(из книги "ДЕТИ ЯНУСА") Альберто Моравиа однажды заметил, что француз чужую страну — посещает, немец ее изучает, англичанин превращает ее в свой дом, а американец ее поедает. Об итальянце писатель мог бы вполне сказать, что он спрашивает, сколько она стоит. Если вечером понаблюдать в какой-нибудь третьей стране за представители этих наций в гостинице, то можно увидеть, что англичане читают, американцы пьют, французы разговаривают, немцы думают( или пьют), а итальянцы разбирают ворох своих покупок и обсуждают, что будут покупать на следующий день. Готовые пойти на мелкую контрабанду, итальянцы покупают все что для них необычно или выгодно. В советские времена они были самыми желанными клиентами московских “утюгов”, как называли тогда на жаргоне фарцовщиков. В обмен на одежду или за валюту те сбывали им солдатские и офицерские ремни, погоны, кокарды, кители, икру, небольшие иконы, словом, все то компактное, чем могла удивить страна. Причем, зная склонность этих наиболее уважаемых ими иностранцев к бурным спорам по поводу цен, многие утюги, чтобы “давать достойный отпор”, специально учили их язык; и некоторые из них достигали в этом деле высоких результатов, как например, фарцовщик по прозвищу Челентано, который со временем настолько хорошо разобрался в характере апеннинской публики и стал столь искрометно изъясняться на итальянском, что, переминаясь с ноги на ногу на тротуаре перед гостиницей Интурист”, не хуже чем это делал его тезка на бочке с виноградом, уже в самом начале торгов мог двумя-тремя фразами укротить итальянскую толпу в ее попытках сбить цену. “Кто знает,-пишет о покупательском зуде своих соотечественников итальянский журналист Беппе Северньини,- может быть мы и в самом деле торгаши по натуре, и нам трудно представить, что походы за границей по толкучкам и магазинам это просто потеря времени и что все эти покупки не более чем лишний багаж… Хуже другое: наблюдая где -нибудь на окраине Африки или Латинской Америки за поведением моих соотечественников, которые вопят, чертыхаются и тянут вниз цену, местное население начинает думать, что так принято делать на Западе. Никому и в голову не придет, что зверюга яростно отбивающий на базаре у босого мальчишки пару долларов — почти всегда приличный человек, может быть, даже -школьный преподаватель, который сто раз рассказывал своим ученикам о проблемах третьего мира. Итальянцы покупают, как известно все подряд: от хрусталя до скатертей, от керамики до граната. В Праге, например, охваченные желанием бросить что-нибудь в чемодан и не имея возможности унести кирпич от дома Кафки, многие из них идут на постыдную сделку со своим вкусом: в качестве сувенира приобретают советские армейские шапки. Продают их русские, украинцы и узбеки — персонажи часто неприятные и агрессивные.Но никто из них, как я заметил, и рта не открывает, когда какой-нибудь коммерсант из Бреши, схватив треух, напяливает его себе на голову и орет жене, чтобы она посмотрела, как он на нем сидит.”