой драконьей спины. Тень из моря взвилась свечой в небо, над обоими перевернулась. Пикируя, редкозубая алая пасть заглотила падающего парня. Чиркнула плавником по груди оставшегося и ушла на глубину. Фонтаном выбросила напоследок брызги, подсвеченные ядовито-лимонными всполохами. Второй парень на вираже, замедляясь, недоумённо провёл по ране, царапине, заметной лишь ему, уставился на ладонь... И рухнул следом. Если тень и собиралась вернуться, то, явно, не раньше, чем разберётся с предыдущим. Дроиды исчезли. Парень тонул, бился всем телом. Широкие круги разбегались по воде, неподвижной. Штиль. Над океаном далёкие, кучевые, облачные миры. Густав подлетел, снизился. "А ну, как выживет?.. Продам". Он натянул перчатку, спланировал до безопасного предела. Поймал тонущего за воротник и потащил к берегу, на своего дракона не поднимая. Совсем рядом южный мыс, выдающийся в открытые воды Великого Моря, за Туманное Море дроидов. Приволок. Внимательно следил за дном, нечего не случилось, огромная тень распугала хищную мелочь. Вытащил, и чего? Парень бьётся теперь на песке. Густав снял перчатку, положил сушиться на камнях. Передумал, уносит. Поднимался ветер. И волны с ним. Барашки устремились к берегу. Неприятно, чёрт знает что это: волна или чудовище в волнах? "Подожду. Недолго, судя по его состоянию". Густав осмотрел одежду. "Здесь нечего брать". В какой-то момент парень замер, широко раскрыв глаза. Его зрачки расширились до самого ободка серой радужки. И произнёс: - Дай мне морской воды. - А ты мало наглотался? - Дай... Густав подошёл, сдернул с него чёрную рубашку, окунул у берега. Скомкал и прижал ко рту снова бьющегося на песке парня. Затих. Уже иначе, словно каменный, напряжённый. Его Огненный Круг, не круг… Диск, скорее… Пылал, освещая тело, неизбежно замедляя ход. Но вот пелена ядовитой тени заслонила его сияние... Вторая нахлынула с краёв, поглотила, окрасила лиловым... От яркого диска распространился серый пар, похожий на дым... Огненный Круг испарил обе тени, ранившую и только что сотворённую. Парень расслабился, раскинул руки, ноги. Взглянул на Густава, на небо, и произнёс: - Я на земле… Я не слышу дроидов... Кончено. Решено. Что-то странное проявилось в ожившем лице... Губы стали тёмными. Ладони тоже смуглые с зеленоватым отливом. И с земли он вскочил одним махом, не садясь даже. Забавно. Опять разглядывает облака... - В Собственный Мир я не попаду… - Отчего же? - возразил ему Густав. - Дело техники вернуть облачный эскиз. "Ну и брехня!.. Сам на себя поражаюсь..." - Научить? Ты мне, я тебе. Приятель, - бывший приятель... - украл у меня одну вещичку. И хочет продать. Даром отдаёт, лишь бы не мне! Сними её для меня с подставки. И мы обсудим, как обмануть дроидов. - Сними, с кого?.. С него? "Полнейшее неведение!.. " - С торговой пирамидки. - Э... А что это?.. Просто снять? - Ну да, разве это трудно? "Совсем юный Восходящий. Ничего не знает, вне сомнений, гут... Чёрную рубашку трепал ветер в полёте. Густав летел следом, размышляя, указав направление. Высохший, взлохмаченный парень ступил в шатёр. Густав отстал на шаг перед входом. У них было правило и знак: жертву пропускают вперёд или оставляют на шаг позади. Тот, кто вошёл рядом, это знакомый. В шатре было трое и хозяин пирамидки, на тот момент Господин Сома. Густава никто не ждал. Но хищники среагировали мгновенно. Ага!.. Не по зубам им новорождённое Чудовище Моря! Первый, соломенной куклой отброшенный на острие, застыл на нём, двое других корчились на полу под одной рукой, каменной. "Из этих, нет разницы, кто попался... А долг четвёртой карты для Густава будет закрыт". Бросив запонку с рукава обратно на острие, Господин Сома взметнулся на Белом Драконе под купол с похищенным и исчез. Никогда Густав не видел такого поединка, и над морем схватка была обычной, равной. Теперь же парень, приведённый им, просто прижимал к земле за шкирку верхнего, а тот, что снизу не мог шевельнуться, поднять голову. Дыхание, пронизывающее тела полудроидов, останавливалось в них. - Подожди! - крикнул Густав, - Хозяин сейчас вернётся, отдашь живыми! Вернулся. Почему нет?.. На радость Господину Соме, ему достался и ещё один, а третий так и остался лицом в землю. Огоньки дроидов пробегали под кожей, просвечивали одежду, придавая ей и без того яркой, тканой с металлическими, переливчатыми нитями, совсем фантастический вид. Привлечённый невиданным прежде зрелищем, Марик ослабил хватку, и парень не рванулся, а тихонько выполз из-под неё... Чтобы, не выпрямляясь, с четверенек пулей вылететь из шатра. - Вижу, к этой штуке лучше не приближаться, - сказал победитель Густаву, глядя на торговую пирамидку. Бесстрастно сказал. Хозяин "этой штуки" уже стоял перед ними, свет белых драконьих крыльев растворялся над головой. - Что ты любишь, юноша? - спросил Господин Сома. - Что тебе предложить за охоту, и как тебя называть? - Хан-из-Моря, - ответил Густав, - называй его Хан-Марик. И сделай ему такую же куртку, как у меня. В тон шатра. Понимаешь? Сома кивнул: - Ну, тогда приведите третьего. И не из наших, Гус, а то не с кем будет охотиться и играть! - Приведём? - Густав взглянул на Марика. - За золото... - ответил тот в пространство. - Если мне нужна шкура зверя, то с золотой изнанкой. Дай мне золото за второго. Сейчас. Господин Сома ненадолго скрылся в Собственном Мире и принёс оттуда тускло блестевшую цепь. Шейную, плоскую, грубую на фоне его батистовых, неизменно белых рубашек. Не сам делал, выменял зачем-то. Хан-Марик принял её и продёрнул сквозь сжатый кулак. Стружки и пыль заскрипели в ногтях. Он слизнул их, протёр остатками золота руки и лицо. Господин Сома поднял брови, покачал головой... "Кого ты привёл? Где ты нашёл это, Густав?.." - написано было крупными буквами на его тонких чертах респектабельного, старого хищника. А Густав не собирался отвечать или оправдываться. Ни перед ним, ни перед Мариком, ночь в непроницаемых глазах. Чёрные Драконы самостоятельно распознают опасность от внешних теней. От присущих - не всегда, но часто. Яды, оливки и тени заключённые в артефактах не распознают. В отношения же людские помимо драк не вмешиваются. То есть, совершенно. И это мудро, правильно. Тем самым проявляют уважение они к жизни как таковой, жизни, как непрерывной переменчивости. Уважение к людям, к любому человеку. Минуту назад вы подрались? Но следующая за ней минута открыта в небеса, во все стороны, ко злу, к добру, к чему угодно!.. Дроид реагирует всегда, никогда не подозревает. И если полудроид, подопечный его спокоен, не напуган, если идёт со знакомым рядом, или пришёл к знакомому, как думает он на последних двух шагах перед пологом, если видит знакомый силуэт, знакомую куртку со спины, в толпе, в шатре, в полумраке, в условленном месте... - телохранитель не проявится. Хан-Марик был безупречен. Он не отвлекался, не задумывался и не допускал ошибок. Некоторое время Густав натаскивал его, а потом ушёл с рынков. Как и собирался, охотиться среди облачных миров. Где немедленно нарушил первое из своих же правил... Глава 6. В те годы Густав ещё не намеревался во что бы то ни стало сохранять Чёрного Дракона. Напротив, он собирался утратить его, но не по случайной дурости, как большинство, а с возможно большей выгодой. Заманить гостя и сделать живой артефакт. Или то, что в кармане не принесёшь: погоду другую, цветник, утерянный сад из стриженых деревьев. Не определился. Размышлял. Всё перечисленное и сверх того у гостя можно элементарно попросить! Но в голову не приходило. Как заставить сделать, об этом размышлял. Попросить? Нет. Время вышло, он переродился. Полгода Густав, забывая рыночную пыль, одиноко летал не далеко и не близко от чужих рам. Белый Дракон запомнил столько, сколько мог, побольше двух десятков, и Густав курсировал между ними, наблюдая перемены ветров, последовательные и случайные, красоту и преображения туч. Системы не уловил. Заглядывал в рамы мимоходом. Не навязываясь отнюдь. Играл на свирели. Через полгода ему ответила другая свирель. И трещотка в юных руках Восходящего. Соловей. Редкий случай, дроид 2-2, его покровитель, дал ему имя. Простое и подходящее. Сначала Густав просто играл с ним, кружа на драконах. Потом вместе летали на Мелоди. Рассказал правду, что он хозяин, но мир испорчен, небесным бродяжкой жить веселей. Представившись таким образом, быстро сменил тему на музыкальные предпочтения. Упомянул инструменты средних веков эпохи до дроидов. Вслух, и это тоже без лукавства, размечтался ещё хоть раз повстречать во Впечатлении органную музыку... А вот бы иметь орган артефактом... Но как? Как он устроен? Не видел даже. Вот бы найти того, кто знает... Попал!.. Юноша, Соловей слышал органную фугу, величественную в долгом Впечатлении! К сожалению, без образов... Общие мечты - решающая часть дела. На момент, когда Соловей, приглашённым, свободно, беспечно зашёл в его Собственный Мир, у Густава не имелось ещё ни малейшей определённости, во что превратить гостя. Чем обернётся потраченный на него год. Он медлил. Юноша оглядывал пустые окна, скрипел песком на паркете... Пощёлкивал простецкой игрушкой в руке, не расставался с ней. Маленькая трещотка, звонкие, ребристые дощечки подвижно скреплены с одного края. Они тонко динькали друг об друга на разные голоса, смотря как взять, с сухим, весёлым, птичьим звуком. Курлыкали длинной трелью. А второй трещотки у Соловья не было, и основной ритм он задавал, если хотел, щёлкая пальцами свободной руки. Густав заслушался. Мелодия отвлекла, отдалила горькое пение дроида. - Какое запустение! - воскликнул Соловей. - Сочувствую тебе, Густав! Не представлял, как это бывает. Обернулся. Густав смотрел на него через раздвинутые большой и указательный пальцы руки. Достаточно опустить её и поднять вверх ладонью... - Густав, друг мой! - юноша рассмеялся. - Я знал, что ты захочешь меня разыграть! Послушай лучше... Он вывел новую простенькую мелодию. - Ну как? Похоже на брызги дворцовых водопадов?.. Друг мой, здесь так мрачно. Ничего. Всё можно исправить, закрыть множество множеством. Песок проходит сквозь любое... Пусть... Надо подумать... Густав не опускал руку: - Об этом и думаю... Я не друг тебе и никогда им не был. - Густав... Друг мой, друг мой! Перестань. Густав, друг мой! Ты зря стараешься. Я не испугаюсь. Я всё равно не поверю тебе! Посмотри в окно, а?.. Как?.. Ты не против? Соловей посторонился. Между подъездными дорожками бил высокий фонтан в круглой мраморной чаше с широким парапетом. Повеяло свежестью. Великим Морем, нынешним, не древним. Фонтан посреди песка. - Пока ты решался меня разыграть, я сделал его. Стало лучше? Друг мой?.. - Я не друг тебе! - закричал Густав. Соловей озадаченный, шагнул к нему, а Густав отступил назад. - Тогда, что такое друг? Тебе плохо здесь, Густав, и только... - Я заманил тебя! Соловей пожал плечами. Как понять, о чём он говорит?.. Зачем? Лучше бы объяснил, что и как исправить, раз уж "заманил". - Густав, и ты рассчитываешь, что я поверю? - Ты поверишь! Клянусь, ты поверишь, когда увидишь кое-что интересное! Там, на земле! Он сжал кулак и ткнул им вниз: - Там! Там ты поверишь!.. Я-не-друг-тебе!!! Волоком, бегом он вытащил растерянного юного приятеля, протащил через барханы, едва не за шкирку. И в ветреный полдень они опустились рядом с прибрежным, единственным тайником Густава на континенте. - Помнишь, - ядовито, мрачно спросил Густав, - Камышового Дудочника? Не торгуя и не беря даров, он играл на Мелоди, но чаще возле крупных рынков? Странное существо... - О, да! У него учился! - А давно ли ты видел его? - Порядком... Давно. Густав разгрёб песок между валунами, поднял плоский камень и достал... Артефакт... Голову. Половину её, лицо с пустыми глазницами, с приоткрытым ртом. Лицо Камышового Дудочника. Из серебра. С обратной стороны натянуты тонкие струны. От ветра они застонали, запели. Свет неба струился сквозь них из глазниц. А на уровне губ качался невесомый стеклянный колокольчик. Красный. Он тоже запел. - Нравится?.. Как думаешь, артефакт из кого сделан? Для кого? Соловей закрыл рот рукой. И глаза. Через несколько минут с болью и состраданием он взглянул на Густава: - Друг мой... Эти хищники... - Я не друг тебе! - зарычал Густав. - Никогда, ни на земле, ни на небе не приближайся ко мне! Не говори со мной! Не слушай, что я говорю! Не появляйся на рынках!.. Своим глазам тоже не верь!.. Закончи мир и уйди в него! Вот лучшее решение для человека!.. И запомни, я не друг тебе! Я - не - друг!.. Чтоб не забыть, смешную арфу возьми на память... Охота на него была легче лёгкого!.. Прочь. Без оглядки. "Всё испортил, сам... Целый год впустую. Первый и последний раз, будь я проклят... У меня остался дракон. Гут, гут... Так тому и быть, я сохраню его. Я остаюсь в своём теперешнем статусе... Гут". Песок скрипел при каждом шаге. В сумраке начинали плясать перед глазами шашечки паркета. Наступала ночь. Ни звёзд, ни свечей, ничего. Жарко, душно. Густав бился на полу, как раненый Марик на побережье. Невыносимо. Дроид поёт. Ближе и ближе, громче и громче. "Дроид, ближе некуда... Разбей мне голову своими стонами или замолкни!" Густав вскочил, опять начал ходить от окна к столу. Плеск фонтана. Лёгкий ветер отнёс водяную пыль. Он выпрыгнул из окна навстречу ей, добежал и растянулся на мраморном парапете. Голос дроида отдалился. Струи взлетали и падали над головой, иногда задевая прохладой. Взлетали и падали... "Что со мной? Что я делаю?.." Густав засыпал. Капли ритмично динькали, как трещотка, свежесть овевала ему лицо. Поздним утром стук ладони о входную раму разбудил Густава. Посвежевший, рассеянный он увидел Хан-Марика сидевшего боком на Белом Драконе. Под мышкой музыкальная голова Камышового Дудочника, в руке игральная карта, семёрка червей. - Ты хороший учитель, Густав! - крикнул Марик, приветствуя его. - Тут один искал тебя! По разным рынкам. Мы сначала упустили, а потом выследили. И он нам поверил! Вот, вне очереди, смотри, что мы сделали для тебя! И Хан-Марик просунул под завиток рамы карту. - Возвращайся, скучаем, пламенный привет! Хан-Марик перекинул ногу через белую спину, и дракон умчал его. Как бы... Унёс за облако. Караулить. И не только Густава, не так всё просто. Тех, кто будет караулить Густава. Его выдал артефакт, мокрый песок между струнами. Из тайника, значит... Зверь и Марабу, оба грабители, соответственно жизненному опыту, не подумали на подарок, а на ограбление. Сказали Марику: покажи артефакт невзначай... Наивные, плохо знали Хан-Марика. Думали, Густав захочет проверить тайник. Чего там пропало ещё? И выдаст его местонахождение. Так и случилось. Но не совсем. Густав забрал карту. И не выходил семь дней. Первый день он смотрел на неё. Остальные шептал фонтану: "В этом - я невиновен..." Он не спал. Очень хотел уснуть. Обратно на ветреный берег он ступил вечером седьмого дня. И не пошёл к тайнику. Он увидел трещотку в песке. Сел возле неё на колени. Лёг, и ветер с моря начал заметать его, волосы, руки, закрывавшие голову. Чёрный Дракон то появлялся, то исчезал между ним и прибоем. В скалах, за мшистыми валунами стояли, наблюдая, трое... Думали так: хозяин, человек на побережье... Вечером, ночью... Один на песке... Лёгкая добыча, не то слово. Хоть и с другой целью шли. Ставь пирамидку с шатром вплотную, телохранитель заведомо остаётся снаружи... Господин Сома колебался. И не зря. У отдельно брошенных валунов, между ними и Густавом нарисовался Хан-Марик. Поднялся на верхний, взлетел. Ствол каменного дерева, корявая палка длиной в его рост загудела, вращаясь, рассекая, рубя ветер в нечеловечески сильных руках. Рисовала восьмёрки, плясала вокруг тела, вокруг головы, широким кругом, перехваченная за один конец. Хан-Марик как-бы ни на кого не смотрел... Не требовалось. Разглядел по пути, в небе. Он дышал морем и любовался своей силой. И так до утра. По сторонам - хищники земли и хищники моря, между ними и морем - дракон и Хан-Марик. Когда же Густав проснулся, то не увидел людей на пустынном побережье, почти занесённый песком, промёрзший. Зверь и Марабу вскорости пропали один за другим... А Господин Сома, скрытный и умный остался не замечен.