Ч. Никаких противоречий. Ваш тунеядец в слиянии с крупным культурно-промышленным центром замечателен, а дерзость в деле соединения слов в упругие темпоральные конструкции, часто несправедливо неназываемые стихами, штука, по моему скромному разумению, совершенно необходимая (она там вроде азота в воздухе). А вот представим себе, наш Евгений, используя древнюю технику пешего хода (всегда бывшую неплохим подспорьем для подпитки процесса философствования), двинулся бы дальше на восток, например, в Японию, для её, скажем, долгожданного всеми открытия, а с каждого яма писывал бы своему сотворителю, подробные эпистолы о всяких дорожных ипрессиях и авантюрах, и они, ну, эпистолы эти, спустя много лет попали бы в нервные руки некоего пытливого исследователя литературных чуланов, и тот начал бы жечь. Нет, не в смысле сжигать. В смысле зажигать. Звёзды. Типа маяковских. Которые кому-то да нужны. Обязательно. Хотя бы для того, чтобы осознать простейший факт наличия в нашей вселенной третьего (с четырнадцатью сотыми) измерения. Представили. В голове. Бренной. И тут совсем не будет лишним для подстраховки (даже неколебимой) веры в бессмерие души скопировать себя на негибельный носитель. Что вы сказали? Космос? Конечно, подойдёт. Spontscriptum: Вдруг подумалось, вот возьми он, Онегин, то бишь, да пойди (вопреки воле Сергеича) в декабристы, да арестуйся, да осудись, да отправься потом в Певек моржей считать, может, тогда Татьяна Гремина, бросивши своего генерала, как все Русские Женщины двинулась бы понятно куда, и Сам не стал бы стреляться и умирать попусту, а успел бы написать об том ироическую поэму, разумеется, ещё до Николай Алексеича.