Наконец-то Андрюшу Часовских признали полноправным гражданином нашей страны, и он получил все документы, положенные грудному младенцу. Но случилось это только после того, как о мальчике узнала вся страна. Больше месяца работники ЗАГСа отказывались регистрировать ребенка, поскольку у него не было справки из роддома. А там не давали бумагу, так как мать малыша отказалась от услуг акушеров и благополучно родила дома. До седьмого месяца жительница Тамбова Маша Часовских посещала женскую консультацию. Но когда ее начали пугать повышенным содержанием сахара в крови и требовать, чтобы женщина прошла медикаментозное лечение, она мысленно послала всех подальше. Беременность у нее была уже вторая. Маша помнила, как носила первенца и знала, что в это время у женщин бывает всякое. А самый лучший способ родить здорового ребенка – жить без стрессов и желательно на природе. Набрав литературы о родах без врачей, она уехала к маме в Тулиновку. Там ходила по лесу, возилась в огороде, плавала и даже бегала. Рожала по старинному способу – на корточках, когда выбраться на свет ребенку помогает не давящий на живот акушер, а земное притяжение. Роды принимала Машина мама. Ни разрывов, ни осложнений. На другой день позвонили в тулиновскую больницу, сообщили о рождении ребенка, но в ответ услышали такое… Молодой матери даже пригрозили статьей – укрывательство родов. Прабабки наши, рожавшие в полях, вам бы эти проблемы! «На этом месте должен был оказаться я!» Эта фраза из «Бриллиантовой руки» всплыла в моей памяти, когда я впервые увидела Машу по телевизору. Как и она, я сказала себе после первых родов: «Если еще рожать - где угодно, только не в роддоме». И даже собирала телефоны московских экспериментаторов, принимавших детишек в воде, и адреса частных клиник, где практиковались старорусские способы. Но второго ребенка так и не появилось, и не пришлось мне познать на себе всю унизительную нелепость Машиных мытарств. Сколько нас таких по стране, кого от одного слова «акушер» бросает в дрожь, и кто идет на аборты и предохраняется, только не попасть бы снова в многомесячную зависимость от людей в белых халатах. Интересно, если бы у беременных, кроме обязанностей были еще и реальные права, насколько бы увеличилось население страны? Вдвое или больше? Пока что женщина только обязана. После первого подозрения на «залет» обратиться к врачу и встать на учет. Регулярно посещать гинеколога и свято исполнять все его предписания. А к самому ответственному моменту отдаться в руки людей, действующих строго по инструкциям и забывших, что ни одна из них не может применяться всегда и везде. УСТАНОВЛЕНИЕ СРОКА Самым первым неприятным сюрпризом для беременной будет определение срока зачатия. Врач спросит вас, когда были последние месячные и углубится в схему «опасных» и «безопасных» дней (для большинства северных народов, в том числе и для нашего, эта таблица практически неприменима, и «опасным» может стать любой). Вы можете сорвать голос, объясняя, что за последний год были с мужчиной всего один раз и точно называть число и даже часы. На установление срока это никак не повлияет. Гинеколог все равно будет исходить из негласного положения, по которому любая пациентка врет, постоянно имеет сексуальные контакты и точно знать ничего не может. Сколько семейных ссор и даже разводов было из-за этого! Мужчина легко отсчитывает от предполагаемого дня родов 9 месяцев и вдруг понимает, что в момент зачатия был в командировке, больнице или просто не имел с женой половой близости. Один матюгнется в адрес эскулапа, другой начнет выяснять отношения с супругой. И редко, кто помнит, что вся эта несуразица с определением срока имеет глубокие исторические корни. Все началось в 20-х годах, когда был окончательно утвержден закон о предоставлении работницам оплачиваемого дородового и послеродового отпуска. Сначала по месяцу – перед и после, потом оба этих срока увеличились до двух. Если женщина выходила в декрет и родила раньше времени – ей недоплачивали, и на предприятиях получалась экономия средств. Если же перехаживала – повисал труднообъяснимый перерасход. И вскоре гинекологам сверху было спущено строжайшее распоряжение всячески уменьшать сроки беременности. Моя бабушка в начале 30-х так и не успела оформить декретный отпуск и вернуться в Тамбов, рожала из-за этого в селе в тяжелых условиях. По расчетам врачей ребенок должен был появиться только в марте, но девочка родилась в январе абсолютно доношенной. В конце 50-х маме тоже наврали со сроками почти на месяц, хотя она в это время не работала и никакого отпуска не оформляла. А на сестру моей подруги, которая умудрилась переносить ребенка почти на неделю, врач роддома топал ногами и кричал: «Если не родишь за выходные, я тебя вот этими самыми руками…» И непонятно было, то ли сделает кесарево, то ли вообще задушит. Субботу и воскресенье напуганная Женя провела в слезах, а в ночь на понедельник родила Кирюшку. Вот только рос он после этого очень нервным… Я свой срок знала с точностью до 2-3 дней и от души смеялась, когда врачи его трижды пересматривали. По последней их версии получалось, что я умудрилась встать на учет еще до наступления беременности. РЕКОМЕНДАЦИИ Лучшими рекомендациями для беременных я считаю народные советы. У женщин в этот период должно быть как можно меньше отрицательных эмоций и физических нагрузок. Чем раньше, тем лучше прекратить половую жизнь, а во второй половине беременности не иметь ее ни в коем случае, иначе будут тяжелые роды. Есть все, что хочется, и нельзя того, что не нравится. Не поднимать вверх руки – у малыша будет перехлест шеи пуповиной. Побольше ходить, но когда хочется прилечь – обязательно это сделать. Заботливые барыни даже специально ставили в людскую старые кушетки, чтобы брюхатые бабы могли отдохнуть. И самым страшным считалось в такое время отрывать женщину от мужа и от семьи. А теперь представим, как выполняется все это в наши дни. Ожидание очереди перед кабинетом врача – уже отрицательные эмоции даже для самого спокойного человека. Бесконечные сдачи анализов их только усугубляют. До сих пор не понимаю, почему я должна была четыре раза сдавать из вены кровь на сифилис (каждый раз – обморочное состояние, нашатырь и прочие прелести). Хотя жили мы с мужем в разных городах, и никаких шансов подцепить эту болезнь у меня не было. Путешествие на гинекологическое кресло – само по себе упражнение не для дамы на сносях. А уж что там с тобой делают… От одной боли и унижения, испытанных на это снаряде, уже не захочешь детей. И конечно, прессинг постоянного запугивания. Соседка прибежала ко мне в слезах (в это время они текут часто) и попросила измерить ей давление. Днем оно было на 10 делений выше нормы, и врачи пригрозили положить Аню на сохранение (вот тебе и не отрывать от семьи!). Я нарочно не спешила доставать тонометр. Посидели, посплетничали и только после этого замерили – оно было, как у космонавта. Оказывается, перед самой дверью женской консультацией Аню чуть не сбила машина, и женщина вошла к врачу с колотящимся сердцем и дрожащими руками. Отсюда и скачок. Но страшное всего, если у вас действительно отклонения от узаконенной схемы развития беременности. В ней расписано все по граммам и сантиметрам, и любой перебор воспринимается медиками как преступление. Дохаживаю последний месяц, меня заставляют показываться в неделю два раза. И вдруг выясняется, что я прибавила на сколько-то граммов больше, чем положено. Злые восточные глаза, поднятый в потолок палец и приговор: «Три дня есть только обезжиренный творог и яблоки!» Такой творог я не могла есть никогда в жизни. Но в период беременности что-то случилось и с фруктами. Не лезли они в меня. Зато безумно тянуло на жареные пирожки с мясом, на которые раньше и не смотрела. Одного было мало, двух – много, съем полтора и смотрю, какой собачке остаток отдать. Организм женщины, ожидающей ребенка умнее всех лабораторий – требует то, что нужно, и количество знает. Только не надо его насиловать. Я же, по рекомендациям врачей, давилась фруктами и ягодами. В результате мой сын вот уже 18 лет ничего из них не может взять в рот. А вот пирожки любит до сих пор. Пыталась я тогда что-то объяснить врачу, но вид этой разгневанной дамы заставил меня ретироваться. В трамвае мне стало плохо, еле доползла пешком. И когда пришел подвыпивший муж, у нас произошла ссора – первая и последняя за семь лет. После нее примирение уже было невозможно, и ребенок родился без отца. Наверно, развод был неминуем, в то время я еще не знала, что делал в Москве мой благоверный, пока я дорабатывала в Тамбове последние месяцы. А может, не случись этого тогда, он успел бы привязаться к малышу, и все пошло бы совсем по-другому. В любом случае наезды восточной красавицы в белом халате сыграли в моей жизни роковую роль. РОДЫ Более красивой ночи я никогда не видела. Падают не снежинки, а снежки величиной с тарелку. До роддома от нашей квартиры всего метров триста, идем пешком, останавливаюсь только переждать очередную схватку. В вестибюле нас с мамой встречает дюжая санитарка и с ходу кричит. Как мы смели не вызвать машину – нас бы отвезли куда надо (возможно, на другой конец Москвы). Роддома, оказывается, работают по графику, нас могли вообще не впустить. Но сегодня здесь тоже принимают, и, получив свою порцию оскорблений, я иду на гигиенические процедуры. В предродовой я не успела лечь на кровать, как медсестра рванула рубаху, и засадила мне укол. «Что это?» – «Стимуляция». Но я же говорила врачу, что у нас в семье женщины рожают быстро, даже слишком быстро, зачем же еще стимулировать? «А мы всем делаем». Девочки попались на редкость веселые. Ржут над любым словом, нагло, надменно – мы же беспомощны. Я чувствую, что уже начинаются потуги и прошу посмотреть. Аж сгибаются от смеха: «Экая ты быстрая! Вот эти с утра корячатся и никак, а ты сразу захотела!» Только когда я расплакалась, одна неохотно оставила свой чай и подошла: «Надо же, и вправду дозрела». «И моя тоже», – откликается от другой кровати ее напарница. Нас переваливают на «катафалки» и наперегонки везут по длинному коридору: «Ну, девки, кто из вас скорее!» Моей конкурентке повезло больше – для нее уже готов стол, мой же еще только протирают каким-то составом. Пятеро медработников собрались около нее, и я с интересом смотрю, как появляется и исчезает темная головка. Для меня же пока только один совет – дыши глубже, то есть жди, не до тебя сейчас. Вот врачи вдвоем давят Дине на живот, и вместе с ее криком раздается новый, писклявый. А у меня идет сильнейший потуг. Врачи предупреждали, чтобы я с ними постоянно советовалась, и я в очередной раз спрашиваю, что делать. Молодая акушерка держит малыша и поворачивает ко мне веселое лицо: «Теперь можешь потужиться». Потужилась. Один раз. Этого хватило. Крик из пяти глоток: «Ты что делаешь?» А что я собственно должна тут делать? Все как в замедленном кино: врач на ходу сует кому-то Дининого ребенка (не в этот ли момент ему сломали ручку? Наутро его принесли матери уже с лубочком), медсестра с размаху что-то колет мне в вену (просто асс!). Но что они не сменили после Дины резиновых перчаток, это я помню точно. Конечно, были разрывы. Зашивали по живому, так как новокаин я переношу плохо, а других обезболивающих не оказалось. И это было куда больнее самих родов. Тогда, в советские времена все это казалось нормальным : и хамски- насмешливый тон всего медперсонала, и отсутствие нужных лекарств, и что за любой неприятный вопрос нам грозили написать нарушение режима. Я чувствовала себя чуть ли не преступницей, что не стала сдаивать молоко и сохранила первые капли сыну. Я уже слышала тогда, что в них природная вакцина от диатеза, и действительно, он никогда не страдал этой болезнью. Нас выписали на четвертый день, и никто не обратил внимания, что температура у меня была выше 39. Требовались новые места в роддоме. Тогда много рожали. В ту декабрьскую ночь 1984 года в роддоме № 18 города Москвы вместе с моим сыном только между полуночью и часом ночи появилось на свет семь младенцев. А через пять дней я вновь попала в роддом, только уже в другой. Туда свозили со всей столицы «производственный брак» – женщин, инфицированных во время родов. Десяток палат по 7-10 человек – эндометритов, пиелонефритов, а у некоторых, как у меня, уже и сепсис начинался. Вот они, шуточки-прибауточки и перчатки в чужой крови… Заглянув в глаза смерти из-за столь простого дела, как деторождение, я стала расспрашивать женщин, как это происходило у них. В результате у меня собралась коллекция жутковатых историй о халатности врачей. Кстати, и сама я появилась на свет в лучшем роддоме города Горького без помощи врачей. Единственная оставшаяся с ночной смены акушерка в этот момент курила (!) на другом конце комнаты. Так неужели пройдя через такое, женщины захотят оказаться в этом положении вновь? Ни одна сука не станет щениться там, где однажды чуть не погибла. Думаю, что Маша Часовских – только первая ласточка. За ней последуют и другие. А медикам стоит подумать о выездном акушере, которому неплохо было бы присутствовать при домашних родах и в сложных случаях оказывать помощь. Юристам же принять меры, чтобы у таких женщин не было проблем с документами. Надежда Никольская По понятным причинам статья подписана псевдонимом. Но все эти события действительно произошли с корреспондентом нашей редакции. «Город на Цне», 2003 год. ________________________________________________ Эта моя статья была напечатана в тамбовской газете более десяти лет назад. Поводом послужила странная история, произошедшая с жительницей нашего города. Маша Часовских рожала не в роддоме, а в селе Тулиновка, где жила ее мать (кстати, медработник). Врачи отказались дать женщине справку, что у нее родился ребенок, в ЗАГСе без этой справки не выдали свидетельства о рождении, и малыш больше месяца не являлся гражданином страны, пока об этом случае не прошла информация почти по всем центральным телеканалам. Я не просто сочувствовала молодой матери, но и вспомнила свои мытарства, связанные с появлением на свет моего сына. Статья вызвала эффект если не бомбы, то уж наверняка хорошей гранаты. Редакционный телефон обрывали матери, детей которых покалечили или заразили в роддомах, рыдали несостоявшиеся бабушки, потерявшие не только внуков, но и дочерей. Возмущенные письма присылали акушеры-гинекологи, доказывали, что все они белые-пушистые, в статье сплошная клевета на их коллег, а во всех проблемах, что случаются с пациентками, виноваты только сами женщины. Самым смешным был эпизод с моим сыном, когда он пришел в кабинет гинеколога. Нет, я не оговорилась, это было задание редакции молодежного издания, с которым Антон тогда сотрудничал, газета хотела напечатать кое-какие рекомендации для девушек, и требовалось мнение специалиста. Пожилой врач наскоро продиктовал все, что нужно, а потом больше часа рассуждал, как газеты бывают необъективны к людям их профессии, и пересказывал Антону эту статью (парень тогда порадовался, что я опубликовала ее под псевдонимом и эскулап не догадался о нашем родстве). Не знаю, изменилось ли что сейчас в этом вопросе. Говорят, УЗИ сейчас с точностью определяет срок беременности. Но во всем остальном… Впрочем, я давно не сталкивалась с этой темой. Может, кое-кто из посетителей сайта лучше знает вопрос и поделится своими впечатлениями?