В тот год осень как будто заблудилась в таёжных буреломах и чащобах, уснула на широких полях, утонула в заводях рек, хотя её все живущие в маленьком лесном посёлке, притаившемся на берегу тихой реки ждали с нетерпением. А лето было жарким и всем хотелось долгожданной прохлады. На календаре был конец сентября, а дня два назад над посёлком бушевала гроза, будто вернувшись из прошедшего и знойного лета. После грозы верующие не того в Бога, не то в нечисть местные старушки шептались между собой, глядя на чёрные тучи: -Не к добру! К беде! Беда не заставила себя ждать - через несколько дней после грозы повесился в своём доме молодой мужик Серёга Ветошкин, а было ему от роду всего тридцать лет. Казалось, причин ни каких не было, чтобы в петлю лезть, жил как все, даже лучше некоторых. Хотя и разведённый был, дочку от первого брака имел, но после развода не долго думая, сошёлся с женщиной и жил своим домом, отдельно от матери. Только на кладбище, прощаясь серёгина мать – Анна Васильевна, не старая ещё женщина с чёрными, как смоль волосами и такими же глазами, бросая заплаканный носовой платок, как самое драгоценное в могилу причитала, захлёбываясь от горя: -Проклятая любовь….любовь проклятая его погубила! Оттащили от края могилы Анну Васильевну подруги, дали нашатыря понюхать, стопку предложили. Но не пила она вина, когда уже и у креста поминали и дома за столом, она всё вспоминала, и пыталась понять, что она просмотрела, почему не уберегла сына от смертной петли. Он был нежданным ребёнком и того хуже, беременность совпала с трудностями в жизни, в тот год Анна сильно болела, в семье и так было трое детей, а тут четвёртый. Не сразу поверила и осознала, что в ней зародилась новая жизнь. А когда поняла, то с мужем и советоваться не стала, отправилась в райцентр к акушеру. А тот - видавший на своём веку много женщин, глядя усталыми глазами на Анну лишь спросил: -Сейчас аборт или подумаешь? – и, поймав её потухший взгляд, распорядился - готовься, тянуть не станем! Но операция прошла неудачно и ничего не подозревавшая женщина, работая на стройке вдруг, неся кирпичи, повалилась на землю. Подруги подхватили её: - Что сердце? -Да, голова чего - то зашумела и не пила кажется! - рассмеялась Анна в ответ, а саму как током прошибло: «Беременна!» и вправду, уже у того же акушера она услышала приговор: -Рожать, красавица, надо! Рожать! -А что если урод какой? Ведь после операции, что потом делать? Навозишься…- обратилась она к врачу. Тот только развёл руками: -Срок, голубушка, большой! Рожать надо! Перед родами сильно волновалась. Кляла себя за то, что согласилась на операцию, что мужа не спросилась. Пошла было к бабушке одной верующей совета попросить, да чего - то испугалась и стала покорно ждать исхода. Рожала без особых мук, слышала, что ребёнок сразу закричал. -Мальчик, здоровый! Мамаша, вы меня слышите? - успокоил доктор. У Анны отлегло от сердца, но грех остался, затаился в сердце, как холодный камень не давал любить сына по- настоящему без оглядки на прошлое. С первых дней берегла его больше всех, потакая без меры. Может от того и вырос он грубоватым, с холодными глазами. И когда первый раз женился, то жена его Машенька через три года уехала к своим родителям, особо не споря, не затевая ссор и разборок, хотя и прятала под платком огромный синяк на виске: -Чуть не убил, изверг! - жаловалась она своим родителям. После развода мать решила принять сына к себе в свой дом: -Живи, Серёженька! Всё есть! Накормлю, постираю…ты только не переживай, всё утрясётся, ведь со всеми бывает…только потерпеть надо. Сын на предложение матери согласился, и казалось тогда Анне, что она спасла сына своей заботой. Но через полгода она узнала, что сын встречается с Наташкой Свистуновой, женщиной недалёкой, распутной и скандальной. Слава о ней ходила и летала по всему району, многих мужиков она с панталыги сбила. С ума свела, несколько семей разбила. И всё своей неуёмной красотой, как-то просто у ней это получалось окрутить мужика, чуть бровью поведёт – и мужик у её ног как собачонка вьётся. Только хвостом не виляет, в глаза ей заглядывает, нежности ждёт. А Наташка то ногой его пнёт, то пощёчину влепит и всё с насмешками и издёвками. Была она стройной с красивыми вьющимися волосами, рассыпающимися как золотые брызги по покатым плечам. Носила она всегда яркие платья, облегающие её крепкое и статное тело. Говорила она грубо и, смеясь, показывала своим любовникам ровные и прямые белые зубки. В ярости она даже кусала ими своих ухажёров, потому многие её мужчины имели её отметины, как напоминание о наташкиной любви. Со временем привыкла пить вино и курить, запрещая своим любовникам в её присутствии делать то же самое. И вообще, она была очень своеобразной натурой, отвергавшей многие моральные принципы, казалось, она никогда не знала таких слов как честность и долг. Для неё существовала только всё пожирающая страсть. Многим виделось, что в этом красивом теле был спрятан ужасный и безжалостный зверь, убивавший всех без разбору, вырывающий сердце и душу. Вот в такой капкан, стальные тиски и попал Серёга, хотя сам был жестоким и сильным, но при Натахе терял волю и был похож на ребёнка, отбившегося от матери. -Ты, Серёженька, чего не похвастаешь? Весь посёлок говорит. Только я не знала, какую ты себе подругу нашёл…и зачем тебе эта мерёжа нужна? Загубит она тебя, погубит, сыночек! Брось ты её пока не поздно, ведь на ней и клейма уже негде ставить. - как - то не сдержалась Анна. Но сын не ушёл от разговора, а побагровев и сжав кулаки, ответил матери, глядя в тёмное окно: -Я люблю её, мама! Люблю, и жить с ней буду! Буду, слышишь…и если не в твоём доме, если ты против, то я уйду. Слышишь? Уйду! Не перечь мне. А то, что другие трёкают по деревне - меня не касается… Она тоже меня любит, любит, понимаешь! И, баста! Через неделю сын, собрав свои вещи, ушёл от матери к Наташке, что жила в маленькой и грязной квартирке в конце посёлка. Анна ни разу не ходила туда, до того самого страшного дня. Прожил Серёга с Наташкой всего год, но какой! Как она измывалась над ним, как терзала его сердце, устраивая сцены ревности и разыгрывая целые пьесы на трагические темы: -Да, ты - скотина! Где деньги? Почему мало? Ухожу от тебя! В другой раз она резко менялась в лице, расцветая нежностью и лаской: -Сергунчик, прелесть ты моя! Кая я люблю тебя! Как сладко мне с тобой, ты не представляешь, мордашка ты не бритая…Я хочу тебя. И Серёга таял, валялся в ногах, просил со слезами прощения перед этой падшей женщиной, даже не понимая, в чём состояла его вина. На работе мужики и товарищи наставляли его, пытаясь открыть влюблённому глаза: -Да, крутит она тобой, стерва! Сколько мужиков сгубила. Врежь ей хорошенько или уйди и весь разговор! Серёга на такие слова сердился, отмалчивался или ругался в ответ, сжимая высохшие скулы: -Нашлись учителя! А сами- то как живёте? Против баб и слова сказать не смеете. А что ваши? Так квашни старые. А моя…залюбуешься! Наверное, заглядывались, черти! Однажды Натаха пропала, пропала совсем. Искали всем миром, даже в полицию бегали. Да зря суетились, через неделю она сама приехала, да не одна, а с очередным ухажёром. Домой она к Серёге не пошла, а остановилась пожить у своей подруги. Эту весть быстро растрезвонили по посёлку. В тот же вечер сверкала и гремела гроза, заливая улицы и огороды. И с этой грозы Анна не смогла уснуть вторую ночь, ворочалась и чувствовала, как болит сердце от обиды, от сыновьих укоров. Она включила свет, потянулась к комоду за лекарством и вдруг услышала, как за окном кто-то заплакал, она слышала всхлипывание и даже истошный крик. -Может гроза что наделала? – подумала она, и только успокоилась как рядом, совсем почти у плеча тихо кто-то позвал её: -Мама! «Сын – Серёженька!»- сорвалось и покатилось на пол её сердечко, открылись глаза, как будто сбросив пелену, душа скинула страшный камень обиды, чёрные крылья беды затмили разум. Анна не одеваясь, босиком выбежала на улицу, ещё где-то за лесом краснел закат, она бежала и бежала к дому сына, сама себе не отдавая отчёта в своём поступке. Пытаясь решить самую главную проблему своей жизни – помочь сыну. Что за беда, что за несчастье стряслось с сыном, она не могла представить, но она была готова теперь по-настоящему помочь ему, простить его и покаяться перед ним за свой грех. Она подбежала к калитке его дома и увидела, что дом был открыт, она вошла в тёмную квартиру, пытаясь нащупать выключатель на стене кухни: -Сынок, ты дома? Серёжа… - позвала она, но тишина давила уши, она не слышала ни дыхания, ни храпа сына. Ещё сильнее страх пронзил её тело и в этот момент её рука нащупала выключатель, свет загорелся на миг ослепив женщину. Она зажмурилась и открыла глаза, прямо перед ней висело обезображенное смертью тело её сына. Она тронула его руки, они были ещё тёплыми. Схватив нож и взобравшись на табурет, она отрезала верёвку, труп упал на пол, разбросав руки по сторонам. Анна упала на сына, не веря в случившееся.