/Из далёкой курсантской молодости/ Любимая, да, я небезнадёжен. Ты – умница. Я рад, что понимаешь и что романы мне мои прощаешь. Не буду ими я на век стреножен. Они по сути мне не адекватны, а просто пустоту здесь заполняют, да и к тому ж, тематикой приятной писать стишки о разном вдохновляют. И о тебе, конечно же, родная. Ты их уже изрядно получила. И ни в одном из них, стеная, не говорю, что ест меня кручина. Наоборот, я стал ещё бодрее. Ты это тоже в письмах отмечаешь. Поэтому (мне это душу греет) великодушно Тоню мне прощаешь. И даже просишь передать привет ей. Не понял я: ты это, что, серьёзно? Я умилён тобой, почти что слёзно. Какой характер благородно- светлый! Я эту просьбу радостно исполню сегодня же, в час самоподготовки. Майор тогда на тренировке – сознательно освобождает Тоню. Об этом я писал тебе, родная. И вообще, во всём, что здесь, ты в курсе. Да, кстати вот, родилась Тоня в Курске, и вся сегодня у неё родня там. Я рассказал, чему был сам свидетель, про вырубку садов после Указа. И губы прошептали лишь: «Зараза…», как будто за окном весенний ветер. Она сама тогда жила в селе и это тоже видела воочию, как все сады повырубили ночью, и люди стали неприветливей и злей. А ты, любимая, разумна и добра. За это небо благодарствовать я должен. Сейчас, целуя, расстаюсь я до утра. На ППР* писать тебе продолжу. * ППР – курс лекций «Политпросвет работа в Советской Армии» Красноярск. 1954г.