Ночь. Духота. Августовская жара. Страна не спит. Не сплю и я. Я взмок до пота. И мысль куда-то потекла: Ей полетать охота. А ну, вернись в болото! Вот так лежу, Не смежив глаз, Уже не час. Так режет сон Тупой алмаз, Выдавливая воспоминания из нас. И вспомнил я, В который раз, Но это был другой рассказ. Там было всё жестоко. Плету из слов я кружева, К савану тянется рука Прикрыть товарища тогда, Закрывшего меня от пулемета. Начну рассказ. Я только пододвинул к себе тарелку с биточками, как два длинных, занудных звонка отвлекли меня от такой приятной процедуры, как заслуженный обед. Так звонить может или нахал, но учитывая мою должность в этой воинской части, навряд ли, или посыльный. Что, собственно, тоже не лучший вариант. Посыльный. - Товарищ старший лейтенант, товарищ капитан прислал меня к вам передать, что комбриг сказал вам прибыть к нему сразу после обеда. - Так я после обеда все равно пришел бы. - И я так ему сказал, но он говорит, что вы можете в штаб не зайти. - И то верно. Понял. Спасибо. А что случилось? - Понятия не имею. - Ладно. Давай. Аппетит почему-то пропал. Где-то я проштрафился, и меня вызывают на ковер. А кому это понравится. Тем более начнутся упреки типа: тебе только присвоили старшего лейтенанта, а ты…. Дома уже не сиделось, поэтому просто попил кофе, и пошел к дежурному. - Серж, что случилось? – обратился я к помощнику оперативного дежурного. – К чему хоть готовиться? Что-нибудь в казармах? - Нет, вроде бы. Может, это из-за груза, который сегодня прибыл. Особисты с утра суетятся. - А я-то причем? - А я откуда знаю. Вон командир идет, у него и спрашивай. Я оглянулся и увидел входящего в штаб командира нашей десантно-штурмовой бригады. - Смирно! – крикнул помдеж. - Вольно. А, Щетинин, пошли ко мне в кабинет. Если предполагался “пистон“, то кричать уже начал бы. В назидание присутствующим. А так говорит спокойно. Это уже успокаивает. - Так, старший лейтенант,- проговорил комбриг, заходя в кабинет. Я, как и положено по военному этикету, остался стоять невдалеке от двери.- Щетинин, ты уже ездил в командировку во Вьетнам. Съездил успешно. Молодец. Но так сложилась ситуация, что уже завтра надо отправить борт с грузом, а послать некого. Ты оказался крайним. Я помню, что у тебя маленький ребенок, но не грудной. Правильно? - Так точно, товарищ полковник. Скоро два года. - Вот. Верно. А у Пономарева, твоего дружка, еще грудной. (Р.S.: ст. лейтенант Пономарев через полтора года поехал в командировку в Афганистан, и там, в первый же день, подорвался со всем экипажем БМД на мине. Все погибли. Осталась жена и двух годовалый ребенок.). Короче, готовься. Завтра в девять тридцать шасси должны быть уже в воздухе. Все загрузят без тебя. Твоя задача – оформить командировочный, забрать документы на груз у зам. по вооружению и не опоздать на борт. Понял? - Так точно, товарищ полковник. - Хорошо. Иди. Да, жене скажешь, что едешь, как обычно в Средне - Белую. - Товарищ полковник, а по времени это на сколько? - Доставишь. Там его проверят. Дадут заключение, и привезешь его. - Е-е, так его ж могут испытывать месяц. - Нет. Максимум неделя. Это приказ из Генштаба. - И то хорошо. Разрешите идти? - Иди. - Есть. Неделя там плюс дорога. Отлично. Летать я люблю. Тем более питаться приходится в летной столовой и на халяву по летным талонам. Экономия денег опять же. А здесь недавно на прииск в магазин завозили японский автомат – проигрыватель на пять пластинок. Денег не хватило, а так бы купил. Пришел домой. Жена стирает. Ребенок один играет в комнате. - Командир вызывал. Завтра с утра в Средне – Белую улетаю деньков на десять. Примерно. - Ты ж недавно был в командировке?! - Я сам что ли напросился! Сама же видела, что посыльный приходил. - Вечно у тебя. Другие офицеры постоять за себя могут. А тебя вечно куда-нибудь посылают. Все дырки затыкают. Вот посмотри, твоего друга Игоря посылают куда - нибудь? Нет. А Пономарев? - Так у него же грудной ребенок. Вот вместо него и посылают меня. Мне так сам командир сказал. - Да что ты врешь! Пономарев – артиллерист, а ты? Что ты все врешь! Сплошное вранье. Не умение постоять за себя даже в элементарном. Ну, что за наказание такое. Я понял, что ловить здесь больше нечего. А что будет дальше, я уже знал. Не говоря ни слова, я повернулся и пошел на кухню. - Я с тобой, кажется, разговариваю! Ты куда пошел? Вернись! Она говорила еще что-то, но я уже не слушал. Я переключил себя на “автопилот“, и ее нотации и упреки шли простым звуковым фоном, не проникая под мою подкорку. Хотя под корку они потихоньку проникали, потому что вскоре на душе стало так противно и тошно, что захотелось выпить. Я понимаю некоторых офицеров, которые, живя здесь, спились, и от них уехали жены. Я своей такого повода не дам: я слишком себя люблю, чтобы так относиться к своему здоровью. Я лучше схожу на тренировку по каратэ к солдатам. Там хоть толк есть и забываешься о том, что тебя ждет дома. В восемь пятнадцать уже был на аэродроме на КП. Летчики, увидев меня, улыбнулись и помахали рукой. - Опять с нами. - По-моему, сегодня вы со мной. Крайним оказался. - Я не знаю, сколько у тебя прыжков, но по налету, тебе можно засчитывать год за два. - Ой, да ваши бы слова, товарищ майор, да начальнику отдела кадров в Москве в уши. Хорошо хоть месяц за полтора идет за прыжки. - Ладно. Пошли. Пятнадцать минут осталось. Не люблю опаздывать. - А что, с вами до самой Камрани пойдем? - Да ну. Нет, конечно. Подкинем до Белогорска, а там перегрузят тебя. - А жаль. - Нам тоже. Слетали бы с тобой и были бы спокойны за налет. Сейчас с топливом перебои. Не все свои пятьдесят часов налетывают. - Понятное дело. Год службы терять кому охота. - То-то и оно. Мне нравилось летать этим бортом. Механик молодец: сделал гамак, и в полете можно было довольно комфортно отдыхать. Загудел, закружил пропеллер. Взлетели по - самолетному: с разбега. Судя по размерам изб внизу, поднялись примерно метров на восемьсот. С примерно такой же высоты мы всегда и прыгаем при десантировании. Люблю такие командировки: ни за что не отвечаешь, подчиненных нет, отвечаешь только за себя и за свой желудок. Сели в Белогорске. Поели в столовой. За это время механики уже перекантовали груз. Я залез на новый борт сам. Снова перелет. Пересадка в Хабаровске, и далее все по отработанной схеме. Камраньский аэродром встретил нас липким потом. У летчиков хоть вентилятор есть. А у меня в салоне даже иллюминаторы задраены, как на подводной лодке. Ночь. Духота. Жара. Часовой не спит. Не сплю и я. Я всегда себе удивляюсь: как я при такой худобе умудряюсь еще и потеть? Нонсенс. Хорошо хоть до вечера, до темноты никуда дергаться не надо. Сейчас бы на базу к морячкам. У боевых пловцов всегда в кубриках кондиционер исправен, в холодильнике – ледяная минералка. Иначе здесь очень тяжело. Интересно, меня поселят далеко от них? До наступления темноты оставалась еще пара часов, как я увидел, что ко мне, сидящему под тентом рядом с ящиками, стал подруливать УАЗик. За рулем сидел знакомый еще по моей первой командировке капитан – лейтенант. С ним был незнакомый старший лейтенант и четыре молодых морячка. Судя по нашивкам, старлей, как и капитан – лейтенант, был из боевых пловцов, а морячки – морпехи. - О, вот, что, значит, человек прибыл с большой земли. – приветствуя меня, сказал капитан. – Уехал зеленым лейтенантом, а вернулся уже старшим. - А то. Трудился не покладая рук, не щадя живота своего в солдатской столовой. Начальство заметило, оценило. И вот результат. Не то, что вы здесь. - Да уж. Уж куда нам простым спецам против тебя. - Ничего. Пока в командировке буду – научу вас жизни, возьмусь за ваше воспитание. Кстати, а сейчас-то, что сюда прикатили? - Так наше начальство работает с опережением. Уже нас и подослали научиться уму-разуму. А начнем с того, что загрузим твои ящики, и сопроводим тебя до места. Читай пакет.- с этими словами он протянул мне запечатанный пакет. В пакете был приказ начальника группировки доставить указанный груз на одну из наших засекреченных баз на побережье Тонкинского залива северо - восточнее от Хайфона. - Нет проблем. По мне, так еще и лучше. А это, я смотрю, пополнение.- сказал я, глядя на старшего лейтенанта. - Да. Растим молодежь. - А я и не знал, что у вас некомплект. - А это на смену Еноту. - Сережке?! Как? А он где? - Ушел в дальний морской поход. - Давно? - Считай два месяца скоро. - Жаль. Придем – помянем. Хороший мужик был. - Был. - По-крайней мере, ему не грозит дряхлая старость. - Да. В этом ему повезло. - Да упокоится его душа в Господе. - Аминь. Ну, что? Давай грузиться. - А темноты дожидаться не будем? - Нет. Приказ выскочить в составе колонны, а потом уйти в автономное плавание. - Приказ есть приказ. Военные, открывайте бортик. Старшой, помоги. Мы загрузили три ящика с изделиями на УАЗик и прикрыли их брезентом. Следом залезли туда и сами. - А далеко ехать-то? А то что-то неудобно. Тесно. - Не дрейфь. ГАЗ-66 уже под парами дожидается нас. Судя по всему, нас уже ждали. Едва мы заняли свое место в колонне, и старший лейтенант с моряками пересели в ГАЗ-66, колонна тронулась в путь. На скорости семьдесят километров в час пронеслись мимо аэродромного КПП. В нескольких километрах от аэродрома вся колонна ушла налево, а мы - направо, поближе к побережью. - По-моему, удачно оторвались. Без хвоста. – сказал мне капитан, когда мы на огромной скорости неслись мимо плантаций, глотая пыль от несущегося впереди нас автомобиля прикрытия ГАЗ-66. Почти сразу тихо зазвучал зуммер радиостанции Р-105. - Да, первый. Понял. Конец связи.- и чуть позже, но уже мне.- Черт накаркал. Разведка сообщает, что по морю нам наперерез идут бомберы. - А это значит? - Это значит, что будет ковровое бомбометание. Не очень приятно. Хотя напалмовые бомбы с Фантомов тоже не хорошо. - Не накаркай. - А что здесь каркать. Сам смотри. - Черт! Второй! Второй! На четыре часа пара Т-28. Набирай скорость! Держись, старлей! Родео начинается. Надеюсь, игрушки позади нас не рванут. - Нет. Там нечему взрываться. - И то хорошо. Самолеты на бреющем полете прошлись над нами. Убедились, что мы – это мы. Развернулись и стали заходить на боевое бомбометание. - Хреново тем, что у этих истребителей – бомбардировщиков и ракеты, и бомбы, и пулеметы. Никогда не знаешь, чем вдарит на этот раз. - А это все от задачи зависит. Если нужен груз – будут бить из пулемета. Если хотят уничтожить – сожгут напалмом. - Значит, будут жечь. На хвосте никого нет. - Точно. Давай машины в рассыпную. - Второй, второй, готовься к бомбометанию. Уходи влево с дороги на поля. Действуй. Только наши машины разъехались, как на нашем предполагаемом месте загремели взрывы, и заполыхали небоскребы огня – это взорвались напалмовые зажигательные бомбы. Убедившись в своей неудаче, американские летчики начали охоту за нами. Они разделились и стали играть с нами в игру на выбивание. Смотреть по телевизору, как фашистские самолеты расстреливали машины на дорогах, было как-то спокойнее. Нам не повезло. Рядом разорвалась бомба, и взрывной волной нас швырнуло далеко вперед. Четыре трупа возле танка Дополнят утренний пейзаж. Не знаю почему, но я очнулся, напевая эту песню про танкистов. Оглушенный, я с трудом встал на четвереньки. Смутно увидел уносящийся в даль ГАЗ-66. Хорошо хоть они спаслись. Надеюсь. Невдалеке заворочался капитан. В десятке метров от нас на боку лежал наш УАЗик. За ним метрах в пяти бушевало море огня. Нестерпимый жар чувствовался даже здесь. С моря заходила армада бомбардировщиков, и уходила туда, куда унеслись наши товарищи. Все кто там был, получили увечья. Лишь только те, кто в гробу – ничего. Опять хриплым голосом пропел я. - Эй, капитан, живой, как посмотрю. - А ты думал. Боевые пловцы – не сухопутные крысы. Мы погибаем только в море. - И это хорошо. А то, как мне пришлось бы тащить эти ящики одному. - Ну, ты загнул. Я – моряк, а не верблюд. - И это правильно, потому как приказ есть приказ. - Е-мое. Но как мы дотащим все три? - Понятия не имею. Но один ящик, по-моему, разбит. - Хорошо бы. Очевидно, мы достаточно долго лежали , так как бушующее пламя еще гудело, но жар уже был не такой. Действительно, два ящика были разбиты, и их содержимое было покарежено. Зато один ящик был совершенно цел. Посоветовавшись, мы швырнули два поломанных ящика в пламя, чтобы секреты нашей оборонной промышленности не стали достоянием американцев до того, как мы сами испытаем это в бою. - Старлей, что думаешь? Предложения. - Судя по карте, недалеко побережье залива. А там должны быть деревни или еще что-нибудь. - Правильно думаешь. Где-то здесь должен быть рыбсовхоз. Если мы его не проскочили, конечно. - Тихо. Слышишь? - Да. Нашим братишкам коврик стелят. Они думают, что эти ящики в большой машине. Простите, братишки. - Война есть война. Здесь всегда кто-то гибнет за другого. - Ты прав. Пошли. Минут через пятнадцать будет совсем темно, а идти еще далеко. Не будем терять времени. С трех метров трудно не попасть в дом. Так и нам километр влево, километр вправо, но все равно выйдем к заливу. К утру дошли до воды, но признаков жилья не было абсолютно никаких. Решили поспать и идти дальше. Минут через двадцать после рассвета, чуть в стороне он нас пролетели два “Хьюи“- американские турбореактивные вертолеты Ю-21Б. - Ой, не нравится мне это. Не к добру эти геликоптеры здесь летают. Ой, не к добру. Пошли. Дойдем до леса. Там по спокойнее будет. Взявшись за ручки ящика, мы быстрым шагом пошли вперед. Добравшись до опушки, решили передохнуть. Рокот моторов привлек наше внимание. Примерно в месте нашего последнего отдыха сел вертолет, и с него посыпались солдаты. - Вот так дела. Оборзели, янки. Война ещё когда закончилась, а они…. -Старлей, это по нашу душу. - Не по душу, а по тело. У американцев нет выражения “по душу“. Они говорят “ body“, то есть по телу. - Нам от этого не легче. - Наверное. Побежали? - Бегом быстро выдохнемся. Пойдем быстрым шагом. - Хорошо хоть ящик не очень тяжелый. - Как думаешь, они по нашим следам идут? - А то. - Тогда я им растяжки оставлю. - Ты что? Откуда у тебя граната?! Ты ее с большой земли, что ли притащил? - Что я, ненормальный что ли. У тебя из бардачка стащил. Хотел рыбу глушануть. Люблю жареную рыбу. - Ну, ты даешь, маэстро. Надо же. Салага, морская рыба не всплывает после глушения. А почему – ты узнаешь у учительницы по биологии. Ладно, тогда и я им сюрприз оставлю. Работаем. Минут через семь мы опять превратились во вьючных животных, надеясь, что наши сюрпризы хоть немного их задержат, и “мы успеем добежать до канадской границы, хотя силы наши уже не те“. Бежать с ящиком по лесу, в котором полно кустарников, крупных лиан и змей, свисающих с ветвей, будто ветки и веточки, не лучший вариант. Но так была хоть какая-то надежда, что наши следы затеряются. Мы надеялись на отсутствие следопыта в этом отряде. Где-то в этих местах находился дивизион БМ-13, знаменитых Катюш, который прикрывал эту часть побережья от вторжения с моря. Но где же вы, хлопчики наши вьетнамские? Нас достаточно быстро и верно догоняли. - Наверное, придется уничтожить изделие, так как принимать бой нечем. Да и их с десяток будет. - Девять. - В смысле, ты посчитал их что ли? - Само собою. - Молодец, но рыть девять могил для них в джунглях накладно. Проще – две и для себя. Оружия-то нет. - Пистолет и две обоймы. - По количеству пуль – хватит. А по качеству? Там же или береты, или рейнджеры. Все они тоже стрелять умеют. Тем более, у них автоматические М-1 или АР-15, а у тебя Макаров. - ТТ. - ТТ? Ты где его нашел? - Здесь еще и не такое можно найти. Давай, взваливай ящик на горб и беги. А я в охотника поиграю. - Только не увлекайся. Мне нравится, как ты рыбу жаришь. - Но это, сам понимаешь, и от них тоже зависит. Он помог мне закинуть ящик на спину, и я пошел дальше. Через какое-то время раздался взрыв. Хотелось думать, что это была моя растяжка. Потом – пистолетные выстрелы. В ответ – автоматные очереди. И так несколько раз. Гранат американцы не жалели. Оно и понятно, ведь из М-1 дерево не пробьешь, а гранату можно кинуть и дальше. Потом все стихло. Почему? Не хотелось верить, что капитана убили. Война есть война, и приказ есть приказ. Мой ящик уже был килограмм под восемьдесят. Как я ненавидел лианы, постоянно цепляющие ящик, знал и слышал только я. За очередным высказыванием своего отношения к лианам, к джунглям и ко всему Вьетнаму в целом, я прозевал приближение ко мне человека. Неожиданно сбоку, совсем рядом со мною появилось тело. Совсем, как у американцев. К моей радости это был капитан. Но ранен. Первая пуля осталась в руке, вторая прошла как раз между телом и прижатой к телу рукой. Так, ерунда, две рваненькие ранки. В руках у него был гранатомет М-79, больше похожий на одностволку огромного калибра. - А ты побольше ничего не нашел? А пистолет-то где? - В кабуре, естественно. Это же мой табельный. Он ухватился здоровой рукой за ручку ящика, и мы быстрым, максимально возможным в этих условиях, шагом понеслись прочь от погони. - Сколько их осталось? – прохрипел я. - Не знаю. Троих положил точно. Сколько еще ранил и сколько от твоей растяжки – не знаю. - Так это моя сработала все-таки? - Ну, да. Они и шарахнулись в мою сторону. Пришлось стрелять на опережение. - Все хорошо, что хорошо кончается. - У кого это кончается? У нас? У нас только самое начало. Пробежав еще шагов двадцать, я услышал крик капитана: - Бузуки. Ложись! Мы с размаху рухнули в высокую траву, и тут же снаряд угодил в одно из деревьев, осыпав осколками все в округе. Мы избежали осколков, но меня слегка контузило, заложило уши. Почти сразу же вскочил капитан и выстрелил из М-79. Невероятно, но он стрелял по ходу движения. Как они могли нас опередить? Раздумывать было некогда. Схватив ящик, мы опять рванули вперед. Трое солдат в камуфляжной форме, раскинув руки, лежали в траве. У одного из них выпала из руки пачка вьетнамских сигарет “Ха-Лонг “. Я всегда говорил, что курение вредит здоровью, а иногда даже и убивает. Хороший пример. На какое-то время мы оторвались от погони. Но надолго ли? - Стой. – закричал мне капитан.- Делаем ход конем. Пока они обшаривают джунгли, мы рванем на берег и по песку побежим. Отбежим хоть метров на сто, а потом заляжем. Я с их эмки положу всех, кто дернется за нами. Одиночными она бьет хорошо. Тут я увидел, что у него за плечами болтается трофейный автомат. А мне и в голову не пришло подхватить оружие у убитых. Видимо, этот ящик настолько уже достал меня, что я стал думать только о нем и о бегстве. Такая степень отупения чревата гибелью. Мы, как стадо кабанов, рванули к берегу. Первая промелькнувшая моя мысль была, что мы, наконец-то, добежали до рыбсовхоза, и, значит, до помощи. Но, увы. Это были всего лишь брошенные бочки. Некоторые из них стояли на деревянных поддонах. Некоторые - просто валялись на земле. Часть из них была прикрыта кусками брезента. И все. И влево, и вправо – пусто. Пусто, но не совсем. Впереди по ходу движения, примерно в двух километрах поднимался в воздух вертолет. Американский. А около него, защищая глаза от песка, стояло еще семь солдат. Этих я сосчитал. Мы были окружены. Нас можно было по-пластунски обложить с трех сторон, и мы не сможем даже голову поднять, не подставив ее под снайпера или пулю, хорошо стреляющего бойца. Вертолет поднялся и на высоте метров в десять ушел в сторону моря. - Вот и нам бы туда.- мечтательно сказал я. - Будем.- ответил мне кэп.- Побежали. Подхватив ящик, мы побежали к бочкам. - Что задумал?- спросил я, думая, что он хочет сделать из бочек своеобразную крепость. - Помогай.- только и ответил он. А что мне еще оставалось делать? Подчиненный всегда должен делать то, что ему приказывает старший, и надеяться, что этот приказ верный и сохранит ему жизнь. Мы убедились, что две валяющиеся бочки пусты и наглухо закрыты пробками. Подкатили их к кромке воды, а потом взгромоздили на них один из контейнеров. Концами веревок, торчащими от брезентового куска, мы и привязали этот самый брезент сверху, типа коврика на палубе, прихватив им еще и бочки. Небольшое усилие и плот был в воде. Поставить сверху ящик, было делом двух минут. - Весел нет, поэтому я буду буксиром спереди, а ты толкай сзади. – крикнул мне капитан и бросился в воду. Я, естественно, тоже. Обе группы американцев подоспели к берегу, когда мы были от него почти в ста метрах. Восходящее солнце слепило глаза целящихся в нас. Волны, блики – все это играло на нас и за нас. Мы уплывали все дальше и дальше от них. Если бы у них был вертолет, то, конечно, мы бы ушли в плавание кормить рыб. Но и здесь нам повезло. Вскоре ко мне подплыл капитан. Возле него было характерное облако розового цвета. - Ты что, ранен? - Зацепило. - Ты же впереди плыл. Как это? - Это еще в лесу. Надо же. Он бежал, а потом еще мастерил плот. Раненый. И даже не стонал. Я бы так не смог. - Давай, залезай наверх. Не хватало тебе от потери крови умереть. Пятьдесят процентов потеряешь и каюк. Да еще и акул приманишь. - Не боись. Американская винтовка хоть и хуже нашей, но акул распугает. - Уж лучше не давать повод. Давай, лезь, говорю. Ты же кровь теряешь. Кэп подтянулся, вскарабкался и растянулся на крышке ящика. Я постарался поэнергичнее отбуксировать наш плот подальше от этих кровавых прикормок для акул. Собственно, никаких проблем у нас и не было. Морская вода хорошо держала тело на поверхности. И, если бы не осознание того, что мы методично отдаляемся от родного берега на какую-то кудыкину гору, куда Макар, уж точно, телят не гонял, можно было бы представить себя отдыхающим. Я тихо плыл, и мне опять захотелось на Средиземное море, на южное побережье Франции. Нет, я там не был, но, когда я сидел на аэродроме на ящиках, мне хотелось туда съездить. Но, как постоянно говорил один из тренеров по у-шу, никогда нельзя расслабляться. Даже в спокойной и вроде бы безопасной обстановке. Он, разумеется, имел ввиду не мышечное расслабление, а мысленное. А я расслабился. Просто плыл и балдел. Вдруг мой живот теранулся обо что-то большое холодное и, возможно, скользкое. Это что-то, как мокрая длинная доска, протерлось до самых пальчиков на ногах. Я в ужасе ждал, когда же она меня схватит своими ужасными зубами. Только ужасные зубы и длинные клыки могут вызывать ужас. Продолжалось это удовольствие долго. Я успел отметить, что, если мы идем встречным курсом, то челюсть уже где-то позади меня, и ее, то есть челюсть, надо еще развернуть для второй атаки. Страх придал мне силы, и я с криком начал выпрыгивать из воды. Если останусь в живых, то уеду в Арктику и устроюсь тренером к пингвинам. Буду учить их, как правильно и повыше надо выпрыгивать из воды на скалы, если за ними гонится касатка. - Что, что случилось? – встревожено спросил меня кэп. - Акула! Огромная акула. Метров пять. Не меньше. - А где плавник? Они всегда плавают на поверхности. Никаких плавников не было. Я контролирую море. - А что же это было? Оно постоянно скользило по груди и до ног. И долго так. Ужас. Я говорю, что метров пять по мне прокатилось. Или я по нему. - А может, это кит сюда забрел? - А где фонтанчик, как у маленького мальчика, который сидит в тазике с водой? - Мальчика нет. Согласен. - А может, это была подводная лодка? - А вот это уже интересная мысль. Но не наша. Это однозначно. Хм. Любопытно. - Да, уж. Я чуть не обделался. Хорошо хоть в воде был. - Тут тебе, братишка, опять повезло. - И не говори. Давай, ты сиди и смотри сюда, а я возьму себе этот сектор обстрела. Чуть что и мы их со Шмайсера срежем. - Заметано. – сказал кэп и начал типичным армейским голосом напевать военный шлягер на мотив детской песенки: Вместе весело шагать- По болотам, по зеленым! А деревни поджигать Лучше ротой, лучше ротой. В небе зарево полощется, полощется… Раз бомбежка, два бомбежка – нету рощицы. Раз атака, два атака – нет селения, Ах,как мы любим коренное население! Хорошая песня. Жаль автора не знаю. Эх, когда же я переведусь куда-нибудь, где не так жарко и нет этого поганого гнуса. - Ты думаешь люди в САВО служат, им хорошо? Средняя Азия – это по телевизору интересно, а где наши гарнизоны стоят, так вешалка сплошняком. - Ты не прав. Везде хорошо, где нас нет. - Правильно. Поэтому соседский шмат сала всегда кажется толще, а его жена проворнее. - Вот поэтому я до сих пор и не женат. Было жарко. Дул легкий бриз, но он не спасал от яркого солнца. - Хоть бы чепчик какой. Голову припекает капитально. - А ты нырни, поплавай. - Куда? Туда?! Нет уж. Два раза в детстве тонул. Только что меня чуть не зачифанила какая-то морская тварь. Не-е-е. Умный в воду не пойдет, умный воду обойдет. Отныне я купаюсь только в ванне или бассейне. Я как вспомню свои ощущения верхом на той твари, так начни сейчас стрелять по нам из пулемета, но и тогда я в воду не сигану. - Не загадывай. Ты – солдат. А у нас многое идет на уровне инстинкта, рефлекса. Ты и сообразить не успеешь, как уже что-то сделаешь. - Может, ты и прав. Но я сейчас от водочки не отказался бы. Немного – грамм сто пятьдесят – двести, но с малосольным огурчиком. - И все? - Да. А что? Согласен. Можно даже половину огурчика, а то закуска останется – придется еще выпивку искать. Замкнутый круг. - Да уж. Переход количества в качество. Кончается закуска – покупаешь еще. Закончилась выпивка, а закуска – нет, покупаешь выпивку. И так до бесконечности. Знаем. Плавали. - Селяви. Мы опять на долгое время замолчали. Я умудрился даже немного вздремнуть, скрючившись на ящике. Хорошо, когда у тебя за спиной школа караульной службы, где я пару раз умудрялся спать на ходу, обходя свой пост, который был шестьсот тридцать четыре шага только в одну сторону. - Читал я как-то рассказ – не удержался я – Рея Брэдбери, в котором земляне прилетели осваивать опустевший Марс. Со временем у них стали глаза золотистого цвета, а сами – смуглые, и говорить начали по - марсиански. - “Были они смуглые и золотоглазые“. Читал. - Правильно. Я что подумал, если мы так поплаваем недолго, пару недель, закоптимся на этом солнышке. От этого же солнца будем вечно прищуренные. Представляешь: приплываем мы куда-нибудь, а нам заместо русского “здрасте“- привет, граждане китайцы. Какого? - Ты лучше надейся, чтобы эти самые китайцы тебя раньше наших или вьетнамцев не встретили. Помяни мое слово, что встреча с китаезами для тебя будет не очень приятной. - Да где ж ты их встретишь? - А ты считаешь, что у них лодок нет? Их пограничные катера на Амуре помощнее наших будут. Да и пираты китайские такой шмон на море устраивают, что мало не кажется. - А-а, мадам Вонг. Слышал. - А я даже и видел. - Вах-х. Расскажешь? - Нет. Забудь. - А ты разве что-то сказал? – с улыбкой ответил я. - И наркомафия у них почти такая же, как колумбийская. - Кокаиновая тропа. Хотел бы потоптаться по этой тропе. А то я весь уже извелся на этом насесте. - Типун тебе на язык. Никогда не упоминай всуе всякую гадость. Тем более – под руку. - Да какую руку? Оглянись. - Вот сам и оглянись. - В смысле? – не понял я и оглянулся. Позади меня примерно в одной мили, то есть чуть больше километра, виднелся достаточно большой, обильно покрытый растительностью остров. Издалека остров смотрелся забрызганным какой-то зеленой взбитой пеной вперемежку с тиной. - А что это за полоски на деревьях? - Лианы. Их здесь в изобилии. А на них – змеи. А под ними – скорпионы и прочая кусучая гадость. Не бойся, я с тобой. Тем более тебе накололи уйму всяких прививок. - Но от укуса тигров – ни одной. - Навряд ли они здесь будут. Их, скорее всего, истребили жители. - Хо. Так остров обитаем. - Эти острова считаются необитаемыми, поэтому встреча с людьми как раз наиболее и опасна. Видишь – дымок справа. - Мафия? - Возможно. Может – просто контрабандисты. Может – рыбаки. - Who is who? – Кто есть кто. - Примерно так. - Эта сторона обрывистая, так что лагеря не будет. А вот наблюдатель на горе? - А я давно слежу за вершиной – чисто. Пока. - Мафия – это серьезно. У них наверняка был бы наблюдатель. - Вот и я так думаю. Но где, же он? - А с чего ты взял это? Что ты себя накручиваешь. Будем осторожны. Это естественно. - Моя задница пинок за пять шагов чует. Что-то здесь не так. Не люблю побочных приключений на свою задницу. - А на мою? - В данном случае у нас одна задница на двоих. - Не знал, что бывают одножопые близнецы. - Это симптом любых сиамских близнецов. - Хм. Е-мое, а ведь верно. Слушай, а ведь и Змей-Горыныч тоже получается – сиамский близнец. Такой пресмыкающийся мутант. Его пожалеть бы надо, а мы … - Во-во. Поэтому мутанты и точат на нас зуб, а потом этим зубом и впиваются в нас. - Кэп, хватит. А то я ночью не засну. - И не надейся. Судя по расчету, нас вынесет течением к тому двугорбому валуну. От него до берега восемь-десять фатомов (1 фатом=1,83м.) . - Э-э-э, да за ним белых бурунов больше, чем у кавказского князя белых барашков. - Мы по верху пойдем. Пронесет. - Во-во. И меня тоже. - Я сказал: не бойся. В худшем случае – брюхо поцарапает. - Понял. Спасибо. Успокоил. Тем более выбора у нас все равно нет. А, если попробовать грести или буксиром? А-а? - Бесполезно. Течение резко усилилось, обходя остров. Только силы зря затратим. Доверься мне. - Хорошо хоть – не отдайся. И на том спасибо. Расчеты кэпа оказались верными, и нас вскоре буквально вышвырнуло на вершину миниатюрной идеально гладкой волноподобной и оттого похожей на спину двугорбого верблюда скалы. - Виндсерфинг на плоту. Оригинально. - А теперь молись, чтобы этот плот вытащил нас на берег. По команде толкай его в воду и держись покрепче. Ноги постарайся глубоко в воду не опускать. - Это как? - А как сумеешь. Давай! Огромная волна накрыла нас и швырнула в прибрежные буруны. От обилия воды над головой, во рту, от ударов головой об ящик я чуть не разжал руки. Я раньше слышал, как шелестит волна, но чтобы она так рычала и бурлила – впервые. Так, наверное, ощущают себя люди, которых смывает в океан откатывающаяся назад волна цунами. Ну, надо же мне, чисто сухопутному человеку, попасть в такую водяную передрягу. Никогда больше не поеду отдыхать на море. Если выживу, конечно. Где-то что-то царапалось, ударяло, но все это были такие мелочи на фоне того, что я тогда ощущал. Временами мне казалось, что нас относит обратно в море и становилось еще страшнее. Но, наконец-то, не прошло и двух часов, а, может, одного часа, а, может, всего лишь, пяти минут, как очередная волна швырнула меня , и я, пропахав собственным пузом по мелкой гальке, очутился на берегу. Осознав себя на суше, я быстренько вскочил и рванул подальше от воды. И, надо сказать, вовремя, так как очередная большая волна чуть не смыла обратно в море наш плот. Пришлось нестись обратно и удерживать его на берегу. Поднатужившись, мы оттащили груз еще метров на пять подальше. Немного посидели, поглядывая друг на друга и на бурлящую воду. - Интересно, а крабы здесь есть? - Навряд ли. Но птиц хватает. - Говорят, вороны сначала глаза выклевывают. - Логично. - А вот крабам все равно. - Так то - крабы, а то – вороны. - Логично. - Ну что, прячем? - А есть другие предложения? – спросил я, оглядывая почти восьмидесяти градусный подъем на скалу. - У меня - нет. - У меня – тоже. Немного походили по берегу. В нише, образованной тремя огромными камнями, спрятали ящик с грузом, завалив его, для верности, камнями. - Ну, - с улыбкой сказал я,- был морской котик, а стал горным джейраном. - Ничего подобного. Ты видел на какие скалы запрыгивают котики? А это так – крупная галька, желчный камень, вышедший после похмелья. - Да? Тогда вперед и с песней. Какая же все-таки физическая и психологическая подготовка у наших боевых пловцов. Я, молодой и здоровый, уже на середине горы дышал, как загнанный мамонт, и ждал, когда же у меня откроется третье дыхание. Кэп, как железный Феликс, лез и лез вперед. И наплевать ему было на свое ранение и на потерю крови. - Да, женщины таких любят.- с достаточно большой долей зависти думал я, глядя снизу на поднимающегося кэпа, и при этом иногда спрашивающего не нужна ли мне помощь. Забрались на вершину и рухнули отдыхать. - Слушай, а почему здесь, а не на середине хотя бы отдыхать… Перекур… - спросил я, еле переводя дух. - Ты же сам сказал, что в мафии работают серьезные люди, а мы с тобой на этих камнях светились, как два глиста на темной куче. Надеюсь – проскочили. А теперь отдышимся и, как в том анекдоте, когда она кричит с десятого этажа своему любовнику: “ Отползай! Отползай!“. Надеюсь, ты не хочешь пописать с высоты, как это мы любили делать в пионерском лагере? - Может и хотел бы. Да нечем. Вот попить не откажусь. - Потерпи. Вода обязательно должна быть. Глянь, какая бурная растительность. - И животные, наверное, есть. - Хорошо бы. А то ты слишком костлявый, мне кажется. - Не-а. На холодец в самый раз. Главное – посолить в меру и про специи не забыть. - Так ты специи любишь? - Вах, геноцвали. Ты посмотри на меня, бичо. - Тебе до грузина, как мне до мавра. - Тогда поползли? - Поползли. Сориентировавшись на местности, благо наша гора была достаточно высокой, мы начали спуск. Две трети обратного ската были поросшие тропическими растениями, так что имитировать шустрых тараканов нам пришлось не долго. По звукам было слышно, что обезьяны и птицы здесь водились в изобилии. Солдат без оружия, как клоп без хоботка. Спрятаться успеешь, а укусить при возможности, никак не получается. Так как автомат у нас был один, то я выломал себе сучковатую палку. Хоть человеку по голове трахнуть, хоть от зверюги какой отмахиваться. Все не с голыми руками. Я ж все-таки не морской котик, не морской дьявол. Хотя, именно в этот момент, мне очень хотелось быть сухопутным котенком, свернуться комочком, калачиком где-нибудь на мягкой кровати и поспать хоть часика два. Так хочется, но … - Сейчас стемнеет. Привал. Если хочешь – залезь на дерево и привяжись, чтобы не упасть. А я скоро приду. - Угу.- сказал я и плюхнулся на траву возле массивного дерева. Отдохнув минут пять, я залез на дерево и устроился поудобнее на толстом суку. То, что я здесь не видел тигров или пантер, еще не значит, что их здесь нет. Кэпа не будет часа два, если он пошел на разведку. И неизвестно сколько, если – на охоту. А голод давал знать о себе уже нешуточно. Я же человек военный. А для нас война войной, а обед – по расписанию. Вот так-то. Но я знал еще одну военную премудрость: когда спишь, есть не хочется. Поэтому я решил немного вздремнуть. Не зря же он пытался мне сказать, что ночью спать не придется. Минут десять – пятнадцать моего забвения прервали какие-то кудахтующие, клокочущие звуки. Темень вокруг стояла, как говорят, несусветная, но высота в два метра с хвостиком, позволяла разглядеть на земле какое-то движение. Птицы – однозначно. Типа индюков. Хотел я быть котеночком на перине, а придется быть рысью, как минимум, на дереве. Выживает сильнейший. Это не я сказал, а Дарвин. Конечно, хотелось бы упасть на ту, что покрупнее, но они под деревом суетились, как блохи на диване. Главное – не упасть рядом и успеть схватить хотя бы кого-то, а не воздух. Ба-бах-х. Есть! Тонкая длинная шея. Мне было жаль тебя, птичка, но я по природе хищник, и мне нужен белок для существования. Что делать дальше с тушкой я не знал, поэтому просто затащил ее за шею к себе в гнездо. И так в обнимку с этим трупом я заснул. Кто-то дернул меня за ногу. От неожиданности я выронил свою добычу, хватаясь обеими руками за сук. Внизу заматерились, то есть стали что-то говорить по-русски без словаря. Мне кажется, что русский матерный – это единственная разновидность диалекта, на котором никто не прибегает к услугам словаря. - Судя по родным словам – это ты, кэп? - Нет, белоснежка. Принесла тебе мороженое. - О-о, а я тебе мяса приготовил. Ты уже посмотрел его? - Нет. Пока только оно меня. - Ты залезишь? - Нет. Давай сюда. Мы с тобой не сороки, чтобы на ветках еду готовить. Я слез с дерева. В темноте прыгать опасно – можно подвернуть ногу и стать обузой в походе. - Ну, ты даешь! – удивленно сказал кэп. - А что такое? - Ты где взял это чудо в перьях? - На базаре купил. А что? - Во-первых, эта птица водится только в Австралии. Во-вторых, посмотри на ее коготь на ноге. Этим пяточным когтем они свободно распарывают кожу каждому, кто только осмелится подойти к ним или к их детенышам. Судя по размерам – это еще детеныш, поэтому ее мамочка должна была просто нарезать тебя на ремни. - А я-то слышу какие-то шумы, будто шашкой над ухом машут. А это она на мне удары ногой отрабатывала. Старый воин – мудрый воин. Я как упал на нее и больше не дергался. Если бы попытался встать – все, хана. - Везет же зеленым. - И не говори. А есть-то будем? - В чем вопрос. Кэп задернул вверх свою правую штанину и достал прихваченный ремнем большой тесак. - Не дурственно. Судя по форме, метать можно. - А это его любимое хобби. - Ну, этим хобби я этой ночью сам поработал. Пускай твой боевой тесак вопьется в чью-то плоть, а то я есть хочу ужас как. - И это ему не впервой. – ответил Кэп, сдирая шкуру с птицы. Птенчик оказался килограмма на четыре. Хороший бройлер. Выкопали небольшую ямку, развели костерок и примерно уже через час мы с удовольствием жевали, хоть и несоленое, и слегка жестковатое, но безумно вкусное мясо, заедая его каким-то местным растением типа нашей черемши. Хорошо, когда рядом с тобой такой профи, как кэп, тем более получивший специализацию по этому региону. - Ох, как мне хорошо. Спасибо, кэп. Я давно уже так чудесно не ел. - Пожалуйста. - Скажи, а если бы мы были не в Азии, а у, скажем у латинос, ты тоже так классно мог бы сделать? - Почему мог бы? Я готовил. И даже больше двух раз. Нам понравилось. - С одной стороны – можно позавидовать. С другой – примерно знаю вашу работу, поэтому… - Во-во. Оба раза было поэтому. Не завидуй. - Завидовать? Сейчас? Да я сейчас объевшийся кролик. Нет, Винни-Пух в гостях у кролика. Так вернее будет. Ух-х. Я объелся. - Тогда действуем строго по уставу: после еды – полчаса отдых и на работу. - Будем копать канаву от крыльца и до вечера? - Нет. Будем шагать отсюда и до туды. - Поня-я-тно. Не зря нам в училище преподаватель политэкономии говорил неоднократно: “Посмотрите, вот портреты основателей марксизма – ленинизма. Покажите мне хоть один портрет изобретателя строевой подготовки. Кому нужна эта шагистика?”. Представляешь? И это говорил целый полковник, завкафедрой. Хорошо хоть под водой строевой подготовкой не занимаются. - У-у-у, не скажи. И на воде, и под водой тоже свои строи и построения, свои интервалы и дистанция. - Км. Вообще-то, верно. Но у вас скорее – это боевой устав, а не просто шагистика для умасливания взгляда командира или царя – батюшки. Хотя строй действительно сплачивает коллектив. На собственных ногах испытал. Ротный хор-ро-ший был. И фамилия такая – Столярик. - Командиров, как и родителей, не выбирают. Дело случая, а вернее, удачи попасть зеленому салажонку сразу в руки толкового командира. Или начальника. Как тебе в данном случае. На сей момент я старший по званию, поэтому подъем, поручик, и вперед. - И с песней? - Нет. Как раз без нее, но с ушами. На все глядим, все слышим. А вот домой вернемся, Катерина, там и споем. Короче, работаем. - Нет, старшой, только без таких намеков. Уж больно смерть у нее в том фильме страшная была. Не дай Бог такую. Кэп пошел вперед, а я за ним, поотстав шагов на пять. - Скажи, хоть куда идем? – шепотом спросил я. - Увидел ниточку, на тропу утоптанную похожую. Сначала туда. “Язык“ не только в холодце хорош. - Да уж. Не зря раньше степняки носили обувь с задранными вверх носами, чтобы траву не вытаптывать. Не учли они этого. - Не учли. Мы замолчали минут на тридцать. Я полностью доверился кэпу и шел спокойно, но чутко, готовый сразу пустить в ход свою дрыну. Кэп поднял руку вверх. Я остановился. Махнул. Я подошел. - Тропа. Здесь и сделаем засаду. Удобное место. Ты с одним справишься? - Они с пеленок у-шу тренируются, а я только начал. - Не все. Далеко не все, но есть и такие. Ты прав. Если будет двое или один – работаем. Больше – пропускаем. Бей заднего по голове. - А если… - Я перемещусь. Второй всегда будет задним. - Понял. - Возможно, ждать придется долго. Потерпи. С этими словами он скользнул в соседние кусты и растворился в воздухе, как французский ревенант (призрак, привидение). Легко сказать:”Бей по голове“. А тут сплошные деревья и высокий кустарник. Здесь автоматом не развернешься, не то, что моей палицей. Тем более я выбирал ее себе по типу копья, а не разухабистой варнацкой дубины. Кто ищет, тот всегда найдет. Совсем рядом нашлось подходящее дерево и кустик тут же. Я уложил свой кол под наклоном на пару сучков, а сам удобно примостился за кустиком. При необходимости мне надо было просто встать, снять , то есть сдернуть с вешалки кол и ударить. Просто, как все гениальное. Опробовав это пару раз, я, соблюдая осторожность, вышел на тропу и тихо сказал, что я оборудовал себе место и буду здесь. Ответа я не услышал. Хотелось бы надеяться, что он меня услышал, хотя… Усталость начала сказываться и потянуло в сон. Но какой может быть сон. Я понимаю, что бандиты не ждут засады, поэтому не будут красться на цыпочках. Но они и не обязаны всю дорогу громко кричать. Тем более, если их всего двое. Кэп начнет, а я сплю. Могу подставить его. Особенно, если у второго будет оружие. Что я только не делал: прыгал, отжимался, кусал большой палец руки у ногтевого ложа, растирал руками уши – тщетно. Хорошо хоть иногда обезьяны и птицы резко и внезапно начинали кричать и очередная доза адреналина, влившись в кровь, отгоняла сон. Свершилось. Конечно, если это не кабан шел на водопой, то уж точно – человек, и он, естественно, даже не предполагал о готовящемся сюрпризе. А один ли он? Вот в чем вопрос. Почти по Шекспиру. Но я так никого и не увидел. Но услышал шум. Драка?! Схватив кол, я выскочил на тропу. Закричать :’’Кто на наших? Бей городских “ я не успел, так как все уже было кончено, то есть кэп стоял на коленях и вязал руки за спиной какому-то худенькому парнишке. Завязал. Дернул и, убедившись в надежности узла, поднял за плечи своего пленника. - Китаец. На территории Вьетнама. Интересно. – толкнув в плечо, повел его в заросли. Я, естественно,- за ними. Пройдя шагов пятьдесят, мы оказались в довольно обустроенном для отдыха месте. - Вах. Как это ты сюда угадал выйти? - Элементарно. Как я могу не найти дорогу в то место, которое сам же и оборудовал. - Ничего себе. - Почему ничего. И тебе, и себе, и даже для него кое-что приготовлено. - А ты по-китайски шпрехаешь? - Дую, но не много. В основном стандартный набор плюс чуть-чуть. Довольно грубо и сильно кэп толкнул китайца, сажая его на землю возле тонкого деревца. Что-то спросил его. Тот в ответ испуганно что-то залепетал. - Боится. Это хорошо. Легче расколется. – подумал я. - Хао, хао туньчши- ответил кэп, прерывая поток слов. - Ты что сказал?- не понял я. - Сказал:”Хорошо, друг“. - А он уже друг? - Не мешай. Кэп спросил его что-то, и тот в ответ опять начал что-то очень быстро говорить. Кэп в ужасе поднял глаза к верху. - Во бутунды, шеньмайе бутунды.- голосом, близким к трансу, произнес кэп. - А это что? - Не понимаю. Ни хрена не понимаю. Диалект не знакомый. Но он меня почему-то понимает. - А ты у него попроси чего-нибудь почифанить, а то есть уже охота. - О-о-о,- заулыбался китаец и, развязав узел вещмешка, достал какие-то лепешки, флягу и сушеных кальмаров. - Совсем другое дело. Хао, туньчши. Так, кажется? – спросил я. - Молодец. Быстро учишься.- похвалил кэп. - А чья школа? – немного лести никогда не повредит. Мы спокойно поели. Китаец окончательно успокоился и даже начал улыбаться. После окончания нашей трапезы он собрал остатки пищи и положил их обратно в вещмешок. Быстро завязал узел. Стоп. Стоп! У китайца был родной армейский вещмешок, с которым я в училище четыре года бегал то на кроссе, то еще непонятно где. Да и завязал он его узлом, каким учат все наши российские старшины в наших российских войсках. Да нас же развели, как лохов! Я резко поднялся и с размаху вдарил китайца ногой по месту, которое интеллигенты называют задницей, когда их доведут до “белого колена“. - Ах, ты, сучок, чурка недобитая. Ты, оказывается, не только говорить, а даже думать по-русски умеешь? Да я тебя, шакал, сейчас на ремни порежу! Не умеет он говорить по-русски, а? Собака. - Да меня никто и не спрашивал об этом. – со слезами на глазах ответил китаец. - И то верно.- вздохнув, подтвердил кэп.- Я как-то и не подумал об этом. Ну, что тут поделаешь. Китаец хитрюга, конечно, но ему и положено быть таким – азиат. Мы все расхохотались. - А как вы узнали, что я понимаю вас? - Элементарно.- и я чуть не ляпнул про узел, но он меня опередил. - Экстрасенс? - Угу. Он самый. Мысли читаю. Правда, издалека не могу, а вот вблизи… Особенно, если кое-что сделаю – свободно. Так что прежде чем соврать – подумай. А то пристрелим и все. - Нет, товарищи, не надо. - Тогда говори. Начиная с двух часов назад и на сутки вперед. Что делал, что хотел делать, что будешь делать, куда идешь и так далее. Усек? - Усек. - Так что молчишь? - А что говорить. Приехали ко мне от барона. Здесь один англичанин подмял под себя местную наркомафию, а себя, следовательно, велит называть бароном. Дали пакет и сказали сегодня же доставить. Я у них почтальоном работаю. Что меня обыскивать в море, ведь я же бедный эмигрант. Взял лодку и приплыл сюда. Остальное вы уже знаете. - Где пакет? Китаец достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок бумаги. Я развернул его. Кх, китайские иероглифы – это как раз то, что мы называем китайской грамотой. - Переведи, дружок, а я буду контролировать твои мысли, чтобы ты кое-что не упустил при переводе. - Товарищи, да что мне скрывать. Они что, мне родственники что ли? - Читай. - Готовность завтра в сумерки. - То есть завтра вечером отсюда будут забирать товар. Интересно. Ладненько. Кэп, твое мнение? - А какое оно может быть у меня? Я не на задании – могу и отвлечься. Тем более, раньше я был пионером. А пионеры должны бороться с вредными привычками. - Что-то на подобие подумал и я. Тем более у нас целая ночь. - Вот то-то и оно. - А как быть с нашим юным другом? - Надо, чтобы он доставил письмо по назначению, и те начали готовить товар к отправке, то есть сложили в одном месте. И нам тоже удобнее будет. Ну, что, Маугли, не выдашь нас? - Не выдаст. Смотри сюда.- с этими словами я достаточно жестко взял китайца за плечи и повернул к себе лицом.- Гляди мне в глаза и повторяй вслух названия деревень, которые ты знаешь. Называть свою необязательно. Ну, говори! Китаец произнес пять-шесть каких-то названий. - Достаточно. Теперь называй женские и мужские имена. Здесь я его заставил произнести имен двадцать-тридцать. - У вас одноэтажный дом? Он задумался. - Да. - Отлично. Теперь я знаю деревню, где ты живешь. Знаю по именам всех, кто тебе дорог и как выглядит твое жилище. Теперь, если ты нас выдашь, мы уничтожим все, что тебе дорого. Понял? А на случай, если меня ранят, я запишу все это на бумаге. Один листок – моему другу, второй – мне. – Я оторвал от его письма две узкие полоски и сделал вид, что что-то пишу своей шариковой ручкой, в которой еще третьего дня закончилась паста. – Видишь, одну записку я кладу в свой карман, вторую – мой друг в свой. Если мы попадем в плен, то и тебе хана. Учти это и в случае чего тебе придется вытаскивать нас. И убивать одного из нас тебе тоже нет резона. Ты понял, братишка? - Что ж тут непонятного.- Вздохнув, ответил он. - Великолепно. А теперь иди. Китаец закинул вещмешок на плечо и пошел. - А мы упадем ему на хвост и проводим до фабрики смерти. Заодно блокпосты ихние посмотрим. Отпустив его шагов на двадцать, все-таки джунгли, мы двинулись следом за ним. Метров через пятьсот его остановили окриком. Китаец о чем-то поговорил с охраной и пошел дальше. Его явно знали в лицо. Мы обогнули “секрет“ стороной и пошли дальше. Еще метров через сто джунгли кончились. Впереди была поляна площадью около двух гектаров. - Стандартный набор строений. Элементарно до зевоты. А вон и бочки наши стоят. Хозяйственные. У них даже пустые бочки отдельно складированы. Нам меньше забот. Ночью подкатим бочки к складу и казармам и рванем. - Чем? - Обстреляем. - Хорошо бы в два ствола. - Не боись. Вечером дам и тебе ствол. Не проблема. - Если китаец решил нас вложить, то вскоре должна засуетиться группа захвата. - Навряд ли. Ты его качественно припугнул. Я и сам почти поверил, пока не увидел чистый лист. - Проблема любого человека в том, что его можно шантажировать близкими людьми. - А ты психолог. - Нет. Я просто фильмы американские смотрю. - Толково смотришь. Аналитик. - Есть у меня такой недостаток. Зачем наступать на свои грабли. - Особенно, если вокруг полно чужих. Ладно, пошли до дому. Не доходя до нашего лежбища метров пятьдесят, кэп задержал меня за руку. - Гляди. Схватим верёвками те две большие ветви и получим классный гамак. Если нас и будут искать, - то на земле. - А, если обнаружат, как уходить будем? - Элементарно, Ватсон. Высота не более пяти метров. Спрыгнем и уйдём. - С пяти метров? - С пяти метров. - Да нет проблем. По крайней мере, пока не спрыгнули. Какое-то толстенное незнакомое мне дерево раскидало свои ветви-руки во все стороны, образовав естественный навес. Наши веревки являлись лишь ребрами жёсткости в этом строении. Лежать было здорово: мягко и пружинисто, как на батуте. От листьев шёл лёгкий аромат, напоминающий орбит-арбуз. В муках безделия мы лежали уже около часа, как со стороны тропы послышались звуки ломающихся кустов и негромкая песня. Мы затаились. Через пару минут под нами прошёл наш знакомый китаец. Он явно шёл на явку. И мафия ему явно доверяла, так как “хвоста“ за ним не было. Капитан спрыгнул, а я, на всякий случай, спустился по дереву вниз. Дойдя до нашего кострища и увидев, что нас там нет, он начал потихонечку кричать: - Товарищи, это я – Ваня-китаец. - Здравствуй, товарищ Ваня-китаец. – сказал кэп, потихоньку подкравшись к нему со спины. - Ой, ух. Разве можно так пугать. - Сейчас всё можно, если нужно. Что нового? - Всё хорошо. Груз готов. Почти пятьсот килограмм. - Ясно. А в каком сарае? Под какой крышей? - Под бамбуковой. А вы знаете, где он? - Справа второй. - Верно. А откуда… - Не задавай глупых вопросов. Сейчас куда идёшь? - Домой. Должен доложить, что всё нормально, всё по плану. - Когда и на чём придут за грузом? - Завтра ближе к полуночи. У них есть пара быстроходных катеров. Скорее всего, на них. Или на одном из них. - Добро. Иди. Китаец кивнул и пошёл к тропе. - Исходя из данных рекогносцировки и донесения нашего крота, вывозить груз будут по единственной здесь дороге, то есть мимо нас. Везти будут на грузовых мотоциклах. У них таких три штуки около казармы стоят. Следовательно, бомбить лагерь будем с первыми сумерками, как стемнеет, чтобы к полуночи всё прогорело и отстреляло. Берём катер и уходим. Одобряешь план? - Одобрям. Единогласно. Запишите в протокол. - Ну и ладненько. - Только надо не забыть про “секрет“, а то со спины вдарить могут. - Молодец, соображаешь. С них-то мы и начнём. А пока ликвидируем и маскируем нашу лёжку. Минут за пятнадцать мы вернули нашему стойбищу первозданный природный вид и удалились на отдых в гамак. Когда я проснулся, никого рядом со мной не было. Полнейший штиль, непонятная тишина, лишь изредка разрываемая далёкими обезьяньими криками, навевали на сердце зябкую осторожность. Мы спали рядом, значит, его не похитили, и его не съели хищники. Это и дураку ясно. Но где он? Он мужик тёртый, а самое главное – профи. Придёт. Никуда не денется. Помня старые армейские поучения, я решил поесть, так как неизвестно, когда смогу это сделать ещё раз. Хорошо, что местные птицы так отличаются по размерам от наших российских худущих сизо-фиолетовых цыплят. - Кэп, тебе не в спецназе служить надо, а в службе тыла. Я только сел поесть, а ты уже тут, как тут. - Послужи с моё и всё будешь успевать делать. - Далеко ходил? - До кордону. Проверил, как службу несут хлопчики. - Ну и как? - Да как в фильме “ Чапаев “. - С тем же результатом? - Я же вернулся. - Логично. Поешь. Ты это будешь есть или тебе подогреть? Я минут десять назад начал есть. Думаю, немного уже подогрелось, да и жевать уже не нужно. - Эх-х, старлей, и где тебя только культуре учили? - Спроси лучше, в каком училище. - Думаешь у меня аппетит испортится, негодный мальчишка. Да я ещё на втором курсе училища уже змей ел, собачатину. Причём, как те англичане, что любят бекон с кровью. - А я бы не смог. - Поэтому, ты пошёл в своё училище, а я – в своё. - А я и не жалею. - И я тоже. - И это правильно. Когда служишь Отечеству так и там, где тебе комфортно, то и тебе хорошо и Отечеству польза. - Философ. - Каюсь. Немного грешен. Мог бы и исправиться, но не вижу ни смысла, ни необходимости. - Пока другим это не мешает – не суетись. - А я так и стараюсь делать. Если вижу, что начал доставать других, то тут уж, извини, отойди от меня, чтобы не мешал. - Да ты ещё и эгоист. - Есть и этого дерьма немного. - Опыта житейского у тебя нет. ЖИзнь обломает. - А я и не спорю.Как сказал один человек: "Молодость - это недостаток, который слишком быстро проходит". - Одно слово - философ. Ладно, пошли. Осмотримся, пока засветло. (продолжение следует)