Предисловие от автора. Действие романа разворачивается в далеком будущем. Люди не помнят своего прошлого и живут практически в каменном веке. Их численность сократилась катастрофически. Быт наполнен различными трудностями, которые проявляются по ходу развития сюжета. Идет постоянная борьба за выживание среди кровожадных чудовищ, буквально заполонивших собой обозримый мир вокруг. Люди вступают в противоречие как с окружающей действительностью, сложившимися обстоятельствами, так и с собственной глупостью, жадностью, гордыней, где побеждает сам человек, его вера в себя, которая помогает преодолеть любые преграды. Персонажи, взаимодействуя друг с другом, проявляют характеры, раскрывают секреты прошлых жизней. Героям предстоит разрешить множество тайн и загадок, чтобы в конечном итоге узнать истинную правду о гибели их цивилизации. Проблемы романа неразрывно связаны с днем сегодняшним: это расслоение общества на классы – элиты, свободных граждан, простых жителей и их дальнейшая полная деградация; незащищенность обитателей Земли от вторжения инопланетного разума, уже многие столетия, дающие незримые предпосылки для внедрения таких вероятных изменений в человеческое сознание; ненависть людей по отношению друг к другу, стремление к власти, бессмертию, богатству и как далеко это может зайти. Открываются тайны бытия души человеческой, умеющей возрождаться не только в последующих, но и в предыдущих поколениях, способности управления этим механизмом перерождения, существование Вселенной вообще, как таковой в целостности и в духовном сознании людей, а также наличие иных, однако совершенно недружественных людям созданий. Объясняются некоторые имеющиеся по сей день неопределенности в научной сфере познания в виде гипотез и предположений, тонко подводящие читателя к собственным выводам на этот счет. В произведении присутствуют как элементы житейского юмора, повседневного быта, страха перед неизвестностью, так и некоторые иные глубокомысленные моменты, которые в общей совокупности заставят читателя задуматься о смысле и предназначении самой жизни, погрузиться в мир другой действительности, которая вполне может обрести свое реальное воплощение уже здесь, на нынешней Земле, среди живущих в наши дни людей, перевернув с ног на голову все представления о вечном и насущном. Содержание. Пролог. Часть 1. Покинутый мир. Глава 1. Возвращение. Глава 2. Поселок. Глава 3. Полковник. Глава 4. Сотрудничество. Глава 5. Переход. Глава 6. Прорыв. Глава 7. Город. Глава 8. Испытание. Глава 9. Предложение. Глава 10. Бункер 148. Глава 11. Атака. Глава 12. Пришествие. Глава 13. Зимовье. Часть 2. Измененная реальность. Глава 1. Неизбежность. Глава 2. Известие. Глава 3. Решение проблемы. Глава 4. Запуск двигателей. Глава 5. Пробуждение. Глава 6. Поиски разума. Глава 7. Высадка. Глава 8. Бегство. Глава 9. По ту сторону жизни. Глава 10. Загадки души. Глава 11. Противостояние. Глава 12. Теплый прием. Глава 13. Между мирами. Глава 14. Неизвестность. Глава 15. Настоящая явственность. Глава 16. Перед полетом. Часть 3. Образ существования. Глава 1. Другая жизнь. Глава 2. Потерянные воспоминания. Глава 3. Катастрофа. Глава 4. Раскрытие тайн и загадок. Глава 5. Облако чистой энергии. Глава 6. В поисках родного пристанища. Глава 7. Допрос с пристрастием. Глава 8. Собрание. Эпилог. Алексей Ядрышников. " С т а я ", научно-фантастический роман. Пролог. Желтый лист медленно плыл по реке. Сначала один, затем, вслед за ним, еще несколько. Они кружились, словно в последнем быстром танце, то ненадолго погружаясь в воду, то опять поднимаясь на дрожащую, покрытую рябью ее поверхность. Плыли так, один за другим. Наверное, наступила осень, если листва была желтой, отсвечивающая легким багряным румянцем. Ведь исключительно в это время года деревья и лишаются кажущейся крайне необходимой, их защитной оболочки, образующей величественной кроны, когда окружающим воочию можно наблюдать такое необычное явление, как падающие на землю листья, застилающие собой буквально все вокруг, совсем никому не нужные и абсолютно бесполезные в новом изменяющемся мире. Деревья словно сбрасывали с себя лишнюю ношу, освобождаясь от их навязчивого присутствия, которое впоследствии могло довольно серьезно навредить – удержать на еще жизнеспособных ветвях выпавший снег, способный в свою очередь низко приклонять их к земле, тем самым нарушая естественный образ существования. Было холодно, но не так, чтобы замерзнуть. И пасмурно. Вот-вот пойдет дождь, осенний и мелкий, упадет россыпью с неба. Поднимался ветер, проходил сквозь деревья, заставляя ветвями цепляться друг за друга и периодически шуметь, издавать необычные особенные звуки, как будто о чем-то перешептываться между собой. Он ворошил их уже отмирающую живительную крону, осыпающуюся тут же, при малейшем прикосновении отрывающимися листочками вниз, которые падали прямо в реку, а затем и вовсе медленно уплывали по течению дальше. Вода же, напротив, выделялась постоянным своим звучанием, но совсем не так резко и отчетливо, как гудели деревья, затихая лишь на незначительные промежутки времени, а несколько по-иному, равномерно и монотонно, просачиваясь через встречающиеся камни так же легко, как сквозь деревья проходил ветер. Было хорошо смотреть на огонь, горящие поленья, ветки, сучки, как они необычно потрескивали, пощелкивали, иногда громко, иногда чуть слышно, когда пламя поглощало их полностью, целиком без остатка, оставляя на видимое обозрение одни только угли, перемигивающиеся красными глазками, в свой черед постепенно превращающиеся в пепел. Начинался дождь. Сначала капля за каплей, медленно. Затем, все более нарастая и усиливаясь, он образовывал некий водяной поток, изливающийся и падающий откуда-то сверху. Сверкнула молния, разделяя свинцовое небо на несколько неровных частей, и вслед за ней прерывисто и раскатисто грянул гром, как бы напоминая о необычайной силе и мощи природы. От дождя на реке появились пузыри. Она словно забурлила, и казалось, что течение воды в ней стало еще быстрее и стремительнее. Небо потемнело. Огромные тучи затягивали его, как будто кто-то неведомый и таинственный накрывал небесный купол, непроницаемой для света грязно-серой пленкой, создавая густой полумрак, поглощая необходимую для живых существ солнечную энергию. Не стало слышно ранее звучавшего пения птиц, назойливого жужжания и щелканья насекомых – все замерло в ожидании чего-то неопределенного, необычного, которое должно было вскоре предстать в полноправном величии своего могущества. Ветер усиливался, и листья уже не падали в реку, а уносились воздушным потоком далеко за пределы видимости наблюдателя, увлекая за собой также сухие отломанные ветви деревьев, так и не успевшие долететь до земли. Забурлившая река, казалось, потекла вспять, образовывая большие водовороты, выходя из положенного русла и разливаясь вокруг, попутно захватывая прилегающие участки суши в свои владения. Она стала подниматься над поверхностью земли выше и выше, кружась в огромном смерче урагана, поглощая и затягивая в себя то, что так или иначе встречалось ей на пути. Словно вся неодолимая сила и мощь природы собралась в единый сгусток разрушительной энергии, который обрушился на живой мир, нарушая привычный и размеренный уклад бытия. Часть 1. Покинутый мир. Глава 1. Возвращение. Человек ступал по траве легко и незаметно, стараясь издавать как можно меньше звуков, то и дело озираясь и всматриваясь в окружающую его темноту. Становилось прохладно и сумрачно. В это время года ночи казались нестерпимо холодными и надвигались так стремительно, что можно было замерзнуть и остаться в таком лесу уже навсегда. Нужно возвращаться обратно в поселок, и как можно скорее. Проделать подобное стало несколько сложновато вместе с прихваченными с собою необычными трофеями, которые выдал с лихвой его старый надежный товарищ. Но все равно, этот человек пытался шевелиться быстрее, на что хватало еще оставшихся сил. Ведь он и так довольно сильно припоздал, пробуя разобраться по дороге с непонятным прибором, столь легко и безмятежно полученным в подарок от того же доброго знакомого. Устройство никак не хотело работать по совести, как оному действительно предписывалось, и тащить тяжелый мешок на обратном пути ему пришлось буквально на своих плечах. Но что можно было сделать? Он просто не рассчитал время на все эти так непредвиденно возникшие обстоятельства. Сухая листва под ногами предательски шуршала. Ветви деревьев, беспорядочно разбросанные тут же, то и дело издавали неестественный хруст, разносившийся громким эхом по осеннему лесу так, словно отражались от каких-то неведомых стен в его глубине. Такие звуки могли привлечь нежелательное внимание со стороны обитателей этой земли, встреча с которыми не предвещала ничего хорошего. Впрочем, ничего плохого она также не несла. Разве что только те, другие, более мелкие и проворные, вездесущие твари могли напасть неожиданно сзади, совсем внезапно, как и полагалось подобного рода созданиям. Людьми они, к сожалению, вовсе не являлись, как первые, упомянутые выше. С ними совершенно нельзя было договориться и как-нибудь мало-мальски объясниться. Уж они-то представляли опасность намного серьезнее своих человекообразных конкурентов. Тем не менее конечное место назначения было уже недалеко, и первые огоньки костров, хотя и слабенько, виднелись на туманном вечернем горизонте, указывая своим светом дальнейшее правильное направление. Поднимался легкий ветерок, означающий достаточно скорую перемену погоды, предвещая собой нечто ужасное и без сомнения смертельно опасное, полностью понятное лишь тем, кто жил здесь. Падали белые хлопья, но это был не снег, а скорее пепел, летевший откуда-то издалека и засыпающий собственной массой всю окружающую природу. Листва, лежавшая на земле, сразу потемнела, превращаясь в серовато-желтую кашу, еще более мешающую при ходьбе. Возможно, должен был пойти дождь и не просто дождь, а некоторое подобие проливной вихревой бури, способной смести на своем пути абсолютно все. Но до сих пор такого явления пока не наблюдалось, да и по сути происходящего для его возникновения было уже поздновато, так как окружающая температура воздуха опустилась довольно низко. Хотя вероятность выпадения осадков все же существовала, и данное страшное обстоятельство, как этот ливень, при пониженной температуре мог обратиться в нечто еще более худшее и, несомненно, трагически закончиться для запоздалого путника. По всей видимости, такое явление должно было начаться очень скоро, буквально через какие-нибудь считанные минуты. Необходимо сказать, что на свои вылазки этот человек всегда ходил один, хотя подобные мероприятия отнюдь не являлись безопасными. Просто из-за сложности характера он не мог полностью довериться своим соплеменникам, особенно в таких жизненно важных вопросах, которые решал сейчас. Не столько уж от того он поступал подобным образом, что совсем не любил людей, сколько, безусловно, не мог подвергнуть их неоправданному риску, когда в случае необходимости просто не сможет им помочь. Так ему путешествовалось намного надежнее и спокойнее. Одет же он был в старую потрепанную кожаную куртку. Штаны, сшитые из плотной джинсовой ткани, также не блистали новизной. Сапоги выглядели уже чуть лучше, приобретенные им совсем недавно, полгода назад при довольно странных обстоятельствах, не очень-то подходящих для обычного способа добывания вещей. Смена старого обмундирования не являлась такой уж неразрешимой задачей, но все равно их владелец не спешил, однако, с ними расставаться. Не то чтобы он не хотел чего-нибудь нового, изысканного, просто ему было так удобнее, и, как часто бывает, он не любил менять одежду, пока это не станет крайней необходимостью. Вскоре путник подошел к небольшому озеру и остановился на берегу. Зачем он это сделал? О чем можно было только догадываться, ведь драгоценного времени с каждым истекшим мгновением и так становилось все меньше. Возможно, ему захотелось несколько утолить свою жажду, промочить пересохшее горло и набрать попутно воды, но металлическая фляжка, висевшая на поясе, и без того оказалась полной. Может, его тело серьезно пострадало, было повреждено, избито, кровоточило или выглядело грязным, и он решил здесь промыть свои раны, сделать перевязку, чтобы не получить смертоносного заражения. Однако и таких изъянов на его организме совершенно не наблюдалось. Скорее всего он остановился, чтобы попросту безрассудно предаться хоть какому-нибудь небольшому отдыху, взять необходимую передышку после долгой дальней дороги и подготовиться к последнему решающему рывку близ поселка. Он хотел именно здесь восстановить так необходимые ему жизненные силы, а также, конечно, смыть все следы своего тяжелого, непредсказуемого недавнего перехода. Человек нагнулся над озером, слегка тронув поверхность рукой. Вода в этой части стояла еще теплая, как бы сохраняя в себе энергию уходящего дня. Он слегка сполоснул лицо, опустил полностью ладони, совсем озябшие от холода, чтобы немного погреть их. После чего, достал из рюкзака матерчатую тряпку, тщательно вытер и лицо, и руки, придавая активными движениями еще больше тепла от растирания кожи. Когда вода успокоилась, он посмотрел на свое отражение, как в зеркало, и улыбнулся, будто бы нравился сам себе, возможно, решив напоследок полюбоваться собою. На него смотрел довольно-таки молодой, симпатичный мужчина, лет тридцати пяти, среднего роста, обычного телосложения, загорелый, с короткой стрижкой темно-русых волос и удивительно четкими, правильными чертами лица. Глаза этого человека, казалось, отсвечивали каким-то сероватым цветом с некими коричневатыми в них вкраплениями. Взгляд выражал определенную уверенность и твердость, какая обычно бывает у людей с высоким чувством жизненного долга, моральной ответственности и, по всей видимости, невероятной порядочности. Но небритое лицо и шея выдавала в нем некую совершенно неустроенную в житейском плане личность, хотя возможностей для такого благоустройства у того было более чем предостаточно. "Как приду в поселок, первым делом обязательно побреюсь, – думал он, то и дело в процессе осмотра ощупывая колючую щетину на подбородке. – А то зарос ужасно. Черт знает только, на кого стал похож". Еще раз натянуто улыбнувшись отражению в воде, потихоньку, чтобы как обычно не привлекать лишнего внимания, человек продолжил путь, двинулся дальше, по привычке озираясь и оглядываясь по сторонам. Этот маршрут он, конечно, же знал, как свои пять пальцев, не помнил, сколько раз его проходил, но на душе все равно было тревожно. А что, если он все-таки не успеет выбраться до наступления темноты? "Не так уж и долго осталось, – мысленно успокаивал он себя по дороге. – Дойду, обязательно чего-нибудь существенное себе приготовлю. То вся эта столовская еда давно уже в печенках сидит. Подлинно она не кажется такой вкусной, нежели ранее, по сравнению с той, которую сделаешь себе сам. Хотя, конечно, каждому свое…". Все его помыслы неизменно сводились только к одному. Как он придет домой, в свою маленькую неказистую, но ставшую ему родной хижину, растопит яркий и живительный огонь в печке, заберется в кровать под теплое шерстяное одеяло, забыв все произошедшие за день неприятности. Во всем теле чувствовалась страшная усталость, которая собственной объемной массой давила на его хрупкое человеческое подсознание, психологически настраивая на неизбежное. Эти вылазки во внешний мир всегда слишком сильно выматывали организм. Некое состояние напряженности, да и вся окружающая среда сказывались самым отрицательно губительным образом на здоровье, столь необходимое для дальнейших переходов. Хотя поход в этот раз вполне состоялся, выглядел успешным и прибыльным, правда и несколько необычным, отличным от прочих других. Бывало и хуже, когда он не приносил домой и десятой части того, что сейчас лежало у него в рюкзаке. Содержимое приятно давило на плечи и спину, оставляя в душе чувство удовлетворенности и предвкушения. По дороге ему то и дело хотелось остановиться и развязать мешок, так как он был весьма голоден, притом до такой неимоверной степени, что порою казалось, начал бы есть прямо сейчас любую пищу, какая подвернулась бы под руку. Но здесь, в таком месте, никак нельзя было останавливаться, именно на этом участке маршрута, возле поселка, вблизи людей. Ему уже давно слышались завывания, возможно следовавших по его следам, ужасных и неведомых животных, аппетиту которых можно было только позавидовать. Наверняка, это ему просто чудилось, очевидно, из-за сказывающейся усталости. Но желтый свет их глаз будто мелькал пред лицом во тьме, словно блуждающие болотные огоньки, перемигивающиеся между собой завораживающими искорками, закрывая нужное, истинно правильное направление, дезориентируя и сбивая его с верного пути. Было крайне важно сейчас попасть в бункер, пока тот окончательно не закрыли. Во что бы то ни стало он должен дойти… Тем временем ветер все более крепчал, продолжая наращивать с каждой минутой свои обороты, стал пронизывать холодным ледяным дыханием так, что от его зловещего прикосновения ломило кости. Повалил хлопьями обильно снег, довольно мокрый и вязкий, подобно тому, как большие куски белой ваты обволакивают все тело, облепляют каждый сантиметр плоти, рвущегося вперед существа. Куртка и штаны стали походить на железный панцирь из застывающего тут же алмазного льда, который сильно сковывал движения и заставлял идти намного медленнее, чем прежде. Но путник неумолимо следовал дальше к намеченной цели, преодолевая препятствия, и все-таки успел вовремя, несмотря на то что огни костров уже погасли. Он еле-еле ввалился в бункер, как выяснилось впоследствии, самым последним. – Ну, Андрюха, помилуй бог! И где же тебя черти носят? – возмущенно высказался из темноты задержавшийся еще на своем посту охранник, поднося прямо к фигуре путника горящий факел и освещая светом его буквально с головы до ног, невольно заставляя поднять вверх свой усталый взгляд. – Совершенно нельзя так наплевательски относится к своим обязанностям. Разве же можно было опаздывать в таком случае? Перед ним стоял хорошо знакомый седовласый старичок, в потертом камуфляжном комбинезоне, какой обычно носят все представители его профессии, в кепке-бейсболке, непонятного темно-синего цвета, никаким образом не гармонирующей с остальной одеждой, и грязных кроссовках, состояние которых также оставляло желать лучшего. Он поглядел на вошедшего снизу вверх, будто сканируя того пристально острым взглядом своих маленьких хитрых глаз, оправленных при этом для придания большей впечатлительности, толстыми стеклами линз, которые в свою очередь достаточно оригинальным способом располагались у него прямо на переносице. Хотя, на самом деле, невысокого роста, худой старик носил такие, довольно-таки действенные по своим исключительным свойствам приспособления все-таки больше из-за того, что зрение его было очень плохое, практически никуда не годное. Без этих самых стеклышек он абсолютно ничего различить просто не мог. – Остальные экспедиторы давно уже здесь. Что же тебя так задержало, приятель? – продолжал тот, недовольно, совсем уж неестественно покачивая головой, прикрывая массивную дверь бункера и закручивая вслед тяжелую защелку замка. – Только тебя одного специально здесь и поджидаю. Зачем же нужно было так рисковать? Сам отлично знаешь все правила. – Да будет тебе переживать. Слава всевышнему, успел ведь, – слабо пробормотал Андрей, опускаясь на пол вместе с рюкзаком на плечах. – Хотя бы поприветствовал меня сначала для приличия, дядя Коля! Все в своем расположении духа находишься. Разве ты у нас сегодня дежуришь? – Ага, специально выпросился, как узнал, что ты прибываешь, – он лишь только весело посмеялся в ответ. – Однако должен будешь! Угостишь завтра стопочкой-другой коньячку за возвращение. Хорошо, что сейчас – моя смена, а то кто другой, кем бы он ни был, на моем месте люк закрыл бы уже давно и не церемонился. По старой памяти я уж задержался подольше. Все только исключительно из-за тебя, балбеса. Андрей знал дядю Колю почти с самого детства и честно признаться даже и не помнил, каким образом они могли так подружиться. Николай был довольно хорошим собеседником, добрым и веселым. И Андрей с ним частенько по выходным засиживались в баре за кружкой пива или где-нибудь еще, совершенно уже в другом месте, рассказывая друг другу занимательные истории, говоря обо всем, что так или иначе попадало на их острый язык. – Грызунов случайно не встретил? – Николай проворно поправил очки, которые уже за столь малые прошедшее мгновения успели каким-то образом сползти с его мясистого носа вниз. – А то этих тварей сейчас везде полно развелось. Они стали очень активны в последнее время. Сегодня троих уже отправили в больницу на излечение. Покусали, аж страшно смотреть, – он поморщился, довольно убедительно показывая свое недовольство произошедшим. – Совсем недалеко от бункера напали. Хорошо еще, что охотники были рядом, отбили, а то, ей-ей, загрызли бы насмерть. У тебя укусов нет, я надеюсь? – Нет, этого уж совсем не имеется. Избави бог меня от такой напасти, – Андрей покачал головой, одновременно в свой черед, показывая выражением лица все-то плохое, что и сам думает по этому поводу. – Да, сегодня у Лены работы хоть отбавляй. Чего только они так всполошились, я не понимаю. А сам-то ты как в этот раз управился? – поинтересовался старичок, усиленно почесывая седой затылок прямо сквозь дырку в кепке, но заметив невеселое уставшее состояние Андрея, махнул рукой, отложив интересующие расспросы на потом. – Ладно, думаю, завтра, как есть все расскажешь, а то интересно, однако, узнать подробности. Иди, давай лучше в медпункт быстрее на осмотр, пока Лена на месте и никуда не ушла. А я покамест тебя здесь подожду. Провожу до дому за одним, то мне после смены все равно делать нечего. Николай оказался сегодня в отличном расположении духа, был особенно разговорчив, возможно, даже еще больше, чем в обычные дни, и Андрей это, несомненно, приметил, хотя всем своим видом старался игнорировать. Но тут в двери бункера что-то неожиданно стукнуло, притом таким громким и ужасно пугающим образом, что так запросто, резко оборвало весь ход его дальнейших размышлений. На мгновение даже показалось, будто какое-то слишком большое или даже огромное создание испытывает оное сооружение на прочность, пиная по нему со всей силы ногами. Сразу после происшедшего раздался жуткий скрежет, словно кто-то, не жалея ни зубов, ни когтей, старался разодрать бункер снаружи и ворваться внутрь. Однако двери ни на дюйм не поддавались такому яростному давлению. Сделанные из высокопробной стали, намертво вмонтированные в ущелье скалы, они уже давно выдерживали натиск этих незваных гостей. Николай, совершенно не воспринимал такого их наглого поведения, и, попутно выкрикнув в их адрес многочисленные ругательства, зычно и торжественно прибавил: – Что, уроды, никак не успокоитесь! Вот скоро охотники за вами придут, перестреляют всех к чертям собачьим. То-то будет хорошая добыча. Эх, будь я чуть помоложе – сам бы вас всех поубивал. Голыми руками задушил, ей богу! Он снова поправил свои очки и, показав кулак в направлении дверей, нетвердым шагом подошел к Андрею, держа вполне доброжелательно протянутую в его сторону руку, дабы помочь тому подняться. Нужно отметить, что Николая, да и, кстати сказать, самого Андрея, когда тот стоял на ногах, заметно покачивало из стороны в сторону. Как показалось вначале, так и сейчас, этот подозрительный факт вполне подтвердился. Но Андрея качало исключительно лишь от чрезмерной усталости. Николай же на беду оказался уже немного подвыпившим, и потому его правильная координация движений выглядела явно нарушенной изрядным количеством принятых внутрь горячительных напитков. Несомненно, и несколько эмоциональное, крайне несдержанное проявление своих чувств в отношении обыденных жизненных ситуаций приводило именно к таким мыслям, выявляя на свет истинную причину их возникновения. Тем более, не будем скрывать, подобное за ним частенько водилось. Андрей, несколько прищурившись, взглянул на Николая и, как бы оценивая его сегодняшнее состояние, проговорил: – А вы опять уже приняли, что полагается, дядя Коля? – Так конец смены, как положено, – ответил он, ничуть не смутившись. – Немного можно, тем более я тебя ждал. Ты же отлично знаешь, как это трудно бывает, тебя дожидаться. Между прочим, таким, как ты, тоже не мешает принять пару капель для приличия и основательно побриться, как следует, то черт знает, на кого стал похож. Хотя, можешь и вовсе бороду с усами отрастить, если хочешь, конечно. Будешь в точности, как наш святой отец, проповеди читать. Николай заулыбался, в очередной раз повторив слова Андрея, которые тот обычно высказывал сам. Андрей говорил их всегда, когда собирался побриться, но по каким-то независящим от него причинам это никак не получалось сделать вовремя. – Издеваешься, – обиженно откликнулся тот, понимая, что Николай лишь в очередной раз над ним посмеялся. – Даже и не думал нисколько, – хитро вымолвил он в свое оправдание. – Смотри, тебе же придется ответ держать пред собственной благодетельницей. – Ну, разумеется, ты, как всегда, прав. Будет опять масса нареканий в мой адрес. С этими словами Андрей, тяжело вздохнув, поднялся, естественно, не без дяди Колиной помощи. Оставив рюкзак неподвижно лежать на полу, он побрел вдоль унылого коридора или, точнее сказать, расщелины в скале, ведущей напрямую к медпункту. Стены такого тоннеля были скупо оборудованы тускло горевшими факелами, расположенными на более значительном расстоянии друг от друга, чем это полагалось для нормального освещения. Медицинская комната находилась почти в самом его конце. Он открыл тугую скрипучую дверь и вошел внутрь. Посередине помещения стоял лакированный деревянный стол, довольно внушительных размеров, с множеством размещенных в нем всевозможных внутренних ящиков и перегородок. В прошлые разы его посещений такого безобразия здесь явно не наблюдалось. Хотя на столе и лежала уйма предметов различного назначения, на нем оставалось еще много свободного места, вероятно, оставленного для чего-то более важного. Чуть поодаль, возле стены, находилось два стула, поставленные сидениями друг напротив друга. Такое их бестолковое расположение наглядно свидетельствовало о неком рабочем беспорядке, частенько присутствовавшем здесь в беспокойные времена нападений злобных хищников. Дальше, уже возле другой стены, располагался знакомый стеклянный шкаф, наполненный изобилием всяческих микстур, таблеток и банок, очевидно, так крайне необходимых для возвращения должного здоровья всем пострадавшим в кровавых переделках. "Добротный склад тут организовали, – с некоторой долей сарказма подумал вошедший экспедитор. – Понатаскали разного барахла отовсюду, что простому смертному и за неделю в этом не разобраться будет. И как только Лена со своими баночками управляется. Хотя, если знать, как оно все делается, то, конечно, вполне можно освоиться". Неспешные мысли Андрея, и без того немало повидавшего на своем веку, были оборваны неким довольно невеселым обстоятельством, определенно поразившим до глубины души, кое ввело его даже в состояние легкого оцепенения. В самом углу комнаты он обнаружил лежащего на кушетке человека, руки и ноги которого, а также и грудь были прочно зафиксированы с помощью крепких ремней безопасности. Судорога пронизывала все его тело, заставляя лихорадочно содрогаться. Слабо издавая какие-то нечленораздельные звуки, тот выпускал изо рта пену, идущую оттуда буквально пузырями. Глаза оказались широко открытыми, и их взгляд выражал полную безучастность, соответствуя нехорошему состоянию их владельца так, что представить себя на его месте хоть на мгновение было страшно. Они выглядели слишком красными, будто наливались еще гуще кровью, при этом стараясь вылезти из собственных орбит. Лены, несмотря на видимую обстановку дел, на месте не было. Однако уже дальше, в смежной комнате, вполне отчетливо прослушивались какие-то тихие и спокойные голоса. – Тут есть кто-нибудь? – Андрей прокашлялся, будто таким действием демонстрируя, что зашел сюда не просто так. – …Нужно будет еще антибиотиков и сульфаниламидных препаратов, – раздавался издали приятный женский голос. – В следующий раз пойдешь в Город, не забудь обязательно забежать ко мне, я тебе даже список напишу, чего нам действительно не хватает. Это была Лена, ростом, чуть выше среднего, тонкая и стройная, в белоснежном халате. Она вошла в комнату, где ее и дожидался Андрей. Вслед за Леной вышел какой-то незнакомый молодой человек, держащий полупустой рюкзак из грубой мешковины, захватив его за горлышко мускулистой рукой. – Хорошо, хорошо, Леночка, – быстро проговорил он, смотря на нее во все глаза, и как бы виновато перед нею оправдываясь. – В следующий раз непременно зайду. Ради такого случая, как к вам не пожаловать. Эдакое взаимопонимание не часто встретишь в нашем мире. Тут он пристально посмотрел на Андрея, подозрительно оглядывая того с головы до ног, однако сразу протянул ему руку для приветствия. – Как экспедиция? – чисто машинально поинтересовался мужчина, сразу намериваясь проследовать к двери и покинуть помещение окончательно. – Нормально, бывало и хуже. Андрей лишь удивленно обернулся ему вслед, стараясь продолжить начатое общение, но тот, не слушая нового знакомого, исчез и, по всей видимости, оказавшись за порогом, уже шел по коридору прочь. – Заждались тебя. Однако, куда это ты запропастился? Жаль будет потерять такого хорошего экспедитора, – сказала Лена полушутливым тоном, чуть заметно улыбнувшись уголком рта, в то же время легко, но необычайно пристально заглядывая тому прямо в глаза. Веки ее раскрылись, являя на свет большие карие глаза, тонкий пронзительный взор которых устремился куда-то глубоко внутрь, забираясь точно в душу, достигая глубин самого сердца. Такое действие вполне могло походить на какую-либо ответную реакцию, выразившуюся в ее легкой иронии или насмешке, так неуместно здесь представленную за явным недостатком слов и вызванную проявлениями излишнего внимания к своей загадочной внешности. Однако, уже через секунду она сидела за столом и лишь изредка плавно хлопала длинными ресницами, созерцая большую замасленную тетрадь, открывая ее на требуемой странице и быстро, почти автоматически отыскивая там нужную регистрационную запись. – Ну, давай, проходи, присаживайся, посмотрю на тебя, – наконец вымолвила она спустя какое-то время. Андрей взял у стены стул и сел на него, не отводя взгляд от улыбающейся и доброжелательно настроенной Елены, всегда поражавшей его ощутимым спокойствием, уверенностью и одновременно некоторой проявляющейся непринужденностью. Ее длинные светло-русые волосы были сведены назад, зафиксированы вместе большой заколкой-крабом. Они будто излучали собственное свечение, хотя на самом деле это было лишь отражением яркого света факелов, расставленных по всему периметру комнаты. На первый взгляд могло показаться, что Лене всего двадцать – двадцать пять лет от роду, но в действительности ей было уже далеко за тридцать. Лицо выглядело небольшим, с маленьким ртом и тонкими губами, и на его фоне глаза казались еще больше. Это нисколько ее не портило, а даже, наоборот, смотрелось обворожительно и необычайно привлекательно. Андрей невольно залюбовался такой красотой, впрочем, как ему думалось, ею восхищались, без исключения все мужчины в поселке, а может быть уже и далеко за его пределами. Лена вышла из-за стола, подошла ближе и в очередной раз пристально посмотрела тому в глаза. – Белки чуть красноватые, – загадочно произнесла она, одновременно доставая из-за спины небольшое приспособление, приставляя после его Андрею к животу. Прибор яростно и эффектно затрещал, разрываясь от собственного звучания, отражаясь от стен комнаты громким насыщенным эхом. – Ну, вот и ладненько, показания лучше, чем в прошлый раз. Лена убрала его в карман, вернулась обратно за стол и принялась тут же усердно что-то записывать в своей тетрадочке. Закончив, она достала из ящика небольшой стеклянный флакончик с лекарством и протянула его Андрею. – Будешь принимать утром и вечером по одной капсуле в течение недели. Это снимет рвотные рефлексы и другие нежелательные последствия перехода. – Хорошо, как скажешь, – согласился Андрей, вставая со стула и собираясь уже незамедлительно проследовать к выходу. Лена явно возмутилась принятому им подобному решению. – Да посиди ты со мной хоть немного, – проговорила она мягким голосом, успокаивая и беря его за руку. – Куда убегаешь? Необходимо еще кое-что сделать. Или ты уже не помнишь всей своей процедуры реабилитации. Тут она встала и подошла к стеклянному шкафу, на полке которого лежал пистолет с заранее приготовленной ампулой. Андрея передергивало только от одного вида такого средства профессиональной медицины, какое представляло это знакомое устройство. Нельзя было сказать, что действие его являлось особо болезненным, либо слишком пугающим, но он просто рефлекторно не мог терпеть никакие уколы, ни в каком виде их не переносил, однако, все же, переборов себя, мужественно закатал рукав своей куртки. Стараясь хоть чем-нибудь отвлечься от эдакой, как ему мерещилось в тот момент, страшной экзекуции, Андрей попытался продолжить разговор далее, на любую тему, пускай даже совершенно не относящуюся к реальной действительности, спросив ее без необходимой на то весомой причины: – Что же это произошло? С тем экспедитором, который лежит у тебя на кушетке? – он указал рукой на человека в углу комнаты. – И почему этот человек не кажется мне знакомым? – Ты будто сам не знаешь? – отвечала она, нажимая кнопку пистолета, моментально приставленного к плечу ее подопечного так, что тот даже ничего толком и сообразить не успел, как данное устройство очутилось около него. – Все обычно, здесь грызуны поработали. Видишь, только что повязку ему наложила. Этого незнакомца я тут и сама, честно признаться, в первый раз вижу. Возможно, из близлежащего поселка прибился. Но наши охотники все же не оставили его без должного внимания, да и я, в силу своих обязанностей просто не могла отказать в необходимой помощи и не обработать рану. Действительно, у больного оказалась надорванной правая штанина, и оттуда выглядывал пребольшущий кусок ваты, обильно пропитанный лекарством желтого цвета, который был туго привязан бинтом к голени. Его еще чуть подергивало, хотя уже не так сильно, как раньше. Теперь пострадавший лежал молча, плотно сжимая зубы, впрочем, до сих пор так и не соизволив закрыть глаза, страшно при этом уводя взгляд куда-то в сторону. – Ничего, через полчасика отойдет. Я вколола ему сыворотку. Очень жаль, но грызун все же успел впрыснуть свой яд. Ты разве не помнишь, как сам так лежал? "Да уж, конечно, такое навряд ли забудешь", – подумал Андрей, вспоминая то скверное состояние, в каком находился сам совсем недавно, весной, когда обычно и случается обострение активности этих паразитов. В тот момент как будто вся жизнь у него проносилась перед глазами. Было необычайно беспокойно и страшно. У Андрея заныл левый бок, словно напоминая ему о недавно произошедшем событии. Тогда ситуация выглядела намного серьезнее. Но его спасли. – Да, и не забывай принимать таблетки, если не хочешь более серьезных последствий, – предупредила его напоследок Лена. – Завтра зайдешь, поставлю еще укол. И прошу тебя не уклоняться от этих необходимых предписаний. То ведь, сам знаешь, что пренебрежение правилами может закончиться весьма печально. Он сразу же, словно испугавшись ее предостережений, открыл стеклянный пузырек с лекарством, предварительно сняв с него пластмассовую крышечку, извлек оттуда капсулу, положил на язык и, не запивая водой, проглотил, чувствуя, как та, не торопясь, проходит по пищеводу в желудок. – Водички дать запить? – побеспокоилась Лена, шутливо улыбаясь вслед уходящему Андрею. – Подавишься еще. – Спасибо, не надо, – сухо проговорил тот и быстро вышел в коридор. "Симпатичная девушка, – размышлял он дорогой. – Почему только все еще не замужем непонятно, но если бы она захотела… – тут мысли в его голове начали путаться. – Рискнуть и завести с ней какой-нибудь роман. Лена вполне хороша собой, да и мое отношение к общению – свободное. Впрочем, для нее я просто очередной пациент, не заслуживающий, какого бы то ни было особого внимания. Но потом, впоследствии, можно будет и попробовать, ничего страшного в этом я не вижу". Андрей не заметил, как вышел в зал, где его поджидал Николай. Тот занимался тем, что довольно ловко закручивал крышку очередной пластиковой бутылочки с содержимым подозрительно прозрачного цвета, от которого практически и так ничего не оставалось. Заметив Андрея, он предусмотрительно заботливо спрятал ее за пазуху. – Я думал, что ты уже никогда не вернешься, – улыбаясь, сказал он, принявшись сразу протирать платочком очки. – Хотел было идти за тобой, спасать от чар нашей прекрасной Елены. Андрей несколько смутился от такого высказывания, став тотчас красным как рак. – Ты бы не пил больше, дядя Коля, а то жена опять будет из дому выгонять… – вздыхая, проговорил тот в ответ, стараясь скорее переключиться на другую тему разговора, замечая попутно взглядом одиноко стоявший одноразовый стаканчик, наполовину заполненный непонятной жидкостью, вероятно, той же самой, какая находилась в бутылке. Тот стоял на столе, как и было положено, чуть поодаль от его истинного владельца, чтобы своим провокационным видом не вызывать нежелательных подозрений. – Она – меня? Да скорее я сам ее выгоню. Если бы ты знал, Андрюша, как она мне надоела, хуже собаки. Сил моих больше никаких не осталось ее терпеть. Николай взял стаканчик в руки, крякнул, приняв в себя налитое его содержимое, после чего закрыл нос и рот рукавом куртки. – Сам-то не желаешь выпить после перехода? Водка настоящая, не суррогат. Все токсины выгонит, даже и не заметишь. – Ну, уж нет, спасибо. И так еле на ногах стою. Давай завтра, когда отдохну, высплюсь как следует… Ты лучше расскажи, какие события происходили тут без меня. Андрей нагнулся за рюкзаком, который оказался сейчас слишком уж неподъемным, таким, что наш отважный экспедитор еле-еле взвалил его себе на плечи. У него даже потемнело в глазах. "Как я рюкзак-то нес, не понимаю, тяжесть неимоверная. Наверное, какие-нибудь сверхъестественные силы в очередной раз помогли мне его дотащить, – несколько злорадно посмеялся он над собой. – Хорошо же Палыч, однако, постарался, позаботился, так сказать, облегчив мне его наполовину. Без его помощи я бы уж точно не добрался бы до дому, не пересек эту чрезмерно оживленную местность с грызунами, как грибами после дождя, рассаженными на ней почти в каждом кусту. Чего, правда, в этот год их так много развелось?" Когда у Андрея в голове прояснилось, и ход мыслей вошел в правильное русло, он, наконец, услышал, что Николай уже вовсю что-то оживленно и красноречиво ему втолковывал: – …И вот, она, испытывая непреодолимое желание сделать мне подлость, что есть дури бьет меня сковородой по голове. Хорошо, что это у нее получилось не очень сильно. Как ты себе подобное представляешь? Напилась сама, до невменяемости, а я еще и виноват остался. Нет, сегодня я и сам домой не пойду. Надоело мне уже, пусть живет, как хочет. Ухожу я от нее, однозначно. – Да, конечно, так и нужно сделать, – поддерживая разговор, устало произнес Андрей, зевая во все горло. – Давно уже надо было, раз такое дело у вас твориться. Как это можно терпеть? Андрей знал, что Николай от своей жены никуда уходить вовсе не собирался, так как все вышеизложенные факты происходили у них не в первый раз. И время от времени Николай, как обычно, жаловался ему на выходки собственной супруги по тому или иному обстоятельству их совместной семейной жизни.