Два ряда посадочных огней, Родина – конвойная, стальная, на суде замолвлю и о ней слово, мол, она и мне родная. Не учил никто меня здесь лгать, лепестки ромашкам обрывая по любви, и хлеб со словом «мать», да, в бурду, но с совестью макал я. Дай вам бог, не видеть тот предел, за которым торною тропою шанс на право тем, кто подл и смел с чернью поддержавшею толпою.