4 Сегодня мы войдём в новую родную школу, Распевая при этом весёлую и радостную песню. Под развевающимся красным знаменем Мы войдём в свой новый дом, наполненный светом. (Песня советских школьников-пионеров) Пионерка Наденька стояла среди своих новых школьных друзей — таких же пионеров, как она. Все девочки были одеты в новенькие коричневые платья с белыми передниками, а мальчики — в парадную синюю школьную форму. На шее у каждого пионера был повязан красный галстук, и сентябрьский ветер развевал их, как и золотисто-алые кроны деревьев, что окружали школьный двор. Ничто не могло сравниться с надеждами, которые испытывала девочка, пришедшая в свою новую родную школу. Товарищ директор школы с трибуны произносила торжественную речь, а школьники внимали каждому слову. Пионерка Наденька улыбалась, а глаза у неё блестели от мыслей о том, что она вместе со всеми стоит сейчас перед школой с красным галстуком на шее. Наконец настал этот день! Товарищ директор школы была высокой женщиной с чёрными волосами, которые тронула седина. На груди у неё, поверх серого пиджака, сверкал орден в виде красной советской звезды. Товарищ директор школы завершила свою речь словами: — Я очень надеюсь, что в наступающем учебном году вы покажете ещё более впечатляющие результаты, чем в прошедшем. Великий товарищ Ленин научил нас обучаться, обучаться и обучаться. Пионеры, будьте готовы! — Всегда готовы! — хором повторили стройные ряды мальчишек и девчонок в красных галстуках и отдали честь. ТАЙНА, СКРЫТАЯ ЗА ОЧКАМИ Новую классную учительницу, как и в любой другой школе, следовало называть по имени и отчеству . Умудрённая годами пожилая женщина, которую звали Мария Ивановна, встала возле доски в школьном кабинете. Прошло не так много времени с того момента, как окончилась торжественная речь товарища директора школы. — Мои дорогие ученики! — обратилась к классу Мария Ивановна. — Для вас начинается восьмой год обучения в вашей родной школе. Я очень рада снова видеть вас всех. И сегодня я желаю представить вам вашу новую одноклассницу. Наденька, встань, пожалуйста. Девочка поднялась и вышла к доске. Она заметно волновалась, и щёки у неё слегка покраснели. Слишком хорошо она пока что помнила, как с ней обходились в прежней школе. Но она справилась со своим волнением и начала говорить: — Все здравствуйте! Меня зовут Наденька, и я раньше училась в другой школе. Я очень рада и надеюсь, что скоро со всеми познакомлюсь и подружусь. Я больше всего люблю уроки чтения и истории, и по ним у меня всегда были хорошие оценки. Я обязательно буду стараться учиться хорошо. Она слегка наклонила голову, показывая, что закончила говорить, и Мария Ивановна позволила ей сесть. Потом классная учительница сделала перекличку по фамилиям, называя их в алфавитном порядке. Наденька внимательно следила за мальчиками и девочками, которые отзывались, но, конечно же, не могла запомнить сразу всех. Когда Мария Ивановна произнесла фамилию Соловьёв, сначала никто не отозвался. Потом толкнули локтем парня в толстых очках, с растрёпанными волосами. Перед ним был разложен какой-то лист бумаги, исписанный мелкими цифрами, и мальчик так увлёкся изучением неведомых письмен, что даже не услышал, как назвали его фамилию. — Соловьёв? — чуть громче переспросила Мария Ивановна. Спохватившись, парень в очках поднял руку. Кто-то в классе захихикал. Уроки первых школьных дней мало чем отличались от тех, которые были в прежней школе, где училась пионерка Наденька. Конечно, перед ней мелькало много новых лиц, и она не могла запомнить сразу всех. Здесь были новые учителя, совсем не похожие на тех, которых она оставила в своём прошлом. Уже в первый учебный день девочка успела немного растерять свой восторг. В школьной столовой она увидела, как через пару столов какие-то парни толкали того нерасторопного мальчика в очках, который замешкался во время переклички. Двое или трое подсели к нему и недобро подшучивали на ним, а он ничего не мог толком поделать. Под конец обеденного ему чуть не перевернули тарелку с едой, но он так ничем и не ответил своим обидчикам. После первого учебного дня пионерка Наденька поделилась впечатлениями со своей подругой, пионеркой Машенькой, которая училась в другой школе. Так уж получилось, что никаких особенно ярких впечатлений у пионерки Машеньки не было. Несколько её одноклассников дразнили её, говоря, что за лето она ничуть не похудела, а следовало бы. Пионерка Наденька старалась утешить свою подругу, но та едва не плакала, понурив голову при ходьбе так, как будто школьный ранец был для неё неподъёмным. — Мальчишки постоянно дерутся друг с другом за моей школой, — сказала пионерка Машенька. — Они думают, что именно так они покажут друг другу, кто сильнее. И вот снова, в первый же день. Только представь! Они ведь едва друг друга увидели после лета, и тут же готовы снова подраться! А когда я попыталась их разнять, они… — Девочка всхлипнула. — Они просто оттолкнули меня и сказали, что мне надо сначала заняться собой, а потом уже указывать другим, что делать. Пионерка Наденька тронула подругу за руку. — Послушай, — сказала она, — не всё ведь так плохо. Везде находятся школьные хулиганы, но нам следует смотреть не на них. Разве не этому нас учили? Нам следует самим быть лучше, и может быть, мы сможем показать им хороший пример. В моём новом классе учится один мальчик по фамилии Соловьёв. Его зовут Лёня. Я вижу, что он постоянно о чём-то думает. Может оказаться, что он умён не по годам. Но его донимают, а он не может ответить тем же, или не хочет. Или боится. Две школьницы шагали по Москве. Их школьные туфли ступали почти синхронно. Солнце в небе давно перевалило за полдень и стало клониться к закату. Улицу наполнял разнообразный шум, слышались автомобильные гудки и перестук трамвайных колёс. — Иногда я думаю кое о чём, — сказала пионерка Машенька, утерев слезу. — Помнишь, в Артеке на ночь рассказывали страшные истории про шпиона, который строит козни? Говорят, шпионы это делают просто так, потому что они враги великой Советской державы и хотят её разрушить. Но может быть, они просто видели много таких несправедливостей, много зла? Может быть, слишком много? Настолько много, что они уже не представляют, что может быть иначе, поэтому и хотят всё разрушить. И может быть, в этом… Она не успела договорить. Пионерка Наденька почувствовала, как спрятанная в малоприметном чехле Красная Звёздочка стала горячей — так сильно, что это почувствовалось даже сквозь пояс платья. В голове у девочки зашумело, а перед глазами помутилось. Но она не падала в обморок, совсем нет. На пару секунд пионерке Наденьке показалось, что она перенеслась куда-то далеко-далеко. Перед глазами у неё распахнулось бесконечное небо — не такое голубое, которое было над Москвой, а багряно-красное, у горизонта затянутое свинцовыми облаками, расчерченное прожекторами и следами самолётных двигателей. Должно быть, таким было небо во время войны. Что происходило на земле, она увидеть не успела. Она услышала только всевозможные звуки, и это были совсем не те звуки мирной жизни, что наполняли сейчас Москву. Это были звуки выстрелов, крики, рычание боевых медведей, вой сирен и гул далёких самолётных двигателей в небе. И как бы фоновым мотивом всей этой грозной какофонии звучал непрекращающийся льдистый смех, который был словно бы везде и нигде. Он забирался в уши, и пионерка Наденька поняла, что от него никуда не деться, не спрятаться, не скрыться. — Наденька! Что с тобой? Видение пропало так же быстро, как и появилось. Снова небо было голубым, лишь облака окрасились в предзакатное золото. Вокруг было тихо. Слышался шум ветра в кронах деревьев, раздавались автомобильные гудки. Пионерка Машенька уже не пыталась заплакать. Она стояла и с испугом смотрела на подругу. — Что с тобой? Ты как будто увидела привидение или что-то такое, — сказала пионерка Машенька, беря подругу за руку. Пионерка Наденька шумно выдохнула. Во рту у неё пересохло, и язык прилип к нёбу. Красная Звёздочка уже не обжигала, но ощущение испуга осталось, и видение продолжало тенью стоять перед глазами, как бы заволакивая мирный пейзаж вокруг. — Шпионы — это намного страшнее, чем кажется, — сказала пионерка Наденька. — И то, что они могут сделать, если с ними не бороться, будет намного страшнее любой несправедливости. В сотню, нет, в тысячу раз хуже любой школьной драки! — Не бойся, Наденька, — попыталась успокоить её подруга, держа за руку. — Даже если шпионы на самом деле существуют, всегда есть герои, которые защитят нас, простых людей. Мы можем не знать, кто они, но они обязательно нас защитят. Пионерка Наденька посмотрела в глаза пионерки Машеньки. Больше всего ей хотелось сейчас рассказать о том, насколько всё на самом деле ненадёжно, насколько легко злодеи осуществляют свои коварные планы и насколько это бывает ужасно. В голове промелькнули обезумевшие лица товарища пионервожатой в Артеке, товарища завхоза и товарища стахановца — родного дедушки пионерки Наденьки. Больше всего ей хотелось сейчас рассказать всё своей подруге. Но она знала, что это великая тайна, которую никому нельзя раскрывать. Она не выдала тайну, а только молча, через силу, улыбнулась. Девочки обнялись. Как и предчувствовала пионерка Наденька, познакомиться и подружиться с новыми одноклассниками ей оказалось труднее, чем могло показаться на первый взгляд. Никто пока особо не стремился поговорить с ней по душам или расспросить. За первые два дня так и не состоялось столь долгожданного для девочки урока истории, поэтому историческую книгу, которая рассказывала о становлении Советской державы, Наденька читала в свободное время. Иногда она делала это и на переменах, устроившись на школьных ступенях или на скамье во дворе школы. Начало сентября всё ещё было тёплым. Совершенно неожиданно и внезапно ударило девочку обвинение, которое она получила уже на третий день учёбы. Произошло это в школьной столовой. Пионерка Наденька как раз убрала в свой рюкзак книгу по истории (урок должен был состояться уже в этот день) и села за стол, когда мимо прошла высокая стройная блондинка с вздёрнутым носиком — одна из её новых одноклассниц, пионерка Лизонька. Следом за ней шли несколько верных подруг. — Ах, это ты, новенькая, — сказала пионерка Лизонька, остановивишсь. — Имей в виду, подхалимов у нас не любят. Это низко и подло. Пионерка Наденька растерялась и не знала, что ответить. Видимо, её обидчица поняла это как отсутствие доводов в оправдание. — Подлизываться к учителям — последнее дело, — назидательно сказала пионерка Лизонька, хмуря хорошенькие брови — подруги вслед за ней тоже нахмурились. — Мы дадим тебе время на то, чтобы исправиться. Но если ты будешь продолжать в таком духе, ты об этом пожалеешь. — Но я ничего не сделала! — возмутилась наконец пионерка Наденька. — Я ещё ни с кем из учителей не говорила, кроме классной учительницы Марии Ивановны. Подруги пионерки Лизоньки издали возмущённое «М-м-м», точно рассерженные пчёлы, а сама Лизонька презрительно сказала: «Хм». — Вы только посмотрите на неё! — добавила она, уперев руки в бока. — Какое лицемерие! Ты думаешь, что сможешь подлизаться к Марии Ивановне, если будешь всюду ходить с книжкой по истории? Это у тебя не получится. Она много таких повидала, как ты! Пионерка Лизонька, ещё выше задрав носик, прошла мимо, и за ней проследовали подруги. Настроение пионерки Наденьки было испорчено на время всего школьного обеда. Она окончательно поняла, в чём был подвох, когда посмотрела в школьное расписание, а затем вошла в кабинет. Урок истории как раз проводила Мария Ивановна, классная учительница. На одном из своих любимейших школьных предметов пионерка Наденька сидела, как на иголках, и даже не могла быть достаточно внимательной. Она почти физически ощущала, как колол ей спину ехидный и ядовитый взгляд пионерки Лизоньки с соседнего ряда. Мальчика в очках, которого звали Лёня Соловьёв, пионерка Наденька увидела, когда шла домой. Трое парней постарше окружили пионера Лёню и толкали его друг к другу, словно перебрасывали мяч. Он был окружён и никак не мог сосредоточиться, чтобы ответить. А может, и впрямь боялся. — Эй! — собрав всю накопленную за день злость, крикнула пионерка Наденька. — Эй! — повторила она. — А ну-ка прекратите! Парни наконец обратили на неё внимание. — Девчонкам не стоит лезть в такие дела, — усмехнувшись, сказал один из них, долговязый и хмурый. — Что вам нужно от него? — не отступила пионерка Наденька. — Он один, а вас трое. Вам не стыдно? — Такого одного на десятерых хватит, — проворчал в ответ долговязый парень. — Да он всю школу позорит! — поддержал другой и отвесил Лёне подзатыльник. От этого у мальчика с носа чуть не свалились очки, но он успел их подхватить и прижать рукой. — Разве это нормальный парень? Это ходячее позорище. Он думает, что если он получил лучшие оценки по всем предметам, он может ни с кем не водиться и вечно вести себя так, как будто он самый главный. Долговязый парень покивал: мол, да-да, всё так и есть. — Получать лучшие оценки ещё уметь нужно, — сказала пионерка Наденька, смело надвигаясь на обидчиков. Она не видела глаз пионера Лёни: их наполовину скрывали запотевшие очки. — Может быть, вы ему просто завидуете? Секунду парни молчали, а потом все разом расхохотались. — Думаешь, тут есть чему завидовать? — отсмеявшись, спросил долговязый парень. — Да ты посмотри на него! Нет, девчонки определённо в этом ничего не смыслят. Лучше уходи отсюда подобру-поздорову. Злость, которая наполняла пионерку Наденьку, стала рваться наружу. Она придвинулась ещё ближе и выпалила: — Нет уже, это вам придётся убраться подобру-поздорову. Сейчас же! — А то что? — сразу подобравшись, спросил долговязый парень. — Моя дядя работает в милиции ! — ничуть не смутившись, соврала пионерка Наденька. — И стоит ему узнать, он быстро вами займётся. Парни переглянулись. Не сказав ни слова, они расступились, дав пионеру Лёне выйти. А потом они ушли. Только долговязый успел напоследок обернуться и недобро посмотреть на пионерку Наденьку, как бы обещая ей отомстить при случае. Несколько секунд пионерка Наденька и пионер Лёня смотрели друг на друга. — Твоя дядя правда работает в милиции? — спросил наконец мальчик. Пионерка Наденька покачала головой. — Врать нехорошо! — тут же возмутился пионер Лёня. — Предпочитаешь быть избитым? — язвительно переспросила девочка. — Лучше бы поблагодарил. Если хочешь, я позову этих парней. Они ещё недалеко ушли. — Нет, не надо, — покраснел пионер Лёня. — Прости. Спасибо тебе. — Он слегка наклонил голову в знак благодарности. После этого они вдвоём ещё с полчаса гуляли по улицам Москвы. Пионерка Наденька узнала, что спасённый ей от очередной расправы пионер Лёня уже почти привык быть изгоем. Так уж вышло, что даже советские пионеры иногда ведут себя совсем не так, как учили великий товарищ Ленин и великий товарищ Сталин. Иногда они ведут себя завистливо и даже низко. Иногда они набрасываются на тех, кто в чём-то на них не похож, даже не разбираясь, что у человека в душе. Пионерка Наденька, немного подумав, поделилась с пионером Лёней своими злоключениями в прежней школе, где её считали странной и даже ненормальной. Иногда она видела странные сны, а как-то раз заснула во время урока. Её сразу прозвали сомнамбулой и ещё долго потом вспоминали этот случай. А потом девочка рассказала, что очень любит читать, и некоторым странным кажется даже это. «Точно так, точно так», — подтвердил пионер Лёня. Наконец, ощутив почему-то доверие к парню, пионерка Наденька рассказала, почему она стала такой замкнутой. Она поделилась одной из своих детских тайн — историей о том, как однажды пришедшие офицеры НКВД забрали у неё книгу Антона Шандора ЛаВея, которая ей очень нравилась. А ведь она тогда даже не успела дочитать до конца. И теперь не знала, можно ли где-нибудь найти эту книгу. Они сидели на скамье в тихом дворе Москвы, недалеко от дома, где жила пионерка Наденька. Золотой закат окрасил крыши и верхние этажи жилых домов. Сквозь толстые линзы очков пионер Лёня задумчиво глядел на эти крыши. Шелестел в деревьях ветер. — У меня тоже есть тайна, — сказал наконец пионер Лёня. Голос у него был немного смущённым. — Своё детство я провёл вместе с родителями в секретном посёлке. Таком секретном, что его нет ни на одной карте. Мой папа был научным сотрудником и работал с атомным реактором. Однажды я был у папы на работе. Он говорил мне оставаться в комнате, пока его не было, но мне стало страшно одному. Я пошёл его искать, но заблудился и зашёл в комнату с реактором. Я пробыл там всего пару минут, но этого оказалось достаточно. С тех пор у меня плохое зрение. И ещё есть пара проблем. Другие ребята гораздо сильнее в моём возрасте. Пионер Лёня вздохнул и наклонил голову. — Неважно, какое у человека зрение, — сказала пионерка Наденька. — Если кто-то к тебе придирается только потому, что ты не такой, как все, ты можешь не обращать внимания. А можешь и дать сдачи! — Мог бы. Но их много, а я один, — сказал пионер Лёня. — Совсем один. Очередной порыв ветра сорвал с деревьев множество жёлтых и красных листьев. Они летели над московским двором, как будто кто-то запустил огромную стаю маленьких шелестящих птиц из разноцветной бумаги. — Нет, ты не один, — сказала пионерка Наденька. — Я теперь с тобой. Давай будем друзьями. Ведь ты теперь знаешь мою тайну, а я — твою. Настоящие друзья знают тайны друг друга и не чувствуют себя одинокими. Ты не один, — повторила она. Тут пионер Лёня улыбнулся. Его рука потянулась навстречу руке пионерке Наденьке и крепко пожала её. Так они стали друзьями. Шагая утром навстречу очередному школьному дню, пионерка Наденька смотрела на пробуждающееся небо. Она уже представляла, как снова будет говорить со своей классной учительницей Марией Ивановной и с другими учителями, как снова встретит ехидную пионерку Лизоньку и её подруг. Вот только теперь её уже не пугала опасность остаться одинокой. Ведь теперь она была не одна. «Неважно, странный человек или не странный. Неважно, какое у него зрение, как он выглядит и какие невзгоды пережил в детстве. Важно, что у него в душе. Если в душе у человека есть то, что знаешь только ты, ты знаешь его тайну. Там, где начинается доверие, начинается и настоящая дружба. Теперь я в это верю». Пионерка Наденька шагала навстречу новой школьной жизни. Её в этот день не преследовали смутные видения, одиночество и тоска. Обретя друга в новой родной школе, она почувствовала, что её жизнь действительно изменилась к лучшему. Она шагала по утренней Москве, за спиной у неё был школьный рюкзак, на шее развевался пионерский галстук, а у пояса висел малоприметный чехол, где ждала своего часа Красная Звёздочка. ДАЛЕЕ — Я ведь уже говорила, что каждый по-своему хорош? Спартакиада? Что ж, замечательно, в своей прежней школе я уже показала, что чего-то стою. Посмотрим, чего я стою здесь! Но… подождите, мы ведь так не договаривались. Вы уверены, что наш учитель физкультуры в себе? Он ведь и так в отличной форме! А теперь… теперь что мне делать? Кто мне поможет на этот раз?!