Глава 9. Несколько раз Мурена притворялась, что хочет разглядеть связное Впечатление в бассейне, а морскую воду, скапливающуюся пару глотков, у основания колонны, не проглатывала, собирала в кувшинчик. И вот, он наполнился… Форма. Форму для тени выбрать оказалось легко. Надо скрыть? Чего проще. Ожерелье из монеток блестит у неё на груди. Точно такое же во Впечатлении на танцовщице. Его и возьмём. А после оденем на шею вместо артефакта. Ну, не от Змея спрятать, конечно же! Не настолько Мурена наивна. Так… Спрятать всегда хорошо… Всегда пригодится… Очень-очень много сосредоточения надо чтобы распознать и подвести к Огненному Кругу нежелательное Впечатление или ранившую тебя тень. Насколько же больше надо, чтобы выбрать три, из них два противостоящих Впечатления, подвести и расположить одно в другом, как требуется. Много сосредоточения, много времени. Мурена не скрывалась особо. Не было запрета создавать тени. Кажется, Монстр даже одобрил бы, особенно её. А зачем тень, знает только создатель. "Засечёт, ну и пусть… Просто, тренировалась". Мурена уединилась на верхотуре, в своей бело-голубой комнатке, села, прислонившись к стене, нашарила между подушек флакончик с Чистой Водой забвения. "Вдруг что пойдёт не так..." И закрыла глаза. Глоток. Острая, горькая, колючая морская вода побежала в глубины памяти. Вот оно - трепещут на груди танцовщицы монетки. Срезать. Отделить. Ещё глоток. Отлично. Золотое монисто легло вокруг Огненного Круга широко, плавно. Теперь основная часть. Глоток... Вот они - шагающие в пыли босые ноги пилигрима. Жарко... Тут пыль, а дальше камешки!.. Шишка сосновая. Да, обувка не помешала бы ему. Это полудроиды, летающие на драконах, могут пренебрегать ею. Так и есть, недоумевают и брезгуют. Даже коллекционеры. Глоток... И целое Впечатление начало свиваться вокруг золотых монеток следуя за босыми ногами - ручейки, закаты, кров, приют, хлеб разламываемый руками, колодезная вода в ковше, снова дорога и первая в небе звёздочка. Оно закрутилось, начало обвиваться новой зарёй. Отлично. Получилось. Остаётся самое неприятное. Но необходимое. Глоток... Ум не желал идти на запах остывшей золы очага, мышиный, сырой и грустный. Покосившиеся ставни не заколоченного окна. Отсюда не уехали, здесь умерли, не дождались. Глоток. Пепельно-серая останавливающая безнадёжность взвилась пылью и затемнила Огненный Круг. Фу!.. Жаль. До этого было чудесно. Дальше. Дальше маленькими глотками она пила горчащую, злую воду Свободных Впечатлений, а та становилась всё горче, кислей, солоней до новой жгучей горечи. Затуманивались образы, спаивались, сплавлялись в одно чувство. Распознающее. От босых ног, от света закатов, рассветов, звёзд, от всего видимого, но особенно - от источников света, от вкуса хлеба и молока... Охотно смотрящее наружу единое чувство. Тем охотней тянущееся наружу, что оно балансировало, кренилось вниз в пепельно-серую муть, сжимающуюся от любого шороха в башне. Усилием воли Мурена заставила переместиться наверх распознающую, мирную часть и оттуда растянула её до пределов тела, до кожи: внимательно смотри. Потом обратно собирать, но это уже в чистом виде тренировка. И проверка. А губительную, сжимающую часть столкнула вглубь, вниз: жди, ничего не делай. Вот тебе голова и ноги, тень. Вздохнула свободней. Вполне рабочая штука. Только незавершённая. Оставалось с треть кувшина морской воды и Мурена пила, морщась, до дна, содрогаясь. Впечатления были уже неразличимы. Почти нераздельны. Внезапно вода перестала казаться горькой, утратила кислую остроту. Мурена почувствовала себя так, словно всерьёз умирала от жажды. Запрокинула голову… Последний глоток, которым можно было захлебнуться, тень с невыразимой жадностью сделала совершенно сама!.. Впитала, вырвала!.. У теней нет Огненного Круга... Они не живые, и всё же... Мурена вздрогнула с головы до ног, распахнула глаза. Ничего не увидела пред собой. Увидела кольцо яркого света, как замедлилось оно, похолодело, отторгло золотые монетки, холодные... Вокруг них – несъедобная пустота... А они странные такие... С лицом и с изнанкой... И смотрят, напряженно смотрят. Комнатка какая-то, пустая... Жрать в ней нечего... Вот так-так!.. Кто не делал тени, может представить степень сложности, но не степень перемены происходящей с тобой. "Стоп!.. Она нужна мне, как вещь, снаружи!.. Закрыть глаза. На ощупь... Вот артефакт, он звенит, снимаю. А это что?.." Присущие тени неизбежно меняют тело. Это странное чувство в горле было тем, что обычно поёт в сердце, зовёт Белого Дракона. Если б оставила как есть, звать дракона Мурена всё ещё смогла бы, но не вольной птичьей песней. Словно реальная цепочка на шее, удавка, так мешала ей эта тень. И она правильно угадала обновку. Цепочка шла под кожей внутрь тела, настоящими монетками до Огненного Круга. "Как же выдернуть?.." Про это не узнала ничего. "Просто выдернуть! Вырвать!" Смогла. Обругала себя за непредусмотрительность. И напрасно обругала. Мурена не знала, что это всегда так. Нет другого, хитрого способа. Есть только такой: решиться и вырвать. Тень не ставила раны. Но внутренним ожогом шрам остался навсегда, порой тёплый, порой обжигающий. Иначе не бывает. Девственно чистые, золотые монетки играли в её руке. Мурена надела монисто на шею. Мир преобразился. Далёкое стало ближе, близкое - хуже различимым, непостоянным, мерцающим. Мурена обвела пальцем стебель голубого мака, ещё раз, сильней, по тонкой плитке разбежались трещины... «Ага, вот она, единичка силы Морского Чудовища…» - произнесла вслух. И преобразилась. Неожиданное, позабытое опасение всплыло вдруг и заставило оглядеть себя с ног до головы, умыться пустыми руками, ощупать лицо!.. Страшновато всё-таки увидеть на месте ног змеиный хвост! Всё в порядке. А руки?.. Не только руки, цвет... Что-то изменилось неуловимо. Кожа стала розовей, просвечивает немного рассветным облачком. Это все перемены? Ну и славно. Мурена опасалась уродства совершенно напрасно. Подобно другим, она не понимала, не верила, что и морская вода, и проглоченные с ней, медленно смотримые Впечатления, и само создание тени не уродует тела. Создание тени отнимает у Огненного Круга часть его тепла, переводит срок жизни в силу, в крепость тела, высокий рост, иной цвет и в саму тень. То же, что они считали уродством, это присущие тени, создаваемые Чудовищами Моря по-первости совершенно сознательно, намеренно! И когти, и хвост, и самые-самые непостижимые, нечеловеческие формы - всё нарочно! Трудно понять… Мурена спрятала ожерелье-артефакт под подушки и в обновке отправилась гулять по башне, разглядывать её новыми глазами, глазами тени… А там, в саду этот, упавший с неба, изгнанник... И Монстр со своим: "Принеси воды..." Воды так воды. Зря она так сразу надела ожерелье... Лихорадку приняла за обычную усталость... Беспокойство, погнавшее бродить, а не спать, за любопытство. Но то была не её лихорадка, и не её любопытство. И то, как резко наступило спокойствие, лишь только пошла за водой, и это не заставило задуматься. А ничего удивительного: тень перестала фильтровать всё вокруг, она получила цель. Команду. С кувшином в руках Мурена пересекла сад и приблизилась к изгнаннику. Со спины. Тень, которой час от роду, дрогнула и накренилась. "С ног на голову... Если встанет с ног на голову..." Она уже не просто смотрела, даже не просто тянулась, она выбирала маршрут, прицеливалась... Одинокая фигурка перед тяжёлыми розами. "Розы пресные, пустые. А он съедобный... Фигурка, полная отсветом утраченного мира!.. В ореоле его... С памятью о нём внутри!.. Шикарная добыча... И что там конкретно? Любопытно... Почему так трудно дышать?.. О, он утратил облачный эскиз сегодня... Сегодня! Ничего не смыто, всё свежо..." Изгнанник собирал повторы одних и тех же слов, собирал языки, увлёкся, не успел. Он был Восходящий коллекционер. На своё счастье и на своё несчастье он сохранил Впечатления о них... Да, шикарная добыча. И очень горячая. Жар юности необыкновенно чутко улавливают, предпочитают Морские Чудовища, страдающие от холода снаружи, внутри себя жертвующие скоростью Огненного Круга. Так вкуснее, когда пойманный юн. Впечатления вкуснее тёплыми. Да и когда их вовсе нет, приятно разорвать, согреться. От холода и голода непрерывно страдают они. Ведь тело, состоящее из теней плохо воспринимает Впечатления, они разрушают его, через какое-то время они перестают накапливаться… И всё время, всё время норовят стать новыми тенями!.. Любыми!.. Так и происходит деградация. Голод есть, мощь есть, атака, добыча, - а насыщения нет, нет покоя. Этого и пытался избежать Монстр... Архитектор был ангел по сравнению с Муреной сейчас, он был древним, расчетливым чудовищем с исключительной выдержкой... Фигурка в белой, узорчатой ткани под тяжёлыми розами... Изгнанник обернулся. - Привет... - прошептала Мурена в ужасе, в полном отчаянье. - Привет... "Сейчас она встанет на бок и слетит с меня, эта тень... Она его задушит". Мурену спасли две вещи, за одну заплатила: тень была внешней. Мурена слышала её, но не подчинялась, могла остановить рукой, тогда силы делились ровно пополам, борись! И вторая: перед ней были не чудовища, как перед Сократом, учившимся в подвалах рвать и разбирать на части, перед ней был милый изгнанник, человек. "Дроиды, спасите нас обоих!.. Бест!" - Привет... - прошептал изгнанник. Он смотрел не на Мурену, севшую перед ним на корточки, а выше, на Олеандра, стоящего за ней. Медленно, осторожно, словно короновал на царство, а не освобождал её, Олеандр двумя руками снял монисто. Мурена выдохнула. С непередаваемой благодарностью и облегчением. Олеандр улыбнулся. Мягко, успокоительно, как Лелий когда-то. Приложил палец к губам. Кивнул. Не проронив ни слова, он развернулся и пропал среди цветущих вишен. Мурена указала на кувшин, не отойдя ещё от шока: - Выпей. - Ты хищница? - прошептал изгнанник. - Нет! - тряхнула она головой. - Нет, никогда! Не в силах оставаться среди этих роз дольше, Мурена пронеслась сквозь сад, железную дверь, коридор, вылетела в зал и застала там странную сцену… Олеандр, пять минут назад спокойно державший её ожерелье, теперь, катаясь по полу, боролся с ним, как с Чёрным Драконом, пока Монстр не вырвал монетки из всерьёз пережатой, едва не разрезанной ими руки. Тогда Олеандр поднялся. Змей провёл по его лицу кончиком хвоста, хлопнул по щеке и утёк к Мурене, разглядывать её, сияющую новым розовым светом. - Пурпурная Рыбка? Уже почти... пурпурная. Тебе идёт этот цвет. Тень непослушная? Сильная... Поздравляю. - Злишься? - Не-ет... - просипел он искренне. - Завидую. Восхищаюсь. Отличная тень. И смотрит и отнимает. Первое, что сделал я, умчалось без оглядки в Великое Море, без цели и смысла. И было сожрано. У меня на глазах. Тогда они ещё видели... Твоя тень превосходна. Я научу тебя управляться с ней. Змей обернулся к Олеандру: - Мальчик мой, несколько малых порций, и будь спокойнее. Олеандр поклонился, исчез. Вернулся, неся по два кувшинчика в каждой руке. Поставил на инкрустированный круглый столик. Мурене совсем не хотелось учиться. Не стремилась она и заполучить созданное назад. Ей необходимо было остаться наедине со шквалом своих вопросов, ошибок, раскаянья. Найти ответ хоть на что-нибудь. Как такое могло получиться? Где начинается, где кончается нарочно и не нарочно созданное ей?.. «Своя и чужая воля? Чужая, это чья? Тени?!» Но поздно. Змей обвил шею монисто и сказал, указывая на Олеандра: - Смотри на него. Внимательно. А ты - не вспоминай ни о чём. "Смотрю. И что? Непостижимо странный. Красивый, как дроид. С отрешённым взглядом". - Выпей одно Впечатление, - велел ему Змей. - А ты снова смотри. Ничего не изменилось. И в то же время, изменилось всё. Центр тяжести сместился. Или возник. Только что она стояла на земле, а сейчас уже цепляется за неё, за склон, висит. Тень видела тело, как препятствие, досадную оболочку. Не видела, что под ней. Не видно! Именно по этой причине тянется... Разорвать, раскрыть... Тень дрогнула и накренилась. Монетки звякнули. Мурена схватилась за ожерелье. - Отвернись! Не трогай её, отвернись! Иначе так и будешь бороться с собственным творением. Ясно? Незачем быть сильнее её, надо быть быстрее. Тень должна набрасываться, когда хочешь ты, а не когда она хочет... Внешняя тень, ничего сложного. Труднее с присущими тенями. Но и удобнее иногда... Отвернулась. "За долю секунды, - подумала Мурена с горечью, - я перестала видеть в нём человека, брата, изгнанника. Он сделался только сосуд. А ведь то, что есть в этом сосуде мне даже не надо!.. Почему? И на что же мне опереться, о чём успеть вспомнить за секунду? Неужели милосердие, это просто милосердие к телу? Не вникая, что там есть и чего можно ждать от него. А выдержка, просто выдержка? Любые планы – фантазии!.. Тень я хотела создать совсем не для того. И забыла, немедленно позабыла, не вспомнила даже!.. Небо и море!.. Бест, например, не такой. Я дрянь, чего усложнять! Я - Морское Чудовище…" - Смотри снова! «Ну, смотрю...» На третий раз монетки даже не дрогнули. Мурена действительно начала ощущать себя как бы быстрее, впереди их... На четвёртый раз она была в такой глубокой задумчивости, словно и не смотрела, и тень не смотрела тоже. Результат. "Разве это меняет суть: бессердечность, пустоту? Интересно, что за представление ты устроил, Олеандр? Что случилось с тобой, выдал меня нарочно или не рассчитал свои силы? И почему ты всё время молчишь…" Змею наскучило. Впечатления кончились. - Отлично, отлично, - похвалил он. - В целом, понятно? И уполз куда-то зигзагами, вверх-вверх-вверх, абрисом в толще стен. "Скрытный Олеандр..." Мурена обратила внимание, каким взглядом он проводил Монстра, и не заметила ни грана ненависти во взгляде. Олеандр быстро подошёл к Мурене, снял монисто и зацепил ей за пояс. Вот дела, тень снова на него не нападает. Кивнул: так лучше. - Дроиды, Олеандр, скажи хоть слово!.. Покачал головой: нет. Приложил палец к губам: молчи. И горько усмехнулся. Глава 10. Бест проводил с новеньким, они дружно назвали его Дикарём, всё своё время. - А чего вы ожидали? - спросил Гром у Миража, обсуждавшего этот факт с Бураном. - Это же Бест. Стратегические цели возвышенны, тактические сужены до предела. Есть новичок, остальное побоку. Бест присутствовал, между прочим. И Мираж обратился к нему: - Слушай, как ты свалился? - Обыкновенно. Я же рассказывал. Проскочил между оводов, от них ветер такой!.. Салют, вы его не знали, оказался слишком близко к тучам, к земле... - Он спускался на континент?.. - Угу, а я оказался между оводами и ямой... - Понятно. Бест указывал изгнаннику, как ему жить и где... И свалился. - Мираж, имей совесть! Жить - по крайней мере, а не как и где, - жить! Он же не знал, что тут делается, на земле, а я в общих чертах знал. Буран примирительным тоном принял, однако, сторону Миража: - Бест, может, и не стоило. Всё идёт, как идёт... Для каждого. - Или не идёт! Думаете выжить в одиночку? Получится? - И так, и так не получается. - Это временно. А у тех, что сейчас в подвале вместе сидят, у них хуже получается или лучше, чем у вас, любители сыграть в прятки?! Простите упрёк, но вы были радикально не правы, разбежавшись... Восходящим помогают дроиды. Хищники создают злых теней. У изгнанников есть только изгнанники. Общие знания. Единый мир, один! Всё переменится к лучшему. - Ну и что нам делать? - Я подумаю. Нет идей... Пока... Мираж перебил его, мельком взглянув на новенького вдалеке, среди успокоительной для него древности картин: - Бест... Чего ты с ним нянчишься? Нам не жалко, но странно, небо и море! Для этого, Дикаря, ты как будто создаёшь иллюзию, что вечность впереди... А где второй изгнанник, с которым он сверзился сюда, а? Зачем ты его обманываешь? Даешь надежду. Сколько ему ещё осталось дней, недель? - Тысячелетий! Заткнитесь и придумайте план, трепачи! Самая отвратительная привычка: заранее хоронить и других и себя!.. Бест махнул на них обеими руками и ушёл к Изумруду, дальше в тему ловушек вникать. Не его эта тема, по правде. Маленький томик Бест вертел в руках, название короткое на загадочном языке, внутри - столбцы стихотворений. Изумруд возле торговой пирамидки нашёл, принёс. Амарант смотрел на шуршащие, тонкие, как папиросная бумага, страницы не отрываясь, не поднимая головы, пока Монстр не покинул зал. - Можешь прочитать? - спросил Бест. - Или так хранил? - По буквам могу, - ответил Амарант, - а языка не знаю. Дикарь может знать. Взял томик, руки дрожали и он видел, что Бест нарочно говорит о другом. - Дроиды светлые... - прошептал Амарант, глядя в стену, куда утёк Змей. - Бест, это единственное, чего я хотел избежать. Всегда ненавидел море. Бест толкнул его плечом. - Да ладно тебе. Ты очень уж нервно относишься к физическому... облику. Кстати, знаешь, что в пределах башни её Архитектор слышит всё? - Догадался. - Давай о прекрасном, о поэзии! Дикарь окопался в саду? Пошли, найдём его, пусть переведёт. Горизонт, Крез и Буран, перекочевали к ним с другой стороны условного, опустевшего стола. Крез разглядывал артефакт, бутылку. На прозрачном, чуть сиреневатом стекле вились побеги белых растений, листья и три соцветия наверху, красиво. Горизонт озвучил вопрос: - Бест, никто из нас не создал и гостем не бывал в Собственном Мире. На что он похож изнутри? Крез носится с этой бутылью не первый день, говорит, что она ему чувство Восходящего смутно напоминает, облачный эскиз, последний взгляд на него перед утратой... Крез звякнул браслетами, протянул её Бесту. Тот взял недоверчиво, подозревая розыгрыш. Зря. Им хотелось поболтать, забыться, не более того. - Да! - согласился Бест. - Пожалуй, напоминает. Он словно резной изнутри, Собственный Мир, кружевной, полупрозрачный. Виден весь сразу. Дикарь приблизился к ним и слушал с напряжённой тоской. - Он весь, - продолжил Бест, - сверху донизу перекликается. И совершенно открыт, совершенно... Но в то же время, окутан, спрятан от любого вторжения. Но не как тот, кто спрятался в темноте, а... не с чем сравнить. Дроид поёт. Его пение беспрепятственно. Переливается... - Бест, - Горизонт встал напротив, - почему ты вышел? Не сюда свалился, а вышел вообще? Бест покачал головой, усмехнулся: - Вы мне почти не доверяете! Забавно. Давно ли расстались, надолго ли?.. Я не вышел, я вылетел, как только смог! И не - оттуда, это было бы несправедливо говорить так. По отношению к дроиду несправедливо. - Не оттуда? Сюда? Здесь так прекрасно? - Я... беспокоился. Я чувствовал себя виноватым. Небо и море, подумали бы о чём дельном! Буран возразил: - Мы о дельном, издалека. Ты знаешь другую сторону, другое лицо воплощённых Впечатлений, а мы только одно, змеиное. Мы вот о чём, скоро он предложит тебе смотреть подробно и медленно... Ты согласишься? - Охотно. Да, помнится, я сам и спросил. - Бест! Очень трудно затормозить! Невозможно. - Бросьте. Инструмент, каков бы он ни был, это только инструмент, орудие. - А кнуты? Бест взмахнул руками, больная тема. - А это - оружие! - Но они, сила их, той же природы: Свободных, но - Впечатлений. - Важно не из чего, а для чего! В любом случае, я должен попробовать сам, прежде чем спорить с вами. Бест встал: - Вот этим я сейчас и займусь. Парни переглянулись. - Проклятье дроидов, наоборот вышло, - сказал Буран. - С Бестом всегда так. Верно, наоборот. Изгнанники к этому времени в какой-то мере чувствовали себя дважды пленниками: Архитектора башни и, неведомой прежде, реальности отчётливо зримых картин, реальности затуманивавшей эту, убедительной, да. Они хотели и предостеречь Беста и ревниво отстранить... Не попав под власть змеевого изобретения, он становился для них живым упрёком, а попав, переставал быть надеждой. Достаточной воли отвергнуть предлагаемое Монстром сами они уже не имели... Монстр, услышав во второй уже раз просьбу своего гостя, закивал одобрительно, любезно уточняя, просипел: - А что ты любишь? Что хочешь увидеть? - Без разницы, мне сам принцип интересен. - Всё-таки выбери: много людей - много точек обзора, мало - подробней зримое, чуемое... - Ой, что-то они мне надоели. Давай без людей! По периметру бассейна кувшины и кувшинчики стояли в несколько рядов, узкий проход между ними. Змей сделал круг, принюхиваясь. Второй… И передал Бесту на невзрачный кувшинчик с рисунком на глиняном круглом боку: птица распахнула крылья над клеткой, в клетке дерево, семь листочков. Простецкий рисунок, несколько линий. - Сначала морской воды. - Ясно. В лапе Монстра очутилась остроклювая тень-воронка: - Не против? Взгляну что там. - Разве у других ты спрашиваешь? - Ну, с ними у меня есть договор. Изначально. - Ага, договор... Ультиматум. Змей просипел вслед за ним: - Ультиматум... Бульканье, а не слово. Буду знать. - Послушай, - Бест вернулся к не раз обсуждённой теме, - я уверен, что должен быть способ... - Гость мой, Бест!.. Никого. Из них не останется ни одного, только Пурпурная Рыбка. Выпей. Не пройдёт и минуты, как ты поймёшь меня. Они поняли. И молчат! - Жизнь опирается на воду любых Впечатлений! - Выпей, глупец! Попробуй. Дорога не жизнь, это скорее смерть для меня, медленная, насколько возможно... Дорог - выбор! Возможность взять с открытыми глазами... Глиняный кувшинчик нагрелся в руке. Усмиряя фантазию, распахнувшую перед ним жуткие сцены, Бест обратил свой ум к происходящему и к логике: - Справедливо. Попробую. И надеюсь понять. О, ирония судьбы! Сквозь мозаичный орнамент, поплывший перед глазами, на Беста из незапамятной ранней весны хлынул тот самый, едва уловимый свет между рваными облачками. Когда ещё нет весны, но она уже есть. Свет, из-за поисков которого, он проворонил момент воплощения облачного эскиза в Собственный Мир, утратил... Змей был гениален и в своих изобретениях и в своей интуиции. "Да, удивительно... До малейших деталей..." Бест наблюдал за самым, наверное, заурядным, вечно маячившим над головами изгнанников: таяньем и преображением ряби облачков. И шёл куда-то чужими ногами. Слова Монстра тяжёлым камнем лежали у него на сердце. Впечатление не смыло, не заслонило их. Но оно продолжалось, длилось, птичье чириканье многоголосое, лёд, синие тени на льду. Снова город, предчувствующий весну каждой трещиной на фасаде, каждым стылым двором... Повтор... "Да, прекрасно... Можно любоваться до бесконечности. Даже странно, что нет песни дроида... Повтор..." Бест резко сел с расширенными глазами, с потрясением на лице: - Ну конечно!.. Небо и море! Вылез на бортик бассейна. Змей самодовольно наблюдал за ним: - Как тебе понравились уличные музыканты? - Что? Не заметил... - Не заметил? День прошёл. - Целый день? Я задумался... - Не смотрел, а думал?! - И смотрел, и думал. Послушай, я знаю, как изловить его! Монстр перебил: - Никогда не бывало такого... Наверно, причина в том, что ты не изгнанник, ты хозяин... - Чудесное Впечатление, - покаянно отозвался Бест, - извини, был невнимателен. А теперь слушай, я понял, как его поймать! Сократа... Это же так просто, дроиды! - Ну и?.. - Помнишь, вы подрались, с Изумрудом, тогда прозвучало: "Тенями - в море, жадностью - на рынках..." На рынках! - Да, обсуждали, помню, - разочарованно просипел Монстр. - А ты-то помнишь, что мой безумный ученик сам заставил всю землю артефактами на продажу? Он не ценит ни один... У тебя эйфория, а не прозрение... Тенью в артефакте не поймать, не нужно это ему. Артефактом на пирамидку не поймать, как? Уж не настолько он безумен. - Архитектор! А ради чего он заставил всю землю? - Ради того, - занудно повторил Монстр, - что в человеке, попавшемся на пирамидку, в упавшем с неба могут быть связные Впечатления... Если же снег остановит Огненный Круг таковых ему не достать... К чему всё это? Я предлагал отравить его человеком!.. Ты отказался. Передумал? - Нет! Но вот сам пойманный... Ага, ага, вот именно... - Что, ага?.. - Объясняю. Но сначала скажи, если я самостоятельно придумаю ловушку и поймаю его сам, будешь ли ты мне - должник? Архитектор, что ты дашь мне за это? Монстр задумался: - Пока что, пустые слова. Я знаю, чего ты захочешь. Изгнанники - моё сокровище, гость. Не надейся. Ты так жаждешь отнять их у меня, словно единолично намерен съесть. Но если и, правда, сделаешь... Одного. Я отдам тебе одного на выбор. И это щедро с моей стороны. - Одного?! Выбрать?.. Коротенькой вереницей они промелькнули у Беста перед глазами, смотря на него с ужасом и упрёком, надеждой, отчаяньем, недоверием... - Нет-нет, невозможно! То есть, да... Я согласен. "Дроиды, это лучше, чем ничего. А как дальше быть, посмотрим..." - Слово? - Слово. Рассказывай. На рынках толкают под руку, притронься и баста, но торговец не может сам этого сделать, нужен второй. Как ты себе представляешь? Мой маленький ученик силён, кроме того... Заманивают туда, откуда не выйти. Застят глаза. Я вот землю скользкую сделал... Что из этого? И ради чего он должен приблизиться? - Ничего! Не надо толкать под руку! Сам возьмёт. И второго хищника не надо, и даже первого, торговца тоже не надо! Амарант, бедняга, навёл меня на мысль, спасённый тобой... Неужели после того, что сделал для него, ты сможешь... Ладно, я о другом. Амаранта я вспомнил, пока смотрел Впечатление. Сократ заинтересован лишь во внутренностях? Прекрасно! Дай мне вещь или тень в виде торговой пирамидки и длинное одеяние, длиннее, чем до земли. Вот легенда. Я спустился на землю торговать с её новыми хозяевами. Я глупый, я жадный. Я поднимаю настоящую пирамидку, ставлю торговый шатёр. Рядом кладу пирамидку, для вида, не настоящую, с артефактом. Я зайду в шатёр, и буду ждать Сократа, сколько понадобиться. Ждать... как Амарант, стоя на пирамидке торга, в одеянии до земли, плотном, оно скроет её, скроет её свет! Как считаешь, не нападать же с тенью на меня, такого глупого и безоружного... Никого больше не надо, он сам протянет ко мне свою руку! Я и ловец, и артефакт с согласием на человека! Огромный Змей взвился на хвосте, пал до земли в скрипнувшие чешуёй кольца, оглушительно хлопнул страшными лапами, сложил их в замок, хрустнул и расхохотался. Просипел затем, не повышая голоса: - Безупречно. Гость мой, почётный и редкий, он сработает твой план. Ты коварней, чем Женщина в Красном... Ты опасен, гость мой, Бест. Бест улыбнулся устало. То, и в самом деле, была эйфория. Она прошла. - Изумруду не говори, Архитектор. И никому не говори. Когда уйду, расскажешь. - И когда? - Завтра. Если будет пирамидка. - Будет. Что ты сделаешь из него там, в Собственном Мире? Чего тебе там не хватает? "Хищник и есть хищник. Моих друзей мне не хватает там..." - подумал Бест, но ничего не ответил.