ПОЛУНОЧНАЯ ЭЛЕГИЯ Нам остается ночь для плача, Где чернотой зияют окна, Где девочка ладошку прячет, Где прячут от сознанья вопли. А лампа эта – клещи света, Что стол из кухни вынимает. Возможно, в небесах комета Сейчас далеко пролетает; Но нам, закутанным в квартиры, Не обозреть той жизни чудо, Что за дверьми лежит пунктиром. Вот стол, вот чайник и посуда: Таков мирок с зеленой стенкой, Что заменяет мне природу; Хоть, впрочем, холодна погода; Зима пусть и пошла в уценку: Начало марта. Ночью хочешь Уже не спать, а думать, думать... И рисовать дневные клочья, Что склеваны бесшумным клювом. О голова! В ней ввинчен разум, Прилажен плотно нос с глазами. Природа – неделимый атом, Что мы имеем лишь частями. Засасывает Ночь событья И отделяет нас от жизни, К неявному волит раскрытью, Чтобы свой ворох сами грызли Столетней памяти руками. О страшный лабиринт сознанья, Где обитает Минотавр – «я», Что тело под ноги толкает, От стрел и взглядов исчезает. 7 марта 2004 г. * * * Уже другие имена твое пространство населяют И ты становишься скромней и меньше, ты Уходишь в тень и там, отъят от мира, Малое колдовство творишь с листом бумаги И появляются стихи и сказки. О, что за волшебство, пока весь мир трубит о чем-то Тихонько напевать свою мелодию наива, И речь то робка, то бурлива... Твори, художник! Ведь до тебя и дела нет Ни другу, ни подруге, ни отцу, ни сыну... Ты – одинокая планета, вращаешься Вокруг оси своей. Спроси, задай вопрос во тьму, И тихий голос все расскажет Про россыпи времен и сажи, Про то, что вечности изба Тебя – сякого оборванца Простила и...и приняла. Январь 2004 г. ПРУЖИНА Пружина некая нас давит Изнутри, Оттуда, За подмозглым краем. Не смотри, Не мучайся Упорным взором уколоть Источник воли и стремленья, - Я понял, этих нервов плоть Скрывают вещие растенья Имен, которым – легион; Отсюда Вся невыводимость формул чуда, Жизни, сна и бытия. Пружина жмет меня внутри, И капают смолой дела На дней холсты. Она скрипит, Вращает мельницы колеса, Что мелют час, секунду, срок. Выпытывает нас вопросом Ее каленый волосок. 3 марта 2004 г. * * * Юлии У. Сквозь снег и непогоду, Сквозь мрачные туманы, Сквозь ледяную воду Шел он к своей несчастной, - Забытой всеми птице. Ему с собой – опасно, Ему с собой – не спится. Стоит вопрос прекрасный: «Нет? Или влюбиться?» Она в глазах имеет Горящие сапфиры, Что светят блеском льдистым На весь подлунный мир. И гордо держит клювик; Летает меж снежинок... Ах, этот кубик-рубик И лабиринт пластинок... Мы – дети пластилина, Мы вмялись сочно лбами И легкими слезами, Текут что парафином На оживленье сажи. Подбитой не прикажешь Лететь над морем птицей. Ломайте спички, спицы И протыкайте небо; Там загорятся звезды, И полетят синицы, - Туда, где еще не был Худой, сутулый странник. О, фея, твой избранник Сошел с ума, на счастье... Февраль 2004 г. ХОЛОД Холод имеет свойство проникать И в тело нежное втыкать Свои морозные клыки. Как зябнут руки у реки, Что вон – убитая лежит – Венозным слитком меж гранита И сфинкс уже не говорит И льдом его ноздря забита. Ведь в холод лодки не плывут; Мы ждем тепла, весло припрятав. И снег покрыл природу матом; Снеговики подстерегут В природе каждое движенье. Морозу любо отупленье И унижение двуногих, Что так трясутся в ветре смерти. Здесь присмиреют даже черти На их веселенькой дороге. И вот и я застыл лицом, Вся жизнь души свернулась в тело; Лишь сердце кашляло, сипело – Нельзя разбить коросту с духа. Что помертвел, обледенев. Я – не рука, не рот, я – ухо, На жесты странно обеднев. 27 февраля 2004 г.