Мертвец. Он любил бродить под холодным северным дождем. Ему нравилось серое низкое небо, пронизывающий холод, который проникает под куртку и вызывает легкую дрожь. В такой погоде он видел отражение собственной жизни – столь же серой и практически одинаковой во всех направлениях, как Вселенная. Только в отличии от Вселенной его жизнь не бесконечна, и это угнетало. Серые коробки домов, мокрые и еще более мерзкие от этого, смотрели на него черными окнами, как пустые глазницы мертвеца. Везде все одинаково, и вода течет под ногами… Его совершенно подсознательно тянуло к таким же несчастным, как и он сам, людям. Но он не общался с ними, а наблюдал со стороны за их агонией и воображал, что все в жизни еще будет хорошо… Но наступал новый день, а низкое северное небо так и висело над серым городом, в котором не было красок. Не было жизни. Не было будущего. Как-то во время одной из своих прогулок он зашел в промышленный район города, где все было еще безысходнее, чем везде. Дома напоминали трупы еще больше, а люди, которые ходили там, были одеты в дешевые серо-коричневые шмотки и напоминали ему зомби. Низменные интересы и инстинкты заставляли их идти куда-то, но в этом куда-то не было никакого смысла, не было никакого счастья – только продление агонии бессмысленного существования, и только дешевая смерть положит этому конец. Смерть, которой никто не заметит. И, конечно же, там стояли проститутки. Он вглядывался в их лица, которые были покрыты мелкими каплями дождя, он всматривался в эти накрашенные глаза, в эти кисти рук со следами уколов и испытывал еще большее облегчение при взгляде на чужие беды, чем обычно. Он-то, слава богу, не наркоман. Ни в каких смыслах. Он просто пронзительно одинок. И иногда ему казалось, что это хуже наркомании. И вот в один серый, почти что черный дождливый вечер, когда ветер особенно настойчиво пробирался под куртку, он увидел на автобусной остановке ее. Что привлекло, что задержало его случайно брошенный в ее сторону взгляд? Ее глаза. Они были почти как те, в которые он любил смотреть когда-то, в которых тонул, которые снились ему ночами… Но это было годы назад, теперь же со всех сторон была лишь серая пелена дождя. Он понял, что она проститутка, но он не увидел исколотых рук, он не разглядел, сколько бы не всматривался, потухшего одурманенного взгляда. Она не была худая, как те, что торчат на героине, и волосы, покрашенные в блонд, выглядели ухоженными. От нее пахло элитным парфюмом. Тем же парфюмом, каким пользовалась его далекая любовь, исчезнувшая в серой пелене дождя… Он подошел к ней. Она посмотрела на него. Они договорились. И когда он лежал на ней в полумраке съемной квартиры, в которой пахло сигаретным дымом и алкоголем, то все смотрел в эти глаза, которые блестели в свете огней вечернего города за окном. Все кончено. Одеться. Такси. Домой… Он подбросил ее туда, где и забрал. Взял ее телефон, будучи уверен, что позвонит, потому что ему очень, очень хотелось вновь и вновь любоваться этим взглядом. И развернулся, чтобы увидеть, как она уходит в дождь от удаляющегося такси. Дела закрутили его. Суета мертвого города вовлекла его в свой водоворот на целых полгода. Он теперь редко гулял, предаваясь тщете земных дел, отдавая все и ничего не получая. Но в один вечер он опять пошел на прогулку. Фонари освещали мокрый асфальт, а ветер был неприятно назойлив. Ноги принесли его на ту самую автобусную остановку, под свет красноватого качающегося фонаря. И он увидел ее. Он позвал ее. И к нему повернулся мертвец. Светлые волосы безжизненно свисали сальными локонами, как промокший дешевый парик. Она открыла рот, и в нем не было передних зубов, а остальные почернели. От нее пахло спиртным, немытым телом и сигаретным дымом. Руки были покрыты следами уколов. Но не это заставило его ужаснуться. Ее глаза были мертвы. В них уже не было узнаваемого им блеска, в них отсутствовало выражение. Они смотрели в пустоту и были пусты, как будто в них погасили свет. Они не блестели больше. Он отшатнулся, резко развернулся и пошел прочь, засунув руки в карман куртки, ссутулившись. Все бесполезно, все мертво, все тщетно. Нет надежды, ничего нет. Есть только дождь, бесконечное серое низкое небо и холодный ветер. Но среди этого серого однообразия и дождя мертвец узнал его и улыбнулся ему.