Веков пятнадцать монотонно Лежал на берегу Валун. В его покое многотонном Купались мириады лун. Прибои и отливы моря, Рассветы и закаты дней Он отражал в своём узоре, Так принято у всех камней. Бежали трещины по камню Морщинами, за веком век. И летописной панорамой Живой свой отмечали бег. Садились чайки, ставя кляксы. Потом стирал их ластик-шторм. Полировал с усердьем ваксой, Своих придерживаясь норм. Бока, нагретые на солнце, Сжимались ночью от росы. И чаек глупое потомство Точило об него носы. Всё это было многократно, Тянулось томной чередой. Теснились в наслоеньях пятна В обычной простоте святой. Но как-то днём, уже под вечер, С устатка иль из озорства, Любовь назначила им встречу, Такие ей даны права. Валун влюбился не на шутку В её особенный полёт. Её касаний ждал он сутки С надеждой, что вот-вот придёт. И Чайка на него спускалась, Ему даря своё тепло. Особенной казалась малость, Он был в восторге - повезло! Так продолжалось год за годом. Но смерть для всех живых - порог. И срок, отмерянный природой, На камень чёрной тенью лёг. Разлука источила тело За несколько десятков лет. Осколки, в горе без пределов, Хранили той любви секрет. Всё кажется теперь неважным, Бывает. Каждому своё. И лишь песок, песчинкой каждой, Жив ожиданием её.