Маразм, как туман, все гуще. У боцмана дудка во рту. Я будто корабль „Стерегущий” В чужом безымянном порту: Ни времени, ни погоды, Ни песни знакомых ветров. Порой прискользнут пароходы Из гаваней дальних миров, Порой проскользнут - и растают. Куда? Мне понять не дано. Я чувствую: я врастаю В чужое проклятое дно. Я штопаю раны пробоин В утробе под гулкой броней. Но этого ль я достоин? Но это ль случилось со мной? Старик Айвазовский лишь в курсе, Как грот-бом-брамс-стень-штаг погиб. Стучатся приливные пульсы О материковый изгиб, Стучатся и требуют жертвы. Какой? Да не все ли равно? В забытом пустом пуэрто Так просто врастается в дно. Механик клялсЯ на компАсе, Что сможет машину поднять, А после отплыл на баркасе И не появился опять. Смогу пережить разлуку, Ведь мне-то отплыть не дано: Мне в верфи вложили науку, Что „плавает” только оно. Ракушки, медузы да крабы, Да суетный капитан. А я - „Стерегущий”, корабль. А это - моя судьба.