Девчонки знали, что их отец фронтовик, что он имеет ранение, и в его ноге находится несколько «бродячих» осколков. Правда тогда у многих отцы и деды воевали в Великую Отечественную. Только девочкам было странно, что их отец почти никогда не рассказывал о той войне. А ещё им было обидно, что отец не хотел идти в школу на классный час, у других родственники приходили, а он - ни в какую. Отцовы медали лежали в картонных красных коробочках, а рядом - сложенные стопочкой удостоверения на них. Иногда девчонки брали награды в руки, и ощущали какой-то странный трепет, и даже страх. Представлялись «картинки с фронта» - отец с винтовкой бежит по чёрному вспаханному полю, вокруг раздаются выстрелы, взрываются снаряды, падают убитые и раненные, а он всё бежит и кричит: «За Роодиинуу! За Стаалиинаааа! Урааааа!», потом рядом разрывается снаряд, и он падает, хватается за ногу… В такие моменты было очень жаль отца. Девочки брали медали, шли к отцу и приставали с расспросами: «А эта за что, тут написано «За освобождение Варшавы», а тут за «Взятие Берлина», а эта за что - «За Отвагу», папа, расскажи. А он всегда отвечал как-то расплывчато, кратко, никаких подробностей. Накануне Дня Победы учительница Ларисы попросила её пригласить отца на собрание в класс. Лариса шла домой с надеждой, что отец хоть в этот раз согласится, ведь она очень гордилась отцом-фронтовиком, и ей так хотелось, что бы все знали об этом, что бы он сел за учительский стол и с серьёзным видом рассказал о том как воевал с фашистами. Весь день она с нетерпением ждала возвращения отца с работы, и с порога завела разговор. - Папа, скоро День Победы, у нас в школе будет классный час. Учительница, и ребята в классе, и я, мы приглашаем тебя. Мы хотим, что бы ты рассказал, как ты воевал. Ты возьмёшь с собой свои награды, покажешь ребятам, всем интересно, за что тебя ими наградили. Ты же у нас герой. Отец разувался и как-то странно кряхтел, потом сказал: - Не могу я об этом рассказывать, я же сам пацан был, мне семнадцать исполнилось в 43-ем, и сразу на фронт, в разведку при артиллерии». Глаза отца медленно наливались слезами, казалось, что они так и хлынут, но слёзы каким-то удивительным образом заполняли глаза полностью, но не лились, а так и стояли, словно вода в вёдрах. «В разведке я был самый молодой, не опытный. Не пил, не курил, свою норму табака и водки старшим отдавал. Это я потом научился, после войны, перед девушками форсил. А случилось это под Берлином, перед самой Победой. Перед боем нас отправляли в разведку. Надо было идти рано утром, затемно, до рассвета. Вечером командир нашей разведгруппы собрал нас и поставил задачу, проложил по карте маршрут и велел всем спать. Уснул я мгновенно, и приснился мне сон, что идём мы по намеченному маршруту, встречаем заброшенный блиндаж, заходим туда, и, раздаётся взрыв. Вижу, что меня ранило в ногу, осматриваюсь, а все погибли: все ребята, и командир прямо рядом со мной, тоже погиб. Проснулся в холодном поту, и сразу к командиру, стал его упрашивать идти другим маршрутом, а он - ни в какую. Тогда я ему сон рассказал, а он посмеялся, а потом добавил, что, мол, зелёный ещё, командиру указывать. Отправились, идём, осматриваюсь, всё как во сне было, до мельчайших подробностей, и блиндаж такой же. Я снова к командиру, стал упрашивать его не заходить в блиндаж, но командир велит заходить, и мы все заходим. А тут артналёт... Когда я очнулся, снова увидел картинку из своего сна. Дальше не помню что было. Вновь очнулся уже в госпитале. Ранение оказалось серьёзное, ногу хотели ампутировать, но я упёрся и не дал отрезать ногу. Думал так – как же я после войны на танцы пойду без ноги, девушку до дому провожать буду, нет, не дам отрезать, лучше умереть. Вынули осколки, да не все. Несколько бродячих осколков и сейчас в моей ноге. Ты, доченька, скажи в школе, что отец с работы поздно приходит, некогда ему» С тех пор Лариса больше не просила отца прийти в школу. Но интерес оставался, и она всегда прислушивалась к редким разговорам отца о войне. Военные фильмы Пётр почти никогда не смотрел, а говорил: «Масляная картинка. Там было во стократ страшнее». Когда сосед выстроил двухэтажный домик с широким балконом на втором этаже, Пётр сказал: «Ненавижу такие дома, в Польше с таких балкончиков в нас стреляли». Ко Дню Победы Петро готовился загодя. В дальнем углу двора складывал обрезанные осенью ветки, старые деревянные ящики. Напротив его дома было два не застроенных участка, и вечером 8 мая он сносил туда все припасённые дрова и зажигал огромный костёр. Со временем это стало традицией, и все соседи стали приходить к его двору со своими дровами. Выносили столы, стулья, накрывали огромный стол «в складчину» - у кого что есть. Костёр поддерживали до самого утра. Выпивали, закусывали, пели, танцевали, играли на ложках, и никогда не рассказывали о своих военных годах. Только выпивали не чокаясь, в память о погибших; чокаясь за выживших, за счастливую жизнь, за жизнь без войны для себя, своих детей и будущих внуков. Детям разрешалось не ложиться спать, и те сидели притихшие, ничего не понимающие, слушали военные песни, ловили каждое слово в надежде услышать рассказы о войне. Осколки в ноге у Петра давали о себе знать, частенько случалось, что прямо посреди дороги он как-то странно подпрыгивал, а потом слегка отскакивал в сторону. Это от боли, когда шевелились эти проклятые осколки. Жена частенько ворчала на него, чтобы восстанавливал инвалидность. Лариса снова стала приставать к отцу с расспросами, но он отмахивался. Тогда она принялась выпытывать у матери, и мать рассказала, что сразу после войны отцу дали инвалидность из-за ноги. Но Пётр очень стыдился этого и никогда не пользовался никакими льготами, не получал инвалидную пенсию, а когда пришло время подтверждать инвалидность он просто не пошёл на комиссию. Шло время, и в семье случилась беда. Умерла мать Петра. Они всей семьёй ехали на похороны и Пётр, не стыдясь людей, плакал всю дорогу, громко сморкаясь и вытирая слёзы. После похорон он запил. Пьяным никогда не скандалил. Переступал порог дома, разувался, аккуратно складывал шарфик и всегда клал на одно и тоже место, просил согреть воды и налить в таз. Кто-нибудь из дочерей наливал воды, подносил отцу. Петро мыл ноги, стирал носки, и шёл спать. Когда был особо пьян, ворчал: «Никто меня не любит, никому я не нужен». Жена его просила не пить, и грозилась пожаловаться бате, так в семье звали дедушку - отца Петра, которого побаивались все семеро сыновей. А когда и батя умер, Пётр снова запил. Но зарплату никогда не пропивал, приносил всю до копеечки домой. А вот от угощения не отказывался. Ларисе было очень обидно, она очень любила и уважала своего отца. Ещё маленькой ей особенно нравилось, когда отец приходил слегка выпивши. Он заходил с улицы, пахнул морозцем смешанным с дымом сигарет, и был очень ласков. Усаживал её на колени, и она утыкалась в его широкую грудь, вдыхала его запах. Со временем отец перестал брать её на колени, да и она стала считать себя взрослой. Но между ними сохранилась какая-то невидимая связь. Мать просила: «Уложи его спать, он тебя слушается». Подвыпивший Пётр и впрямь легко соглашался с Ларисой. Лариса же стала от отца отдаляться и даже стыдиться его, из-за того, что он оказался слабым, не смог пережить горечь потери родителей, и заливал горе водкой. Особенно трудно ей пришлось, когда она стала встречаться с парнем. Парень был не местный, приезжал к ним в гости на несколько дней. Родителям он понравился. Лариса готовилась к выпускным экзаменам в школе и к поступлению в институт, а отец по-прежнему выпивал. Лариса очень переживала, это отвлекало её от подготовки к экзаменам и ей было неудобно перед женихом. Однажды мама сказала: «Лариса, отец всегда к тебе прислушивался, поговори с ним, скажи, что тебе трудно готовиться в институт, что тебе неловко перед парнем» Лариса согласилась с мамой и стала ждать выходных что бы поговорить с отцом. В субботу после завтрака Лариса улучила момент когда отец остался один, и начала разговор: - Папа, я хочу попросить тебя – не пей. У меня на носу выпускные экзамены, поступление в институт, а я всё время переживаю, что ты придёшь выпивши, что мама будет нервничать. И ещё, мне стыдно перед Владимиром. Что он подумает? Решит, что ты выпивоха и не захочет со мной встречаться. Пётр слушал молча. Потом сказал коротко: - Ну ладно. С этого дня Петр выпивал только в гостях и всегда в меру. Соседи Петра очень уважали, за то, что во дворе всегда был порядок, что уважал и не обижал жену. А в особый восторг всех приводило следующее. По выходным после обеда он обычно говорил жене: - Иди, ляг, отдохни, я покараулю, что бы никто не помешал. Дочерям велел не шуметь, а сам садился на скамейку у калитки. Если приходил кто – соседи, кумушки, знакомые, он неизменно отвечал: «Она спит». При этом был непреклонен. Прошло время, дочери вышли замуж, Лариса уехала с мужем, появились внуки. Пётр же ежемесячно брал билет и ехал к Ларисе в гости. Часто забирал с собой внуков, свозил их всех в свой дом. Внуки очень любили Петра. Он же с удовольствием возился с ними. Просил собрать их на прогулку, брал с собой бутылку молока или компота, буханку хлеба и вёл внуков в лес. Из леса возвращались чумазые, усталые, счастливые, с аппетитом обедали, и укладывались спать. Лариса понимала, что как-то по-особенному чувствует отца. Всегда ей снился про него сон, после которого она звонила родителям, и спрашивала: «Что случилось?» Всегда оказывалось, что заболел отец, или другие проблемы дома. Петру тоже снились сны, после которых он говорил жене: «Позвони Ларисе, узнай, что там у них происходит, сон мне приснился». В ту ночь Ларисе снились родители. И как-то очень ярко приснился отец. Рано утром Лариса уехала по делам в город, сокрушалась, что не успевает позвонить родителям. А вечером у дома увидела мужа, он шёл ей на встречу с очень грустным видом: «Собирайся, с отцом плохо». Лариса взяла побольше денег, на всякий случай, и на ночном поезде уехала к родителям. Пётр лежал на своём диване и никак не реагировал. Мать сказала: «Петя, Лариса приехала». Глаза Петра ожили, и из левого глаза выкатилась слеза. Лариса взяла отца за руку. - Папа, тебе плохо, ты слышишь, дай знать? – он слегка пошевелил пальцами. - Я поняла, папа, ты что плачешь – он медленно перевёл взгляд на дверь. - Я поняла папа, ты спрашиваешь, где дети, ты спрашиваешь с детьми я приехала, или одна – он снова слегка пошевелил пальцами. - Я одна приехала, папа - из левого глаза Петра снова скатилась слеза. После этого разговора Пётр всё меньше реагировал на происходящее вокруг, не отвечал слабыми движениями пальцев, больше не плакал, глаза не оживлялись. Пять долгих бессонных дней Лариса, её сёстры и мать не спали и почти не ели, по-очереди, а чаще все вместе сидели возле Петра. Пытались накормить, напоить, вызывали скорую, приглашали врачей, ездили по аптекам, добывая дефицитные лекарства, делали клизмы, вводили клизмами бульон, переворачивали с боку на бок, что бы не было пролежней, переодевали, и надеялись, надеялись, надеялись… Было около полуночи. Лариса укутывала отца, у него почему-то стали очень холодные руки и ноги. Это её очень настораживало. Она позвала всех к отцу, а сама побежала к соседям вызывать скорую помощь. Вернувшись, стала с сёстрами переодевать отца и менять ему постель, он жутко потел, с него просто ручьями тёк пот. Приехала скорая быстро. Оказались знакомые ребята. Они стояли и без слёз плакали, а старший фельдшер сказал: «Если он эту ночь переживёт, то выкарабкается». Лариса укутывала Петру ноги, а он вдруг резко выдохнул… Лариса всё поняла. Она об этом давно знала, с той первой минуты как вошла в эту комнату и увидела отца. Она же в институте изучала медицину. Но она не позволяла себе самой в этом сознаться все эти пять дней. «Нет» - вскричала Лариса и выбежала на кухню, там упала на руки на стол и забилась в горьких всхлипах. Следом вошла мать: «Не надо, не смей, отпусти его». Лариса заболела. У неё резко упало давление, навалилась ужасная слабость, можно сказать – еле ноги тягала. Врачи говорили – последствия стресса. Год без отца. Было невыносимо думать, что его нет. Он снился, но всегда как-то невнятно, издалека. Приближалась годовщина смерти, и Пётр снова приснился Ларисе: «Лариса заходит в плацкартный вагон, что бы ехать к матери, идёт по вагону, и вдруг на боковом сидении видит – сидит Пётр. Лариса радостно бросается к нему, садится рядом, отец обнимает её рукой за плечи, и прижимает к себе. - Папа, я так по тебе скучаю – говорит Лариса. - Так в чём же дело – отвечает Пётр, и прижимает Ларису ещё сильнее, - пойдём со мной. - Папа, ты что, мне нельзя, у меня дети маленькие – Ларисе становится страшно, и она отстраняется от Петра. А он с сердитым лицом встаёт и уходит в конец вагона. Ларисе неудобно перед отцом, она идёт за ним следом, пытается что-то объяснить ему, но он растворяется в конце вагона» Отбыли годовщину. На поминках пели любимую песню Петра (батюшка разрешил) – «Нельзя рябине к дубу перебраться…». Лариса рассказала матери свой сон. Мать ответила: «Мы вот на кладбище поедем, я его отругаю, ишь, чего удумал». На кладбище мать, сердито дёргая траву, выговаривала Петру: «Петя, что ты удумал, ты это прекрати, оставь девчонку в покое, дети у неё маленькие, а ты, Лариса, чего молчишь, скажи отцу». Лариса плакала, и что-то тихо шептала. После годовщины стала Лариса поправляться, нормализовалось давление, прибавились силы. Настали трудные времена, распался СССР, безработица захлестнула города и сёла. Мать Ларисы с младшей дочкой и зятем остались жить в том же доме. Вскоре младший зять лишился работы, и Лариса с мужем старались помогать им, старшая сестра тоже не богато жила, с мужем развелась, осталась с ребёнком на руках. Однажды позвонила радостна я мать, и сказала, что младший зять нашёл хорошую работу, и добавила: «Отец помог, приедешь, расскажу». Лариса с семьёй по-прежнему часто ездила в родительский дом, и мать рассказала ей, как это - отец помог. - Снится мне сон – рассказывает мать – сижу у двора на лавочке, смотрю, отец идёт, такой румяный, весёлый, я ему и говорю: «Петя, тяжело нам, зять без работы, дети маленькие, пенсию задерживают, ты там ближе к Богу, попроси помочь нам, мы не денег просим, пусть поможет зятю работу найти». Он улыбнулся и ушёл. Но это не всё. Проходит время и снова снится мне, что сижу я опять на скамейке у калитки, а по улице машина едет. Останавливается, из машины Петро выходит. На нём чёрная шляпа, длинное чёрное пальто, в руках сумка и трёхлитровая банка томатного сока. Подходит и говорит: «Вот возьми, я вам тут продуктов принёс, и сок, вы подождите, я ещё помогу». Лариса, доченька, это точно он помог. Петро продолжал сниться Ларисе, но больше не звал с собой. А просто постоянно находился рядом. Матери он тоже снился. Постоянно незримо присутствовал в их жизни. Из всей большой семьи Петра остался жив только один из его старших братьев – Владимир, своей семьи у Владимира не было, и досматривать его пришлось младшей дочери Петра. Мать Ларисы готовила, кормили Владимира, убирали в квартире, а когда тот слёг, пришлось сестре Ларисы уволиться с работы и ухаживать за ним. В этот период матери Ларисы снова приснился ли сон, привиделось ли, правда ли было, то никому не ведомо, только рассказывала она следующее: - Лежу в зале на диване, смотрю в окно, под окном Петро идёт, я встаю, и вдоль окон за ним, он прошёл дальше, за угол дома, смотрю, он в окне спальни, и дальше пошёл, я в детскую и к окну, а он там стоит, я ему: «Петя, ты что тут? Ты за Володей пришёл? Так он не тут, он там, в квартире». Петро постоял молча, развернулся и пошёл дальше. Я на крыльцо выскочила, нет никого, я обошла вокруг дома, никого нет во дворе. Не снилось мне это, наяву это было. Спустя два месяца умер Владимир, а ещё через четыре месяца умерла и Ларисына мама. Лариса до сих пор убеждена, что Пётр пытался предупредить маму о болезни. Говорят, что нельзя обращаться за помощью к умершим. Но Лариса этого не знала, и много раз обращалась в мыслях к Петру с просьбой помочь ей и её детям. Теперь она этого не делает. Только просит у него прощение за то, что так часто беспокоила его, и просит Бога, простить Петру его грехи.