* * * А дед мой денег не просил. Безрукий и хромой, калека - не христарадничал, не пил, растил детей и щи варил, рубил дрова, двурукого не хуже человека. А дед мой, синеглазый, высоченный, ходил, согнувшись, и курил махру. Я спичку подносила: как игру воспринимала перекуры деда. Любила нюхать дедовы рубашки. И за руку его держать, когда он отдыхал на лавочке у дома. Неторопливо, сладостно-знакомо я помню каждую его черту. И до сих пор осталась та скамья, сад за забором, папиросный дым. Сон с продолженьем. Родина моя. Мой дед тогда был дедом молодым, тебя чуть старше. И на твоем лице - его глаза. Ну, обернись и посмотри! Похож. И на твоей щеке - моя слеза. Совсем, как он, ты никогда не врешь. Не просишь, Христа ради. Не юлишь. Как он, ты счет заслугам не ведешь. Совсем, как он, ты за руку меня берешь. Совсем, как он…