Мерный стук молотка отражается от ближайшего леса, и затухает. Уверенной рукой за пять ударов Федор вгоняет каждый гвоздь. Доска ложится к доске, перекрывая прохудившуюся стену хлева, в котором обитают две коровы и тёлка. Федор доволен – кормилицы будут зимовать в тепле. Работа ладится, ну и мысли в голове у Федора текут спокойные и радостные. Да и как не радоваться, самые тяжелые времена пережили. - Перестройка, мать ее! – вспоминает Федор - Ну, ничего, теперь дело на лад пошло! И сын, вроде, работу в городе нашел нормальную, долго после армии мыкался, но в родное село никак не хотел возвращаться. И невестка - девка добрая, внука ростит, холит-лелеет, мужа своего обихаживает. И жена, Катерина, отвоевала у баб место на перроне – продает пассажирам молоко, сметанку и прочую зелень с огорода. И хоть поезда стоят всего две-три минуты, и хоть до станции полтора километра пёхом, а все ж доход, какой-никакой. С последним забитым гвоздем Федор вспомнил про бутылку водки, припасенную до случая – ну чем не подходящий случай – отремонтированная стайка. И вовсе хорошо на душе у Фёдора – не посмеет Катерина упрекнуть за выпивку – заслужил мужик! Какой-то противный звук вторгается в благостный ход мыслей, обернулся Федор и видит - соседский кабан с наглым хрюканьем роет своим рылом грядку в федоровом огороде. - Ах ты, мать твою раз-эдак – схватил Федор лопату, и на кабана – Убью, сволочь! Кабанчик бросился прочь, да всё по грядкам, по посадкам, продолжая наносить урон, Федор с матами и с лопатой за ним… А тут и сам сосед Яшка у плетня нарисовался. - Федька, пощади скотину, мы его на ноябрьские праздники заколем, я тебя на свеженину позову – орет Яшка. Яшка мужик никудышный, лодырь и хитрован. Как говорится, ни богу свечка, ни черту кочерга. Вот, наградил бог соседом. - Я тебя сколько раз предупреждал – поправь плетень, чтобы скотина по чужим огородам не паслась, теперь не взыщи – кричит Федор. Тем временем кабанчик, избежав верной смерти пролез в прореху в плетне и, оказавшись на своей территории за спиной хозяина повалился на бок и давай чесать задней ногой свой бок, всем своим видом показывая– плевать я хотел на твою лопату. Разъяренный Федор подскочил с лопатой к Яшке, а тот - хитрован, знает как гнев унять. - Вот что значит руки у тебя золотые, Федор – добрую хоромину сладил коровам. Теперь скотина будет в тепле зимовать, надо бы обмыть такое дело – щурит лукавый глаз Яшка. Весь гнев у Федора в момент как рукой сняло – польстило мужику, что его труд оценили. Да и к тому же, в одного выпивать, не по-людски. А Яшка хоть и никчемный, и вреда от него больше чем пользы, а все же сосед, как-никак. - Ладно, пошли, у меня в заначке есть, обмоем, пока Катерина со станции не вернулась - махнул рукой Федор. Яшку два раза просить не надо. Он уже тут как тут. И продолжает свою песню про золотые руки Федора, да про его хозяйственную жилку. Федор конечно понимает, что Яшка льстит без меры – вину заглаживает да выпивку отрабатывает, но рот ему не затыкает – доброе слово и собаке приятно. А сам за выпивкой еще и непутевого соседа наставляет, дескать, взялся бы за ум, так и у тебя бы хозяйство справное было. Сидят они, выпивают, да закусывают. Ну и, как водится, российскую власть, чиновников, олигархов и прочих захребетников недобрым словом поминают. Откуда, мол, у них эти миллиарды, если семьдесят лет из одной миски хлебали. И, где-то после третьей рюмки, Яшка начинает менять тактику – все больше про хозяйскую бережливость Федора говорит. А потом и вовсе заявляет: - Куркуль ты, Федька. Олигарх. Новый русский ты, вот ты кто. Все под себя гребешь, у людя’х не думаешь, вот и живешь богато. Одно слово – куркуль. Обидно Федору такое слышать. - Ты погляди на мои руки, Яшка. Где ты видел олигархов с такими мозолями? Это ты, что-ли, лодырь о людя’х думаешь? Я сам себя кормлю своими руками и горбом своим, не хожу по дворам, не побираюсь. Так что же, за это я – новый русский? Яшка хитрец, спор затеял не ради драки, а чтобы раззадорить Федора, и на вторую бутылку раскрутить - под такой серьезный разговор одной бутылкой не отделаешься. И то правда, полез Федор в запретную Катеринину заначку и вторую бутылку раскупорил – надо ведь Яшке доказать, что он неправ, и зря Федора олигархом обзывает. И тут в самый разгар спора видят они в окошке – по пригорку к деревне приближается кавалькада дорогих машин – два черных джипа и мерседес между ними. Замолкли мужики, смотрят и гадают – откуда взялись и куда направляются. А машины сворачивают с тракта и прямиком к дому Федора. Мужики к воротам – чего этим людям надо? Из мерседеса выходит расфуфыренная дама на каблуках и с папкой в руках. А с ней то ли помощники, то ли охранники, то ли переводчики. Собака с цепи рвется, на чужаков лаем заходится. Цыкнул Федор на собаку и к приезжим – чего, мол, вам надо? - Шумаков Федор Константинович здесь живет? - Здесь я живу, а вы сами кто будете? - Мы к вам по поручению Анны Шеннон, урожденной Шумаковой Анны Иннокентьевны, умершей два месяца назад в клинике города Сидней в возрасте 97 лет. И вы, Федор Константинович, указаны в завещании как ее единственный наследник. Оторопевший Федор смотрит на Яшку, как бы говоря – ты-то хоть что-нибудь понимаешь? Яшка таращит глаза и тоже ни хрена не понимает. - Что же мы, так и будем у ворот стоять – заявляет дама – приглашайте в дом, я там вам все и разъясню. Вошли они в дом, расселись по табуреткам и Федору всю картину прояснили. О том, что в 1918 году во время гражданской войны прадед Федора Иннокентий Шумаков ушел с семеновцами из России сначала в Харбин, а оттуда в Австралию. Ушел не один, а с семьей. Дочке его, Анне, было в ту пору всего пять лет. Там они обустроились, хозяйством обзавелись и владели фермой, выращивали овец. В общем, хорошо жили, богато. Да только бог детей Анне не дал, и к старости она осталась одна. А перед смертью наняла людей поискать по миру – может кто-то из их рода на земле живет. Вот эти-то люди и нашли Федора в сибири, и ей сообщили. Тогда она написала в завещании, что все наследство передает внучатому племяннику Федору Шумакову. А вскоре и померла. У Федора от этих новостей после двух бутылок в голове каша – плохо соображает что к чему. А тут еще Яшка – - А много ли наследства-то бабка нашему Федьке оставила? - Это мы разглашать не имеем права, могу только сказать, что от фермы доход больше миллиона австралийских долларов в год – отвечает дама. - Мать честная – закатил глаза Яшка и на Федора уставился. И тут в голове у Федора что-то щелкнуло – выходит, прав был Яшка, обзывая его олигархом да новым русским. И крыть-то нечем. Да как-же это так – я же работяга. Я же их сам ненавижу, этих ддармоедов – всю страну разворовали да распродали. А теперь, выходит, и сам я такой же масти. Это что же, я теперь и Яшке в глаза смотреть не смогу? А нечаянные гости какие-то бумаги суют и велят подписать. - Погодите, робяты. Вы мне лучше скажите – что я теперь должен делать с этим наследством? – пытается собраться с мыслями Федор - Вам надлежит в двухнедельный срок обратиться в австралийское консульство, получить визу и прибыть в Австралию для оформления всех юридических формальностей и вхождения во владение фермой. - Как в двухнедельный – недоумевает Федор – а на кого же я хозяйство свое оставлю? У меня же скотина, ее же кормить надо. Опять же – огород. А картошку кто копать будет? Если я уеду, здесь все прахом пойдет. Итак-то, за соседским кабаном глаз да глаз нужен. Гости от его слов расхохотались и переглядываются – вот, дескать, мужик дурак – ему богатство привалило, а он о своем вшивом хозяйстве печется. - Нет уж, погодите – не унимается Федор - это что же получается? Я свое здоровье гробил, спину надрывал, ночей не спал, а теперь все бросить на произвол? Яшка от таких речей Федора ошалел, смотрит на него как на безумного – - Ты чё, Федька, умом тронулся от нечаянной радости? - Я в своем уме – отвечает Федор – а вот ты, Яшка, не надейся, я свое хозяйство тебе на разгром да на пропой не оставлю. Не для того я его поднимал, чтоб тебе и таким как ты шалопаям отдать. Тут что-то снова блеснуло в голове у Федора, и слышит он свой голос: - Вот что, робяты, катитесь-ка вы туда, откуда прибыли, пока я на вас собаку не спустил. Ишь ты, олигарха нашли, мать вашу – и с победным видом на Яшку воззрился, мол, ну как? Крыть-то больше нечем! Гости переглянулись, перемигнулись и вмиг заторопились, а то мало ли, вдруг этот дурак передумает – подпиши, дескать, отказ - вот здесь и вот здесь. Федор нетвердой рукой взял ручку, да и подмахнул не глядя, а сам Яшку глазами пожирает – “Ну что, чья взяла? Не посмеешь теперь меня новым русским называть.” Только гости скрылись из виду, в избу входит Катерина и с порога начала: - Уже нализались, сволочи! Пока я на станции отрабатываю, вы здесь прохлаждаетесь – и понесла в том же духе свою привычную бабью песню… Яшку тут же как ветром сдуло - от греха подальше. - А что за люди приезжали? – поинтересовалась Катерина - я видела как они на дорогих машинах от нашего двора подались. Темный как туча Федор начал ей путано объяснять, что он не олигарх, а рабочий человек, хозяин на своей земле, и его не купишь заморскими завещаниями, и Яшка пусть не надеется, и прадед тот против советской власти воевал, а стало быть враг… Долго Катерина не могла связать все воедино, а когда связала – села и залилась слезами. Федор в ответ махнул рукой, схватил в пригоршню кепку и долой со двора. Идет по деревне куда глаза глядят, и смутные мысли его одолевают. А может, зря я их отшил? А может, надо было на трезвую голову рассудить? И тут же Яшкина противная рожа всплывает – “олигарх ты Федька”. Нет, не зря, пусть знают, у наших людей своя гордость имеется… Слышит Федор дружный хохот - это мужики помогают молодому односельчанину всем миром дом поставить, а он их за это угощает. Подошел Федор к мужикам, поздоровался. Те его спрашивают – мол, чего такой хмурый? Ну, он им и рассказал как дело было, как отшил он заморских гостей. Мужики Федору тут же стакан и закуску подвигают – вот это новость! Не каждый день в их деревню иностранцы приезжают, а чтобы кто-то от наследства добровольно отказался – такого вообще никто не припомнит. Федору уважение сверх меры оказывают и языками цокают – вот дела! С того дня Федор в своей деревне стал самым уважаемым человеком, и самым желанным гостем на любой посиделке. Был себе мужик как мужик, ничем не выделялся, и вдруг – на тебе, такое дело. И ничего, что Катерина запилила, поедом заела, зато уважение среди людей выросло. Как только где-то застолье, Федор желанный гость. В который раз просят рассказать - как он от наследства отказался. Вот это жизнь! Федор уже, было, свыкся с новой ролью деревенского героя, да тут приехал к одному мужику племянник из города. Из крутых. Авторитет, вроде как. Сидят мужики, слушают племянника, а тот пальцы гнет, да по-фене ботает. Деловой не в меру – он, вроде как, все знает и все может, а вы тут в навозе копаетесь. Как повелось, дошел черед и до Федора рассказать свою историю. Федор уже вошел во вкус, в лицах, в картинах повествует, знает - успех обеспечен. Надо сказать, что ему уже давно наскучило пересказывать тот случай слово в слово, ну и, для интересу он кое-какие детали от себя добавляет – импровизирует. К несчастью, на этот раз все пошло наперекосяк. Племянник тот, возьми и брякни: - Да врешь ты все! Где это видано, чтоб человек от своего счастья отказался? Трепло! - Я вру? – Федор аж задохнулся – Мужики, скажите ему, чтоб заткнулся, иначе я за себя не ручаюсь. И вдруг какой-то мужичок несмело-неохотно говорит: - А и правда, Федор, чё-то у тебя каждый раз по-разному все получается – то так, то эдак. Может тебе это все во сне привиделось? Федора как будто обухом топора ударило. Потемнело в глазах. “Убью, сука!” - бросился он на приезжего племянника в драку… И зря! Мало того, что племянник ему нос разбил, так еще и мужики с позором вытолкали из избы за то, что застолье испортил. Федор домой – за ружьем, застрелить поганца, иначе жизни не будет. Катерина с порога поняла, что дело плохо, вцепилась, не пускает мужика. Федор от бессильной злобы чуть оправился и вдруг вспомнил – у меня же свидетель есть, Яшка, он все подтвердит. И справедливость восторжествует, и врага посрамлю, и убивать никого не надо. Метнулся Федор к соседскому плетню – “Яшка, выходи скорей”. Вместо Яшки вышла на крыльцо его жена, Валька и говорит: - Нету дома твоего родственника, в город уехал, завтра вернется. - Какого такого родственника? – опешил Федор – Это с каких пор твой Яшка мне родственником стал? - Да с тех самых – отвечает говорливая соседка - как только ты от наследства отказался, Яшка в областной архив зачастил, и выправил там метрики. А по этим метрикам выходит, что вы с ним родня. Уж не знаю какая родня, может, и девятая вода на киселе, а все же родня. И получается, что раз уж ты от наследства отказался, то Яшка мой – единственный наследник остался. Так что, мы скоро в Астралию едем, ферму принимать. Подкосило Федора от этих слов. Все вдруг стало ясно как божий день. Какую ошибку он совершил. Какой был дурак, что купился на Яшкины подначки да на дешевую деревенскую популярность. Эх ты, пожалел свое хозяйство – пшик да бздык, вот и прозябай теперь, а наследство Яшке достанется… Что тут еще добавить? Справедливости ради надо сказать, что в конце концов, после множества приключений и злоключений Федор ухватил за хвост свою удачу. Многое ему пришлось преодолеть - и Яшку урезонить, и бабкиных душеприказчиков. Как ему это удалось – уже совсем другая история! Л.Воробьев 14.04.2013 г.