Пальчиком тычет малыш несмышлёный в экран, ярче гирлянды глазёнки сверкают восторгом: там, как десерт в надоевшем меню из реклам, птица стальная, по мощи сравнимая с богом, режет крылом одиозную святость небес, вспухших нарывами туч отвратительно – серых, белою дымкою штопает небо разрез, кашляет хриплым хлопком звукового барьера. Папа толкует о птице стальной: «Самолёт… Как у тебя, тот, пластмассовый, с дядей – пилотом… Маленький – маленький… в небе, как птица, живёт…» ...Если б не грязная дяди – пилота работа… Скрыто лицо зазеркаленным шлема стеклом, душу живьём поглотил рептилоид мундира: давит, оскалясь, на спуск первобытное зло и упивается властью над стонущим миром. Сам Люцифер тет-а-тет с ним в режиме он-лайн, в массе проклёпанной стали скрывая обличье, Зло, облачённое в птичий крылатый дизайн, гадит на грешную землю отнюдь не по – птичьи. Брюхом утюжа края облаков, самолёт выплюнет в мир из – под грязного серого пуза сбитый из схем электронных взрывчатый помет – многие сотни кило смертоносного груза. Вновь полыхнет круговертью огня и-держись! взвоют турбины, как в адовом офисе черти... Дядя-пилот заработал копейку на жизнь в галицкой службе доставки разносчиком смерти. Эта кровавая баня отнюдь не джихад... Это не битва во имя спасения расы... Этот кошмар не воскресший Афган...не Багдад... кровью политые черные будни Донбасса... Пламя конфликта от паводка Леты зальет, но прошлое голос подаст, озаренное вспышкой бессовестной памяти: сеющий смерть самолет и тычущий пальчиком в поле экрана сынишка...