Ответило эхо зло выстрелам сзади. Путь к старому логову матери выбрав, Испуганной тенью ушла от засады Лесистою гривой в захламленый выруб. По запахам шла, повинуясь их зову, Но замерла вдруг в настороженной позе. В самой тишине , а не в запахах новых, Инстинктом учуяла смерти угрозу. Она отпустила волчонка из пасти. Урчащий комок слепо ползал по дёрну. Cливаясь с ночной ,черноглянцевой мастью, У логова щерился пришлый матёрый. Пружинил на лапах поджарый и жилист, Пугал дикой мощью вздыбленной холки. Безмолвно и знобко клыки обнажили Готовые к схватке свирепые волки. Лязг челюстей... Рык...Запах смерти и...садко - Чужак распорол её брюхо клыками. Она в его горло вцепилася хваткой, И намертво сжала пока он не замер. Затем, тихо всхлипнув по-бабьи от боли, Искала детёныша, еле ступая. Тянулся кишечник... И пахло осмолом... И боль изливалась то воем, то лаем. Голодный щенок наигрался сосцами. Отгрызла сама потроха-пуповину. Детеныша взяв, потрусила рысцою Вдогонку судьбе материнской единой.