Подборка исторических зарисовок из книг известных писателей-ученых приведена мною единственно только лишь для ознакомления широкого круга читателя с историческими сведениями о предках туркмен. Читателям, пожелающим обвинить меня в пропаганде жестокости сразу отвечаю: именно потому, что мир устал от такого существования (те обрывки Великой мировой истории, которые приведены мной) и возникла эпоха Возрождения человечества - поворота к его первоначальной сущности бытия – Гуманизму (человечности), с высоты которой в настоящее время все мы и вглядываемся в наше общее прошлое (такое страшноватое и ужасное, но для предков наших даже очень приличное, ведь они с таким восторгом описывают некоторые моменты своего времени, от которых у потомков холодеет кровь). Это наши общие предки, а родителей, как известно, не выбирают Из истории сельджукидов(предков туркмен) ЧУДОВИЩНАЯ КРАСАВИЦА Каждый жить желает как в Раю. Каждый ищет выгоду свою. Выгодно купить, выгодно продать. Чтоб поменьше дать и побольше взять. (из к\ф «Не бойся я с тобой») «… Есть женщины в русских селеньях…» написал великий Некрасов Н.*, кто-то из современных КВНщиков остроумно заметил: «…как - будто в нерусских их нет». О женщине из не русского селения не просто умнице – настоящей красавице, по силе духа вполне соответствующей характеристике: «… коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!*» мы и хотим рассказать, тем более, что ее жизнь и действия очень сильно переплелись с судьбами людей, игравших важную роль в истории туркмен. В первой половине 70-х годов двенадцатого века почти одновременно умерли три основных претендента на власть над мусульманским миром: сельджукский султан, его дядя атабек и хорезмшах. Новым султаном сельджуков феодалы выбрали Тогрула*, однако подлинным правителем султаната был атабек Пахлаван. Атабек умер и в борьбе за его наследство схватились четыре его сына. От имени старшего, Абу Бакра, сына наложницы, бразды правления в султанате взял его дядя Кызыл-Арслан. Поначалу Кызыл-Арслан решил не портить отношений с Тогрулом и привез султану из Азербайжана сказочные дары. Но законная жена Пахлавана красавица Инанж-хатун, энергичная и властная женщина, затеяла интригу. Письмо, которое она отправила военачальникам покойного мужа, у которых воспитывались ее сыновья, было исполнено пафоса. «Как можете вы вынести, что сын наложницы стоит выше, чем мой сын! Я владею таким богатством, что его хватит, чтобы содержать вас долгие годы. Я хочу, чтобы вы посадили моих сыновей на коней и доставили их ко мне. Я устрою вас и всех, кто явится с вами, и израсходую столько денег, сколько нужно, чтобы вы подняли все войска вашего покойного господина». Посулы матери упали на благодатную почву. Огромное войско мятежники стянули к городу Рей, туда же примчалась Инандж-хатун, встретила своих мальчиков и обосновалась в городе, во дворце эмира, ожидая, когда верные ей мятежные феодалы сбросят Кызыл-Арслана. Кызыл-Арслан, захватив с собой султана, чтобы все видели, что они с султаном верные союзники, кинулся к Рею. Мятежники, не имеющие официального вождя, были застигнуты врасплох. Они обратились в бегство. Победоносный Кызыл-Арслан никого не казнил, но велел Инанж-хатун выйти из дворца вместе с мальчиками и публично выразить ему свою покорность. Рядом с Кызыл-Арсланом на белом жеребце восседал султан Тогрул, стройный юноша с напряженным смуглым лицом. Инандж-хатун шла по пыли. И дорога от ворот дворца до копыт коня атабека была самой длинной дорогой в ее жизни, она была в холщовом сером платье, а ее сыновья – в длинных белых рубахах. Мать упала в пыль у ног коня победителя и рядом, охваченные трусливой ненавистью, растянулись ее любимые мальчики. Пока Кызыл-Арслан пировал во дворце, Инандж-хатун сумела договориться с Тогрулом, который не желал быть слугой атабека. Ночью он поскакал к мятежному войску, бежавшему, но не разгромленному. Теперь у них был вождь – законный султан сельджуков. Атабек не посмел преследовать султана, он потерял драгоценное время и, когда его армия подступила к Дамгану, после ожесточенного боя она была разбита, сам атабек бежал в горы. Военачальники Пахлавана потребовали от султана Тогрула, чтобы атабеком был назначен старший сын Инандж-хатун , по имени Кутлуг Инандж. Инандж-хатун могла торжествовать: она добилась власти для сына. Укрывшись в Азербайджане, Кызыл-Арслан борьбы не прекратил. Он уговорил аббасидского халифа, духовного повелителя всех мусульман, который сидел в Багдаде – объединиться – против двойного удара султану не устоять. Халиф потратил на снаряжение армии более полумиллиона динаров, во главе войска был поставлен везир, который оказался настолько самоуверенным и спесивым, что не стал ждать соединения двух армий. И вот враги встретились, завязалось такое сражение, что как пишет современник, «даже локоны юношей поседели». К вечеру кровавого дня стало ясно, что багдадская армия терпит поражение. Везир сдался и его отпустили с подарками для халифа. Султан надеялся, что после разгрома халиф покинет Кызыл-Арслана, узнав о благородном поступке Тогрула. Но халиф был в бешенстве. Везира казнили, и новая армия пошла навстречу султану Тогрулу. Объединенной армией руководил Кызыл-Арслан, после продолжительной осады он «сжег Исфахан вместе с его медресе, рынками и мечетями». Султан Тогрул, лишенный своих городов в Иране, тут же отправился в Азербайджан, оставленный Кызыл-Арсланом, где и вознаградил себя за поражение. Он пригласил к себе на грабеж и разбой туркменского и кипчакского ханов и с ними полностью разорил Азербайджан и северные провинции Ирана. И тут на сцене вновь появилась красавица Инандж-хатун. Когда Тогрул победил багдадскую армию, она вместе с сыном находилась рядом с победителем. Когда верх взял Кызыл-Арслан, она велела сыну бросить не выгодного господина и снова переметнутся к победителю. А сама так постаралась очаровать атабека, что к удивлению всех окружающих, тот через несколько недель объявил, что он берет в жены недавнюю смертельную соперницу. Чтобы наказать беглого султана, Кызыл-Арслан в сопровождении новой красавицы жены во главе огромного войска, огнем и мечом прошли по туркменским оазисам, наказывая жителей за союз с султаном, «перебили огромное множество их, разграбив их жилища и скот». Тогрула принял у себя халиф Багдада, но армию ему не доверил, а затем из боязни перед атабеком султану и вовсе дали понять, что ему нужно срочно покинуть Багдад, иначе его выдадут Кызыл-Арслану. Султан с молодой женой и небольшим отрядом верных ему соратников, пытался уйти от преследования армии атабека. Новая жена атабека настаивала на том, что султана просто необходимо казнить, а он Кызыл-Арслан – лучшая кандидатура на звание верховного султана сельджуков. И хотя атабек был согласен с супругой, но казнить Тогрула не решился: убийство султана запятнало бы его. Тогда был найден компромисс: Тогрула заточили в крепость возле Нахичевана. Кызыл-Арслан провозгласил себя султаном, и в державе стало два султана: один в тюрьме, другой - на троне. Сын Инандж-хатун остался на вторых ролях, вперед снова вылез любимец Кызыл-Арслана Абу-Бакр. Но она подкупила нужных людей, чтобы устроить дворцовый переворот и захватить власть. Передав ключи от опочивальни верным стражникам, она приказала им зарезать атабека во сне. Естественно, что более всех возмущена и огорчена этим убийством была Инандж-хатун, верная жена и безутешная вдова Кызыл-Арслана. Она тут же приказала казнить стражей, не защитивших ее горячо любимого мужа, и распустила слухи, что атабека убили люди Абу-бакра, которого она упустила – тот успел ускакать к своей матери и Азербайджан для Инандж-хатун был потерен. Тогда она послала в крепость, где томился султан Тогрул приказ немедленно задушить пленника. Но местный эмир, узнав о приказе, предложил султану сделку. И в ту же ночь султан Тогрул в сопровождении своего нового «эмира аудиенций» бежал из крепости. Государство разделилось на три лагеря. Атабек Абу Бакр со своей матерью правил Азербайджаном и Северным Ираном и гонялся за Тогрулом, который пытался собрать войско. Сын Инандж-хатун Кутлуг Инандж с матерью и братом готовили войска для разгрома Абу-Бакра, и тоже посылали отряды вдогонку за Тогрулом. Наконец султан Тогрул нашел себе союзников и пошел на встречу Кутлуг Инанджу. Армия Кутлуг Инанжа в пять раз превосходила числом отряд Тогрула, но сын Инандж-хатун командовал так бездарно, что умудрился потерпеть поражение. Он позорно бежал, ни войск, ни союзников у него не было, и никто не хотел признавать его атабеком; всем было ясно, что если до него раньше не доберется Абу Бакр, его убьет Тогрул. И тут Инандж-хатун делает новый фантастический ход, основанный на трезвом расчете и отличном знании людей, с которыми имела дело. Она шлет султану Тогрулу письмо, в котором сообщает, что она, верная его рабыня, всегда любила только его, и казну, которую она сберегла, султан получит, если возьмет ее в жены. Тогрул, у которого есть любимая жена и маленький сын, родившийся пока он был в тюрьме, ненавидит Инандж-хатун, которая, кстати, вдвое старше его, не меньше, чем она его. Но, не будет денег - не будет и власти. И вот торжественно подписан брачный договор, и сохранившая следы былой красоты немолодая женщина уходит после оплаченного ею грандиозного пира в опочивальню с молодым мужем. Буквально через несколько недель, рабыня, назначенная Тогрулом следить за новой женой, сообщила ему, что вечером султанша предложит ему отравленный кубок с щербетом. Тогрул старался не встречаться глазами с женой. А та вела себя столь естественно, что Тогрулу стало страшно: он - молодой, стройный, красивый великий султан сельджуков, которому так хочется жить, был бы мертв, и его убила бы эта раздобревшая, с крашеными волосами и слишком черно выведенными бровями женщина; как убила Кызыл-Арслана, и скольких еще!!! Тогрул видел, как она налила ему в прозрачный кубок щербет, поглядел его на свет и громко произнес: - Питье отравлено! - Ты ошибаешься, - ответила Инандж-хатун. - Если я ошибаюсь, тогда выпей сама, - сказал султан. Тогрул был растерян. Он ожидал, что выпив, жена упадет и будет корчиться в муках, но та стояла спокойно и улыбалась. Весь вечер Тогрул в гневе метался по дворцу, эта гюрза снова провела его, а он не может убить ее – ему очень нужны ее деньги. Яд оказался медленно действующим. Султанша не хотела, чтобы подозрения в смерти очередного мужа вновь пали на нее. Смерть Инандж-хатун не принесла мира. В сельджукскую державу вторглись войска хорезмшаха Текиша, повелителя Средней Азии. Кутлуг Инандж, потерявший войска в битве с Абу Бакром, тут же переметнулся к нему. Война складывалась неудачно для султана Тогрула. С севера наступала армия хорезмшаха, с юга шло войско Кутлуг Инанджа. После короткого боя у озера Фархан Тогрул был разбит и с горсткой верных гулямов он был настигнут Кутлуг Инанджем. Один за другим падали слуги, прикрывая собой султана. Но вот стрела попала султану в глаз. Раненный Тогрул сполз с седла на землю. Кутлуг Инандж, дождавшийся, когда уже никто не сможет помочь Тогрулу, подошел к сидящему на земле и истекающему кровью султану. - Ты убил мою мать, - сказал атабек и мастерски снес ему голову - одним ударом сабли. Хорезмшах был недоволен, он предпочел бы оставить султана на троне, как своего вассала. Но… «так был убит султан Тогрул, последний сельджукский государь, от раскаленных углей рода сельджуков осталась одна зола, которую развеял ветер…» - пишет летописец тех страшных событий. Кутлуг Инандж пережил Тогрула всего на год. *** по материалам книги Можейко И. "1185год" КОММЕНТАРИИ: * Некрасов Н.А. - великий русский поэт * Тогрул – речь идет о Тогруле Втором(1177-1194)из династии Туркменов-сельджуков Ирака и Курдистана (Сапармурат Туркменбаши «Рухнама») Июль2011 *** В «Задонщине» слово «катун» («царица», переносно «влюбленная») приводится уже с тюркской огласовкой; по монгольской - было бы «хатун». В XIV в. тюркский язык вытеснил в Поволжье монгольский, и русский автор записал слово, как его слышал. А автор «Слова» слышал аналогичные слова от монголов, значит, он писал не позже и не раньше XIII в.(Гумилев Н. «Монголы в 13в. и Слово о полек Игореве»). АССАСИНЫ - УБИЙЦЫ ИЛИ ПОЗНАВШИЕ РАЙ ПРИ ЖИЗНИ? « - Вращающийся дервиш смерти. - А что это? - Есть такой орден вращающихся дервишей, с центром в турецком городе Конья. Они типа вращаются на месте и входят в особый мистический транс. В общем, мирные люди, но не все. Несколько человек из ордена перебежали к Усаме бен Ладену и основали новую школу огнестрельного боя. … . . . . . - А это называется стрельбой по-кандагарски. Такой дервиш начинает крутиться, входит в транс, вынимает стволы, руки в стороны… А дальше все как в страшном сне. Хорошо если у него два «Кольта» или там «Глока». Это еще уйти можно, если повезет. А если два «Узи» или «Аграна» в радиусе сто метров хана всему, что шевелится и думает… . . . . - Этот, … - у них вообще был что-то вроде сэнсея. Про него легенды ходили. Пел стихи Джалалиддина Руми и х….л из двух стволов не глядя, как швейная машина. Ни одна пуля зря не уходила. Страшный человек….» . (Пелевин В. «Числа»). «Это был человек экстраординарной энергии и таланта, прирожденный вождь, который преуспел в совершении невероятного: он превратил мирное и подчиненное персидское крестьянство в удивительно упорных воинов» (так писал о Хасане ибн Саббахе Иванов В., крупнейший исследователь исмаилизма). Жил в большом торговом иранском городе Рее (издавна считавшемся гнездом ересей) удивительный человек и звали его Хасан ибн Саббах. В городе был широко распространен исмаилизм* – в первую очередь среди ремесленников и торгового люда. Но Хасан долгое время оставался равнодушным проповедям исмаилитов. Однажды он заболел и, испугавшись смерти, юноша дал обет, если выздоровеет, примнет к «соблазнителям». Когда же выздоровел, оказалось, что он настолько умен и энергичен, что рейнские исмаилиты, умевшие ценить юные таланты, послали его в Египет* для повышения образования. Проведя несколько лет в Египте, Хасан поднаторел в искусстве спора и пропаганды, научился ловко вербовать сторонников. Молодой - ему еще нет и тридцати - тщеславный и немало повидавший исмаилит возвратился в Иран. Известие о том, что в городе появился исмаилитский агент, прибывший из самого Каира, возможно с инструкциями от Фатимидов, вызвало тревогу у султана Малик-шаха. Фатимидов подозревали, и не без оснований, в том, что они ведут в соседних странах подрывную пропаганду. Спасаясь от стражников шаха, в период вынужденной изоляции Хасан ибн Саббах сформулировал собственную программу. В ней он не отошел от духа и буквы Корана, от законов шариата. Новизна заключалась в следующем, четко выраженном стратегическом постулате: «Цель религии – правильный путь к познанию Бога. Познание Бога разумом и размышлением невозможно. Познание возможно только личным поучением имама». Никакие другие мусульмане, кроме исмаилитов не спасутся, потому, что они тщетно пытаются постичь слово Пророка разумом. Послушание – вот девиз Хасана ибн Саббаха. Естественно, что безусловное подчинение вождю, требует определенного, скажем невежества. По свидетельствам современников «он препятствовал простым людям углубляться в знания, так же как людям знатным – в постижение старых книг». Деление человечества на группу приверженцев Хасана ибн Саббаха и остальных, обреченных на адские муки, дополнялись идеей о том, что человечество делится на «людей и недочеловеков». Тюрки, учил он, чтобы привлечь на свою сторону тех, кто обижен сельджуками, «не из детей Адамовых происходят, а некоторые называют их джиннами». Имам, который будет направлять учеников, был «тайным», имени его нельзя было называть, но руководить ими будет Хасан ибн Саббах. Итак, возникло радикальное* движение, в котором были тайный учитель и реальный вождь. Вождь требовал от своих сторонников слепого подчинения потому, что он один знал истину. За полное подчинение гарантирован рай. Всем остальным - ад. Тюрки – нелюди, христиане и евреи – нелюди, сунниты и шииты – почти нелюди ….. Программа Хасана ибн Саббаха была настолько проста, что ее мог понять даже неграмотный крестьянин. Она освобождала от необходимости думать и принимать решения. Она утверждала, что вождь знает окончательную и абсолютную истину. Она одевала эту программу в темные завесы тайны. Она обещала безоговорочное спасение. В течение десяти лет Хасан ибн Саббах вел проповеди в разных городах Ирана, вербовал сторонников из исмаилитов, гонимых и преследуемых. Постепенно число его сторонников росло, но росли и опасения сельджукских властей. Один из писателей того времени, выражая их мнение, заметил: «Нет ни одного разряда людей более зловещего, более преступного, чем этот род… Если, упаси Бог. Державу постигнет какое-либо несчастье… эти псы выйдут из тайных убежищ и разорвут эту державу». Главным врагом Хасана ибн Саббаха стал просвещенный везир сельджукского султана Маликшаха Низам аль-Мульк. Его отряды не однократно пытались изловить проповедника, но тому удавалось уходить от преследователей. Чтобы иметь место, где бы он мог укрываться со своими сторонниками и готовить силы для дальнейшей борьбы Хасан ибн Саббах решил захватить какую-нибудь крепость; выбор пал на Аламут. Крепость была неприступна настолько, что взять ее штурмом было практически невозможно, она стояла в горной долине, утесы по сторонам которой представляли собой дополнительные укрепления. Сама же крепость оседлала отвесную скалу высотой более двухсот метров. В крепости был водный источник. Комендант крепости сдался только при обещании ему трех тысяч динаров и право свободного выхода из Аламута. Хасан ибн Саббах вошел в Аламут – «Господином горы». «Завладев Аламутом, Хасан напряг все силы, чтобы захватить округа, смежные с Аламутом, или места, близкие к нему, - писал иранский летописец. – Он овладел ими путем обмана своей проповедью. Что до тех мест, где не были обмануты его речами, он завладевал ими убийствами, войной и кровопролитием. Везде, где он находил утес, годный для укрепления, он закладывал фундамент крепости». Он сидел в неприступном замке и открыто бросал всем вызов. К нему стекались все новые сторонники: уходя в Аламут, человек становился не подвластен царям земным, что касается вечности, то об этом заботился «Господин». Операция по ликвидации «кучки обманщиков, которые хитростью овладели крепостью» для эмира, правившего провинцией, где действовал Хасан ибн Саббах, представлялась легкой и быстроосуществимой. Он сжег селения в долине, перевешал тех исмаилитов, которые попались по дороге, и обложил крепость. Эта была первая осада, запасов в крепости не оказалось, кормить гарнизон и беженцев было нечем. Хасан ибн Саббах собрал защитников крепости и сообщил им, что к нему явился скрытый имам и приказал крепость не сдавать. Сила убеждения была такова, что исмаилиты поклялись умереть, но не уступить врагу. Но почему-то через три дня эмир снял осаду и ушел из долины. Через год султан Маликшах послал сильный отряд во главе с опытным полководцем с наказом: не возвращаться, пока не будут с корнем вырваны ростки заразы. Три месяца продолжалась осада крепости. Когда стало ясно, что держаться дальше невозможно, ночью по веревочной лестнице был спущен доброволец, который смог добраться до Казвина. Тут же была произведена мобилизация исмаилитов в городе и отряд в триста человек подкрался не замеченным ночью к осаждающим. Часовые даже не успели поднять тревогу. В темноте сельджуке метались между шатрами, не понимая, что происходит. Лишь малая часть их смогла вырваться из этой страшной резни. По Востоку потекли слухи: некий пророк живет в недоступной крепости. И какие бы армии ни посылал против него султан, ничто не в силах одолеть его. И хотя седина лишь тронула виски и бороду Хасана ибн Саббаха, его уже называли Старцем горы. Один высокопоставленный чиновник, тайный новообращенный, вдруг отказался от исмаилизма, за что и был приговорен к смерти. Зарезавший чиновника исмаилит был схвачен, во всем сознался и по личному приказу визиря Низам аль-Мулька был казнен. Хасану ибн Саббаху этот случай подсказал новую стратегическую линию: убийство не только возмущает, но, оно же, и устрашает врагов. Так в тиши аламутского уединения была сформулирована теория политического террора, как средства «убеждения» оппонентов, которая переживет ее создателя. Главные проблемы: - как проводить покушения и как афишировать их; - как создать кадры исполнителей террора, подготовить убийц, проникающих через любые кордоны и если нужно самоликвидирующихся после совершенного убийства – были решены. И в результате родилось племя убийц – фидаев – «жертвующих собой». Первым «крупным» явилось убийство визиря Низама аль-Мулька. К его носилкам подбежал человек и вонзил нож в сердце великого визиря. Телохранители навалились на убийцу и задушили его. Весть об этом убийстве (люди Хасана ибн Саббаха позаботились о распространении информации о том, что карающая рука была направлена Старцем горы) в считанные дни прокатилась по всему Востоку, вызывая удивление, возмущение, растерянность и страх. Маликшах был потрясен этим убийством, он увеличил охрану и ни на секунду не оставался один. Была собрана большая армия для уничтожения гнезда исмаилитов в Аламутской долине. Однако неожиданно ночью султан скончался, современники не сомневались, что он был отравлен. Смерть Маликшаха была выгодна не только Старцу горы, у султана было немало врагов, но для исмаилитов это было спасение – крепость они бы не смогли удержать. Как только султан умер, в империи началась борьба за престол. Сельджукское государство держалось лишь силой оружия и стоило центральной власти пошатнуться, как немедленно начались восстания во всех провинциях и завоеванных государствах. Страна была ввергнута в пучину бедствия. Новый султан вновь и вновь собирал армии, чтобы укротить феодалов. Города были разрушены, крестьянство обнищало, торговля почти замерла. Но зато эти годы были благодатными для Хасана ибн Саббаха. Он распространил свою власть не только на крепости, но и на целые районы. Важнейшим приобретением была большая крепость Ламасар, контролировавшая соседнюю с Аламутской долину. Она была превращена в столицу исмаилитов. Были построены каменные здания, мельницы и рисорушки, разбили сады и даже устроили ледники, для хранения свежих продуктов. Впоследствии, были захвачены еще много больших и не очень крепостей, сказывался паучий характер хозяина, предпочитавшего отсиживаться за недосягаемыми высокими и крепкими стенами. Исмаилит не только имел право обманывать любого человека ради торжества «святого дела», но, и обязан был таиться, как мышь, лгать, клеветать: цель оправдывала средства. Фидаи сохранили в веках мрачное имя Хасана ибн Саббаха. От них и получили исмаилиты прозвище «ассасины», так трансформировалось в устах крестоносцев слово «гашиш», которым фидаев одурманивали перед тем, как отправить на задание. К участи убийц их готовили в прекрасном саду обширного замка Ламсар, отгороженного от остальной территории крепости высокой стеной. Сад символизировал Рай, куда они попадут, если погибнут, выполнив свой долг. Подготовка фидаев занимала долгие годы, их выбирали из наиболее темных горцев. Сложная система обработки юного организма, пока человек не превращался в фанатичного, терпеливого и послушного убийцу, была продумана самим Хасаном ибн Саббахом. Существует легенда о том, как однажды Старец горы решил продемонстрировать своему гостю преданность и безоговорочное повиновение своих солдат. Он взмахнул платком и тут же один из часовых на башне, подчиняясь его жесту, камнем кинулся в пропасть. Перед непосредственным выполнением задания, молодых «волков» одурманивали гашишем, переносили в сад, а когда они немного приходили в себя, им казалось, что они и в самом деле заглянули в пределы рая. На роль гурий брали девушек из соседних деревень. В сохраненном временем перечне жертв исмаилитов фигурируют в основном султаны, эмиры, везиры и полководцы. Чиновники, офицеры или горожане, чаще всего погибали бесследно. Никто и никогда не узнает, сколько же всего человек пало от рук фидаев. Фидаями был убит и великий иранский ученый, «отец прекрасных свойств и качеств», Абу-ль-Махасин, который поднял голос против учения Хасана ибн Саббаха, восемь государей, включая трех халифов, шесть везиров, несколько наместников областей, правителей городов, немало крупных духовных деятелей. Погибли от их рук и два европейских государя – князь Раймунд Триполийский и маркграф Конрад Монферратский. Далеко не все покушения были удачными. И хотя фидаи были обучены принимать обличья купцов и нищих, вельмож и разносчиков воды, музыкантов, воинов и муфтиев, хотя они умели ждать своего часа месяцами, потому, что не смели вернуться в Ламасар, не выполнив приказа, все равно не обходилось без провалов. Проклятием фидаев стал в 12в. султан Салах-ад-Дин, великий враг крестоносцев, кумир мусульманского мира. Множество заговоров, направленных против него, сорвалось, ибо он был разумен и осторожен, а охрана его неподкупна. После каждого заговора очередные исполнители закалывали себя сами, либо шли на плаху. Хасан ибн Саббах умер в 1124г. Умирая, он завещал управление «хозяйством» коллегиальному органу из четырех человек, которых назвал в завещании(собственные сыновья его пали от его же руки, оклеветанные желающими заместить в будущем Старца хитрыми, и наиболее нагло действующими, приближенными, они же ликвидировали его верных соратников, тех с кем он начинал «дело»). Из четырех управляющих выжил только один Кийя Умид. Впоследствии, управление исмаилитами стало наследственным и переходило от его сыновей к внукам. Только в середине 13в. уже монголы решили раз и навсегда покончить с исмаилитами, как с вражеской армией. И им это, практически удалось. Развалины исмаилитских крепостей-убежищ ученые до сих пор находят в глухих, высохших ущельях, и сколько еще не найдено. Исмаилиты по сей день мирно живут по всей Азии, занимаясь торговлей, и платят дань потомку имамов, который считается одним из богатейших людей нашего времени. Примечания: *Исмаилизм – ответвление шиизма. Сторонники двоюродного брата и зятя Пророка Мухаммеда Али, получившие наименование шиитов, утверждали, что только он получил сокровенные знания от Пророка и имеет право называться духовным вождем ислама - имамом. Потомки Али тоже становятся имамами, так как они получают эти знания по наследству. Но в течение последующих ста лет в среде шиитов произошел раскол. Шестой шиитский имам, Джафар ас-Садык, лишил имамата своего старшего сына Исмаила. Сторонники Исмаила – исмаилиты, не смирившись с таким решением, вынуждены были уйти в подполье от жестокого преследования властей. * наиболее удачливый из исмаилитов некий Убейдаллах основал Фатимидскую династию, правившую в Египте в 909-1171гг. * радикальное движение – движение сторонников крайних мер. (Использованы материалы из книги И.Можейко "1185 год"). Случай, который наглядно свидетельствует, как полезно следовать совету Козьмы Пруткова «Бди!» В 1105г. на престол в Исфахане вступил двадцатипятилетний султан Мухаммед. Первым делом он приказал готовить войска чтобы отнять у исмаилитов(печально известных последователей учения «Старца горы» и их боевой силы фидаев - убийц-смертников)недавно захваченную крепость- Шахриз*. Комендант крепости рассчитывал на помощь подкупленного некогда везира султана, который достался ему по наследству. Везир подослал своего слугу к султанскому брадобрею и за тысячу динаров тот согласился сделать страдающему от тучности султану, очередное кровопускание отравленным ланцетом. У слуги везира была красавица жена, от которой он ничего не скрывал. У жены был любовник, от которого она ничего не скрывала. И той же ночью тайна стала достоянием нескольких человек. Любовник, который был мелким придворным, решил подзаработать на этой истории. Когда на утро брадобрей пришел к султану тот уже все знал. Вызвали везира, чтобы он присутствовал на кровопускании брадобрею его же ланцетом, а затем после страшных пыток везир был повешен на городской стене. Крепость сдалась только после предательства одного из исмаилитов. • В крепости до захвата ее исмаилитами находился арсенал и гарем султана