Глава 5. Ритм жизни изменился. Боль, смерть - вечные сопровождающие всемерных катаклизмов. Мир цветов рушился на глазах. Вода прибывала день за днём и уже половина земли прекрасного Мира была в воде. Пастбища и города уходили под воду. Лил, не переставая, дождь. Реки поднимались из берегов. Люди бежали, они садились в поезда и покидали дома. Жители Мира Цветов чувствовали смерть. И если это раньше пугало их, то сейчас, всё шло так быстро, что люди свыклись с ней, со своей вечной спутницей. А она не отставала. С каждой каплей дождя, с реками и морями, вышедшими из своих берегов, она давала о себе знать. И поезда устремлялись на север, скорее преодолевая границу. Люди покидали свои дома. Они брали только самое необходимое и бежали к вокзалам и аэропортом. Начинались столпотворения, люди давили друг друга, они боялись, что им не достанется билетов. Но им хватало. Билетов хватало на всех, и лишь немногие оставались в своих домах, и дожидались смерти. Это были преданные своей стране люди, люди, точно знающие, что их ожидает за границей, повидавшие Империю консерваторов изнутри, они смирились с тем, что им уже не спастись и спокойно видели, как вода врывается в их дом. Эти люди умирали, приняв лекарства и лёжа на кровати без памяти, а затем вода захватывала их тела и погружала в свой быстрый и молниеносный поток. Чёрные тучи гремели над огромным и могучим Миром цветов. Ещё несколько дней и вода подберется к столице, к городу Роз и тогда все земли уйдут под воду и тогда никто не выживет, тогда настанет конец могучей стране, а Империя консерваторов, огражденная от Мира цветов горными хребтами и лесами, будет жить так, как и жила раньше. И ничего в ней не измениться. Практически ничего. Перемены всё же приходили в каждую семью, в каждую квартиру. В магазинах, в продуктовых лавках, на работе, в школах и университетах, люди обсуждали прибытие и расселение жителей Мира цветов. Кто-то уже жил с чужестранцем, кто-то только собирался. И те, кто уже жил с кем-то рассказывали ужасные вещи об их новом соседе. И прибытия остальных незнакомцев уже заранее начинали бояться и опасаться. Мария тоже, несомненно, слышала подобные истории. Девушка считала часы до прибытия их нового соседа, она боялась, когда следующий день настанет и всё разрешиться. Но всё же новый день должен был настать, и когда солнце поднялось над горизонтом, Мария печально вздохнула и встала с постели. Она наблюдала, как розовые полоски окрашивают чёрное небо, как придают ему красок и жизни, как яркое, пылающие солнце поднимается из-за небоскребов и старых, разрушенных домов, и как вместе с ним просыпаются птицы. Они вылетают из гнёзд, и оповещают всю округу о наступление утра, но вот их голоса уже заглушают звуки моторов, и автомобили начинают ездить по шоссе. Был конец мая. Была прекрасная пора для жителей Империи консерваторов. В это время закрывались школы и детские сады, и детей отпускали с учёбы, в это время становилось как-то гораздо веселее и приятнее на сердце. Так считали многие жители Империи консерваторов, но Мария не считала эти слова за правду. Летом ей становилось скучно. Каждый день тянулся так долго, и ей не чем было заняться. Когда закрывалась школа, Мария переставала видеться с учителями, со старыми, продержавшихся два потопа кабинетами, она не могла посидеть даже в школьном саду и, чтобы насладиться природой приходилось идти в ближайший парк. Мария была скучным и правильным человеком, слишком правильным. Она была образцом для подражания всех непослушных детей в школе, которые только и ждали лета, чтобы не учиться, а Мария наоборот ждала осени, прохлады и уныния. Лето же не радовало Марию приятными воспоминаниями, и как помнила сама девушка, всю её жизнь летом происходили с ней какие-то невзгоды. То она попадала под машину, то на неё набросилась в парке собака, то её чуть не ограбили. Мария подошла к окну и с печалью взглянула на окрестный пейзаж. Ей нужно было отправляться одной в аэропорт и встречать прибывшего человека. Сначала родители тоже хотели поехать с ней, но потом Джим предупредил Джулию, что ему нужно срочно на работу, а сама Джулия была простужена, и с трудом поднималась с постели, поэтому родители повелели дочери отправляться в аэропорт одной и встречать своего нового или новую соседку по комнате. Мария согласилась, она не могла возразить своим родителям. И девушка отправилась в аэропорт. Мария долго ждала человека, который должен был прибыть к ним. Девушка сидела в старой и крошечной машине. В ней было всего лишь два передних места, и крошечный багажник. Обычно в таких машинах развозили пиццу или консервы. Этот крошечный автомобиль принадлежал отцу Марии. Тогда Джим только начинал свою работу. Он готовил сам телячьи и свиные консервы и, запечатав мясо по банкам, развозил свою снасть по богатым домам. Консервы могли себе позволить не каждые. Жители Империи покупали в основном овощи в банках, а вот богатые люди, каким-то образом связанные с Дойлом Крайтсом покупали телятину и свинину, причём хорошо законсервированную и у проверенного поставщика Джима. На него можно было положиться. Ещё в начале своей карьеры, когда Джим развозил консервы на крошечном автомобиле, люди поняли, что это честный и справедливый человек, и что на него можно положиться. Джим спасал людей во время второго потопа, когда вода затопила половину Империи, это был славный человек, строящий отличную карьеру. Джим отдал недавно машину Марии, девушка умела управлять автомобилем, но на далёкие расстояния отец не отпускал дочь. Аэропорт находился, по мнению Джима не так далеко, и нужно было лишь пересечь два огромных моста, нависших над длинным и глубоким каналом, проехать по шоссе, никуда не сворачивая и въехать на территорию аэропорта. Такая поездка занимала не больше получаса. Мария, прибывшая ранним утром к зданию аэропорта, остановила машину подле старого, высокого и многоэтажного здания. Как казалось Марии, это был самый старый аэропорт в Шейруйнге. Около него ходило множество людей. Все они куда-то спешили. Это были дети, пожилые женщины и мужчины, молодые люди, везущие куда-то чемоданы. В этом месте кипела жизнь. Тут смешалось несколько десятков языков. Слышался и знакомый Марии родной язык, язык на котором говорили ещё её прапрадеды и прапрабабушки, язык который существовал миллионы лет, великий язык, он никогда не терпел изменений. Здесь слышался и говор жителей Мира цветов, тех, кто предал родину и сбежал в необитаемые ранее леса и горы, чтобы начать свою жизнь, по своим законам. Но, как считала Мария, история должна была всё рассудить, ведь не зря говорилось в её любимой пословице "каждый блудный сын возвратиться когда-нибудь в свой родной дом". Так и жители Мира цветов, сбежавшие несколько сотен лет назад из Империи консерваторов, должны были вернуться к себе домой. Это были люди, разговаривающие, как казалось Марии совершенно на другом языке. Они коверкали родной и несокрушимый язык Империи консерваторов, и говор этих людей слышался повсюду. Казалось, что он охватил полностью здание аэропорта. Мария печально вздохнула. Её гостьи или гостя не было видно. Мария и сама не знала, как она определит этого человека, она лишь знала, когда прибывает нужный самолет. Мария снова печально вздохнула, ей предстояло просидеть в машине на солнце ещё час, не меньше. Тем временем небесное светило уже успело подняться высоко на небо, и не жалея никого, оно припекало головы гражданам Империи. На светлом и чистом небе не было ни облака. Машина к тому времени успела так сильно раскалиться, что сама собой напоминала банку из-под консервов, а Мария напоминала сами консервы, покоящиеся на дне этой банки. Девушка вышла из автомобиля. Ей было невыносимо жарко. Мария прислонилась к капоту крошечного автомобиля, по бокам которого были нарисованы банки консервов, и было написано яркими красными буквами "консервы от Джима самые лучшие", и ещё одна надпись на капоте гласила "телячьи, свиные, выбирай консервы любые". Мария печально улыбнулась. Ей захотелось вернуться домой, лечь отдохнуть или отправиться к отцу на завод. Девушка с детства любила кабинет своего отца на его заводе. Отец сидел в своем кабинете в большом кресле, словно на троне, а на нижних этажах изготавливались консервы, много консервов. И Мария ходила по заводу, наблюдая, как по транспортеру проезжают тысячи банок с консервами. Вспомнив детство, девушка печально посмотрела на небо. Тогда она и не подозревала, что сейчас она будет стоять подле здания аэропорта и дожидаться совершенно незнакомого ей человека. Девушка взглянула на часы. Прошёл ровно час, с того момента, когда она появилась здесь. Наверное, сейчас, самолет садиться на посадку. Мария снова села в машину на водительское сидение и открыла окно, жаркий и душный воздух ворвался в небольшое помещение, девушка тяжело вдохнула его. От раскаленного асфальта поднимался пар, солнце не щадило сейчас никого, и пока Мир цветов погибал от вечного дождя, жители Империи страдали от палящего солнца. Одни катаклизмы и ничего больше! Возможно, что через несколько лет и Империя консерваторов исчезнет с этой планеты, и вся суша на ней уйдёт под воду. Мария не отрицала эту версию, девушке казалось, что так и будет. Другого пути и быть не могло, уж слишком много катаклизмов случилось за последние пятьдесят лет. Первый потоп, затем второй. Исчезли острова и несколько континентов! Остался лишь Мир цветов и Империя консерваторов. Вдруг послышались громкие голоса, и из задние аэропорта вышли недавно прибывшие жители Мира цветов. К ним подходили встречающие их люди, подбегали таксисты, и подле огромных стеклянных дверей ведущих в здание аэропорта началась суматоха. Слышались крики и вздохи. Мария услышала голос, доносящийся из здания аэропорта. Объявили, что последний рейс, прилетевший в аэропорт Шейруйнга, прибыл. Остальные самолеты должны были прилететь в другие аэропорты города, и Мария подумала, что если нужный ей человек задержался и отчего-то полетел на следующем рейсе, ей нужно будет срочно отправляться в другой аэропорт. Мария печально вздохнула. Нет, лучше бы её будущий сосед по комнате прилетел именно этим рейсом. Но, как видела сама девушка, прибывшие на самолете жители Мира цветов уже разошлись по машинам и автобусам, кто-то садился в такси. Ещё несколько людей продолжало крутиться около больших стеклянных дверей, в руках каждого из них было по два чемодана. Они долго стояли и глядели на опустевшие асфальтированные дороги, ведущие в аэропорт, на уезжающие автомобили и пустующие за ними здание аэропорта. Люди ещё долго продолжали стоять в недоумение, но потом женщина, средних лет, с чёрными волосами, убранными в пучок, подошла к машине Марии, одиноко стоящей подле аэропорта. Девушка нехотя приоткрыла окно. Она услышала встревоженный голос женщины, и еле осознала, о чём та говорит, всё же язык жителей Мира цветов за эти столетия сильно изменился и отличался от привычного родного языка Империи консерваторов. Но как-то Мария смогла разобрать слова незнакомки. Женщина переживала, что её и её семью до сих пор не встретили жители Империи, которые должны были прибыть за ними, и она пыталась узнать, что делать при таких обстоятельствах у Марии. Девушка пожала плечами. Она действительно не знала, что ответить этой несчастной женщине. Возможно, её новыми соседями оказались бастующие жители Империи консерваторов, которые не хотели приютить у себя чужестранцев, поэтому они не прибыли в аэропорт. Скорее всего так и оказалось, но Мария не захотела расстраивать и без того волнующуюся женщину, поэтому попыталась успокоить её, предполагая - возможно, ваши новые соседи заболели. Такое случается. Если кто-то из них заболел, то они, наверное, сейчас у врачей, а возможно их ограбили или убили, что-то произошло, и поэтому они не прибыли в аэропорт. Если вам удастся в аэропорту узнать у кого-то адрес тех людей, у которых вы будете жить, то вы сможете поехать туда на такси. Чётко выговаривая каждое слово, произносила Мария. - Нам нужно было встретиться с семьей Клейндр, мы знаем только их фамилию. К сожалению больше ничего не известно. Вздохнула женщина. Она, слушая речи беспечной Марии о больнице или убийстве, ещё больше расстроилась и теперь её белоснежные руки дрожали. Женщина отошла от машины и, что-то обсудив с мужчиной, с которым она прилетела из Мира цветов, скрылась в здание просторного аэропорта. Мужчина, а с ним и двое детей, присел же на одну из тысячи железных лавок, стоящих подле высокого, серого и мрачного здания. Мария снова взглянула на часы. Уже прошёл час, после того как самолет выпустил шасси и приземлился в аэропорту, но нужный ей человек, так и не появился. Что делать дальше девушка не знала. Ей нужно было отправляться в другие аэропорты Шейруйнга, и там ожидать своего соседа, но Марию ещё не покидала надежда, что Сьюзан или Фред находиться в этом аэропорту, и он или она просто задерживается. Чтобы выяснить это, Мария вышла из раскаленной машины, и, протерев рукой пот со лба, поправив рукава черного пиджака, закрыла машину и отправилась к зданию аэропорта. Стеклянные двери распахнулись перед ней, и девушка прошла в просторное помещение. Здесь никого не было. Только лишь двое охранников ходили подле входа, они о чём-то разговаривали и совершенно не обращали внимания на подошедшую девушку. Тогда Мария приблизилась к ним. - Извините, вы не видели здесь человека? - Какого человека? Переспросил лысый пожилой охранник с седыми усами и чёрными глазами-бусинками. - Мужчину или женщину, понимаете, я встречаю здесь одного человека. Пыталась объяснить Мария, как её перебил другой высокий и тоже лысый охранник, он был моложе пожилого человека на двадцать или тридцать лет, но и на его лице были уже видны морщины - здесь ходит так много людей, так много мужчин и женщин, мы не можем вам помочь! Мария печально вздохнула. Расхаживать по всему зданию аэропорта она не хотела. Девушка вышла из здания аэропорта и уже хотела направиться к машине, чтобы отправиться в другой аэропорт. Но затем, решив, что может все-таки нужный ей человек находиться в здании аэропорта и он, возможно, задержался или нуждается в помощи, Мария всё же решила обойти все здания аэровокзала. Девушка поспешно спрятала ключи от машины в карман и резко повернулась в сторону здания аэропорта. Девушка вскрикнула от боли. Она совершенно не ожидала, что столкнется с человеком, идущим за ней. Это произошло, так внезапно, что Мария даже не смогла сначала понять, что случилось. Девушка, еле устояв на ногах, поглядела на человека, с которым она столкнулась. Он тоже удержал равновесие, и теперь стоял перед ней, глядя изумленной Марии прямо в глаза. Стоявший перед ней человек, с презрением оглядел её наряд и скептически произнес - какая ужасная одежда, какая безвкусица! Мария же в ответ на реплики незнакомого ей человека, продолжала шептать, горькое "простите". Девушка осматривала стоящего перед ней человека с любопытством, по его речи она смогла определить, что он был жителем Мира цветов, уж больно сильно отличался его акцент от красивых речей жителей Империи консерваторов. Мария долго осматривала этого человека, и с каждой секундой она понимала, что им и является Сьюзан де Крайтчеср или Фред, теперь она вспомнила и документ, который она смотрела вместе с матерью и девушку нахлынула волна разочарования. Нет, только такого гостья ей не хватало! Она прекрасно знала о таких людях, о тех, кто живет в Империи под покровом ночи. Эти люди выползают из своих домов ночью, также как и карлики, нищие и остальные люди, которые не сыскали удовольствия жить и общаться с жителями Империи консерваторов, это были те, на которых охотилась "ночная чистка". Марии нравились люди из "ночной чистки", они боролись за справедливость, ибо люди, живущие ночью, жестоко расправлялись с консерваторами, и затем об убийствах под покровом ночи рассказывалось по радио и в новостях. Те несчастные кто выходили ночью из своих домов, не возвращались назад. Их тела обнаруживали родственники в моргах, и как утверждали выпуски новостей, в этом были виноваты "ночные жители". К ним относились люди разных слоев. Ими могли быть и нищие, ими могли оказаться и богатые. Ночные жители жили по своим правилам и по своим законам. С ними боролся Дойл Крайтс, как с воплощением дьявола в человеческом обличии, как с воплощением чего-то мерзкого и отвратительного. Сьюзан ненавидела Дойла Крайтса, и их ненависть была взаимной. Дойл считал, что если житель Империи соблюдает все законы священной Декларации, великому документу по которому жили граждане этой глупой страны, то этот человек автоматически становился хорошим. А тот, кто считал Декларацию не правильным документов, документом, не дающим хорошо жить всем людям, также быстро становился плохим. Дойл уважал священную Декларацию. Она сохранился ещё с пятого века, и Дойл всячески пытался сохранить эту священную книгу. Император также считал, что все те, кто просят того, что не написано в разделе "права человека" в священном документе, должны все равно жить, соблюдая правила Декларации и оставляя свое мнение, неправильное, при себе. Так считал император Крайтс. Дойл Крайтс был сильным и могущественным. А если человек могущественный, с ним соглашаются и его слушаются. Дойл был императором, а значит, его слово было законом в Империи консерваторов. Сьюзан ненавидела Дойла Крайтса. Он осуждал таких как она, он причислял разряду «нелюди», в него входили: геи, лесбиянки, трансгендеры, карлики и оборванцы, а также люди перешедшие дорогу самому императору и не угодившие ему. В Декларации их причисляли к не людям, а значит, они принадлежали к числу тех, с кем стоило бороться "ночной чистки". Жители же Империи любили Дойла Крайтса и считали его мудрым, и даже если он говорил ересь, они соглашались и с ней. Нет, Сьюзан не считала всех жителей Империи дураками, она считала Дойла Крайтса дураком. Сильным дураком, который потешался над слабыми. Жители же Мира цветов считали Дойла Крайтса выжившим из ума стариком. В тот день в аэропорту Мария столкнулась со Сьюзан. Но тогда девушка ещё не поняла, что столкнулась со своей новой соседкой по комнате, но оглядев Сьюзан, и удержавшись, чтобы не закричать Мария, ошарашено посмотрела на неё ещё один раз, не решаясь ничего сказать. Ей вспомнились все речи Дойла Крайтса, повторение его речей в школах, на работах и везде, везде, где люди уважали своего императора. Лишь в зловонных притонах его имя поливалось грязью. Мария поглядела на Сьюзан или Фреда, как называть человека, стоящего перед ней она не знала. Но девушку ещё больше посетил испуг, когда она подумала, что в школе, когда все будут обсуждать, кто прибыл к ним, она скажет, что ей приходиться жить с этим человеком. Тогда её репутация упадёт ниже нуля, да что там, из-за этого она упадёт на самое дно. Её приравняют к хулиганам школы, её, девушку, которая соблюдала абсолютно все законы и знала их наизусть. Нет, это будет позор для неё самой. А, что будет с мамой? Нет, с ней будет всё хорошо, мать всегда считала, что самое главное, чтобы человек был честным. Но всё же интересно, что значило в её представление слово "честный"? То, что человек живет по священной Декларации, или то, что он никого не убивал и не курил за углом школы? Но ведь в какой ужас придет Джим! Чёрные волосы отца, покрытые легкой сединой, станут цвета золы, если ещё не серее. Нет, это будет ужасно. Это будет позор для всей их семьи. Но всё же вдруг тот, кто стоит передней сейчас не Сьюзан или Фред, вдруг это она ошиблась и всё действительно иначе? Тогда Мария уточнила у стоящего напротив неё человека - вы Фред Стойкфорд? Ещё раз осмотрела причудливое длинное синее платье этого человека и его макияж, девушка. - Да, но прошу меня называть Сьюзан де Крайтчеср, будем знакомы. Сьюзан плавно протянула ошарашенной Марии руку, девушка пожала её. Сьюзан же с сомнением поглядев на обгрызенные ногти Марии, печально вздохнула, словно она ещё один раз разочаровалась в Империи консерваторов, Мария же ещё долго и бесцеремонно продолжала разглядывать маникюр Сьюзан. Мария продолжала думать о том, что будет, когда её родители придут домой и встретятся со Сьюзан. Сьюзан же продолжала жалеть, что не осталась в городе Роз в клубе, и не повеселилась перед своей кончиной. « - Лучше умереть счастливой, чем жить долгую жизнь несчастной» - считала она. Мария же произвела на неё удручающую впечатление. Сьюзан и не сомневалась, что так будет выглядеть типичная горожанка Шейруйнга. Правильная и чопорная. И после этих мыслей её охватило отчаяние. Ей захотелось обратно в город Роз, туда, где её все знали и были ей рады. Где были для неё открыты рестораны и бары, где она могла жить. Но обратного пути не было. Двери аэропорта захлопнулись. Обратных рейсов не существовало. Шейруйнг был пунктом назначения, дальнейшего пути не предвиделось. Мария же, отошла от своих мыслей. Она решила, что это будет не вежливо, не разговаривать со своим гостем, тем более ещё хуже будет показывать, как она удивлена Сьюзан. Мария могла сказать, видя Сьюзан одно. Она выглядела даже не так уж ужасно, как рассказывали её одноклассники на переменах о подобных людях. Причём Сьюзан выглядела вполне безобидно. Заметив, что её новая знакомая держит два здоровых чемодана в одной руке и два таких же больших чемодана в другой руке, Мария тотчас спохватилась и решила помочь ей. По пути к её крошечному автомобилю, девушка спешила представиться. - Меня зовут Мария Крейл. Вы будете жить вместе со мной и моей семьей. Последние два слова девушка произнесла с натяжкой, её не покидали дурные предчувствия. Мария подошла к крошечному автомобилю и открыла багажник. Сьюзан стояла подле неё. С интересом разглядывала она надписи на машине, и прочитав их, она звонко рассмеялась. - Подумать только, я и не думала, что в Империи консерваторов самый популярный продукт консервы! Рассмеялась она. Девушка с натяжкой улыбнулась и огляделась по сторонам. Она испугалась. Вдруг речи Сьюзан кто-нибудь слышал? Это же будет ужасно! За такое и её отца, наверное, смогут уволить с работы. Дойл Крайтс считает, что не место не патриотам и всем их знакомым в его стране, а если с Марией находиться Сьюзан, которая кричит такие обидные для императора слова, девушке вряд ли в дальнейшем будет весело. Мария с трудом запихнула все четыре чемодана в багажник. Девушка недовольно наблюдала за Сьюзан, стоящей подле неё и схватившейся обеими руками за ручки своей чёрной лаковой сумки. Помогать Марии она не собиралась, и девушка, промолчав, решив, что ссориться с её гостьей не стоит села за руль крошечной машины, Сьюзан же села подле неё. Мария захлопнула дверь. В салоне автомобиля она уловила прекрасный запах духов, пахло цветами. Раньше Мария такой аромат не встречала, духи её матери были одинаковыми, также как и у всех жительниц империи, здесь было несколько видов духов и все они были чересчур приторными и терпкими. От Сьюзан же пахло совершенно по-другому. Мария ещё раз поглядела на свою спутницу. Парик на ней был каштанового цвета, "волосы" были аккуратно расчесаны, белоснежно лицо было молодо и прекрасно. Зелёные глаза окружал веер чёрных длинных ресниц, розовые губы застыли в притворной улыбки. Сьюзан была худой и высокой, её тело стягивал корсет, поверх которого было надето синее, доходящее ей до колен платье. На руках у Сьюзан блестело два дорогих браслета. У неё были мощные руки, выпирающие скулы и ключицы. Сьюзан была выше Марии, но если бы на нее не было туфлей на высоких каблуках, они были одинаково роста. Движения Сьюзан, её легкая и грациозная походка придавали ей ещё больше женственности, но всё же Мария не могла избавиться от мысли, что рядом с ней сидит Фред, молодой человек, переодетый и загримированный в женщину. Но всё же также Мария могла признать, что Сьюзан была по-особому красивой. И девушку на мгновение посетила мысль, что странно то, что император против таких людей, как она. Но потом девушка тотчас попыталась выкинуть подобную мысль из головы. Нет думать о таком это идти против священной Декларации и самого умного и мудрого императора. Машина тронулась с места и выехала из аэропорта. Автомобиль покатил по шоссе и с обеих сторон его стали мелькать аккуратно посаженные по бокам тротуаров деревья с такой же аккуратно подстриженной кроной, машина миновала крошечные магазины. Их было так много и они строились буквально один на другом и побеждал, в конце концов, из них тот, чей владелец придумывал самую мудреную схему завлечения в его лавку покупателей. Так появлялись на лавках глупые двустишья, рассказывающие об акциях, проводящихся в небольших лавках и магазинах. Самой нелепой для Марии оставалась акция "замани сюда свекровь, получишь зелень и морковь". Так было написано на продуктовой лавке, стоящей подле дома Марии. Вспомнив двустишье, девушка усмехнулась, Сьюзан до этого думающая о чём-то своём, отошла от своих мыслей и поглядела на Марию. Девушка встретилась с ней взглядом. Взгляд Сьюзан выражал недоверие и страх, Мария попыталась улыбнуться, чтобы хоть как-то подбодрить этого человека. Сьюзан же решилась спросить у Марии давно мучащий её вопрос. - Ваши родители и вы сами, как будете относиться ко мне? Спросив это, Сьюзан замолчала, а Марии стало тяжело на сердце. Этот вопрос на самом деле скрывал в себе гораздо больший смысл, чем могло показаться. Он так и гласил: как отнесутся твои родные, к тому, что с ними будет жить трансгендер? На него же должен был последовать такой же прямой ответ: они разгрызут тебя, обглодают кости, а кости скормят собакам "ночной чистки". Но всё же сидящие в машине не забывали о вежливости, и Мария хоть как-то попыталась подбодрить Сьюзан, зная, что если скажет правду сейчас, то ещё больше расстроит свою собеседницу. - Мои родители блюдут священную Декларацию, они соблюдают законы, написанные в ней. Они говорят и мне, чтобы я тоже соблюдала Декларацию, ибо это самый мудрый документ на нашей земле. Ответила Мария. Машина въехала на мост. Вдалеке показался, шедший по водной глади белоснежный корабль, на нём столпились люди и что-то счастливо обсуждали. Виднелось вдали многоэтажное здание разрушенного текстильного завода, любимого места для отчужденных и любящих побыть наедине людей, виднелась зеленая и цветущая нынче алея, по которой можно было прийти на песчаный пляж, посидеть на побережье и помечтать о чём-то своём. Да, Шейруйнг был по-своему прекрасен. - А вы, как вы относитесь к написанному в священной Декларации? Обратилась спустя полминуты всё также задумчиво к Марии Сьюзан. Девушка затруднилась сразу же ответить ей. Правда, как она относиться к написанному в этом великом документе? Мария задумалась. Учителя в её школе ещё никогда не задавали ей подобный вопрос. Они считали, что написанное в Декларации это то, что каждый должен воспринимать как истину. А истину разве можно оспорить? Но если за истиной, скрывается ложь? Ведь ещё никто не спросил её, как она относиться к Декларации, к этому великому документу. - Я не знаю. Честно ответила Мария - я никогда не задумывалась о том, как относится к священной Декларации. Словам, написанным там, нужно верить. - А, что если эти слова написаны кровью? Поглядела на неё Сьюзан, в её глазах горел огонек ненависти. Но это не была ненависть к этой девушки, а ненависть к этому городу, к его законам и правам. - Как кровью? Не поняла Мария. - Соблюдая права этого документа, люди убивали других людей, и те несчастные бежали из вашей странны. Что если этот документ оправдан чужой кровью? Что если на страницы Декларации падала чужая кровь? Задалась новым вопросом Сьюзан - ведь можно ли верить тому, что оправданно чужой кровью? Ведь можно верить тем людям, что льют чужую кровь? Ведь это так же, как верить убийце? Вы бы поверили убийце, Мария? Девушка запнулась. От слов, сказанных этим человеком, ей почему-то стало не по себе. В её голове продолжала кружиться одна и та же мысль. Как вы относитесь к написанному в священной Декларации, вы верите всему, что там написано? Да, наверное, она верит. Ведь это слова мудрого человека. Но почему мудрого, ведь она никому не сможет доказать, что тот, кто писал Декларацию находился в здравом уме и здравом рассудке? Нет, это же глупо, даже думать о том, что священная Декларация не права. Это абсурд! Пусть так думают жители Мира цветов, ведь они всегда ненавидели Империю консерваторов, но её жители то любят свою землю и преданны её морали и её словам. Это земля вскормила их, на ней жили мудрые люди, которые написали мудрые слова и заложили их в священную декларацию. И им нужно верить. Девушка чуть не потеряла управления. Машина чуть не вылетела за ограду моста. Мария упрекнула себя. Нет, думать о подобном абсурд. И это к тому же очень плохо, таких бы мыслей не одобрили её учителя, и её родные тем более. - Я не верю убийцам, это плохие люди. Ответила кротко Мария, в политические отношения между Миром цветов и Империей консерваторов ей не хотелось вмешиваться. - В таком случае, вас ещё можно спасти. Улыбнулась Сьюзан. Это была искренняя печальная улыбка. Улыбка человека, который потерял всё, кроме своей жизни. Возможно, у неё были и друзья и родственники, те с которыми её ныне разделяет огромное расстояние. Мария печально вздохнула и вспомнила о своих родных. Нет, это ужасно терять тех людей, кто рядом с тобой, возможно Сьюзан пережила большую потерю. Машина въехала в небольшой дворик Шейруйнга. Здесь стояло несколько клумб, на которых росли одинаковые фиолетовые цветы. Они были крошечными и незаметными, и Сьюзан тотчас вспомнился огромный сад, расположенный подле здания королевского дворца, где росли миллионы разных цветов. Она ещё один раз бросила печальный взгляд на крошечные увядшие цветы на клумбе, над которыми кружилась мохнатая пчела. Автомобиль подъехал к пятиэтажному кирпичному дому. Мария вышла из машины, Сьюзан же продолжала там сидеть. Она грустно поглядела на это скудное и дешевое жилище, где ей предстояло жить. Сьюзан могла купить целый этот дом, но ныне счета её были заморожены, банки в Мире цветов терпели крах, и сейчас она не имела ни одной монеты. Она не имела ничего, и это было ужасно. Сьюзан вышла из машины. Мария достала чемоданы из багажника и, передав два из них в руки уставшей и изнеможенной спутнице направилась к подъезду. Сьюзан следовала за ней, ещё сейчас она заметила как на неё смотрят косо домохозяйки, сидящие подле окон в доме, и любившие дышать свежим воздухом и обсуждать своих соседок. Сьюзан покачала головой, эти люди явно отзывались о ней не лестно.