Он стоял у обрыва. Земля под ногами не ощущалась, а глаза видели только яркие расплывшиеся огни города. Цвета чередовались, сливались, исчезали и появлялись вновь. Ночь окутала странника чёрной с проседью тканью, пропуская лишь редкий свет звёзд. Очертания города были смутны, его края лихо скрывались под полами платья ночи, размывались под властью бездонного неба. Ни красок, ни жизни. Этот город мёртвый. Как странник запомнил, над ним летали стаями стервятники, выкрикивая ужасные звуки. Они спускались к крышам опустевших домов, садились на трубы, чистили чёрные крылья и опять поднимались в воздух. Иногда сгусток тишины пропускал через себя посторонние звуки. Тогда странник прислушивался к ним и ловил любое колебание атмосферы, воспринимая их как должное. В его сознании плакали дети, почти беззвучно роняли слёзы женщины, стонали раненые, приготовившись к уходу. В его душе воронкой стонала пустота, глотая по частям внутренности. Виски ныли и безжалостно пульсировали, а сердце колотилось в груди так, словно это тигр, запертый в клетке. Странник старался не моргать, он боялся закрыть глаза хоть на секунду. Ему казалось, что та самая страшная пустота, о которой ему всегда говорил учитель, стоит у него за спиной. Он страшился только от мысли, что провалится в неё. Всё это время он что-то держал в руке. И это «что-то» обжигало её горящим пламенем. Он поднял свои руки, чтобы посмотреть… Почти до локтей они были в крови, а в правой руке странник держал охотничий нож, который так обжигал ему ладонь. Странник швырнул его с обрыва в сторону мёртвого города, который всё молчал, словно играл в какую-то жестокую игру. Странник озлобленно и одновременно с печалью оглянулся по сторонам. Если этот тяжкий груз надо носить на себе всю жизнь, он просто сойдёт с ума. Он ждал. Но чего? Чуда? Что мёртвый город опять заговорит? Все убитые продолжат свою жизнь, не заметив маленькой остановки? Его глаза впервые за долгие годы наполнились слезами. Ещё секунда, и он плакал, как маленький мальчик, потерявший свою маму. Он плакал беззвучно, с огромными страданиями в груди, на душе, в мыслях, во всём себе. А слёзы всё делили его лицо на три части, найдя новые русла. Теперь он был готов. Он ещё с минуту стоял у обрыва, вытирая свои слёзы. Мысль, которая пришла в его голову утешала. Он свободно вздохнул и посмотрел перед собой, оценивающе прищурился. Падать было метров сто, не меньше. И попятился назад, глядя на единственные пять звёзд, расположенных в порядке Тайфуна. Странник наконец остановился, кивнул звёздам, которые говорили своей формой об удаче и свободе и, приготовившись, рывком побежал к краю. Мой Тайфун меня освободит Стенкой встанет и загородит… Заберёт… Торжественная молитва странника оборвалась… *** Самсонов резко проснулся. Он задыхался, по телу рысью бегали мурашки, слёзы всё ещё были на глазах, а по лбу тёк холодный пот. Кошмары мучили беднягу по ночам последние три месяца. Не знав своих границ и пределов, этот человек считался одним из сильнейших. Он мог не спать неделями, оставаясь полностью при силах. Самсонов был худ и невысок ростом, лицом он был прост, без особых запоминающихся черт. Однако внутри у него была горячая обжигающая начинка, тщательно скрытая под толстой оболочкой. На самом деле, никто не знает, о чём он думает, что ему надо, что он сделает в следующую секунду. Его между собой называли Человек-Тайфун. Кто-то смеялся, а кто-то боялся. Кто-то уважал, а кто-то сторонился. Однако для себя Самсонов уже определил за прошедший месяц свою слабую сторону. Это был сон, в котором он не может контролировать себя, свои чувства и свои мысли. Неведомо кто даёт фору всему, что твёрдо сидит на своём месте, где-то в районе живота. Надо отучить себя от дурной привычки спать от заката до рассвета, думал про себя Викентий Александрович. В его планах было сократить своё пребывание в нирване до трёх часов в сутки. Самсонов наскоро оделся, закрыл квартиру на ключ и вышел из подъезда. На улице было свежо, ветра не наблюдалось. Утреннее солнце слегка припекало, на травке лежала серебристая роса, напоминая о недавно ушедшей ночи. Викентий Александрович поморщился и достал сигарету из пачки, что лежала в кармане. Оставляя за собой полупрозрачный дым, он пошёл вверх по улице. Людей было мало, никто друг друга не замечал, а если и поднимал глаза на встречного, то тут же быстро отводил обратно к носкам обуви или серый асфальт. Так Самсонов довольно быстро добрался до нужного здания, что стояло на пересечении главного проспекта и небольшой улочки. Генерал встретил старого знакомого более чем радушно. Он так горячо сжал руку гостю, что тот закусил губу, чтобы не вскрикнуть. -А вы, вижу, формы не теряете, Станислав Викторович, - справедливо заметил Самсонов. -А как же, - ответил тот, разведя руки, - в нашем деле-то, - Малахов прищурился, - без этого и ни туда и ни сюда. Самсонов понимающе кивнул. -Присаживайтесь, - жестом пригласил Станислав Викторович. -Благодарю, - ответил Самсонов, устраиваясь поудобнее в кресле напротив приятеля. Только они уселись, дверь открылась, и в кабинет зашла молоденькая девушка с серебристым подносом и двумя чашками и сахарницей. Помещение наполнилось тёплым запахом ароматного кофе. Хозяин дома в знак благодарности кивнул, и девушка удалилась, тихо прикрыв за собой дверь, даже не щёлкнув ручкой. Пока Викентий Александрович наблюдал за секретаршей, Малахов размешал сахар в своей чашке и уже сделал первый глоток. Он поставил чашку на блюдце и откинулся на спинку кресла. Он сложил руки в замок и внимательно пронаблюдал за Самсоновым, пока тот сыпал белый порошок в свой кофе. -Так всё-таки вы решили взяться за это дело, Викентий Александрович, - утвердительно сказал Малахов. -Да, - твёрдо ответил Самсонов. -То-то, - явно с облегчением вздохнул старик, - я не сомневался, что рано или поздно вы ко мне придёте. -Да? – в словах пришельца почувствовалась нотка раздражения. Всё-то он знает. Не слишком ли уверен в себе? Почувствовав нервозность приятеля, Малахов достал сигару, закурил. Викентий Александрович сделал то же самое. -Здесь замешано многое. И исход всей истории тоже будет значить многое. Причём не для меня или ещё кого-нибудь. В моих интересах защитить страну, людей. А ваша – спастись. В тяжёлую дубовую дверь кто-то поскрёбся. Не дождавшись ответа, в кабинет зашёл стройный парень лет двадцати восьми с яркими зелёными глазами, которые тут же напоролись на сидящего Самсонова, словно на что-то шершавое или острое. Молодой человек долго Викентия Александровича изучать не стал и тут же отвел свой пронзительный взгляд на начальника. -Что вам, Липницкий? – хмуро вопросил Малахов, озадаченный резким появлением старшего помощника. -Дело на сто зелёных, - уклончиво ответил Липницкий, отбросив прядь волос, упавшую на лоб. – Тет-а-тет, сэр, по-другому опасно. Малахов удивлённо посмотрел на старшего помощника и практически тут же отвёл взгляд: по всей видимости, он тоже таких ярких глаз не выдержал. -Говори, Владислав. Самсонов – моё доверенное лицо. Он должен знать всё, что происходит вокруг во избежание неудобных оказий. Липницкий слегка покраснел и глянул на Самсонова. Поправив галстук, он начал говорить: -Дело в том, что с пятой точки прибывает тот самый монах Афстофенно. В три часа дня в аэропорт Домодедово. Он везёт то, что вам нужно, Станислав Викторович! Малахов не задумываясь махнул рукой и приказал: -Пусть его встретят так, как и положено. Два человека к его светлости, впереди и сзади по машине на хвост. Подозрений не насылать. Чтобы всё шито-крыто. Липницкий чуть заметно кивнул и вышел быстрым шагом. -Шустрый парень, ничего не скажешь, - прокомментировал Малахов. – Он молодец, на таких наши мафиозные деревья и держатся. -Мы не закончили нашу дискуссию. Вам-то, Станислав Викторович, собственно, почём знать, спасаться мне или нет? – с усмешкой спросил уязвлённый Самсонов, уже забывший о Липницком. -Вам всё выяснять отношения, дорогой мой, выявлять неприятелей и воевать с мошкарой. Вы когда будете рыбу покрупнее ловить? – мягко ответил тот, - только и делаете, что нравственность свою показываете. И что дальше? -А дальше, - промурлыкал Самсонов, - будет пуля в лоб и залитый кровью гроб. Старик Малахов напрягся, но сохранил мягкость в лице. -Вы забываете, почему вы пришли, Викентий Александрович. -Нет, я не забыл. Это вы забываете. -Я? – Станислав Викторович явно удивился. -Конечно, - кивнул Самсонов, - я тут по делу, собственно говоря. А вы начинаете рыться в нравственности. А я хочу уже который раз до вас достучаться! -Я хочу тебя образумить, - коротко ответил Малахов, резко перейдя на «ты». -Этого не надо. Я прекрасно сам знаю, что мне надо сейчас, а что мне понадобится через лет пятнадцать. У меня был свой учитель. Новых мне не надо, избавьте, - дерзко пояснил Викентий Александрович, пропустив переход на дружеский тон мимо ушей. Старик покачал головой, но согласился. -Вернёмся к деловому разговору? – довольно сказал Самсонов. -Пожалуй, да… Я вот что хотел тебе сказать. Дело сложное, но откладывать его до лучших времён нельзя. Одному тебе его не выполнить, нужны люди. -А что, у господина благодетеля большая охрана? – посмеялся Самсонов. -Мистер благодетель не дурак, хочу тебе напомнить, - Малахов поднял палец, - он знает, чем владеет, чего можно ожидать от ТО. И ехать, кстати, тебе придётся далековато. Самсонов удивлённо поднял брови, не совсем понимая. -Лос-Анджелес, друг мой. Вот куда ты совершишь тур. Можешь считать, это твой бесплатный отпуск. Пришелец от удивления не мог сказать и слова. -Теперь обговорим все детали, - продолжил Станислав Викторович, довольный произведённым впечатлением. Через час Самсонов вышел на улицу, глотая свежий воздух, успевший прогреться за время его пребывания у старого приятеля. Ему было не по себе, голова кружилась. Он уже начал было сожалеть, что решил самолично взяться за вопрос, решение которого потянет за собой фурор в мире журналистики, скандалы в высшем обществе, недовольство музеев мира, траур в национальных библиотеках… Мир встанет на уши. В зависимости от исхода, Самсонов мог оказаться в эпицентре бури и стать очередной скандальной личностью, потерять сон и спокойствие. Он должен будет с достоинством встречать критику и скромно принимать похвалу. Слава окутает его своей лёгкой прочной шалью. Самсонов достал сигарету и закурил. Медленным шагом он двинулся вверх по проспекту. Однако исход может быть и другим, который изначально для Викентия Александровича был идеальным. Он хотел тихо скрыться, не показывать своё лицо и держать своё геройство в тайне от всех. Он бы завёл семью, рассказывал бы детям и внукам о своём подвиге, эта история тянулась бы из поколения в поколение, а он, Самсонов, умер бы своей, тихой смертью, а не дожидался бы, пока его прикончит какой-нибудь сумасшедший фанатик исторических реликвий. «Однако надо найти кинжал. Без него ничего не выйдет. Клебер говорил, что он утерян… Что делать?» - размышлял Самсонов. В 100 шагах уже был виден Великосветский Трактиръ, в который Викентий Александрович нередко наведывался. Подходя к двери, он набрал в лёгкие побольше свежего воздуха и зашёл внутрь здания, выполненного на мотив девятнадцатого века. Официант у входа стоял несколько напряжённо, время от времени морщился, зорко разглядывая посетителей. Когда входная дверь хлопнула, и перед ним показался мужчина лет тридцати невысокого роста с чёрной коротко стриженой шевелюрой и трёхдневной щетиной, работник Великосветского весь вытянулся, перефокусировал взгляд на частого клиента и, нацепив щегольскую улыбку, почти нараспев приветствовал: -Викентий Александрович, здравствуйте! Как знал, что сегодня к нам зайдёте. -Здравствуй-здравствуй, Миша. А вот я, например, не знал. Случайно вышло, - деловито ответил Самсонов. -Желаете столик? -Будь добр. Самсонов скинул плащ и повесил на вешалку, ворча себе что-то под нос. Трактир был большим, размещался на двух этажах. Лестницы были деревянные и скрипучие, перила и колонны для поддержки этажа были выполнены из красного резного дерева. Помещения представляли собой два больших зала неправильной формы, объединенные мощёной дорожкой. По обеденным залам сплошь были сделаны углубления в полу, где прорастали самые, что ни на есть настоящие деревья, высотой до трёх метров. Дополняли интерьер резные каменные столы и сидения, обложенные мягкими подушками. Самсонов любил это место. Под журчание небольших фонтанчиков, что были установлены не так давно, можно было вести тихие разговоры, не волнуясь, что кто-то позволит себе подслушивать о чужих делах. Вскоре официант Миша вернулся с сияющей улыбкой: -Как вам повезло! Ваш любимый столик свободен! Пройдём на второй этаж… -Я сам, - крякнул Викентий Александрович, выхватывая меню у остолбеневшего официанта и укладывая в стопку к остальным кожаным папочкам, сказал - мне кофе чёрного и покрепче. И, пожалуй, всё. Официант устало кивнул и уже было повернулся спиной и двинулся к стойке, но Самсонов его окликнул: -А знаешь, Миш, давай два эклера ещё. Миша остановился, выслушал, продолжил свой путь. «Обиделся», - подумал Викентий Александрович, но зацикливаться не стал и вразвалочку пошёл к лестнице на второй этаж трактира. Его столик действительно был свободен, как будто его специально оставили для господина Самсонова. Все остальные места были заняты. Слева от любимого столика Викентия Александровича ворковала молодая парочка, справа сидела шумная компания из шести человек: от них то и дело, что доносились радостные вскрики, громкий смех. В углу поодаль в напряжённом молчании обедала пожилая пара. Ещё на трёх столиках сидели поодиночке мужчина и две женщины. Со столика одной из них всё время доносились звонки мобильного, на каждый звонок женщина отвечала с радостью и воодушевлением. Поморщившись, Самсонов отвернулся и заглянул в окно. «Хороша погода», - подумал он, но закончить мысль не успел. Официант уже шёл к нему с подносом и газетой в руках. Он выставил чашечку с ароматным кофе и тарелочку с двумя свежими эклерами на стол, и, склонившись к уху клиента, тихо сказал: -Только что явился Макконал собственной персоной. Сообщить о вашем присутствии? -Фергюссон? – вскинул брови Самсонов, - какой сюрприз. Да, сообщи, будь добр. -Да, кстати, - уже громче сказал официант Миша, кивнув, - я вам тут газетку свежую принёс. Чтобы скучно не было. Самсонов одобрительно кивнул и кинул взгляд на заголовок: «Дело не в правительстве». Официант развернулся на каблуках и быстро пошёл вниз. Через десять минут послышались тяжёлые шаги Фергюссона Макконала, английского гражданина и любителя России и её жителей. -Hello my dear friend! Как давно мы не виделись, - с сильным акцентом приветствовал Макконал, обнимая вставшего Самсонова. -Как никак два года, - подтвердил Викентий Александрович, - как вы живёте, где обитаете? -Всё просто замечательно, мистер Самсонов, - заулыбался Макконал всеми тридцатью двумя белоснежными зубами, - как у вас говорят? Живу и горя не знаю? -Да, именно так и говорим. -Я живу и работаю в Лондон сити, в Москве оказался по стечению обстоятельств. -Каких же? – проявил заинтересованность Самсонов. -Моя младшая дочь Сьюззи хочет уехать в Москву искать счастье. Я не смог её просто так отправить в мегаполис, решил сначала уладить всё сам. -Как это? – не понял Викентий Александрович. -У меня есть знакомый, который имеет очень хороший бизнес здесь, в Москве. Я хотел бы поговорить с ним с глазу на глаз о моей любимой дочке. И я сам решил уладить дело с апартаментами. Я боялся, что мою бедную Сьюззи можно легко обмануть с жильём. -Это правильно, - одобрил Самсонов, доставая сигарету и прикуривая. -А ещё, - Макконал придвинулся ближе и заговорил почти шёпотом, - есть одно очень и очень интересное дело. -Какое? – так же тихо спросил Самсонов. -В Москве есть один человек, который недавно переехал из культурной столицы прямо сюда для продолжения своей работы. Он держит у себя коллекцию дорогих реликвий всех поколений и народов. Он имеет свою группу экспедиторов, которые проводят раскопки. Сам же Элвис даёт огромные деньги за любую семейную реликвию. -Как-как его зовут? -Джеймс Патрик Чисхолм, мой земляк. Элвис – так его знают во всём мире. Во всех музеях и во всех библиотеках его биографию знают наизусть. -Но зачем? – удивился Самсонов. -Он благородный человек, жертвует деньги для исторических заведений. Его все любят, это идол для лондонской цивилизации. -А как Москва может быть связана с его работой? -О, этого я не знаю. Он мало кому говорит о своих планах, тем более тем, кто заинтересован в сфере его действий. Он очень и очень серьёзный человек. Однако я кое-что слышал из его планов. Макконал сделал продолжительную паузу и тоже закурил. -Вы меня заинтриговали, Фергюссон, - поторопил Самсонов. -Недавно экспедиция прошла недалеко от Владивостока. Самсонов от этих слов немного оживился. -Нашли много любопытного. К примеру, деревеньку из десяти домиков, которая на карте не отмечена. Однако жители не так давно покинули её, кострище было ещё тёплое. А самое главное – место настолько уединённое, что даже ветер туда не прорывался. Сердце у Самсонова ёкнуло, он заёрзал на стуле. Душа заныла. -Экспедиция пошла дальше, - продолжил Макконал, не замечая перемены в лице собеседника, - и в сто пятидесяти милях от той самой деревни начали копать, уже не знаю, что там было. Может курган, или яма большая. -Что-то нашли? – взволнованно спросил Викентий Александрович. -Да, - задумчиво ответил Макконал, подзывая официанта. К столу подбежал Миша. -Что угодно? -Чай чёрный с молоком, пожалуйста, - по старой привычке заказал Макконал. Это была единственная фраза, которую он научился выговаривать тщательно и почти без акцента, в отличие от всей речи в общем. Самсонов напряжённо следил за мимикой Макконала, когда тот выговаривал сладкие душе слова «чай» и «молоко». Заявление Макконала об Элвисе было очень кстати. -Так что же нашли? – нетерпеливо спросил Самсонов, глядя, как официант несёт чай мистеру Макконалу. -Нашли летописи VI века до нашей эры, - ответил Макконал, принимая свой бодрящий напиток. -И всё? – Викентий Александрович разочаровался. -А что вы хотели? – удивился Фергюссон, - золотые горы? Всё, что можно было озолотить – уже озолотили. Двадцать первый век, друг мой, всё имеет своё динамическое равновесие. Макконал сделал глоток чая и блаженно закрыл глаза. Нависла тишина, прерываемая смехом за соседним столом. -Однако, - Макконал нарушил молчание первым, - завтра Элвис празднует своё пятидесятилетие и какую-то ценную находку. Возможно, летописи – это не всё. Самсонов немного успокоился. -Сведите меня с этим человеком, - твёрдо попросил Викентий Александрович. -Нет проблем, - пожал плечами Макконал, делая новый глоток, - завтра же и пойдём к нему. В пригороде он имеет свой особняк, где собирает званый вечер в стиле конца девятнадцатого века. Вам будет полезно посмотреть на находку. Как я знаю, вы – человек истории. Вам надо быть в курсе всего. Я вам помогу, мистер Самсонов. -Большое спасибо, - положа руку на сердце кивнул Викентий Александрович и одним глотком допил свой кофе.