Наталья Сафронова РУСАЛОЧКА иллюстрация Наталии Алениной Светка бежала на свидание, летела на всех парусах, как будто ей было семнадцать. А если быть точной, то в семнадцать лет она такой счастливой не была. Десять классов в своем рабочем поселке Света окончила на пятерки и приехала в город учиться на библиотекаря. В первый раз мама привела ее в библиотеку, когда девочка училась в первом классе. Она целую неделю обещала дочке пойти в библиотеку, где много-много книг, больше, чем в магазине, и Светка терпеливо ждала, а маме все было некогда. И вот они пришли – и опоздали. Библиотекарь, Ангелина Львовна (она представилась), уже собиралась домой, но, увидев, как обиженно опустились у Светки уголки губ, сняла пальто и подвела девочку к полке со сказками. Книги были расставлены в ряд, обложками к читателю, яркие, красочные, и под каждой обложкой – тайна. Светка, затаив дыхание, переводила глаза с одной книги на другую. Наконец, ее рука потянулась к книжке, на которой была нарисована девочка с огромными глазами и распущенными волосами, такими длинными, что она завернулась в них, как в плащ. За девочкой – сказочный замок. - Русалочка, - прочитала Светка и протянула книгу Ангелине Львовне. На каждой странице в книге была картинка, поэтому читать ее Светке было несложно, хотя читала она еще не слишком быстро. Девочка так увлеклась приключениями русалочки, так переживала за нее, что вскоре перестала замечать сопротивление текста: она уже жила жизнью андерсеновской героини. На долгие годы, а, может быть, и на всю жизнь, «Русалочка» стала ее любимой сказкой. И первый день своего знакомства с библиотекой и с Ангелиной Львовной Светка тоже запомнила на всю жизнь. Она мечтала, как возьмет ребенка за руку и подведет к полке со сказками… Света жила у старшей сестры, которая работала медсестрой в реанимации. Оля после дежурства приходила уставшая, почти землистого цвета, и Светке казалось, что она вытаскивает людей с того света буквально: берет за руку и тянет, а если сил не хватает, то и ее туда затягивает вслед за больным. В Олины дежурства Светка оставалась дома с ее трехлетним сыном Сережей и мужем Виктором. Светка готовила ужин, укладывала племянника спать и звонила Оле на работу, докладывала, что все у них хорошо. Потом садилась за конспекты, наклоняя настольную лампу пониже, чтобы не мешать Сереже. Виктор говорил: - Ты погулять сходила бы, что ли? С Сережкой я и без тебя справлюсь. Светка была младше сестры на 12 лет, и родители, особенно отец, относились к ней, как к маленькой. Девушке даже казалось, что они не хотят, чтобы она взрослела. На выпускной вечер в школе она решила распустить волосы. Подруга пришла со своей косметикой, чтобы подкрасить Светке глаза и губы. Отец не разрешил. Света плакала, а потом вытерла слезы и не стала ему перечить. Потом отец с матерью смотрели фотографии: - Ты красивее всех девочек в классе! На выпускном Светка забыла про разыгравшуюся дома драму, смеялась и танцевала, светло-русые косы разлетались вокруг лица. Встретила с классом рассвет, а на следующий день собрала сумку и уехала к Оле. Но самое удивительное, что и в городе Светка не делала никаких причесок, заплетала две длинных, до пояса, косы и так ходила на лекции. Ей нравилось не нарушать отцовский запрет, оставаться послушной девочкой с косичками. Светка уже заснула, когда почувствовала, как на нее навалилось что-то тяжелое. От страха она закричала и услышала, как проснулся и заплакал Сережа. Девушка открыла глаза, увидела растерянное лицо Виктора в съехавшей набок шапке и пальто нараспашку. - Светка, прости, - пробормотал он протрезвевшим голосом. Утром они встретили Олю, как будто ничего особенного не случилось. Но Света все чаще стала задерживаться по вечерам в библиотеке, заходила в гости к однокурсницам, а порой просто сидела около дома на скамейке. - Ты же совсем замерзла, Снегурочка, - Светка увидела перед собой открытую дверцу серой «Волги» с шашечками такси. Она устало поднялась и села в машину, осторожно подула на озябшие руки и посмотрела на гостеприимного водителя. Он был пугающе огромный, с трудом помещался в кресле, а его ноги-тумбы упирались в руль. - Как он только умудряется рулить? – лениво подумала Светка. В машине работала печка, было тепло и выходить на мороз не хотелось. - Тебя куда отвезти? – улыбнулся великан. - Никуда, я здесь живу. Ключи от дома забыла, - соврала Светка. - Ну, покатайся со мной на смене, веселее будет. Меня Сашей зовут, - представился новый знакомый. Через неделю они подали заявление в загс. - Куда ты торопишься? Зачем тебе этот Квазимодо? - спрашивала Оля. - О чем ты с ним разговаривать будешь? Светка отмалчивалась. Виктор с досадой крякнул и ушел курить на лестницу. - Света, зачем ты так? я же извинился, – встретил он выбегавшую из квартиры свояченицу. - Будет, где жить. В безопасности, - буркнула Светка. Утром в день свадьбы под окном загудел весь Сашин таксопарк, и в загс отправились все Светины однокурсницы. Когда кричали «горько», жених приближал к невесте свое лицо, а Светка внимательно всматривалась в него, как бы узнавая. Светкино маленькое личико тонуло в его огромных лапищах, серые глаза были пугающе серьезными, без искорки счастья. По спине сбегали две толстые косы. Виктор молча пил. - Ты чего такой хмурый на моей свадьбе? – подошел к нему, покачиваясь, жених. Взял Виктора за грудки, - свадьба тебе не нравится? Их с трудом разняли. Отец подошел к Светке: - Дочка, завтра же подавай на развод. Через год Светка родила девочку. Взяла академический отпуск, чтобы не отвлекаться от малышки на учебу. Дашенька часто просыпалась ночью, плакала. Света носила ее по комнате до изнеможения, но как только опускала в кроватку, дочка начинала голосить с новой силой. Саша говорил: - Свет, укладывай в зале, мне рано на смену. Светка ложилась с дочкой на диване, и малышка засыпала с материнским соском во рту. Во сне она чуть отпускала его, но стоило матери пошевелиться, сразу принималась жадно сосать, как будто боялась, что отнимут. Постепенно Светка прижилась в зале вместе с дочкой, пеленками и распашонками. С мужем встречалась за ужином, молча кормила. Иногда Саша приходил домой пьяный, брал лицо жены в ладони, тяжело смотрел в глаза: - Не любишь ты меня! Светка молчала, сердце бултыхалось где-то горле. Она боялась, что Саша ее ударит, но он отталкивал ее несильно и уходил в свою комнату. Даша пошла ровно в год, в день своего рождения. - Посмотри, какая ягодка красивая, - сказала ей Светка и показала на клубнику. Даша сделала шаг, другой и испуганно присела. Отец рассмеялся и взял внучку на руки: - Скажи: деда, - попросил он. - Де-да, - послушно повторила Даша. Саша успел сменить два таксопарка, отовсюду его увольняли за драки. - Какая тебе библиотека с таким мужем? Тебе надо дочь растить, - горько сказала сестре Оля. Олина соседка работала бухгалтером на птицефабрике, устроила Светку в убойный цех оператором. Светка надела резиновые сапоги и фартук и приступила к работе. Кричащие перед смертью куры не трогали ее совершенно. Она весь мир воспринимала приглушенно и в черно-белом цвете с того самого дня, как в ее спальню вошел пьяный Виктор. С работы несла домой молоко, мясо, яйца. Фабрика заботилась о своих работниках, продавала им все по закупочным ценам, в то время, как страна покупала продукты по талонам. Фабричный автобус развозил рабочих по домам, но от остановки до дома Света несла сумки сама, Саша ее не встречал. И когда однажды какой-то парень подошел к ней и предложил помочь, уставшая женщина просто разжала руки и пошла вперед. Парень молча вошел с ней в дом и пронес сумки в кухню. - Чай будешь? – хозяйка поставила чайник на плиту, подняла голову и встретила потрясенный взгляд гостя. - Ты что, того? – он покрутил пальцем у виска, - я обокрасть тебя хотел. - Чего ж не обокрал? – усмехнулась Светка. - Потому что ты ненормальная. Жалко стало, - парень отказался от чая и ушел, как будто боялся заразиться Светкиной ненормальностью. Даша росла на пятидневке, потому что доверить ее Саше Света не решалась. А когда брала дочь на выходные, осторожно присматривалась к ней, словно издалека. Девочка росла замкнутой, молчаливой, и мать разговаривала с ней тихо и ласково, но не трогала ее, не тормошила по пустякам. Саша все чаще уходил в тяжелые запои, во время которых выбрасывал в окно стул или телевизор. Вся обстановка в квартире досталась ему от матери, которая уехала жить к бабушке в деревню. Светка быстро накидывала на себя пальто и выскальзывала за дверь. Когда она возвращалась, Саша уже не буянил. Он покаянно наводил дома порядок, мыл полы. Постепенно у них не стало стульев и телевизора. Диваны Саша выбросить не решался. Света привезла от родителей старенькие табуреты на кухню, купить тогда ничего было нельзя. А без телевизора она легко обходилась. Политикой не интересовалась, разгул рэкета ее тоже не пугал. Как оказалось, преступники сами ее побаивались. В последнее время она ничем не интересовалась и ничего не боялась. Женщина помнила, как смотрела «Время» в детстве, в родительском доме: мама и отец рядышком на диване, она устраивалась рядом с отцом, иногда клала голову ему на колени и так засыпала. В советские времена ничего страшного по телевизору не показывали, и под новости легко было заснуть. На фабрике Светка ни с кем не подружилась, у нее просто не было такой возможности. Матерные слова работницы употребляли без особого удовольствия, для связки слов. К Светке относились с оскорбительным презрением, но оно отскакивало от нее, как мячик от стены. Ей было все равно. Иногда в какой-нибудь подсобке Света натыкалась на парочку, молча брала то, за чем пришла, и выходила за дверь. Однажды к ней подошел командированный, окинул взглядом маленькую Светкину фигурку в резиновых сапогах и фартуке: - Женщина-то какая приятная… Давайте встретимся вечером, скажем, часов в восемь, - он мельком взглянул на часы и наткнулся на ледяные Светкины глаза, икнул от неожиданности и отошел в сторону. Когда Олина соседка переехала в другой город, Светка моментально попала под сокращение. - Жить-то на что будешь? – спросила Оля. Саша опять временно не работал. Теперь он уже искал место грузчика в магазине, там требования были меньше, чем к водителю. Даша оканчивала третий класс и училась хорошо, хотя и готовила уроки на продленке. Светка устроилась кондуктором автобуса, а куда еще без диплома? Да она ничего и не искала, случайно попалось на глаза объявление, и она пришла в автобусное депо. К работе приступила на следующий день. Вставать приходилось рано, в пять утра, но за семь лет работы на фабрике женщина привыкла. В часы пик она проталкивалась в переполненном автобусе, собирая плату за проезд, а вечером садилась на место кондуктора и смотрела, как убегает город за окном. - Конечная, - объявил водитель. Светка подошла к уснувшему пассажиру, тронула за плечо: - Конечная, - и вдруг почувствовала, как что-то тепло толкнуло ее в сердце, и оно забилось часто и сильно. Светке казалось, что она не разглядела его тогда, в автобусе, и теперь боялась не узнать. Но узнала и сейчас входила в его квартиру и с любопытством оглядывалась. Комната была завалена книгами и журналами. - Квартира от бабки досталась, я сделал ее своим кабинетом. Дома трудно сосредоточиться, я журналист, - Слава поставил турку на огонь. - Здесь у меня ничего нет, кроме кофе. Когда уезжала домой, Света выбрала самый длинный маршрут. Увидела позолоченные купола маленькой церквушки и вышла из автобуса. Церковь была открыта, на скамейках вдоль стен сидели старухи. Женщина постояла у двери, потом подошла к иконе Божьей матери и вдруг почувствовала, как по щекам льются слезы. Она плакала и плакала, как будто в ее сердце растопился весь лед, который накопился за десять лет ее замужества. Светка смотрела в по-детски нежное лицо Божьей матери и шептала: - Так я больше не могу, теперь все будет по-другому. Для начала Света купила телевизор и узнала, что страна благополучно завершила перестройку и вступила в фазу капитализма. Ельцина сменил интеллигентный, абсолютно трезвый Путин. Светка была теперь за страну совершенно спокойна, выключила телевизор и принялась за ремонт в Дашиной, вернее, их общей с дочкой комнате. Удивленный Саша помогал Светке, радостно на нее посматривал, этот великан совершенно терялся перед своей маленькой энергичной женой. Он надеялся, что они теперь заживут по-новому, весело и дружно, и Светка переедет из комнаты дочки к нему. Но Светка не переехала, просто оклеила квартиру светлыми обоями, поменяла занавески и рассадила дома цветы. Такие же цветы росли в квартире Славы, достались ему по наследству от бабушки, и на Светкином подоконнике теперь тоже горела красными огоньками герань и пряно пахла желтая хризантема. А Света покупала и покупала домой цветы, она заставила цветами все подоконники и тумбочки, вешала их на стены, старательно вбивала гвозди для подставок, чтобы лучше держались. Раньше Светка шла от остановки до дома и ничего вокруг себя не видела. А теперь шла и видела, как распускается май ликующей зеленью, нежной сиренью, белой свадебной фатой яблонь и черемухи, огромными беззащитными цветами абрикосов. Особенно удивляли Светку одуванчики. Желтое на зеленом. Светка смотрела на них и улыбалась. Мир расцветился для женщины яркими красками, наполнился чудными запахами, а лучше всего пахнул ее любимый. Такой же высокий, как Саша, но стройный, с изящными маленькими ступнями и ладонями, Слава казался Светке красивее всех на свете. Она тонула в его синих глазах, зарывалась лицом в русые Славкины волосы, втягивала носом запах его живота. - Ты прямо Жучка какая-то, - Славка нажимал пальцем на Светкин нос. В любви он был жестким, заставлял Светку повторять за ним непристойности, и Светка не сопротивлялась, повторяла. Другой любви она не знала и не хотела знать. Она понимала, образ какой женщины, свободной и раскованной, рисует Славка в своем воображении. Но других мужчин просто не замечала. Когда Слава садился за работу, Светка варила кофе, ставила перед ним чашку и усаживалась рядом на пол. Она прижималась к Славкиным коленям, чувствовала, как перетекает в нее его тепло. За окном темнело, было слышно, как шумит город. Это были хорошие минуты. Потом Слава провожал ее на остановку. Светка шла рядом с ним, потрясенная предстоящим расставанием, и обостренным обонянием ловила, как запах любимого смешивается с запахом свежей зелени и цветущих трав, и у нее от этого немножко кружилась голова. Славка дожидался ее автобуса и уходил домой. В любом случае он возвращался каждый вечер в семью, как птица в гнездо. Когда Светка садилась в автобус, ей казалось, что она тормозит всеми четырьмя лапами, как собака на живодерне. Но, так или иначе, она оказывалась в автобусе и жалобно выглядывала в окно, но всегда видела уже только Славкину спину. Однажды Светка примчалась к Славе безо всякой договоренности. Квартира была закрыта. Женщина просидела на лавочке перед подъездом до позднего вечера, но Славку так и не дождалась. Его неожиданно отправили в командировку, предупредить Светку он не успел. Светка поехала к Оле: - Я жду ребенка. - Какой ребенок? Ты на что жить-то собираешься? - спросила Ольга. Но Света уже любила этого ребенка: - Дай подумать. Сколько у меня времени? - Нисколько, - жестко сказала сестра. - Мини-аборт – милое дело, никаких последствий. Но откладывать нельзя. Из Светкиных глаз непроизвольно покатились слезы, когда послышался чавкающий звук, а внутри начала разрастаться жгучая тянущая боль. Женщина догадалась, что так высасывают из нее ребенка и вымученно порадовалась, что она в сознании и что ей больно. Когда она подумала, что больше не выдержит, все закончилось. Света тяжело сползла с кресла и дошла до кушетки. Вечером у ее постели сидел Саша, пьяно покачивался и гладил жену по голове, тяжело надавливая ладонью. Светка тихо сказала: - Саш, иди спать, Даше заниматься надо. Саша вышел, а Светка почувствовала, как горло сдавливает удушье. Через некоторое время, показавшееся ей вечностью, из глаз потекли слезы, и она смогла дышать. Простыня под ней намокла от крови, и женщина подумала, что она плачет всем своим существом, плачет так, как не плакала еще никогда в своей не богатой на радости жизни. - А посоветоваться нельзя было? – хмуро спросил Славка. - А это что-нибудь изменило бы? – осторожно покосилась Светка на фотографию Славкиного сына на рабочем столе. - Может, и не изменило бы, но это касалось не только тебя. Больше они к этому не возвращались, и Светка наедине с собой тоже старалась не думать о неродившемся ребенке. Но несколько лет спустя, когда она узнала, что больше не может иметь детей (последствия все-таки были), Света спросила Славку: - А если бы я родила тогда? - Не знаю, наверное, это была бы самая большая глупость, которую ты могла сделать. И женщина поняла, что для Славки важно было только внешне оставаться лидером в их отношениях – а брать ответственность за Светку он не собирался. Но Светка прощала любимого, не лезла в его жизнь и не загружала своими проблемами. А проблем в Светкиной жизни хватало. Даша окончила восемь классов и поступила в медицинский колледж, пошла по стопам тети Оли. Высокая, крепкая, как отец, но гораздо умнее. Училась она хорошо и с группой быстро подружилась. А вскоре к ней в гости стал заходить Сева, новый товарищ. Светка присматривалась к ним и видела, что для Даши он значит больше, чем просто друг, девочка глаз с него не сводила. Сева Светке не нравился, развинченный какой-то, абсолютно несерьезный, что ему делать в медицине? А после его ухода Светка заметила, что из тумбочки исчезли деньги: - Даш, ты 500 рублей не брала? - Нет, мам. Может, папа взял? Денег не хватало, чтобы заплатить за Дашин колледж. Можно было перехватить у Славки, но Свете не хотелось, чтобы между ними вставали деньги. Только любовь, и ничего больше. Женщина устроилась мыть подъезды в своем доме. У них образовалось ТСЖ, жильцы оплачивали труд уборщицы из собственных средств, и Светка договорилась об авансе. Между тем, деньги стали пропадать регулярно, с каждым Севиным посещением Светка обнаруживала недостачу, причем деньги стали исчезать даже из кошелька. Но Даша не хотела верить Светке, она относилась к Севе, как к идолу, ничего плохого в нем не замечала. Однажды пришла из колледжа вся в слезах, закрылась у себя в комнате, а вечером сказала матери: - У Севки наркотики нашли… Светка ахнула, опустилась рядом с дочкой на диван, обняла за плечи: - Вот видишь, а ты мне не верила! - Радуешься, что права оказалась! – неожиданно разозлилась Даша. - А он все равно хороший, даже если его посадят, я ждать буду! Светка прижимала к себе дочь, потихоньку вместе с ней покачивалась, молчала. А что она могла сказать? Света приходила к Славке и отдыхала от своей серой безрадостной жизни, окуналась в любовь и понимание, старалась проникнуться творчеством любимого. Славка показывал ей все свои статьи, но уже готовые, планами и набросками не делился: - У меня принцип, я половину работы не показываю. Светка читала его статьи о спорте, заведомо уверенная в их гениальности, но до понимания ей было далеко. Этот мир ей был не знаком. - Ты возьми меня на соревнования, я не буду мешать, - просила она, - просто с тобой побуду. И твоя статья мне потом будет понятней. - Не могу, - отказывался Славка, - там полно знакомых, жене доложат. И Светка довольствовалась встречами в Славкином «кабинете», смотрела, как он работает. А что ей еще нужно? Только быть рядом. Она распускала волосы, и они струились тяжелой волной по плечам, Светка молча взирала из копны волос на свое божество, старалась не мешать. Русалочка рядом с принцем. Однажды Светка перебирала бумаги на Славином столе, складывала аккуратной стопкой. Ей попалось на глаза объявление в газете: рекламное агентство приглашает на работу менеджеров. Светка набрала номер, а на следующий день уже была на собеседовании. Сразу после собеседования с ней провели краткий инструктаж, и молодая женщина приступила к работе. Вечером она сказала Славке: - Я теперь в рекламном агентстве работаю. - Растешь, - усмехнулся Славка. - За тобой тянусь, - коротко прокомментировала Светка. Светка заключала договор за договором, обнаруживая нюх и неутомимость гончей и бульдожью хватку. Собранная, целеустремленная, она не знала, что такое расслабление, и уходя с работы домой, держала в голове прошедший рабочий день и следующий. А когда ей предложили поработать в предвыборной кампании депутата в городскую Думу, Светка договорилась с водителем автобуса родного АТП, лично проехала по местным забегаловкам и организовала голоса алкашей и бомжей. Светкин депутат набрал на 1% больше голосов, чем конкурент, и вполне возможно, это было Светкиной заслугой. Только рядом с любимым Светка была нежной и кроткой, как голубка, придумывала ему ласковые прозвища. Славка, насмешливый и циничный, не был похож на влюбленного Ромео, морщился. - А что, мне такие слова нельзя говорить? – горько спрашивала Светка. - Да говори, приучила уже, - отмахивался Славка. Севу лечили от наркозависимости в больнице, и Даша часто навещала его. Она устроилась санитаркой к тете Оле в реанимацию, и при этом успевала учиться, причем хорошо. Светка внимательно выслушивала Дашины отчеты о Севином здоровье: девочка верила в Севу, терпеливо переносила приступы его раздражительности, регулярно расспрашивала врача. Света не слышала о случаях полного излечения от наркозависимости, но не мешала дочери, боялась оттолкнуть. Она присматривалась к Даше, и у нее замирало сердце от тяжелой, как у отца, поступи девочки, хмурого отцовского взгляда из-под бровей, множества черт и черточек, которые она от него унаследовала, но это не мешало ей любить дочь. Светка любила ее сейчас даже больше, чем в детстве, когда она укладывала рядом с собой на диване маленький сопящий сверточек. Поэтому она не хотела мешать ее первой любви. Вечером Света занималась домом, она любила теперь свой светлый дом с яркими цветами, каждый из которых в положенное ему время выкидывал бутоны, распускал их и сбрасывал. Света заботилась о своих цветах, и это занимало определенное время в ее дне и разумно упорядочивало его. Ждала мужа, и ей казалось, что Саша стал спокойнее: даже если приходил пьяный, не буянил, как будто новый для него домашний уют примирил его с действительностью. Женщина заботилась о муже, кормила со снисходительной ласковостью, рассказывала про Дашу, и хотя она понимала, что неправильно выстроила свою жизнь, принимала ее, но не обреченно, как раньше. Светка жила двойной жизнью, внешней, в которой она тянула свою ношу упорно и терпеливо, как навьюченный ослик, и внутренней, с ее неизбывной любовью, жизнью, двойственность которой не принимали цельные героини великих классиков, топились и бросались под поезд. Внутренняя жизнь как бы уравновешивала внешнюю, давала силы для следующего дня. А дальше следующего дня Светка не заглядывала, не хотела. - Что у тебя хорошего? – спрашивал иногда Слава. - Ты, - не задумываясь, отвечала Светка и расшифровывала, - я живу от встречи до встречи. Ты – моя жизнь. - Это излишний пафос, дурной тон, - морщился Славка. - А я так чувствую, - говорила Светка. Светка идет по городу легко и целеустремленно, и косы подпрыгивают при ходьбе. Девочка с косичками. Если присмотреться внимательнее, то можно заметить, конечно, старательно затонированные морщинки около глаз, да и взгляд не безмятежный, как в юности, а чуть холодноватый. Но в общем, жизнь, хоть и побила Светку, не оставила никаких видимых следов разрушений. Молодая женщина ничего не забыла, но все приняла и уравновесила, а значит, могла жить дальше. 2009 г.