Памяти Владимира Шенкмана I Из темных траурных созвездий, Вдуваемых в мои мехи, Я создаю ветра стихий Пропащих, знойных, бесполезных, Где плавятся лучи восхода, Врезаясь в новую породу Махая мельничным крылом. Поэт, ты уязвляешь моду, Ей не понятны твои роды И шевеленье языком. Создатель! Из какого камня Ты высек пальцы Сам Себе? Уж штихель сжат в твоей руке И гравируешь – не исправишь. Но кто, скажи, налил чернил, Меня бумагой угостил И лазер в глаз живой впаял? Твой ангел пепел сыпет с крыл, И мозг мне искромсал. Дымина валит из клетей Оконных форточек в ничто; Оттуда, выстрелом – в пальто, Комок тоски тех лебедей, Что пели песнь в скрипичных снах, Развеяв горло в снежный прах, На миг внедрясь в людей. II И мы идем, идет проспект, Качаясь – в солнце головой; Весь Петербург – замок, запрет, Он – снежный часовой. Свинцовой Балтики клинок Моря вложили в камень; Как колокол звенит звонок От финских мерзлых ставень. И кто оставил улиц трех Тетрадку тополей Расчерченных домов, как брох, Зерцала площадей, Тот вечное назад: «Прости!» Кричит, как ей: «Прощай!». Срослись по коже крепости. Вдогон: «Не забывай!» Не забывай этот балкон, Что жизнь твою не длил, И вид под сумрачным окном, - Он все ж тебя любил. Трамваев дрязг и снега брызг, Что падали на нос И песен полуночный визг,– Весь купчинский наркоз. 14 марта 2002 г.