Он грустил о наивной отваге, Старый город, в безветренный день, Помня старую клятву на шпаге, Когда в небо взлетела сирень... Помнил он силуэт полустертый, Треуголку, мундир и усы, Как толпа собиралась в когорты, А на башнях звонили часы... Жаль прошел, век бродяг, фантазеров... На ботфортах наивная пыль, А на небе не видно узоров, Только ветер обходит пустырь... Но вернулся он в город, как в сказке, На ядре и в своем парике, Снова город раскрасили краски, И заря отразилась в реке... Так вернулся с наивной отвагой, Наш бродяга, чудак, фантазер... Улыбнулся... и клятву над шпагой, Перед городом вновь произнес... Заискрился осколок преданья, Ведь Мюнхгаузен с роду не врал, Но скатилась слеза ожиданья... Ведь она его тоже ждала...