Я поздно вышла, женщина в полях срезала сухие плети винограда, и хищник пролетал над мышью. Мой поезд тихо оторвался от вокзала. А яблони за поездом бежали голодные и голые и выли. В том городе меня никто не ждал. В нём каждая болела кость и рана. Там, где за окнами я всё ещё стояла, от тайны неизбывной неподвижна. Другая я — уродливая, злая, давно себя на свете пережившая, вдруг наклонилась, чтобы взять с дороги камень. Как брызнуло в глаза стеклянной пылью! И новой мукой обожгло подглазья, но прежней муки голоса затихли.