А вот и твой портрет, "некозырной валет": Прямой дворянский нос, волос сухая стружка, Слегка лукавый взгляд, но глаз как будто нет… Зато, как лопухи торчат большие уши. Загар на пол-лица, высокий белый лоб, Щетиной двух недель запущен подбородок… От слов твоих порой берёт меня в озноб, Что сам себе кажусь взаправдошным уродом. Хапец меж синих губ танцует под слова, Что вместе со слюной пробрызгивают вяло О том, что ты опять идёшь голосовать За страшного, как смерть тупого генерала; О том, что он ещё вернёт «эсэсэсэр», А нас – на Колыму определит в бараки… И слово - как снаряд, и взгляд твой - как прицел, И лают - не унять, вокруг тебя собаки… И ростом то с аршин, а сам – Наполеон… Иль все коротыши не могут без трибуны? В худых твоих руках таинственный закон, Что ждёт восставших масс и плюшевого бума. Видал б твоё шмотьё маститый кутюрье…: Да, подиум - не жизнь, а дефиле – не носка… Пиджак с дырой в спине да юбка до колен В сиреневый цветок и мелкую полоску. Ступни худющих ног в кирзовых сапогах Не ведали, как тать, годами гигиены. А всё куда-то ввысь глядишь на облака, Пытаясь нам предстать в чертах интеллигента. «Ну, вот, нарисовал… Похож?» И на лице У парня до ушей улыбка дуралея. Улыбка - всем к лицу… И даже Люцифер С улыбкой иногда становится добрее.