Я стараюсь до полночи замордовать так себя, чтоб в постели в момент отключиться. В стылой спальне уже подогрета кровать. Я ложусь, закрываю глаза, но… не спится. И хоть числа считай, хоть молитвы бубни, нету сна. Поглощает меня виртуальность, где забытые лица и стёртые дни обретают живую реальность с ощущеньем мельчайших деталей и слов, и поступков, и мимики, и интонаций, где, увы, не абстрактно понятие «зло», и добро утонуло в болоте стагнаций жизни скудной, которою жили мы все, улыбаясь чарующим лжегоризонтам. И плешивых романтиков блефовый сев оказался пошлейшим и мерзостным понтом, показавшим, что жертвы-то были все зря: караси в новой жизни акулами стали. Потому в полудрёме ору: «Октября не хочу я сегодня, "любимый" мой Сталин!»