СТОРОЖ - Мать твою, опять дорогу херово почистил! - вызверился на гаражного сторожа мужик, застрявший на своем " Опеле" в снегу. - Извините, я чистил... Но намело... - робко оправдывался сторож. - Намело! А ты на кой хер здесь! - продолжал яриться мужик. - Пахать надо лучше! Сколько такая тачка стоит, знаешь ? - Нет... Сторож действительно не знал, сколько может стоить "Опель": у него, в гараже, стояли две " Инфинити" и " Хаммер", а сам он, миллионер-алкоголик, уже давно взял себе за правило, выйдя из запоя, поработать недолго в какой-нибудь самоуничижающей должности. Для встряски . ШВЕЙЦАР Щвейцар, облаченный в тяжелую медвежью шкуру, стоял при входе в гостиницу как Цербер."Ку-у-ды-ы ?- тянул он гулким басом перед носом тех, кто ему не нравился.- Ку-у-ды-ы ? Осади !"Глядя на него невольно вспоминалось, что в когда-то в Швейцарии отсутствие йода в пище привело к тому, что значительная часть населения стала умственно неполноценной, а сохранившие здравость рассудка могли найти себе применение лишь в качестве привратников, превратив тем самым национальность в профессию, известную теперь во всем мире как швейцар… ХИМИК Блестящая металлическая емкость, от которой к раковине тянулся шланг, возвышалась над плитой. Мужик расхаживал по кухне, косясь на стеклянный сосуд, мерно наполнявшийся падающими из крана емкости каплями - "блюм", "блюм"... - Да, Василич, забористый он у тебя всегда выходит, ничего не скажешь, - сочась слюной, выговорил развалившийся на стуле помятый дядька. - Забористый-то - забористый,- ответил Васильевич, озабоченно взглянув на банку,- но, к сожалению, процесс формирования капли ускорить нельзя... ЧЕЛОВЕК- КОМПОСТЕР Стоя в институтском коридоре, два студента-пьяницы мучались мыслью о том, как бы похмелиться. - Вот оно, решение !- неожиданно выдал один из них, стрельнув взглядом по приближавшемуся к ним парню.- Серега, отличник наш - давно хотел с нами выпить... Так что сегодня он - наш кошелек... Сейчас мы его прищучим... Серега с радостью отозвался на приглашение приобщиться к матерым пьяницам и купил несколько бутылок портвейна, которые были быстро умолочены около входа на институтский чердак. - Что будем делать дальше ? - вопросил один из мастеров питейного дела. - Заедем ко мне за деньгами - и продолжим,- заплетающимся языком выписал Серега, которому льстило внимание заманивших его в компанию вольных бездельников . Когда входная дверь однокомнатной квартиры с шумом распахнулась, жена Сереги гладила белье. Увидев мужа в непотребном состоянии, она замерла на месте и чуть не выронила утюг. - Так, дай-ка мне фанеры,- стараясь держаться приказного тона, продолжал удивлять супругу Серега. Растерянная, девушка дрожащей рукой протянула ему деньги. - Сегодня не буду !- властно бросил через плечо муж и зачем-то стал яростно вытирать ноги о лежащий у порога коврик, откидывая в коридор квартиры комки грязи и струйки песка. После того, как дома у одного из вольных бездельников было убито еще несколько бутылок сладковатого пойла, хозяин отправился наведать засевшего в туалете Серегу . - Ой ! Это не кошелек, а компостер ! Ой ! - через несколько минут взревел он, выдирая свое плечо из крепко впившихся в него зубов спонсора . МСТИТЕЛЬ Пару минут мальчишка стоял , закусив в раздумье губу и прищурив один глаз. Затем на заборе мелом его рука вывела: " Анька и Лизкина пидарасы." АЭРОПОРТ БАРМЕНА Он знал его уже лет десять. Тот стоял всегда на одном и том же месте - за стойкой бара миланского аэропорта "Мальпенса" - и обслуживал клиентов. За десять лет бармен изменился: смоляные волосы покрыла седина, на лбу появились морщины. Пожалуй, лишь взгляд да жесты оставались теми же. "Несчастный человек, - думал он, встречаясь с барменом взглядом, - люди путешествуют, а ты торчишь здесь безвылазно и только глазеешь на них". "Конечно, эта получше жены будет, - улыбался бармен, молча глядя на пожилого синьора, обнимавшего симпатичную девицу. - А ты, что такой кислый ? - он посмотрел на господина, листавшего папку с документами. - Переговоры не удались?" Бармен знал всех завсегдатаев аэропорта и путешествовал по их судьбам. ДЭНГИ Над ночной Москвой метелило. Он с другом уже добрый час топтался на дороге, но ни одна машина не останавливалась. Возможно, водителей смущала их неуверенная стойка. Вдруг, вынырнув из снега, перед ними застыл небольшой трактор. Открылась дверь. - Куда? - акцент был азербайджанский. - На Тверскую. - Залэзайте! В тесной кабине устроились, извившись подобно змеям. Тракторист притопил, словно управлял не уборочным агрегатом, а гоночным болидом, и минут через тридцать были на месте. - Дэнги давай ! - зычно выговорил азербайджанец. Изловчившись, он залез в карман, но бумажника там не оказалось. Друг тоже не нашел свой кошелек - загул есть загул. - Дэнги давай ! - торопил тракторист. - Дэнги ! - Не спеши, мусульманин ! - И,открыв сумку, в которой были рассыпаны оставшиеся от недавней поездки в Италию монеты, он сгреб их в пригоршню... - Что это? - в голосе извозчика слышалось неподдельное удивление. - Дэнги, дорогой, - ответил он, - дэнги... РАВВИН -Арон, - не морочь мне голову ! - раздался резкий пронзительный крик. В центре гостиничного холла стояла пара: распалившийся человек средних лет в темно-сером костюме в полоску и его собеседник - невозмутимый раввин в широкополой шляпе, из-под которой свисали витые пейсы. - Арон! Сколько можно?! - продолжал костюм. - Я уже неделю вожусь с этими людьми, которых ты привез из Израиля! Когда будут платить? Что, на халяву решили? - Миша! Зачем так? - уговаривал его раввин. - "Халява" – это раздача в синагоге мацы… Успокойся! Ты же знаешь, все мы… - А-а-рон ! - оброрвал его костюм, от возмущения модулируя звуки так, что имя звучало на библейский манер – с удвоенным «А». - Не надо мне этого “все мы вместе, все мы в одной синагоге…”! - Костюм огляделсся и уже не так громко добавил: - Я сам - еврей.. Наполовину. ПРОВИДЕЦ Лето он проводил на московском ипподроме, среди лошадей, жокеев и конюхов, и, когда по окончании сезона те уезжали " в завод",он начинал тосковать по скаковому миру и, отпросившись у родителей , отправлялся на Кубань. Так что его осенние школьные каникулы всегда проходили под Армавиром - на конном заводе "Восход". Там он мог увидеть молодых лошадей, которых планировалось привезти на следующий год в Москву. - Вот он выиграет все, что можно,- сказал Шевляк, кивнув на полуторалетнего жеребца, на деннике которого висела табличка с кличкой "СУЗДАЛЬ". Шевляк - мужик с неестественно прямой осанкой, какая образуется у всех, кого однажды накрыла всей своей массой лошадь, конник, конечно, был авторитетный . Но что-то слабо верилось, что отрекомендованный им неказистый сырой жеребчик, способен на большую скаковую карьеру. Не верил в это, судя по всему, и тренер Петрович, который по приезде в Москву стал доверять на тренировочных проездках Суздаля приходившим помогать в его тренотделение мальчишкам. - Так,- сказал ему однажды Петрович,- прокентируете с Юрой Шведовым полтора круга и на последней пятисотке "запустите". Они выехали на круг. Юра Шведов - жокей первой категории, весивший сорок девять килограмм, на трехлетней кобыле Энциклопедии, и он - семидесятикилограммовый любитель - на двухлетнем Суздале. К последней пятисотке подошли ноздря в ноздрю. И вот - начали. Он только ослабил пальцы на собранном восьмеркой поводе, как жеребец рванул вперед ,словно его огрели арапником. Энциклопедию будто утянули назад. На середине дистанции он обернулся: Шведов, во всю "поливавший" кобылу хлыстом, был далеко позади. Когда он съезжал с круга, Энциклопедия только заканчивала пятисотку. И это при том, что при равной силе лошадей каждый лишний килограмм веса одного из жокеев дает на дистанции в тысячу метров четыре корпуса отставания ! С того дня на Суздале ездил только Александр Чугуевец - лучший жокей тренотделения Петровича. Под его седлом "неказистый жеребчик"выиграл 1400 -метровый Приз Мира, показал себя превосходным стайером, лидируя со старта до финиша в 2800-метровом Кубке Соцстран, стал победителем приза Анилина и Дерби... УЧИТЕЛЬ В консульском отделе посольства Италии, стоя около окошка приема документов, какой-то парень бойко заговорил по-итальянски. Его голос показался ему знакомым. Он подошел поближе. Вот-те на ! Да это же тот шофер, что несколько лет тому назад возил его и двух фирмачей из Турина. Он случайно остановил его тогда на улице и зарядил на неделю. - Привет !- обратился он к парню.- Не узнаешь ? - Как же вас не узнать ! Если бы не вы, я так бы и крутил до сих пор баранку. - ? - Помните, вы тогда сказали, что, когда учишь иностранный язык, не нужно объяснять ни себе, ни другим, зачем ты это делаешь, а просто нужно на этом деле помешаться ? - Так оно и есть. - Ну вот я и помешался. Сегодня говорю на четырех романских и трех германских языках. Со следующего месяца буду представлять в России крупную итальянскую фирму. А вы... Как же вас не узнать ! Вы - мой учитель. ПРОФЕССИОНАЛ С этим ветеринаром он познакомился, после того, как на прогулке его собака внезапно захромала . Ветеринар осмотрел пса и заключил : - Артрит. - Так резко? - удивился он. - Мне казалось, что артрит развивается постепенно... на глазах - Я тоже долгое время смотрел на себя по утрам в зеркало,- ответил ветеринар,- и мне казалось, что мне все еще двадцать лет. Но однажды я так же подошел к зеркалу и понял, что мне - сорок два... После такого ответа он ветеринару поверил. Тот, действительно, оказался мастером своего дела, и уже через месяц собака могла совершать обычные для нее десятикилометровые прогулки. Врач, как он узнал позже, был крупнейшим специалистом по заболеваниям опорно-двигательного аппарата. К нему везли хромых животных со всей страны и из-за границы. В беседе с владельцами своих пациентов он мог плавно перейти от ветеринарии к индуизму или, например, начать рассказ о христианских отшельниках. Свои знания он не вырывал из контекста целого мира. Все эти посторонние, как могло показаться, темы как-то незаметно увязывались с проблемами по его специализации . В такие моменты он казался поэтом, видящим цельность вселенной. Одни считали его чудаком, другие - гением. Как бы то ни было, результаты его лечения впечатляли: все "неходячки" довольно-таки быстро поднимались на ноги . Однажды он обратился к ветеринару с простым вроде бы вопросом: - Чем лучше кормить беременную суку ? - Бог его знает, - прозвучал честный ответ профессионала, - это не по моей специальности... ОПЕРАТОР Тот человек с детства не хотел верить в то, что люди могут убить друг друга. Боевые хроники казались ему чем-то нереальным, кусками американских пост-футуристических фильмов. И вот эта командировка 93-го. Его первый военный репортаж. В наушниках, с микрофоном на воротнике и с камерой в руках, он выполз из окопа. Вперед. Он уверен в себе, в своей профессии. Все получится. "Ой, меня, кажется, убили", - проговорил он в микрофон и направил объектив на себя. Камера снимала, как его глаза покрываются предсмертной поволокой..." СЕРАЯ МЫШЬ Этой соседке он иногда заносил письма, которые кидали в его почтовый ящик, потому что ее ящик был без дверки. Вот и теперь он стоял с конвертом в руке на пороге ее квартиры. « Ой, проходите, проходите, - пригласила его тетка. – Что ж вы стоите там...». Он зашел в квартиру. Первый раз за несколько лет. Обычно он вручал конверт, получал сухое «спасибо», и дверь перед ним захлопывалась, пуская гулять эхо по просторному подъезду. «Посмотрите, посмотрите, - щебетала тетка, - какая у меня прелесть есть!» Она шмыгнула в комнату и вернулась в коридор с трехлитровой банкой, в которой сидела серая мышь. «Ой, ты, маленькая моя! -распевала тетка. - Какая ты хорошенькая!» Он натянуто улыбнулся. Ему показалось странным, что эта женщина, обычно тихая и холодная, вдруг разразилась такими эмоциями. Через месяц он снова зашел к ней с письмом. «Спасибо», - процедила соседка сквозь зубы. «А как мышка поживает?» - поинтересовался он. «А-а, надоела. - Тетка махнула рукой. - Я ее в унитаз спустила...» ЗАБЫЛА Они шли вдоль рядов привязанных мычащих коров. Бросив взгляд на одну из буренок, бригадирша сказала рабочему: - Вот эту зарезать. Хиловата... Сделать - и забыть. - Исполним Вечером, уходя с работы, бригадирша шла через коровник и вдруг словно остолбенела. Из дальнего конца коридора на нее неслось белое животное. Неслось высекая гулкий звук из бетонного пола. Неслось, мотая почти отрезанной головой. " А я и забыла",- пронеслось в голове у бригадирши, и она отскочила в сторону. АНХИЗ: МИССИЯ НЕВЫПОЛНИМА - ИДИ И СМОТРИ ! Имя его было Анхиз. Так звали одного из героев Вергилиевой " Энеиды", отца "родоночальника" итальянцев Энея, которого сын вынес на плечах из горящей Трои и к которому затем спускался в загробное царство за предсказаниями о судьбе мира. Родился Анхиз в тот октябрьский день, когда после длительной работы на его даче его друг, поэт-модернист, закончил написание своей очередной и ставшей впоследствие известной книги об уродливости нашей жизни. "Иди, посмотри. Похоже, на террасе кто-то пищит",- сказал ему друг улыбаясь, довольный окончанием своего труда. Щенков в помете было шестеро. Анхиза выбрал его приятель, предприниматель с Кавказа, намериваясь поселить его в своем горном шале. Но некоторое время спустя он позвонил: "Извини, собаку я не смогу взять, она не получит сейчас должного внимания: наконец-то забеременела жена..." Его братья и сестры разъехались по своим новым домам, а он рос и креп у него на глазах, ожидая, как и каждый щенок, когда же приедет его хозяин, чтобы он мог, наконец, начать выполнение своей собачьей миссии - радовать глаз и сердце человека. В ожидании он, скучный, бродил по двору, то вяло затевая игры со своими родителями, то настороженно прислушиваясь к шумам, доносящимся из-за заборного мира... " Он у тебя - как Никишка", - заметил кто-то из его друзей, глядя, как Анхиз неприкаянно слоняется под окнами дома. Так и прилипло к нему это прозвище: Никишка... Ее звонок раздался, когда Анхизу было уже девять месяцев: "Интересная порода... Я хотела бы..." И два дня спустя Анхиз переехал к ней. Когда, через месяц, она позвонила, он работал в Италии: "Убежал... Не могли бы помочь найти." "Что произошло ? Территориальная собака просто так не покинет свою вотчину". "Я просила дочь приехать покормить его, а она...". Так выяснилось, что после трехдневного голодания пес сделал лаз под забором и покинул гостеприимный дом. Купив в Италии поводок и ошейник и дав себе при этом слово, что наденет их только на убежавшую собаку, он вернулся в Россию и начал поиски. Целыми днями его "Анхиз! Анхиз ! Никишка! Никишка!" разносилось в окрестных лесах и над местными свалками. Он развешивал объявления, опрашивал людей, выслеживал стаи полудиких собак, прислушивался к лаю, доносящемуся из запертых гаражей. Это стало для него настоящей собачьей работой, на которую его толкало внесенное в память родителями еще в детстве: " Мы навсегда в ответе за тех, кто родился в нашем доме". Ее дача находилась рядом с его семейным кладбищем. За всю предыдущую жизнь он не проводил столько времени у гробовин своих предков, как теперь... Через три месяца делать ежедневно по 200 километров на машине и наматывать десятки километров пешком стало утомительно, и она дала ему ключи от своего дома. По ночам ему снились умершие родственники, а утром он снова шел вдоль кладбищенских оград... Спустя еще месяц тщетность поисков стала очевидной. "Будем надеятся, что он жив", - сокрушенно заключила она. Слова ее показались ему искренними, и, чтобы смягчить ее горечь, он предложил взять другую маремму. Так в ее доме оказался Ромул Бренн - родной брат Анхиза, на год младше. Через несколько месяцев позвонила ее дочь: "Никишка нашелся! Его видели на окраине поселка. Он вроде бы прибился к лесорубам... " Проделав пару километров по болотине, он с братом добрался до лесорубов. Смеркалось. Сидя вокруг костра, веселые подвыпившие парни рассказали, что пес уже давно кочует вместе с ними с делянки на делянку. "Правда, не подходит близко, - добавил один из них. - Еду берет, но гладить себя не дает." " Ну а что удивительного! - вступил в разговор другой. - Разве он поверит теперь людям. Ты ж помнишь, как в него стреляли в Новый год со снегоходов. Он уходил, как опытный волк". Вскоре появился и сам Анхиз. Надеясь, что собака вспомнит его, он приблизился к ней. Но, словно тень вергилиевского Анхиза, ускользающая в загробном мире от Энея, пес уходил от его рук, подобно легкому сноведению... Решение оставалось одно: стрелять. Стрелки выгружали из машины свою амуницию. Увидев, что вместо ружей они достают из кузова длинные трубки, он дерзко спросил: "И как вы собираетесь стрелять из этих дудок ?!" " Было бы в кого...", - невозмутимо ответили ему. И, действительно, когда собака оказалась в десяти-пятнадцати метрах от отстрельщиков, один из них отвел трубку в сторону и затем, резко мотнув головой, плюнул иглой со снотворным в сторону животного, которое, взвизгнув, стало уходить в лес. Они шли следом с большими одеялами в руках и вскоре обнаружили Анхиза, прикорнувшего под мохнатой лапой елки. Он надел на него намордник и купленные Италии поводок и ошейник. Положив на одеяло, пса отнесли в машину... Почти месяц собака находилась в его питомнике на социализации. На даче хозяйки, за это время, его рабочие построили для Анхиза и Бренна добротные вольеры, и, когда, на его взгляд, "побегушник"стал снова верить людям, его вернули законной владелице. Он иногда навещал его, а однажды ему удалось уговорить хозяйку выставить обеих собак на кинологическом шоу. Словом, казалось, жизнь Анхиза наладилась... Звонок раздался ночью: "Извините, что так поздно... Это ваши мареммы у ...?" "Да". " Мы приехали из Ленинграда. Она купила у нас салюки. Хотели посмотреть, как растет... В Москве ее не застали, поехали на дачу... В общем, одна ваша собака бегает по участку, а вторая лежит в вольере... мертвая..." На следующее утро брат сел за руль, а он, понимая, что предстоит иметь дело с мареммой на ее территории, хлебнул для храбрости трохи водчонки, и они выехали на место. Соседи рассказали, что в доме уже четыре месяца никто не появляется. "Поначалу стоял дикий вой. Мы стали бросать через забор еду, и стало как-то потише". Он залез на забор. Анхиз, застывший в голодной смерти, лежал, высунув голову из будки. Казалось, на его морде с прищуренными глазами и приоткротой пастью с нависшим над белоснежными зубами почерневшим языком, читалось: "Я выжил один, в лесу, под вашими пулями! Зачем вы убили меня своей заботой, заставили умереть рядом с вами?" В закрытом вольере Бренна стояли мешки с кормом. Бренн с остервенением бросался на него, сидящего на заборе. Поддерживаемый алкоголем в своей решимости забрать оставшуюся в живых собаку, он осторожно спустился на землю и взялся за стоявший рядом развалившийся стул.Ситуация была не из веселых: как мареммы кромсают чужаков, ему доволилось видеть. На теле непрошенного гостя не остается ни одного живого места... Опасность при подобных встречах с мареммой заключается в том, что собаку, в ее тугом намерении загрызть вас, практически нельзя сбить никаким отвлекающим движением. Она целит в яремную вену и на пути к ней будет вырывать из вас все, что попадется ей под клыки... От страха он начал разговоривать с Бренном так, как разговаривал со всеми щенками, родившимися в его доме. Услышав его слова, собака перестала бросаться, принюхиваясь, вытянула вперед морду... Но недоверие ее еще было очевидно... Он осторожно присел на корточки и стал подзывать пса с интонациями, которые могли бы напомнить Бренну его детство. Сколько времени это продолжалось, сказать трудно. Неожиданно собака завиляла хвостом, приблизилась к нему и лизнула руку. Воспользовавшись моментом доверия, он накинул на шею Бренна удавку, стараясь не потерять установившегося в динамике их отношений психологического ритма и в то же время прекрасно понимая, что финал этой истории для него все еще может стать печальным. Уверенно, как ему казалось, подвел пса к воротам, открыл их и резкой командой и рывком поводка послал его в открытую дверь машины... Повезло! Сейчас Бренн живет в его питомнике. Избежавший голодной смерти в руках людей, он так и не верит человеку до конца. Он требует "ювелирного" общения, и те, кто забывает об этом и позволяет себе вольности, платят своим здоровьем... ЗАЩИТА На посту его остановил гаишник. «А что у тебя за питомник?» - спросил он, показав жезлом на борт его машины, где было написано «Питомник «РОМУЛ». «Собачий» - ответил он. «А беркута, не знаешь, куда пристроить? А то нашли на охоте с перебитым крылом... Сидит у меня уже полгода». «Спрошу у друзей». Они еще несколько раз встречались на дороге, но никаких новостей для нового знакомого у него не было. И вот однажды, когда гаишник снова остановил его и спросил: «Ну, чего?», он, неожиданно для самого себя, ответил: «Я себе его возьму». Он построил вольеру и в собачьей клетке перевез птицу в питомник. Оказалось, беркута зовут Яша. И он вдруг понял, что в этой истории есть некая логика: Яша - это Янус, Янус - главное божество римского пантеона, питомник называется Ромул в честь основателя Рима, символ Рима - орел, а беркут - это самый крупный орел. Вольера была расположена у ворот, и теперь всех, заходящих на территорию питомника, первым встречал огромный беркут Янус. Он шипел на незнакомых. На некоторых из них бросался. С ним же был приветлив и открыт. И когда в ненастье, запахнувшись крыльями, Янус становился похожим на изваяние, ему казалось, что не может быть более мрачного и впечатляющего символа загробного мира, чем этот красивый, гордый орел. Так прошел год. Но, вдруг, Яша заболел. На его глазах беркут спрыгнул с жерди на пол вольеры и стал валиться то на один бок, то на другой... Он сразу же повез его в специальную ветеринарную клинику. Температура у Януса была пониженная. Его посадили в термокамеру. Ночью беркут умер. Он похоронил его в поле, рядом с домом, сказав: «Теперь он будет охранять нас с того света». Выезжая каждый день на лошади в поле, он посматривал на могилу беркута и вспоминал его. Вот он рассказывает ему что-то, а тот, в такт его слов, подергивает головой... Вот, возвращаясь с прогулки с овчаркой Батыром, останавливается у вольеры Януса и говорит псу: «Ну, давай, пожалуйся ему, расскажи, как на тебя нападали в поле канюки...» Взгляд у собаки обиженный, она опускает перед орлом морду, а тот наклоняет голову набок и сосредоточенно смотрит на нее, словно принимает челобитную. И вот, солнечным майским днем, в небе над его домом появилась пара огромных птиц. Присмотревшись, он распознал в них беркутов. «Беркуты в Подмосковье, - сказал он стоявшему рядом другу, - невиданное дело. Их в Забайкалье-то зарегистрировано всего сто пятьдесят пар...» «А сколько времени прошло со смерти Януса?» - вопрос возник у него сам собой. Он начал считать, загибая пальцы. Шел сороковой день. Через два дня в небе над его домом, на небольшой высоте, кружили еще две пары беркутов. Хищники не были голодны: за ними, словно эскорт, плотными косяками летали мелкие птицы, и они их не трогали. Шесть беркутов барражировали над полем, то паря, то медленно взмахивая крыльями. Казалось, они инспектируют окрестности. Через несколько дней птиц уже не было. Но он смотрел в небо и чувствовал себя под защитой.