Средь чужих домов и улиц нынче бродит одиноко детство, старчески ссутулясь и пугаясь ярких окон. Не умея разозлиться, видит: залиты огнями респектабельные лица с безразличными глазами. Никакого нету дела им до всех, кто даже рядом. – «Бродит детство чьих-то дедов? Значит им того и надо! Ну и что, что вы войною искалечены здесь были?» Непролазною стеною годы всех нас разделили. Внуки нас не понимают, то ль умней, то ль бессердечны. Всё и вся нас донимают, перво-наперво, конечно, это – память, а в ней детство, что так и не состоялось, но упорно ищет место, где когда-то начиналось