Под старость зрение изволило подсесть. Особых неудобств я от того пока не замечаю, Но всё же, неудобства кое-какие есть: Мужчину я от женщины на ощупь только отличаю! И часто сетуют друзья: "Ну, Саныч, ты хорош! Проходишь мимо, нос задрав, Друзей не узнаёшь!" Им невдомёк, что Саныч уж не тот. Хоть старой дружбе верен, Но глух он, как глухарь, И слеп, как крот, И туп, как сивый мерин! Что время злое у него смысл жизни отняло, Земные радости, надежды, силу. И на путях его мосты все развело, Оставив лишь единственный - в могилу! Что жизнь его теперь бездумна и пуста, Чем дальше, тем больнее и страшнее, Что он живёт теперь под тенью и знамением креста, И с немощи петлёй на шее. Что с каждым днём ему противней жить, Хоть страшно с жизнью расставаться. Но рад, как прежде, он любить, И рад, как прежде, он дружить, И даже и не думал зазнаваться! Так что, друзья, завидевши меня, Вы понапрасну не корите, Найдите место мне у своего огня, Винца стаканом угостите. И я вас тоже угощу, И с радостью большою! За недоверие к себе прощу, Стишком, коль захотите, удостою! И, как бывало, мы споём Свои застольные и боевые. И за ушедших выпьем и опять нальём, Как это делали во времена былые! И обогретые костром, И ублажённые вином животворящим, Поговорим мы с ностальгией о былом, И с горечью о настоящем! И женщин наших добрым словом помянём, Которых не было на свете краше. И погрустим, и попоём Мы песни молодости нашей!