Пою, как бог. Гуляю на свои. Пою, как бог. Да вот в делах любви Другие соловьи Меня в сто раз Порасторопней будут! Один - одну. Другой - другую. Третий сразу двух соловок любит! Я, девственный для всех, Такой успех Бывает, близко к сердцу принимаю. Я, девственный для всех, Иду на грех И в сердце злую зависть запускаю. И мне не избежать её, И никуда не деться: Костру души позволил разгореться. Она, как тень моя, как чёрная невеста, Ожесточив лицо, ожесточает сердце... Я знаю, злиться не к лицу мне, не идёт. Но зло берёт своё. Но... зло берёт.

Неохота вставать. Цвета "мокрый асфальт" Настроенье, Дождями приглушено. Лето зелено, и Не вернётся назад. У него уже нет будущего. Как февраль серебрил, Осень позолотит Мне ладонь своей царской монетою. Скоро осень... И всё же, как время летит Или тянется очень медленно! Ах, как хочется взять, Повернуть её вспять, Своенравную реку времени! Снова голуби будут Под крышей ворчать, Хлопотать над своим бременем. Снова будут грачи Ковыряться в снегу, Ворожить на нём чёрным грифелем. Но, остаться с весной Я, увы, не могу. Но могу обернуться Пифией: "Прирастает история новым витком, Прирастают пеньки кольцами..." Я весну отпущу. Вёсны будут потом Дуремарно-слепяще-скользкими. А сейчас выхожу В этот пасмурный мир, За душою спешу вслед. Подожду, пока осень закончит пир, На листву пока ляжет снег.

Вечереет. Проснулась в тревоге: Я мечтала, летала где-то; Не нужны были руки и ноги, И вокруг обращались планеты. Я очнулась на шумном перроне, Где людей отправляют в составах. Не нашла себе места в вагоне - Отдаётся погода в суставах. Я скучаю по звёздным собратьям, Устремляю свой взор в небо. Берегу я последнее платье, Собираю я корочки хлеба. И, свалившись с заоблачной выси, Я на небо желаю вернуться, Быть одною из звёздных тысяч, Под которою люди проснутся.

Жара стояла - Прочь одеяло! Крутил педали... Но тут восстали вдруг ноты счастья! "Вы - Ангел?" - "Здрасте!" - "Поёте песни? Как интересно!" Стучал в тум-тумы, Звенели струны. Сирень рябила И цвет рябины. Косили мальчики Одуванчики. А пух отарой - Вслед за гитарой... А нынче - внемлю. "Спустись на землю!"

Вечерней аллеей гуляю в халате. А впрочем,.. хожу по просторной палате. Чужие машины идут к магазину, Еду доставляют по расписанию. А вечер всё тянется, "тянет резину". Вот и ещё один день на списание. Фонарных атлантов затеплился ток. В палату таращатся тысячи окон. И небом свинцовым повис потолок... Когда же покину свой шёлковый кокон? Крылами взмахну над родными "просторами"... Но это, конечно, другая история.

На глазах - пелена. Оттого Вижу свет и не вижу его, Исчезают из памяти лица. Но в лицо узнаю землицу. Я - внизу. Мне уже не летать. Но слезу не могу удержать. Упаду на траву-мураву, Запущу свои пальцы в траву, Закричу, буду горько плакать, Всей душой принимая слякоть! Бесполезны земные врачи. Я прошу, ну хоть ты излечи! Отвори глаза мокрой лапой И живою водой закапай!

Молодой луною вспорот, Смог над городом повис. Ни ногою я за город! Но ногою на карниз. Нет за городом дороги, За границей нет житья! Заскучали мои ноги! Здравствуй, Родина моя! Плоти липового древка Не держал давно в руке, Не шагал под флагом "Лев.фронт" В опоясном армяке. Не видал структур я властных, Не кричал я им: "Салют!" Я - в толпе. И мы опасны! Вон за окнами снуют Откормившиеся лица, Потирающе очки. Всем, кому так сладко спится, Мы покажем кулаки! Не вместила общий гомон Площадь Красная Москвы. Что нам главы регионов? Мы теперь на вы!.. Отмолить себе, что ль, хлеба - Где уж мне для всей страны - И безоблачного неба За окошками тюрьмы? Эх, земля моя родная! Только Бог тебя хранит! И ещё раз разобьётся Диктатура о гранит.

Ты просила стихи о тебе написать, Говорила, что любишь поэзию. Только как я могу о тебе не мечтать В этом метафорическом синтезе? Наша дружба с тобою взялась исповдоль. Помню я, в женихи тебе прочили. Я с тобою проснуться хотел. Но, изволь! Я проснулся. Один между прочим. Ты меж тем вышла замуж. Ребёнок у вас. И любовь пережила три года... Я коснулся ланит, вспоминаю сейчас. Так тепло! Мысли не о погоде... Ты, конечно, меня рада видеть всегда. Только буду ли я интересен И тогда, когда песен пройдёт череда, Всех стихов и надуманных песен? Вот поэтому я от тебя сторонюсь - Интерес, подогретый разлукой. Представляю, как к минусу тянется плюс. Ты - любимая моя... публика. Я от смены до смены считаю деньки. Я подвержен амурной ангине И тяну к тебе руку в ожиданьи руки, Драгоценная Валентина!.. Только поздно мечтать и бумагу марать, Вновь обдумывать, как ты красива. Ты просила стихи о тебе написать, И я сделал, о чём ты просила.

Когда я впервые тебя увидал, Хотелось петь в голос: "Осанна!" Твой нежный цветочек Денис отыскал, Назвал тебя любяще: "Анна". Ты прибыла к нам из большого села, Что мы называем Темиром, И в серый наш город весну принесла Своим светоносным эфиром. Весна улыбается - я сам не свой, А ты говоришь с придыханьем. Одною рукою даруешь покой, Другою его отнимаешь. И быть равнодушным, я верю, нельзя К продуктам твоим домоводства - Трудна и прекрасна такая стезя, И даже сродни превосходству. И только лишь ангел мог произвести Такую прекрасную дочку. Пусть будет и дальше цветочек цвести И Лилия-ангелочек!

"Никто не хотел умирать. Все думали лишь о хорошем..." Запишет писатель в тетрадь. Но город сейчас огорошен: Волнением город объят, Разрушена "Зимняя вишня". Игрушки рядочком сидят, Но дети за ними не вышли. Не вышла и Маша Мороз: Огнём "Вишня" воспламенилась. Никто не воспринял всерьёз Опасность, что где-то таилась. Теперь горько плачем по ним... Ребёнку с мобильного в чате Так страшно писать "Мы горим!", С родными навеки прощаться. Их дым закрывает от нас. Мы, кажется, их ещё слышим. Но крик оборвался тотчас, Когда на них рухнула крыша... Поплачем, так было всегда, Найдём и накажем причастных. Жизнь не напрасна, да, видно, судьба. Пусть смерти не будут напрасны!

Оживляю прошлое. Возможный разговор жены декабриста и поэта. Поэт : Вот Вы спросите, то же такое Сибирь? Ожидаете песню красивую? Ах, напрасно! Она, как в глуши монастырь: Не проймут её речи слезливые. Ведь Сибирь - это ширь необъятной тайги. А из песен - пурги песнопение: "От себя, я прошу, не беги, сбереги!.." Переполнена чаша терпения! Канителит метель, трудовая артель - Так недели идут за неделями. Труд окончен. Не стелют в бараке постель, А приход весны - преступление. Этот край, словно вотчина бабы Яги - Выживают здесь крепкие люди. На любого в Сибири найдут рычаги. И не ждёт тебя счастье на блюде. Ж.Д. : Ах, оставьте!

Человек, представляя собою дитя всех стихий, Оторваться решил от земли: Небоскрёб - это небо приблизилось к нам Или мы в него проросли?

Мне руку Маяковский протянул через года - Читал его поэзию и думал: вот он, Мастер! Но гении в поэмах остаются навсегда, А я разорван будущим на песенные части. За то, что по Союзу нёс он славу Кузнецкстроя, Город утвердил его в металле и стихах. Вот так приобретается качество иное: И гений не забудется, и не развеян прах, На площади центральной встал высоким монументом. Я запрокинул голову, и замерли часы. С улыбкой большеглазою, пробором перманентным Он предложил встать рядом с ним и глянуть с высоты. Я вижу все с плеча его, как дворовой пацан! К штурвалу корабельному, Владимир-капитан!

Медленно гаснет заката янтарь, В снежном плену скрылись избы из сажи. Если пейзаж я начну рисовать, То обязательно смажу. В салоне - тепло. Я согрелся, сижу. Разделся я, знаете, прям до исподней. И мимо домишек куда-то во тьму Рычит, лихо мчит меня междугородный. А небо синеет, а небо парит: Купол открытый, беззвёздный и чистый. Дома - у дороги, и каждый дымит, Пишет по небу дымною кистью. Ну, ничего! Рождество, Новый год. Или наоборот? Я запутался даже! Пообвык уж народ и гирлянды зажёг. Календарик худеет бумажный.

Наши чувства ютились на дне бокала. Я сказал, что бокал полуполон. Для тебя - полупуст. Ты пила и вино алкала. На такой глубине чувств Догорают зажжённые свечи, Входит влажная нагота. И ещё, чтобы как-то согреться, Мы обнимемся на века, Становясь обоюдным дыханьем. - Мы вернёмся на свет? - Едва ли.

Жизнь течёт из года в год. Год прожил и так напился, Чтоб не помнить этот срок, Чтобы думать: пусть проспится, Пусть забудется всё зло, Череда рабочих будней!.. Просыпаться тяжело, Как под тела этой грудой Первый раз смотреть на свет И дышать младенца грудью. Оторвался человек. Вырос я из века в век. Я Красновым стал, хоть Зайцев. Я себе давал обет Ничему не удивляться... В Новогоднюю зарницу Тихо падает снежок. В добродушную девицу Не влюбиться я не мог. Я не мог не удивиться, Как смешно ты морщишь нос. Я не мог с тобой проститься, Не задав один вопрос: "Ты со мною встретишь утро? Или это только сон?"

Крылья - это новое начало. Крылья - место выхода души. А душа богатства не желала, Хоть к ногам и сыпали гроши. Простынями тело спеленали: Незачем быть цаплей меж червей! Годы-крылья плохонькими стали - С грустью провожаю журавлей. Я не стал по жизни полным чёртом: Вид мой прост и помыслы чисты. Но положат в гроб в костюме чёрном, Спрячут мои рожки и хвосты.

Этой ночью, этим жарким летом, Мириады звёзд, твоих при том, Уронили наземь горстку света, Осветив в ночи нам путь и дом. Я безмерно счастлив этой ночью! Наша ночь улыбчиво-пьяна. До твоих ворот, потупив очи, Провожала полная луна. Ты зарделась страстью, взяв в охапку Безобразно жёлтые цветы. Я обнял вас, как бумагу папка. И сбылись тогда мои мечты. Стынут поцелуи этой ночи. День прошёл, и ночка пролетит. "Я люблю, мой милый, очень-очень! Но боюсь, мой муж нас не простит. Под покровом летней темноты Я запру любовь на все засовы. Уходи до зорьки, милый, ты! Подобру иди и поздорову."

Слушайте все, кто стихом не обласкан, Эту историю в чёрных красках! Одной экологии природе было мало. Я вижу, она на тебе отдыхала! Слушай, чудила, твой хайр - гуд Для той парикмахерской, где пуделей стригут! Из одежды носишь только джинсы с робой И умеешь только яму рыть для гроба. Я сотру эту улыбку с твоего лица! Или будешь ты, чудила, улыбаться без конца! Посмотри-ка на себя! Да ты лузер вшивый! Я махаю тебе "Чао!" из окна своей машины. Ты откроешь рот. Рэп уже не тот. Я скажу тебе, чудила, подбери скорей живот! У тебя стихи - мой ребёнок лучше пишет! И я лучше буду слушать что коты орут на крыше! Микрофон перед носом твоим, словно фетиш. Ты в хип-хопе - никто! Что на это ответишь?