Уничтожив следы своего пребывания, мы двинулись в сторону лагеря наркоторговцев. Капитан шёл впереди, а я – за ним, шагах в пяти, прикрывая тыл. В джунглях по-прежнему стояла пугающая тишина. Жаль, что не смог поделиться этим наблюдением с кэпом, но теперь это уже поздно. Да ничего уже и не изменишь. Память подсовывала сведения, что рыбы, животные и птицы чувствуют приближение землетрясения или извержение вулкана, и тревожно замолкают перед этой угрозой, будто боясь спугнуть и спровоцировать это. Но мы не в горах, где криком можно вызвать снежную лавину. Землетрясение вызывает цунами, и нам мало не покажется. Вот так я шёл, мысленно накручивая сам себя, да так, что не заметил поднятой руки кэпа и чуть столкнулся с ним. - Ну, пехтура, сухопутная душа, проснись. - Загляделся. - Не в женской бане. - К сожалению. А что за шухер? Капитан указал пальцем на землю. - Ну и? - Шоенский клапан. - В смысле? - Потом. Пока не наступи сюда – это крышка схрона. Пошли. - Понял. Приглядевшись, я действительно заметил хорошо замаскированный люк. Трава на участке пол метра на пол метра была лишь чуть-чуть желтее и вялее, я бы сказал. Мы расположились под незнакомым мне деревом с мясистыми листьями. Отсюда было хорошо наблюдать за всей деревней или, точнее говоря, рабочим посёлком, или фабричным, если это фабрика по производству наркотиков. Все фабричные ходили вооружённые и обвешенные оружием, что те манекены на выставке оружия. - А что они так вооружились? - Конкуренция. - Считаешь? Значит, на них были уже налёты. Тогда почему у них только один заслон? - Вопрос, конечно, интересный. А, главное, вовремя. - Слушай, а что это за Шоенский люк? - В Северной Америке, в Колорадо Спринге есть огромная гора под названием Шоен. - Прям как про Винни-Пуха. - Почти. Только там самый крупный центр управления ПВО. Внутри этой гранитной скалы выдолбили коридоры и оборудовали суперсовременную базу. По тем временам. - Один длинный коридор по спирали? - Зачем. Три – вдоль, три – поперёк. И ещё один – нижний или, я бы сказал, связывающий. - А ты откуда знаешь? - Заучивал, запоминал. Я ещё и не такие заморочки американские знаю. К тому же я разговаривал с одним, который в составе нашей группы работал там. - Не понял. А кем? - Кем, кем – шпионом. Нанялись на работу и всё. - По протекции, надо думать. - Естественно. Поработали. Теперь они, наивные, думают, что их фильтры воздуховода спасут от химического оружия. Тем более он у них всего один, но выходов из него – два. Пускай думают. Меньше знаешь, крепче спишь. Не зря им всем Героев Советского Союза дали. Заслужили парни. - А площадь большая? - Разумеется. И народа там, что в хорошем городе. У них запасов только питьевой воды чуть ли не пять миллионов тонн. - Сикоко, сикоко? - Ты не ослышался, мой юный друг китайцев. Если они больше миллиарда кубометров грунта вынули, неужели пять миллионов тонн нельзя там разместить? Да там ещё семнадцать тонн технической воды, плюс дизтопливо, три с половиной тысячи аккумуляторных батарей. Я же говорю – город. Его в апреле 1966 года сдали в эксплуатацию. - Неплохо. Такой и не подорвёшь. - Ха. Так он, как убежище против ядерной бомбы и строился. Ещё в Кубинский кризис. Сами американцы посчитали, что после начала такой войны в течение двадцати минут у них погибнет от семидесяти до ста двадцати миллионов человек. Вот так-то. - А какие же там ворота? - У-у-у, как у Вавилонской крепости. Причем, целых три. И закрываются максимум за сорок секунд. - А если мотор сломать? - Одной рукой закроешь. Там всё продумано. - Всё, да не всё. Я правильно понял? - Что русскому радость, то немцу – смерть. Нас за лохов держать не надо. Только оскалят свои ядерные зубы – мало не покажется. Это им не деревни с детьми и женщинами напалмом безнаказанно жечь. - А у нас, наверное, тоже есть убежища типа этого? - Разумеется. Я слышал, что примерно сто семьдесят пять тысяч человек сможет отсидеться в убежищах и стать основой будущей нации. Остальные, увы, не поместятся. - И эти сто семьдесят пять будут из обкома и горкома. - Сначала это будет кремль и далее по списку. - Само собою. Кто бы сомневался. - Ну, ты явно в КГБ не служишь. Там такие кощунственные слова даже выговорить не могут. Ладно, хватит лясы точить. - Давай ещё полчасика подождём. Мы же не на ледовом побоище. Нам полчаса уже супер. Я и пятнадцати минут от толпы рейнджеров по светлым джунглям не побегаю. А нам и десяти минут хватит. - Добро. Через пятнадцать минут начинаем. - Если у них центр ПВО, то, наверное, и локаторы крутые? - Ха. Они восемь месяцев только электроникой центр нашпиговывали. Информацию с космоса и через космос качают. - Эх-х. А если бомба рядом хотя бы упадёт? Электромагнитный импульс всё ведь уничтожит? - Не-а. Они коридоры покрыли толстой сталью. Она ЭМИ поглощает. А чтобы сотрясение земли не вызвало нарушений, сделали амортизаторы, как на машине. Пружины. Только из прутка в семь сантиметров толщиной и высотой в метр двадцать. - Ни хрена себе. - Во. А ты думал. А что ты хотел. Америка – это смешение рас и народностей. Как и СССР. Поэтому они и мы лидируем по открытиям. - Наверное, ты прав. - Ещё бы. Всё. Пошли. Не забудь: бьёшь по казарме. Я – ликвидирую склад. - Понял. Хао, туньчжи. Мы им сейчас на “ин флагранте “, то бишь на месте преступления, задницу надерём. - Раз надо, значит, надо. Работаем. Я ползком занял свою позицию и приготовил свою американскую винтовку М-1, которая досталась кэпу, как трофей после ликвидации “секрета“. Патрон было маловато, но впереди была темнота, а со мной – морской дьявол. А это многое значит. По плану кэп должен был ликвидировать охранников, несущих службу на стареньком грузовичке, на кузове которого стояла турель с устройством Гоффинга. Американцы как-то модернизировали этот пулемётный раритет девятнадцатого века, и стали их устанавливать на своих самолётах. И аж по три штуки. Эффект лучше, чем электрическая газонокосилка. Ещё бы, пять тысяч восемьсот пуль в минуту стригут так, что и деревья не спасают. Медленно пошли секунды в дико летящих минутах. И вот я услышал звук рвущегося холста. Началось. Так как именно такой звук даёт Гоффинг. Стены и крыша склада будто ожили. Вскоре в нескольких местах сразу вспыхнуло пламя. Из казармы “высыпали “ охранники. Одной длинной очередью я положил троих. Двое рванули обратно за дверь. Из окон в мою сторону понеслись мириады смертоносных пчёл. Листья, деревья, земля – всё вздыбилось вокруг меня. Но та пуля, что свистит у уха, не убивает. Когда в твою сторону летят трассеры – это впечатляет и пугает. А так…. Прорвёмся, если не убьют. Расстреляв все патроны, я прополз к другому дереву, где кэп заранее оставил для меня свой второй трофей. АК-47 – более приятная и надёжная для меня игрушка. Да и не только для меня. Не даром же даже американцы любили брать себе трофейные Калаши. Наконец-то дошла очередь и до казармы. Десять – пятнадцать секунд и на месте казармы после активной помощи кэпа, также заполыхало пламя. Но тут, как я понял, и у кэпа кончились патроны. А это, значит, пора делать ноги, а то тебе будут делать гробик. Что-то я губу раскатал. Зароют. В лучшем случае. А то и звери подчистят. Что скорее всего и вероятнее. И буду ходить призраком не погребённым, бедных наркоторговцев пугать по ночам диким хохотом. Встретились с кэпом в условленном месте и побежали. - Обожди. Схрон надо ликвидировать. - Шмайсером? Туда полезешь? - Нет. – сказал он и показал пару гранат. - Ну, это другое дело. Побежали. Около люка в подземелье всё было тихо. Высокая трава не примята, то есть никто после начала боя не вылезал. Неужели они ничего не слышали? Или там никого нет? Мы потихонечку подошли к самому люку. Я приподнял крышку и попытался заглянуть вовнутрь. - Мэшингивер! – кто-то прокричал внизу, и навстречу мне ринулся целый выводок огненных пчёл. Кэп рванул меня за плечо, спасая от второй очереди. Я даже не заметил, когда он бросил туда гранату, но от взрыва земля содрогнулась, и мы почти по пояс провалились в жерло прохода. Вход в бункер был капитально завален. Со стороны лагеря доносилась беспорядочная стрельба, что нас явно не радовало, так как это грозило погоней. Надо было “делать ноги “, что собственно, мы сразу же и сделали. Нам не впервой. Решили сначала отсидеться в глубине острова, в чаще. Пробежав метров пятьсот, мы изменили наш курс на девяносто градусов, и уже, по возможности, не оставляя следов, побежали дальше. Найдя укромный уголок, аккурат под скальным развалом, присели отдохнуть. Вокруг пели птицы, кричали обезьяны. Одним словом – благодать. Почти экзотический круиз. До утра мы принципиально ничего не делали – отдыхать, так отдыхать. Но выброс адреналина в кровь требовал движения, и мы решили осмотреться. Тем более буквально в пяти метрах от нас была небольшая полянка, на которой как-то непонятно стояли камни. Именно стояли, так как располагались неестественно симметрично центра, образовывая какую-то геометрическую фигуру. Кэп посмотрел на меня. - Мне тоже любопытно. – ответил я на его молчаливый вопрос. Мы встали на краю поляны. Поляна была явно квадратная по форме с ребром примерно три метра. В центре была выложена шахматная доска. Вообще-то нет. В шахматной доске шестьдесят четыре клеточки, а здесь было всего девять, то есть три по три. И на каждой клетке было нарисовано по одному какому-то символу. - Послушай, что-то эти значки напоминают наши буквы. - Руны. Как пить дать – это старославянские руны. - А откуда у славян руны? - Скорее всего от ариев остались. Они же с севера в юго-восточную Азию через нас шли. Возможно, кто-то осел у славян и передал нашим предкам свои знания. - Логично. - Ты представляешь, какой это артефакт. Если углеродный тест докажет древность этих пластин, то это будет на уровне открытия пирамиды Тутанхомона. - Значит, надо постараться остаться в живых, чтобы рассказать об этом. - Согласен. Но все равно надо сделать рекогносцировку, оглядеться. Гости хоть и в сумерках придут, но это нам, впрочем, и на руку. Пошли. Шли, остерегаясь, боясь нарваться на засаду. Или нам повезло и мы прошли незамеченными, или они, не зная численности нападающих, сейчас сами сидели в страхе, ожидая нового нападения. Как бы там ни было, но мы вышли на берег. Причём, благодаря кэпу, очень точно. Внешне заброшенный, а на деле вполне оборудованный и прочный пирс был менее, чем в ста метрах от нас. - Вот сюда они и причалят. Нам останется только сесть в один из катеров, а второй утопить. На всякий случай. - Согласен. И всё? - А зачем усложнять задачу? - И то верно. Пришёл, увидел, сел, поехал. - Мы, конечно, не Александр Великий, но мы тоже кое что могём. Ведь на нашей стороне что? Верно, как говорил Суворов: неожиданность, натиск, вера в победу. Короче, враг будет разбит и победа, следовательно, будет за нами. Стоп. Слышишь? - Ага. Тарахтит. - Нет, не тарахтит. Это звук турбореактивного двигателя. Давай зайдём под тень деревьев. Ну, точно, он – любимый “Хьюи“. Ну, нахалы. Интересно, а почему китайцы не реагируют, что у них под носом летает американский военный вертолёт. Не нравится мне это что-то. Интересно, кто или что там у него внутри? А если кто, то сколько? Вертолёт был ещё довольно большой точкой на водной глади, как послышался звук явно реактивного самолёта. - Может, наш МиГ? – спросил я. - Было бы хорошо. Сейчас узнаем. Нас накрыло огромной тенью, и со стороны джунглей на море рванулась огромная сигара. С небольшой задержкой нас накрыл грохот. - О, какая удача. А нам говорили, что американцы только у себя пока испытывают эту модель. Знакомьтесь, юноша, суперсовременный американский самолёт. Собственно, суперсовременность его лишь в спецпокрытии, которое рассеивает луч локатора, делая его невидимым. Самолёт-невидимка. Самолёт-призрак. Я бы назвал его Стэлс. - А почему? - Потому что его аналог в русском языке можно всё-таки видеть и обнаружить. Читал рассказ “Призрак замка Моррисвиль“? - Нет. Кино видел. - А я не видел. Но книгу читал. Ты – счастливчик. Не каждому удаётся увидеть секретные разработки американцев. - Тем, кто их видит на стадии разработки, платят большие деньги, а нам – фиг с маслом. - Кто на что учился, дружище. А в вертолёте, скорее всего, была команда для зачистки невольных свидетелей полёта. - Осторожность – сестра успеха. - Согласен. Слушай, когда мы повторяем слова друг друга, кто кого подкалывает? Я что-то не пойму. - Не подкалывает, а дополняет, озвучивает, что не сказал. - Уговорил. Согласен. - Ну, видишь, улыбаешься – это же чудесно. А я, кстати, есть хочу. Давай осмотримся и – домой. Жаль, мин нет. - Не проблема. Гранаты есть. Растяжку сделаем. У нас что, руки из задницы растут что ли? Нет проблем. Мы сделали две растяжки, то есть по одной с каждой стороны пирса. Кто ж знает, как пойдут дела, и какой катер придётся ликвидировать. Вениками замели за собой следы и ушли в лес. Несмотря на спокойный поход сюда, расслабиться, почему-то не получалось. При каждом резком крике, хлопанье крыльев останавливались и, затаившись, ждали появления наркоторговцев. До заветной поляны добрались уже после обеда. Обеда – это образно, так как мы ничего так и не поели. На нашем оружии глушителей не было, а птиц или животных на расстоянии броска ножа, нам не попалось. Поели, что оставалось. Хорошо, но мало. - Дружище кэп, я, несмотря на то, что делал, как учили, тридцать – сорок растираний зубами на каждый укус пищи, и то уже давно всё прожевал, проглотил и опять есть хочу. А ты нахально жуёшь и наслаждаешься едой. Давай, глотай быстрее и пошли к рунам. Меня любопытство сильнее голода гложет. - А я смотреть могу и не глотая. Я что – на приёме у английской королевы что ли? Пошли. Мы снова пришли к заветным рунам. Они были написаны или начертаны на пластинках, чуть больше десяти сантиметров, то есть десять на десять. Тёмно-коричневые руны на серебристом фоне непонятного оттенка. И, если вокруг этого квадрата росла невысокая трава, то внутри – ни травинки. И как вообще эта поляна не заросла травой и кустарником? Ведь вокруг было множество кустов с огромными, как у фикуса, листьями. Но об этом мы в тот момент не подумали. - Слушай, а они тёплые. - Не удивительно. - Нет, ты потрогай землю, траву и пластины. Градусов сорок, не меньше. - А действительно. Интересно, а они тяжёлые? Что это за металл? - А может, это кость? Подковырни крайнюю. - Э-э-э, чёрт. Никак. - Подкопай сбоку. - А я что делаю? Здесь земля хуже бетона. - Обожди. Здесь и земля, наверное, не простая. Не будем рисковать. И так уже напылили, намусорили. Давай я хоть смету мусор. - Мне мама говорила, что мусор со стола сметать рукою нельзя. - Почему? - Не знаю. Плохая примета. - Так это ж не стол. - А кто знает, что это. Ну, не жертвенный стол – это точно. - Надеюсь. Слушай, а, может, это вход в подземелье? - В смысле? - Ну, не понимаешь? Бункер, дверь, а рядом – набор цифр. Набираешь шифр – бац, дверь и открылась. - А это мысль. Молодец. Давай попробуем. - Лишь бы этот люк не быстро открывался, а то бабахнемся туда, а он за нами и закроется. - Фильмов, смотрю, нагляделся. - А ты – визуал. - С чего взял? - Как? Смотрю, нагляделся. Явно лексикон визуала, а не аудиала. - Ты психолог или ЦРУшник? - Я – салага, залетевшая по прихоти отцов-командиров не знаю куда, но знаю как. Но от этого не легче. Кэп начал лёгкими ударами кулака набирать различные комбинации. - Миллионов семь-восемь комбинаций, наверное, будет. Как думаешь? - Я не думаю. Я пробую. - Пробуй. Устанешь – сменю. До вечера все равно делать нечего, как, собственно, и есть. Кэп продолжал выстукивать всё новые и новые комбинации. - Дру-жи-ще, тебе не кажется, что цвет или свет, стал какой-то не такой? Кэп оторвался от своего занятия и оглядел окружающие нас джунгли. - А и верно. Будто неоновые лампы на деревьях включили. А землю чувствуешь? - Да, трясётся слегка. Матка Боска, землетрясение. Если в океане – смоет цунами, как пить дать. - Да. Давай прервёмся и сделаем марш-бросок аж до самой до вершины. И чем быстрее, тем лучше. Мы встали, чтобы бежать, но резко потемнело, и на небе появились какие-то белесые вращающиеся круги. - А это что ещё? - Не надо было чёрта в суе упоминать. - Да, учитывая то, что в рай мы с тобой за дела наши можем не попасть. Всё равно бежим наверх. Но бежать было некуда. Вернее, куда – было, но не было верха. Если ещё вернее, то верх был. Было небо. Но красно-фиолетовое. Был воздух. Но не влажный и тёплый, а сухой, обжигающий. Не было горы, а была равнина, поросшая невысокой, не выше колена, травой. И цвет травы, возможно, из-за цвета неба, был немного неестественный. И мы сами были не на острове, а на полуострове, так как остров соединялся с сушей, с материком перешейком. И достаточно широким. - Где это мы? - Тебе ответить по-культурному или, как я подумал. - Как ты подумал, я уже сам подумал. Как думаешь – это ад? - Или преддверие ада. - Что стоим? Идём. - Ты давно не был шашлыком? - Можно подумать – это что-то изменит. - Не изменит, но, по крайней мере, отсрочит. - А, ерунда. - Не скажи. Когда тебе больно, то каждые пять минут жизнью кажутся. - Если мы в аду, то твоя жизнь на фоне вечности – секунда. - Да нет, наверное, поменьше будет. - Чисто российский ответ. Жаль, что я не иностранец, потому что только твою первую половину ответа, я бы переводил и осмысливал до конца дня. - А, может быть, и жизни. Гляди. Из глубины материка выскочили и моментально, без всякого намёка на снижение скорости, застыли две такие конкретные, натуральные летающие тарелки. Зависли над берегом секунд на пятнадцать-двадцать и, слегка качнувшись, скользнули на песчаный пятачок, очень подходивший для пляжа. Несмотря на лёгкий сумрак, видимость была хорошая, хотя до этих тарелок было достаточно далеко. Наверное, всё-таки далеко, так как мы не увидели ни трапа, ни лестницы, но из них показались четыре человекоподобных существа о двух ногах и двух руках. - Люди? - Или гуманоиды. - Лишь бы не людоеды. - А ты не читал, как зелёные человечки людей пытают и медицинские эксперименты проводят? - Не читал. Но, возможно, у нас есть возможность это ощутить на себе. - Типун тебе на язык. - Согласен. Плохая шутка. Чёрный армейский юмор. - Давай хотя бы сядем. У них, наверняка, локаторы есть. Засекут. А так хоть за животных, каких примут. - Согласен. Лучше пускай примут, чем сделают. - Как думаешь: нам лучше сидеть порознь или рядом, как одно целое? - Главное – не двигайся. Внимание всегда привлекает движение. Хоть ты и в камуфляже. Было видно, как четыре трудно, но всё-таки различимых, фигурки ходили по берегу. Ветер практически утих. На море стоял, выражаясь по-морскому, штиль. Но правее от них растительность вдруг стала шевелиться, будто там шёл слон или тираннозавр. Фигурки вернулись к своим тарелкам. Миг и они исчезли из поля зрения. Они даже не влетали, а просто исчезли. Вскоре мы увидели причину ухода человечков. Это была огромная, нет – это была гигантская змея. - Мама миа, - сказал кэп, - самая большая анаконда, которую я видел, была пять метров двадцать сантиметров. Мы специально её потом измерили. Но в этой, я думаю, не менее двадцати будет. - Ага. И, к сожалению, не сантиметров, а метров. Монстр. Баобаб какой-то. - Я бы сказал – кедр. Могучий стройный кедр. Есть такие в Сибири. - Я и в Сибирь не хочу и эту не хочу. - А если она решит проверить этот островок на предмет пищи? - Чудесная западня. От неё здесь никто не спрячется и не проскользнёт мимо. Если … - нам конец. - Да, у нас даже гранат не осталось. А автоматы – тьфу. - Может, по глазам стрелять? - Да у змей и зрение не ахти какое само по себе. - Тогда придётся дерьмом обмазываться, чтобы не вкусно было, когда она нас языком лизнёт. - А где ж ты столько дерьма наберёшь? - Когда она будет от тебя на расстоянии десять метров – увидишь. - Шутник. - Реалист. Ты представляешь, как ещё живым попасть туда и ощущать, что начал уже перевариваться. - Тьфу ты. Успокоил. - Я к тому, что надо хоть по одному патрону оставить. Русские живыми в плен не сдаются. - Опять я с тобою соглашаюсь. Что тут поделаешь. Нет, не зря тебе на погоны ещё одну звёздочку кинули. Гляди! Гляди! Она мимо перешейка проползла. Она ползёт к месту высадки людей. - Точно. Она хотела ими позавтракать, но увы… - Значит, голодная. - Значит. Змея покружила своими кольцами на месте посадки тарелок и поползла дальше по побережью. - Ух, пронесло. - А меня, знаешь ли, нет. Я удержал. - Я сейчас ногой вдарю по твоей держалке, и тебя точно пронесёт. - А ты догони сначала. И так дурачась, мы побежали к деревьям, к большой земле, к пище и, может быть, к встрече с гомо сапиенс, но не гомо садистус. Но кто ж знает. Когда мы приблизились к лесу, стали слышны звуки: крики птиц, визг обезьян. По виду это был почти нормальный лес. Почти. Но не нормальный, а чужой. Внешне похожие кустарники, высокая трава. Послышался резкий звук, очень похожий на визг свиньи, а следом – обезьяньи крики. Зашумела зелень, и под аккомпанемент резких криков в нашу сторону начала образовываться тропинка из ломающихся и опадающих кустиков. Эта хрюко-визжащая туша мяса сама бежала к нам. Мы вооружены и, поэтому, вполне можем застрелить и это, и то. Но тут появились обезьяны. Целая стая обезьян. Именно стая, так как они были с крыльями и летали. И не просто летали, а преследовали нашу добычу. Они пикировали на неё, нанося удары когтями. Так и не добежав до нас метров пять, наше мясо упало где-то в высокой траве, и вся стая бросилась на него. Наконец-то, один из стаи обратил внимание на нас и подал сигнал. Стая взлетела вверх и испуганно закружила вокруг нас. Мы не шевелились. Там, наверху они о чём-то переговаривали между собой. Они были разумны, так как это был явно диалог. Пускай одновременно многих со всеми, но это был осмысленный разговор, а не обычные крики обезьяньего стада. Вскоре они пришли к единому мнению, но оно было не выгодно нам, так как они начали атаковать и нас. Одной пули хватало, чтобы сбить одного налётчика, но они нас не боялись, а, искусно маневрируя, продолжали многочисленные атаки. Мы побежали назад. Когти у них оказались весьма острыми. Моя одежда, включая и брюки, были, как будто разрезаны ножом во многих местах. Через разрезы проступала кровь. Было больно. Они гнали нас весь перешеек и оставили в покое только тогда, когда мы оказались непосредственно на острове. - Да ну их к шуту. Пошли подальше. И мы пошли. Собственно, мы пошли туда, откуда вышли. Внезапно мы вновь очутились среди своей поляны. Вокруг возвышались родные деревья с зелёными листьями. Где-то вдалеке алели ярко-красные цветы. Наверху – синее с лёгкими облачками небо. Дома. Мы были дома. На земле. Как же это здорово. - Ты что-нибудь понял? – спросил меня кэп. - Не успел. Другой мир? - А, может, - параллельный? - Скорее всего. Но только это не конкретно это место. У нас до суши не один десяток километров, а там – мизер. - А, может, далёкое прошлое или далёкое будущее. - Если бы я знал. Страшно, но интересно. - Ага. Страшно интересно. Я сначала подумал:”Не хотел бы я вновь туда попасть“, а потом:”Интересно, а что дальше в лесу и за этим лесом?“. - Спелись мы с тобой, как я посмотрю. - После такой змеюки можно и спиться. - И спиться тоже, если пронесёт. Стой, стой, стой! Кэп, я только что подумал, а как же мы опять откроем ворота туда? Та же куча факториалов, или, как их там правильно назвать, эти варианты. Нам же до смерти считать. - Не совсем. Я мурлыкал себе под нос мелодии. Попробую их ещё раз. Какая-нибудь и сработает. - Мелодия - одно, а очерёдность нажатия – другое. - Э-э-э. Нет. Это из системы перестуков. Здесь своя система. Небоись, что-нибудь придумаем. По крайней мере, это будет уже в пределах месяца. - Ха-ха-ха. Люблю людей с юмором. - Тем более мы туда уже не попадём. Доложим по команде, напишем рапорт и всё. Это будет уже забота других. - Тоже верно. Что забивать голову ерундой. Возьмём катер и домой. А об этом пускай учёные думают. Им за это деньги платят, а мне – только командировочные. - Пра-виль-но говоришь. А теперь – сон-тренаж. - Кто бы был против. На гамак? - На гамак. Соблюдая повышенную осторожность, мы начали возвращаться к нашей бывшей стоянке-лежбищу. Кричали птицы, то есть посторонних не было. - Как там сказал поэт:”На ель корова взгромоздясь, поспать уж было собралась, да призадумалась“. - А что тут думать, кэп, птицы предупредят. Посмотри – внизу даже трава не примята. - Будем надеяться. Смотри, ружьё своё не потеряй. - Не-а, я ремень на руку намотал. Не соскочит. - Ну и ладно. Отбой. Было тихо. Очень тихо. Неестественно тихо. И от этой тишины я проснулся. Я лежал. Мне было удобно и хорошо. Но что-то меня тревожило. Но что? Спросонья мысли текли медленно, и я не мог ухватить суть. Что-то ускользало от меня и не хотело сформироваться в конкретную законченную мысль. Стоп. Тишина. Да-да. Именно оно – это ключевое слово Тишина. Очень тихо. Не поют и не кричат птицы, то есть… Да, их кто-то напугал. Люди? Это опаснее всего для нас. А где кэп? Я повернул голову и увидел, что мой товарищ мирно посапывал рядом со мною. У меня было такое же чувство жалости, как и тогда, когда мне приходилось будить мою маленькую дочку в шесть утра, чтобы вести её в садик. Но выбора не было – слишком большая опасность. А ставка – наши жизни. Алягер ком алягер – на войне, как на войне. Я чуть дотронулся до его плеча, и кэп моментально открыл глаза. - Птицы.- одними губами произнёс я. Он моргнул, подтверждая, что понял. Как можно медленнее мы повернулись и легли на живот. Под нами стояло пять автоматчиков. Они стояли и прислушивались. Мы лежали затаив дыхание. Наконец один из них что-то сказал шёпотом, и трое пошли дальше. Кэп посмотрел на меня – надо будет этих ликвидировать. Но мы не успели сдвинуться с места, как из кустов с красными огромными цветами появились ещё люди, около десяти человек. О чём-то шёпотом переговорили, и этот отряд тоже ушёл. Облава. Конечно, лучше уж отсидеться или отлежаться на дереве. Но, как говорили древние:”Фортуна нон пенис, амонус нон рецепус“. Один из оставшихся бойцов поднял голову. Кэп моментально рухнул вниз. Я на мгновение замешкался. Не часто мне приходилось прыгать почти с третьего этажа. Я же не ниньзя. Я знаю, что нужно прыгать на него. Но практики, естественно, маловато. Я сиганул вниз сквозь хитросплетения ветвей. Не знаю, как получилось, но я своей худою задницей бабахнулся прямо на голову, смотрящего на меня снизу бойца. Было больно. Ему, наверное, тоже. Когда я, по возможности, быстро поднялся, мой оппонент лежал с вывернутой вбок головой. Сбоку подходил кэп, вытирая нож о какую-то тряпку. - Молодец. Честно говоря, не ожидал. Думал, придётся помогать. - Не говори. До сих пор поверить не могу, что я оттуда сиганул. Я об его голову всю свою задницу отбил. - Хуже, когда нужно думать головой, а думают задницей. Бери Калаш, а эМку брось. Забрав оружие, боеприпасы и шикарный нож, который я снял с ноги одного из бандитов, мы пошли. Кэп оглянулся на меня, потом на тела бойцов. - Назад. - В смысле? - Переоденемся. Они в новеньком, а нас в нашем прикиде ни в один нормальный ресторан не пропустят. Я оглянулся и внимательно посмотрел на тела. Сейчас эти тела назывались трупы. И с этого трупа я должен был надеть одежду. Поймав мой взгляд, кэп понял меня. - Они ещё тёплые. И их души, наверняка, ещё рядом с ними, то есть они, вроде бы, и мёртвые, но ещё и … Короче, работаем не мешкая. Не детский сад. Если не заострять внимания, не зацикливаться, то ко всему можно привыкнуть. Главное на момент выполнения подобных работ абстрагироваться, думать о чём-то другом. И лучше перед этим не кушать. Хорошо хоть, что наши хлопчики оказались китайцами, а не вьетнамцами ростом метр с кепкой. Мне даже подошли какие-то необычные, типа лыжных, ботинки на шнурках. Высотой ботинки были почти до половины голени, но сидели на ноге, как домашние тапочки. За берцы ботинка я засунул свой нож, типа, как за голенище сапога. - Теперь ты хоть на бойца похож, а то приехал чёрте в чём. - Я что воевать приехал? Недельку опробуют изделие и домой. Командировка десять суток. Приказ Генштаба. - Во-во. Всё было хорошо, пока не вмешался Генштаб. - В той книге не о нашем Генштабе говорили. - Но в другой книге говорили, что самое тёмное место – это под пламенем свечи. - Это… Понял. В лагерь так в лагерь. Вполне логично. Будем бить китайскую мафию ихними же философами. - Правильно. Дополняя их теорией и навыками русской спецшколы. - И это правильно. И опять полное слияние с природой. Четыре глаза, четыре уха, четыре ноздри и всё это на “боевом взводе” ради одного: увидеть, услышать, почувствовать врага на долю секунды раньше него и убить его. Метров через двести мы вышли на какую-то проплешину, где деревья росли примерно на расстоянии шесть-восемь метров друг от друга. И с той стороны проплешины цепью шли автоматчики. Они прочёсывали джунгли. Пригнувшись, мы побежали прочь. Видимо волею судьбы нас занесло опять к скальному развалу, где мы и затаились. Было ощущение, что на нас радиомаячок, или, скорее всего, у них был следопыт, или они просто очень хорошо знали свой остров. Вскоре вокруг нас опять появились люди. - Обложили, сволочи. Надолго ли. - Сдаётся мне, что уходить надо через чёрный ход. - Ты имеешь ввиду…. - Именно. Пока никого нет, я помырлыкаю. Кстати, поставь автомат на одиночную стрельбу. Патронов мало. Пять метров, отделяющие нас от полянки, мы проползли по-пластунски. Кэп стал “колдовать“ над рунами, а я – прикрывал. Воздух вновь изменился. Как и в прошлый раз, деревья украсились неоновыми лампами, задрожала земля. Беззвучные разноцветные молнии возникали ниоткуда и уходили в землю. Совсем рядом кто-то закричал от страха. Стало слышно, как бегает большое количество людей. Мы даже не подозревали, что вокруг нас столько народу. Резко потемнело и после уже привычных нам вращающихся кругов проступило красно-фиолетовое небо. Сухой горячий воздух хлестнул по глазам, заставляя зажмуриться. Когда открыли глаза – мы уже лежали в траве. Но на сей раз это была узкая полоса от нас и до далёкого леса. Вокруг нас клубился туман цвета дип-пёпл и постепенно расходился в стороны, увеличивая проход. И в этом тумане кричали люди. Хоть и люди, но враги. Причём с оружием. Мы побежали, так как в такой траве от такой оравы людей не спрячешься. Добежав до леса, оглянулись. Около полутора десятка человек находилось на том конце полуострова, который, скорее всего, был просто небольшим мысом. Мы не успели скрыться в лесу, как нас увидели. Это их немного успокоило, и они побежали в нашу сторону. Мы не справочное бюро и входить в контакт с ними, не входило в наши планы. Хороший враг – мёртвыё враг. Это знает любой спец. Почти сразу же всполошились обезьяны. - Как же они похожи на чертей с картины Дантэ. - А я вспомнил летающий домик. - А-а, что-то читал такое. Ага. Даже дочке читал. Только не помню, там они добрые или нет. - Пока не атакуют и то спасибо. Но судя по их поведению, атаковать они всё же собирались. Бах. Выстрел. Очередь. Ещё одна. Наши преследователи, очевидно, уже забежали в лес. Сюрпрайс! Около нас остались не более пяти особей, которые, не нападая, сопровождали нас, перепрыгивая и перелетая с дерева на дерево. - Ориентируйся. Запоминай дорогу.- прокричал кэп. И, надо сказать, вовремя, так как я об этом как-то и не подумал. Солнца или не было, или небо было затянуто сплошными тучами, что, в конечном итоге, тоже самое. Поэтому заблудиться в лесу было проще простого, тем более, что и кустов было много, которые приходилось обегать то слева, то справа. Стрельба осталась где-то сзади справа. Мы решили немного передохнуть, но наши сторожа, переместившись в одну сторону, стали как-то странно шипеть, будто заставляя идти в противоположную сторону. Осторожно, вполоборота мы пошли. Увидев, что мы правильно выполнили их команду, обезьяны остались на месте и даже перестали шипеть. - Сразу бы так и сказали, а то шипят, шипят. – с улыбкой сказал кэп. Метров через сто мы вышли на опушку. Опять луг. Нет, не луг, а поле, так как на поле росла однородная трава. Если напрячь фантазию, то её можно было сравнить с пшеницей. - Классические колхозные поля.- уже с иронией прокомментировал кэп. Среди огромного поля то там, то там были разбросаны небольшие рощицы неизвестной породы дерева. Хм, нашли ботаника. Я и во Вьетнаме всего пару пород узнаю и назову, а тут – другой мир . И занесло же меня сюда. Далеко справа, чуть спрятавшись за очередной рощицей, виднелось что-то, что можно было принять за рукотворное сооружение, но из-за дальнего расстояния, конкретнее сказать было нельзя. - Пошли вдоль опушки. Обогнём этих обезьян и вдоль моря вернёмся на исходные. Неизвестно ещё, как быстро закрываются ворота. От перспективы остаться здесь мне оставалось только глубоко вздохнуть. Пройдя с полкилометра, мы наткнулись на широкую прогалину в поле. - Опоньки. Гляди. Совсем недавно проползла гадина. Судя по колосьям, - из поля в лес. И что она туда так часто лазает. - Может, реагирует на ворота и подъедает лохов типа нас? - Или типа их. - Или типа их. - Тогда пошли за ней. Сомневаюсь, что эта тварь умнее тигра, и не сделает нам засаду. Тем более там мяса предостаточно. Хоть мы и видели достаточно далеко вперёд, но идти по тропинке, оставшейся после ТАКОГО тела, было жутковато. Через какое-то время опять раздались выстрелы. - Охота началась. - Ага. Знать бы, сколько ей нужно, чтобы наесться. - Увы, но стоять и считать, мы не будем. - Да. Да простят нас учёные, но мы торопимся. Где-то в лесу чудовище играло с людьми в кошки-мышки. И мышек, судя по всему, оставалось всё меньше и меньше. Как-то не сговариваясь, мы перешли с быстрого шага на бег. И, кстати, правильно сделали. На небе появились белесые расходящиеся круги. Начало темнеть. Скорость решала всё. Мы успели. - Бляха-муха. Как говорил мой ротный. И что я полез в военное училище, а не поступил, как сначала хотел, на исторический. Сидел бы сейчас где-нибудь на берегу чёрного моря и обметал бы кисточкой какие-нибудь глиняные черепки. - Ты что! А побегать от двадцатиметрового дождевого червяка? - Не-а. Пускай с ним бандерлоги разбираются. А я здесь полежу. Наверху что-то заверещало, и две летающие обезьяны пропланировали между деревьями чуть в стороне от нас. - А эти-то, что здесь делают? - Может, их в ворота засосало? - Так ведь не было же никого. Они, что следили за нами? - И доследились. - Спьяну увидишь таких и точно за чертей примешь. - Зато, может, пить бросишь. - Тихо.- умиротворённо произнёс кэп. - Ну. Но по-хорошему тихо. Птицы орут. - Тогда за работу, братишка, а то пока хвост стряхивали – время ушло. Их стало меньше, но всё равно больше, чем нас. Поэтому перехватим груз по дороге. - Нет проблем. Мы уже относительно хорошо ориентировались на острове и смогли быстро добраться до тропы. - Поедут ночью. Даже не потёмки, а темнота. В тоже время – дорога знакомая, но где-то бегают враги. Логично предположить, что будут газовать, чтобы быстрее проехать потенциальную засаду. А им тут верёвочку поперёк дороги натянем. - И в ножи. - Да. Желательно не стрелять, так как до пирса недалеко. Помня, как быстро здесь темнеет, с первыми признаками наступления темноты, натянули самодельный трос, сплетённый из лиан, благо их растёт здесь немерено. Ждать пришлось совсем недолго. Сначала тарахтение мотоциклетного двигателя. Затем тусклый луч света. Сколько на мотоцикле человек было неизвестно. Точнее – не видно. Но трос сделал своё дело: раздался крик, мотоцикл бросило в сторону. Видимо, Бог сохранял меня опять, так как мотоцикл свернул в сторону, где затаился кэп. Когда я подбежал, всё было кончено: рядышком лежало два трупа, а кэп, уже традиционно, вытирал свой нож. Заглохший двигатель завёлся с полтолчка. Если бы нам ещё и китайский знать, проблем с захватом катера не было бы. Я не волновался, ведь я был с кэпом, а не он со мною. Хотя и меня кое-чему учили, а некоторым вещам, даже хорошо. Практики только мало, но здесь я это и навёрстываю. Смело заехали на пирс. Слева по борту стоял большой, я бы сказал двухпалубный катер. Неожиданность и натиск были на нашей стороне. Кто-то что-то спросил. - Хао.- ответил кэп, останавливая мотоцикл, и, повернувшись ко мне лицом, добавил,- Работаем, старлей. В два ствола мы “завалили” охранников, а потом стали “поливать“ по светящимся иллюминаторам. Благо огневая мощь Калашникова позволяла пробивать тонкие стенки кают. Кэп метнулся на катер и “зачистил“ его в несколько минут и несколько очередей. Пиратский захват пиратского судна прошёл без потерь с нашей стороны. - Дело сделано.- сказал кэп, спрыгивая с борта на пирс. – Теперь сожжём отраву, пирс и отчалим. К берегу пойдём засветло, чтобы пришвартоваться сразу у своих. Хватит нам приключений. А за товаром наши товарищи своих спецов пришлют или, если дадут отмашку нам, придём бригадой, и всё будет о’кей. А пока давай распакуем посылку. Вытащив коробки и пакеты, мы разложили их на берегу и облили дизтопливом. Костёр получился не слабенький. - Далековато видно по морю.- вслух подумал я. - И не говори.- недовольно произнёс кэп. – Далеко. И локаторами нас в море найти, как два пальца одеколоном помазать. Лопухнулись, одно слово. Давай посмотрим на арсенал. Всё, что найдёшь, неси на корму. В сарайчике у пирса я нашёл только китайскую тушёнку “Великая стена“ и американские галеты. Кэп из трюма притащил пару карабинов АР-15 и с десяток гранат в мешке. - Маловато. - Обожди. Я у жмуриков стволы и патроны заберу. А вот это что такое? – указал я на какой-то монумент посреди кормы, накрытый брезентом. - А щаз-з посмотрим. – ответил кэп и сорвал покрывало.- Батюшки мой свет. – удивлённо-восторжено произнёс он и сделал два шага назад, чтобы лучше рассмотреть. - По-моему, это родная ЗСУ-23. У нас в бригаде во взводе ПВО такие стоят. Говорят отличная штука. Мини “Шилка“. Да тут и боекомплект к ней на месте. - Ладненько. У них, что вообще советской власти нет? Как можно на катере такие вещи иметь! Где милиция, армия? Мы же не в Колумбии. - Мне кажется, что у наших российских браконьеров, тоже можно что-то на подобие найти. - Эх, иди уж лучше займись мародёрством и притащи автоматы охранников, а то от этих пятнашек в хорошем бою толку мало будет. На берегу ещё горел костёр, а мы уже отчалили. - Спрячемся за островом, иначе нас со второго катера отсканируют. Наш-то прибор мы же сами и порешили. Так что мы сейчас и глухие и слепые. ЗСУшку подготовим на случай ночного нашествия. Если они не опередят нас, то мы их в упор за несколько секунд разнесём. Мы вернулись на место, где был пришвартован наш плот. С трудом переправили ящик на борт катера, и после этого отошли на некоторое расстояние от острова. Заглушили мотор и подготовили к стрельбе нашу зенитку. - К утру тяжелее,- обратился ко мне кэп.- поэтому стой сейчас, а потом меня разбудишь. - Согласен. Тем более я “сова”, а не “жаворонок”. - А я – котик. Мне – по барабану. Я прислонился к прохладным стволам и отдался наслаждению моря. Если кто-то выходил ночью на безлюдный морской пляж, тот меня поймёт. Моя вахта прошла без происшествий и быстро. Я даже чудесно отдохнул, но надо было и поспать. Кэп разбудил меня, когда солнце уже наполовину вышло из-за горизонта. - Умывайся. Вода в том ведре. Сейчас всё быстро завертится. Я кивнул и подошёл к ведру с водой. В воздухе загремело, загрохотало, и над нами пронеслась сигара самолёта-невидимки в сопровождении двух F-105. - Ну, нахалы, ну, хамьё. Война закончилась, а они продолжают летать, как хозяева. - Ага, закончилась. А я привёз изделия по воробьям стрелять. Даже в ГШ об этом знают. Тем временем самолёты сопровождения сделали вираж и вернулись к нам. Нас явно рассматривали. Нашу пушку было видно элементарно. Проскочив, они пошли на разворот. - Чёрт, боевой заход! К оружию! По местам! – закричал кэп, запрыгивая на ЗСУ. Лобовая атака. Они – в нас, а мы – в них. Ничего личного – только работа. Солдатская работа. На нашем катере “вскипела“ крыша от сотен крупнокалиберных пуль. Самолёты пронеслись мимо. Развернули пушку, чтобы ударить вдогон. Один из самолётов, дымя двигателем, упал и взорвался на острове. Пилот так и не выпрыгнул. - Прости, братишка, но ты первый начал. – услышал я шёпот своего товарища. Второй самолёт, сделав круг над островом, обошёл нас и ушёл вслед невидимки. - Надо ждать гостей.- сказал кэп. - Нет, надо “делать ноги“.- сказал я. - И чем быстрее, тем лучше. – подтвердил он.- И что стоим? Слава Богу, двигатель не пострадал, и мы на всех газах рванули на юг. Благо ориентироваться по солнышку мы умели. Самолётов мы не видели, но канонаду коврового бомбометания по острову, мы услышали хорошо. - Хорошая была полянка. – грустно сказал кэп, и я не сразу понял, что он имел ввиду. - Может эти руны оберег какой имеют? - Ты, наверное, не знаешь, что такое ковровое бомбометание. - Знаю. Один раз попал. Лежал в этой лисьей норе и думал, что тронусь умом. И что было потом – видел. - Вот то-то же. Жаль. - И даже тех обезьянок. - Даже обезьянок. - Ну, вот почему на Руси всегда жалеют погорельцев и пострадавших от бандитов и бандитов, которых казнят за разбой? - Философствуешь? Они не бандиты. Они защищали свою территорию. Элементарный рефлекс. - Да. Глупый вопрос. - Нет, философски – правильно. Только не по теме в данном случае. - Я и сам понял. Просто молчать тоскливо. И жалко. - Во-во. - Слушай, а мы не слишком долго плывём вдоль берега? Может уже поближе надо? - Мы идём, салага. Плавать у тебя будет то, что ты за борт сольёшь. А остров наш, куда нас снесло, по карте сильно на севере. Посудина наша хорошая, но не реактивная. Не бойся, у меня всё под контролем. - Да я и не боюсь. Тревожно просто как-то. - Честно говоря, и я подлянки какой-нибудь жду. Но, слава Богу, как говорит моя бабушка, горизонт чист. Минут через десять хода наши тревожные чувства, кажется, нашли подтверждение. Со стороны берега наперерез нашему курсу шли два быстроходных катера. Из-за дальности расстояния определить их принадлежность к кому-либо было невозможно. Оставалось одно – ждать. - Будем надеяться – свои.- сказал задумчиво кэп.- А, если нет, то надо приготовиться. Давай за штурвал. В случае чего – рули, а я их с кормы накрою. Только борт особо не подставляй, а сразу меня. Если у них такая же – борт разнесут в щепки за секунду. Я спустился к штурвалу и попробовал маневрировать. Ничего. Нормально. - Только скорость не снижай, а то догонят. Не успеем вновь разогнаться. До катеров было ещё далеко, но тут прямо по курсу вспенилась вода, и из-под воды показалась рубка, а потом и большая часть подводной лодки. Судя по флажкам-вымпелам – американская. Чтобы не врезаться, пришлось резко затормозить и выкрутить катер боком. На субмарине раздался металлический скрежет, и по лодке побежали моряки, а из верхнего люка рубки показался пулемётчик. Хорошо, что мы стояли к ним боком, и кэп уже сидел наготове в ЗСУ. Из нижнего люка рубки показался человек, одетый в форму военно-морского офицера. Он наклонился и взял из чьих-то рук белый флажок. Но тут произошло неожиданное. В районе рубки прогремело поочерёдно два взрыва. Накрыло и пулемётчика и офицера, и часть моряков. И только потом стал виден дымовой след от ракеты или гранаты. Приближающиеся катера плевать хотели на какую-то подлодку, мешающую им подойти к нам. Застучала скорострельная пушка. Видно у наркомафии на всех катерах стояли ЗСУ-23. Кэп, со своей стороны, дал очередь по лодке чуть ниже ватерлинии и руками замахал, мол, давай влево. Я понял его замысел и направил наш катер в обход, надеясь, что бандиты увлечены лодкой, и пропустят наше появление. А кэп стрелять умеет – я убедился. Над нашей кабиной висел какой-то шток с набалдашником, который торчал слишком уж явно, и был виден за лодкой. Я газанул, но опоздал. Хотя это, по-моему, нас и спасло. Из-за носа лодки выскочил второй катер. Мы не успели ни разминуться, ни затормозить. Я со всего размаху влетел носом своего катера как раз посередине того. Очнулся я уже с той стороны штурвала на палубе. Рядом стоял кэп и с двух рук двумя калашниковыми по-македонски расстреливал экипаж вражеского катера. У меня страшно болела голова. Я хотел встать, но смог подняться только на четвереньки, и меня вырвало. Не хватало мне ещё и сотрясения мозга. Сквозь судороги и спазмы я разглядел, что мы своим катером буквально рассекли второй катер пополам, и в образовавшуюся брешь взахлёб заливалась вода. Их катер заметно быстро тонул. Кэп оглянулся на меня. - Живой? Быстро за штурвал. Заводи. Работаем. - Хоть бы чуть пожалел.- пожалел я сам себя. Через мною же выбитую раму я влез обратно в капитанскую рубку. Нажал на кнопку стартера. Секунд через десять двигатель завёлся. - Работаем!- закричал я кэпу радостно. Он соединил на американский манер кольцом указательный и большой пальцы. Работаем. А бой между катером и субмариной продолжался. Лодка получила несколько зарядов из гранатомёта в борт. Были видны следы от пробоин ЗСУ. Катер, как ни странно, почти не пострадал. Увы, но подлодка не абордажное судно. И, словно подтверждая мои слова, сбоку лодки откинулся люк, и в море выпрыгнула торпеда. Взрыв разметал катер, но досталось и самой лодке. Это был залп обречённых – лодка явно тонула. - Всё. Уходим. Быстро. Задавать вопрос о спасении утопающих я не стал, так как понял, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Тем более я ещё помнил, как их земляки расстреливали наш плотик, и нас рядом с ним. А кэпа, вообще, ранили. Я выровнял катер вдоль берега и увеличил скорость. До дома, то есть до базы было всего несколько миль. Но как же часто нас обламывает в самый последний момент. Только расслабился, раскатал губу и на тебе. Мотор затарахтел, чихнул пару раз и заглох. Кнопка стартера умерла. Аккумулятор работал, но двигатель не заводился. Топливо? Точно. Датчик топлива был на нуле. Навряд ли мы сожгли всё топливо. Скорее всего, причина была в столкновении. Посмотреть, конечно, можно, но главное – конечный результат. Дрейфуем. И нас опять уносит в море. Берег еле виден. До берега я не доплыву. Подошёл кэп и устало сел рядом. - Топливо? - Угу. На нуле. – в ответ он только кивнул и тоже посмотрел на берег. О его мыслях можно было только догадываться, а спрашивать я не стал. Мы дрейфовали весь день. Наступила ночь. Еда и вода были. Нам оставалось только расслабиться и получить удовольствие. Спать легли оба. Выставлять часового было бессмысленно. Да и после авиа налёта наш катер внешне стал разбитой посудиной, а не транспортным средством. Утро порадовало – по горизонту было разбросано несколько небольших и, скорее всего, необитаемых островов. Нас сносило на один из них. - Это хорошо. Эта гряда уже прямо против Вьетнама. Если тот остров был больше Китай, то эти – чисто Вьетнам. Здесь нас найдут. Вопрос нескольких дней. - Хорошо бы. Романтика немного надоела. А пару дней потерпим. Катер прибило к относительно цивильному месту. Я бы сказал – к пляжу. Чтобы не потерять средство к отступлению, привязали кормовой линь к корням дерева, растущего прямо из воды. Бросили в трофейный рюкзак четыре банки китайской тушёнки, упаковку американского баночного пива и, вооружившись автоматами, пошли вглубь острова. Кто знает, может, наткнёмся на рыбаков. Остров был небольшой – не больше трёх-четырёх футбольных стадионов. Никого. Обходя остров, вышли на большую поляну, поросшую кустарником и травой. - Погляди.- сказал мне кэп.- Совсем с краю – старые высокие деревья. Чуть ближе к центру – более молодые деревья. Урывками выходит на поляну поросль. Вывод? Правильно. Поляна вырублена. И очень давно. Возможно, ещё в войну или сразу после неё. Пошли, встанем посередине, оглядимся, поищем следы пребывания человека. - А что их искать. Гляди, вон брёвна сгнившие лежат. - Действительно. Но, судя по размерам,- это, скорее всего, штаб или какое-то служебное помещение. Значит, должна быть ещё и казарма и место под дизель. Пошли. - У-у, чёрт, споткнулся. Погляди – трубы. И длинные какие. Кэп, обминая ногами траву, обошёл мою находку. - Любопытно, но это похоже на останки локатора. Это, в принципе, возможно, так как локаторы во всю использовали во время войны. Но это может быть и приёмо-передающее устройство. В смысле- антенна. И тоже мощная. Вопрос только – чья? Китайцы? Вьетнамцы? Хорошо бы ложки или котелок найти. Военная посуда клеймённая. - Так давай побродим, поищем. Всё равно к центру идём. – Я успел сделать с десяток шагов, как перед глазами что-то мелькнуло, и я куда-то провалился. В долю секунды увидел, что и кэп исчезает с поверхности куда-то вглубь земли. Сгруппировался, упал. Пару раз чем-то стукнуло по голове. Хорошо хоть сознание не потерял. Вокруг густая удушливая пыльная взвесь. Наверху- рваные очертания провала. - Кэп? Живой? Ты здесь? - Три тысячи чертей! Куда я попал? Я живой и даже целый. А ты? - И я. Только ушибы и царапины. - И куда нас занесло? - Судя по тому свету в конце туннеля, - это остатки старого блиндажа. - Слава Богу, кости целы. Ты способен шутить, значит, выберемся. Как показывает армейский опыт – пока человек способен шутить, у него есть шанс спастись. Мы выберемся. Или нас найдут и поднимут. - А я и не сомневаюсь. Обязательно поднимут. Наши тела или хотя бы кости на экспертизу. Ведь им будет любопытно, откуда здесь твои эти металлические морские пуговицы и мои сухопутные знаки. Вот только нам потом будет трудно доказать, что мы попали сюда много позже, а не трудились здесь добровольно до своего смертного часа, как шпионы. - Ну, юморист. Ладно, пыль почти осела. Давай осмотрим развалины. Что ж за мастера-затейники это понастроили? Хорошо бы найти печь. На дверце или крышке завод всегда ставит клеймо и год. - Эту печку найти ещё надо. - Ну, если ты сегодня не собирался к женщине на ужин, пошли, поищем. Отойди на пару шагов вглубь, надо, чтобы глаза привыкли к темноте. Выход- там, тогда пошли в этот конец и пойдем, обследуя пол и стены к выходу. В паре метрах от нашего падения, в блиндаже была деревянная перегородка с приоткрытой дверью. - Отойди встороночку. Смотри, чтобы крыша не рухнула. Не дай Бог, придавит. Тогда точно не выберемся, пока не найдут наши кости. – сказал мне кэп и дёрнул дверь. Трухлявое дерево рассыпалось. Вошли вовнутрь. Ржавая металлическая кровать. У стены – печь-буржуйка. - Эх, самодел. Явный самодел. Сделан топорно, но на совесть. - Поэтому и сохранилась - Ну да. Глянь, бумага для розжига. Вай. Газеты. Смотри, смотри. Это же китайские и японские газеты, и все они за 1945 год! Так кто же здесь жил? Оп-па. Папка. Гляди- китайский иероглиф. Так. Я бы перевёл его, как “черновики“. Сейчас проверим. – Кэп осторожно, чтобы не рассыпалась полуистлевшая бумага, приоткрыл папку. Внутри были пожелтевшие листы бумаги, исписанные иероглифами. Местами листы были поражены сухой плесенью. Интересно, обычно плесень добивает, съедает всё до конца, а здесь лишь копеечные участки сухой плесени. Иероглифы почти не пострадали. В Китае, говорят, один иероглиф может обозначать целую фразу. А это уже много. - Старлей, на папке- китайский иероглиф, а внутри – всё по- японски. - И… - Это лучше. Я японский лучше читаю. – он приподнял несколько листков, вглядываясь в их содержание. – Ёк-мокарёк. Это же была, по-моему, секретная промежуточная японская радиостанция. Они отсюда дублировали в Японию сведения, которые к ним поступали с материка. Гляди, здесь донесения от какого-то ихнего агента, и дата- 1945 год. Конец апреля! Это же конец войны с Германией. Давай почитаем что-нибудь. Хоть этот листок. Донесение от 23 апреля 1945 года. Ариец сообщает, что был вызван Лично, где ему в резкой форме было высказано неудовлетворение, что он до сих пор не подобрал двойника Еве Браун. Дан срок до 25 апреля. При невыполнении – будет отстранён от операции. Донесение от 25 апреля 1945 года. Ариец сообщает: 1.доставил три двойника (две женщины, один мужчина). 2.на первом этаже бункера Рохус Миш вёл вниз человека с чемоданчиком в сопровождении женщины тридцати пяти-сорока лет, вызванные Лично. Охрана сказала, что это профессор-дантист. Ариец выясняет, почему прибыл не личный дантист, и кем является женщина. Через три часа женщина в сопровождении Рохус Миша покинула бункер. По кивку Миша вслед за ними вышли два офицера охраны с лопатами. Донесение от 27 апреля 1945 года. Ариец сообщает, что пьяный Рохус Миш похвалился, как отомстил всем врачам-дантистам, медленно убивая дантиста, который почти шесть часов был в Кабинете. Что там делал дантист, и почему ликвидирован, узнать не смог. Донесение от 29 апреля 945 года. Ариец сообщает, что внезапно ограничили спуск на второй этаж бункера. Прибыв к Кабинету, принят не был, но в открывшуюся дверь Лично не видел, но видел у стены тела, прикрытые материей. Чьи тела и сколько – не выяснено, но не менее двух. Донесение от 1 мая 1945 года. Ариец сообщает, что 30 апреля было торжественное ритуальное (подчёркнуто) прощание. Приглашён не был. Лично не вызывался уже три дня. Время убытия не зафиксировано. Вероятные направления: г.г. Нойштрелиц (озеро), Шверин, о. Рюген. Уточняется. Офицеры Азиатского батальона увозят ящики. Донесение от 3 мая 1945 года. Ариец сообщает, что телохранитель прибыл попрощаться. В разговоре сказал, что с пустышкой всё оформил, и теперь можно по коридору убывать вслед за телом. При этом улыбался и пил за здоровье католических священников, не являясь верующим. Ариец пытается установить слежку для выяснения коридора и места прибытия. В бункере большая нервозность, пьянка, самострел. При возможности, уйдёт по коридору. - Да тут целый архив. Смотри сколько донесений. - А каким годом кончается? - Сейчас посмотрим. Так. Вот, нашёл. 1947 год. - Обожди, война с Японией закончилась в сентябре 1945-го. Чего же они здесь ещё два года делали? Вода рядом есть, но есть-то что-то надо. Целых два года такую свору кормить – это сколько ж харчей надо. - А, может, у них запасы были. Японцы – народ практичный и запасливый. Вполне возможно, что свой НЗ подъедали. Как съели, так и съехали. - А, может, их ЦРУ подкармливало? - Не. Навряд ли. Янки не оставили бы эту папку. - Да. Это однозначно. Это ведь настоящая бомба. Если я всё правильно понял. - А как здесь по- другому поймешь. Уж, если англичане восьмидесятилетнего старикашку в тюрьме придушили за его угрозу рассказать, зачем он от Гитлера к ним сбежал, то эти донесения они уж точно нам не оставили бы. Хотя японцы в конце войны, возможно, поделились информацией с американцами. Не зря же они целый флот послали подо льдами искать Швабию. Неудачно. Согласен. Но это уже второй вопрос. - Да нет, не соглашусь. Тогда наша армия, да и НКВДешники японцев прессонули конкретно. Американцы были далеко в Тихом океане. Нет. Скорее всего, у американцев был свой Рихард Зорге. Вот он-то и отстучал своим об этих шифровках. - Надеюсь, они не сдали его так, как сдали японцам Зорге наши суки, начиная со Сталина, и включая руководство ГРУ. - С прискорбием сообщаю, что не слышал ни одного раза, чтобы американцы своих бросали или подставляли. Вспомни лётчика Пауэрса на У-2 или фильм “Спасти рядового Райнера“. - А, не сыпь мне соль на рану. Какой год с Афганом воюем. Сколько пленных наших у них. В Пакистане целый лагерь с нашими пленными. Все знают о нём, и что толку? Нейтральная страна. А наших пленных держать у себя- это нормально! Был бы у нас нормальный “бугор“, типа американского, послал бы туда полк МИ-24. Они бы и зачистили там всё, и сами всё вывезли. Два часа работы. Но у нас же сидит политическая проститутка, способная только в задницу целовать америкосов. - Что ж ты хочешь. Образ мышления бедного, голодного деревенского мальчика. Он вырос, а комплексы убогого паренька остались. Его поманили баксами, он на цыпочки в стойку и встал. - Какой народ, таков и правитель. - Об этом ещё в Библии было написано. - А что толку? Ты спроси любого верующего – читал ты Библию? Из ста человек хорошо двух найдёшь. - Во-во. А как спорят о Боге, о сектах. А спросишь их, что об этом написано в Библии, так они тебя сектантом обзывают. Кричать сразу начинают. А я им говорю, что неверующий я, но Библию читал, и там написано по-другому. И вообще, мне попы не авторитет, если в Первоисточнике по-другому написано. - В смысле? - Ну, в Библии. - А, понял. Кстати, у меня сосед по дому есть. Коммунистом был. Любил бухнуть, как все православные. Так вдруг в попы подался. Буквально за год с небольшим съехал с хрущёвки в свой коттедж, иномарку новую взял. Сына-балбеса пристроил. Теперь его жена не хуже той цыганки вся в золоте ходит. - А ты на храмы посмотри, на их верхушку. Они под золотом сгибаются. Интересно, а у Христа была золотая цепь на шее? Он же – Глава нашей церкви. - Ну, если наши попы созданы по образу и подобию Божьему, и, если сравнить, сколько золота у монахов и москальских епископов, то у Него цепь должна быть минимум на полкило. - И ведь не боятся. - Ой, не смеши. Когда лежишь на верхней должности, не ты боишься, а тебя боятся. Скажешь слово, и сошлют в ссылку, как там – в глушь, в Саратов, к тёще. - Меня бы кто туда сослал. - Не, там моря нет. Я без моря не могу. Погружения, подводный мир. Красота. - Согласен. Только на суше как-то помирать легче, чем под водой. - А вот это на любителя, дружище. Ладно, кончай травить разговоры. Берём папку и уходим. Остальные черепушки нас не интересуют. Теперь эту папку надо хранить не меньше твоего багажа. - Слушай, а, может, не надо. Столько лет прошло. Этот психованный ефрейтор давно уже сдох от старости. Представляешь, как будет обидно нашим ветеранам, когда журналисты объявят, что Гитлер спасся, и безбедно, и в удовольствии жил где-то, а они почти через полвека после победы продолжают жить, как быдло. - А ты покажи мне хоть одну страну, которая проиграла нам в войне, и живёт хуже нас? Германия? Япония? Не смеши. Русский мужик привык, когда нужно – его зовут, прославляют, лишь бы он геройски умирал, а надобность прошла – забыли, как об использованной туалетной бумажке. - Ха. Привык жить красиво по заграницам. Туалетная бумага – это дефицит. Сейчас все задницу газетами подтирают. Их теперь специально на плохой бумаге печатают, чтоб мять легче было. - Во, а ты говоришь у нас о народе не беспокоятся. - Ага. Особенно, особисты. Они, как узнали, что я выписываю газету “Труд“, а “Правду“ не выписываю, так я думал , что они меня прям там у себя в кабинете расстреляют. Коммунист и “Правду“ не выписывает. Ужас! Измена! - Считай, тебе повезло. По-моему, в шестьдесят четвёртом северокорейская футбольная команда проиграла то ли Олимпийские, то ли чемпионат мира, так их на каторгу сослали. - Серьёзно? - Верняк. У нас в России про наших братьев такого не рассказывают, но факт имеет место. - Зато в сорок втором году киевское “Динамо“, разгромившее, по-моему, на стадионе “Зенит“, немецких лётчиков, сплошняком состояло из спецов Судоплатова. Во втором тайме пять сухих голов забили. - Серьёзно? Я не слышал. И 5:0 выиграли? - Нет. 5:3. Три мяча в первом тайме нашим забили. - Не слышал. О матче слышал, но такие подробности – в первый раз. - А то. И мы кое-что могём. - Вот тряпка. Заверни. Уж больно ветхая папочка. Аккуратно упаковав папку, мы осторожно выбрались к свету в конце туннеля и вышли наружу. Слева от нас под рокот собственных винтов, пролетел “Ирокез“. - Хорошая вертушка, но в данном случае, это плохо для нас. Нас, по-моему, заметили. - И? - И прилетят бомбёры. Или, в лучшем случае, штурмовики. Зачистят территорию. Затем прилетят несколько “Ирокезов“ и “Хью Кобр“. Береты прочешут местность. - Американцы- пофигисты. Они могут. Ё-моё. Я видел напалмовые бомбы в действии. Легче застрелиться. - Не гони волну. Сегодня из Владика пришли два корабля с экскортом катеров и подводной лодкой. Американцы хоть и без башенные, но не дураки. В этой ситуации они напалм не станут применять. Они будут заметать следы, а не оставлять их. Обычная бомбёжка и, поэтому зачистка пехотой. - Это уже легче. - Отчасти. У зелёных беретов не только тупые быки служат, но и натасканные спецы есть. Они-то нас и вычислят. Думать надо. Хорошо думать. Нам бы знать, какой зазор будет между бомбёжкой и вертолётами. Чем меньше зазор, тем меньше шансов. Спецы – они везде спецы. Не умом возьмут, так численностью. - Ты хочешь сказать, что с ними не справишься? А я-то начал думать, где это мы столько десантников хоронить будем? Руки по локти в мозолях будут от лопаты. - Шутишь? Молодец. Но, реально глядя на вещи, надо прятать ящик и папку. Выживём – вернёмся и откопаем. - И что сидим? Кого ждём? От ихнего авианосца до нас лететь не больше двадцати минут. Копаем. - Да, ты прав. Он, навряд ли далеко. На самой границе нейтральных вод. Работаем. В блиндаже у входа лопаты были. - Я видел. Бомбить, я думаю, в основном будут центр острова. - Правильно думаешь. Но это нам на руку – ящик далеко тащить не придётся. - Во всём нужно находить что-то приятное. - Давай, топай, пехота. - Ага. Три медузы им в глотку. Двадцать минут. Много это или мало? Если стоишь перед гильотиной,- целая жизнь с недоцелованными девчонками, с недоделанными подвигами. Если работаешь? Лишь бы успеть, чтобы не было мучительно больно за неиспользованные, упущенные минуты. О смерти думать некогда. Мы успели. Успели и закопать, и забросать травой. Сверху даже бросили полуразложившийся трупик то ли хорька, то ли мангуста. Говорят – самолёты летают быстрее звука, но мы услышали гул. К острову подлетали девять штурмовиков. - Интересно, а помолиться я успею?