Декабрь, уменьшаясь поминутно, традиции природы не нарушит. И как ему, дождливому, не трудно, свои силёнки всё же поднатужит. И, дав процессу каплю ускоренья, погодные все разрывая путы, он день за днём, начавши удлиненье, у ночи будет отнимать минуты. А в марте день, длиной сравнявшись с ночью, своё продолжит он увеличенье. А вот в июле, в августе и в прочих день, как всегда, пойдёт на уменьшенье. Ничто не может изменить цикличность! – ни воля человека, ни событья. И в этом не видна диалектичность и суть её – этапное развитье. Я тоже развивался, рос, стремился достичь, постичь и покорять вершины. Достигнув апогея, покатился в тартарары, где дни необратимы. И метафизика сплошного разрушенья над диалектикой развития смеётся. И я живу в период уменьшенья – период этот старостью зовётся. Не верю в сущность я реинкарнаций – нет в мире сил, что в юность возвращают. Хирурги лишь посредством операций, не душу, а лицо омоложают. И то на время. А потом старенье с энергиею большей возвратится. Но всё ж за поколеньем поколенье абсурдной этой жизнью жить стремится. А мне смешно, что я, старик, средь ночи худым умом таких проблем касаюсь, что философией пустою озабочен заместо сна. Зачем? Не зная – каюсь.